Синее небо малинового цвета

Благодаря своей матери Луи с малолетства знал, что стезя правящего монарха – это отнюдь не бесконечный праздник. С того самого дня, как ему на голову возложили корону, Луи перестал ощущать, что принадлежит себе. Его буквально разрывали на куски. Будучи наследным принцем, он всегда старался активно участвовать в политической жизни страны и принятии каких-либо важных решений. Но только когда Джоанна передала сыну трон, он в полной мере почувствовал, какой же выматывающей может быть эта привилегированная должность. Он поднимался с первыми лучами солнца и не возвращался в свою спальню до поздней ночи. День короля был расписан по минутам, еду он хватал на ходу, документы подписывал на чьих-то подставленных спинах. Советы лордов сменялись приемами подданных в городской ратуше, за посещением полей следовали инспекции строительных площадок. Луи не помнил, чтобы Джоанна в последние годы так пристально следила за всеми аспектами жизни столицы, но, видимо, отошедшая от дел королева решила с первых дней показать преемнику, что его ждет. Луи не жаловался, он, превозмогая зевоту, слушал доклады, смотрел на каменную кладку и внимал жалобам горожан, иногда под аккомпанемент своего урчащего желудка. Но что больше всего удручало молодого короля – он практически не видел свою семью. Его сестры были заняты уроками, играми и прогулками, а мать разрывалась между шестью младшими детьми, при этом стараясь помогать Луи советом, чаще всего изложенным в записке. Редко видел он и Гарри. За две недели молодоженам удалось лишь дважды поужинать вместе и перекинуться несколькими фразами на бегу. Принц-консорт всего себя отдавал урокам Самнера, проводя большую часть времени в подвалах и госпитале. Иногда по пути на очередное заседание или встречу Луи видел Гарри, играющего с маленькими принцессами, и понимал, как ему самому этого не хватает. Больше всего времени Луи теперь проводил с Дэниелом. Отчим стал кем-то вроде его личного телохранителя и советника, который, помимо прочего, заботился и о том, чтобы король вовремя получил необходимую для поддержания сил порцию ужина. Только через одиннадцать дней после коронации Луи наконец-то выпал шанс выспаться. Двору Томлинсонов предстояло первое за многие месяцы по-настоящему великолепное торжество, главными виновниками которого должны были стать молодой король и его супруг. Со дня их свадьбы прошло сорок дней, и обычай требовал шумного празднества. Будь один из них женщиной, оно могло бы даже ознаменоваться радостной вестью о грядущем появлении наследника, как случилось с его матерью в первом браке и со старшей сестрой Лиама – королевой Николой. В отличие от более чем скромных помолвки, свадьбы и коронации, в этот раз дом Томлинсонов на расходы не поскупился. Еще за месяц до праздника были приглашены высокопоставленные гости, заказано лучшее вино, обсуждены несколько смен блюд. Огромная веранда замка, плавно переходящая в сад, была украшена красными цветами Томлинсонов, длинные столы протянулись вдоль стен, упираясь в зацветшие розовые кусты. Позолоченная посуда блестела в закатном солнце, создавая иллюзию тепла, которую вскоре сделали реальностью крупные костры. Сам Луи к подготовке праздника не имел никакого отношения – в конце концов, это все делалось ради него и Гарри, а значит, должно было стать приятным сюрпризом. Радостное предвкушение было омрачено лишь тем, что ни один из Стайлсов не смог посетить Четвертое королевство, как не ожидалось и представителей Хоранов. В ночь праздника темно-синее апрельское небо горело сотней огней, гудело сотней голосов и льющейся музыкой. Луи и Гарри были торжественно представлены многочисленным гостям. Луи лишь на мгновение различил в толпе лица Лиама и Зейна, прежде чем те куда-то исчезли, зато с радостью отметил, как его сестры с восторженными воплями кинулись к не менее шумным младшим принцессам семьи Малик. Королева Никола, ожидающая третьего ребенка, осталось в Первом королевстве, и Лиам был единственным представителем своей семьи на празднике. Луи решил, что найдет его потом, а сам погрузился в разговор с правящей четой Маликов, оставившими свою страну на несколько дней в руках наследницы Донии. Лавируя между гостями, наблюдая за циркачами и потягивая легкое, коварное вино, Луи старался не терять из виду Гарри, хотя это было практически невозможно. Водоворот смеха, музыки и танцев опьянял не хуже выпивки, и в какой-то момент Томлинсон понял, что понятия не имеет, где его супруг. Король успел побеседовать с несколькими десятками людей, подарить танцы и комплименты нескольким дамам и принцессам, когда его за предплечье тронула рука матери. Луи с готовностью закружил Джоанну в танце, тут же понимая, в чем дело – та с улыбкой на губах, но сталью во взгляде кивнула в сторону королевского стола. Луи наконец-то увидел Гарри, который тихо беседовал с невесть откуда вынырнувшим Лиамом Пейном. Передав мать в объятия отчима, Луи взбежал на помост, где стоял королевский стол. Сам он этим вечером едва притронулся к богатым угощениям, впервые с момента коронации не ощущая голода. Короля, погрязшего в рутине, так заворожили яркие краски, музыка, эмоции и веселая толпа, что о еде он думал в последнюю очередь. Разве что следил, чтобы чаша с вином не опустела… Золотая чаша с орнаментом из первой буквы родового имени – такая же, какую в своих длинных пальцах держал Гарри. И судя по тому, как вольготно принц-консорт лежал в кресле, его кубок тоже не пустовал. Луи, снова чувствуя себя мальчишкой, незаметно подкрался к беседующим парням и напал на Лиама сзади, едва не повалив принца наземь. - Да чтоб тебя черти драли, Томлинсон! – воскликнул Пейн, едва сохраняя равновесие. – Уж поверь, меня не остановит, что у тебя на дурной голове теперь корона… - Да, да, слышали уже все угрозы, никогда не выполненные, - Луи со смехом протянул другу руку и помог ему подняться, в порыве чувств даже отряхнув штаны Лиама сзади. – О чем разговор? Пейн ощутимо напрягся, хотя улыбаться не перестал. Он глянул на внимательно следящего за ними Гарри. - Ничего особенного, заполняем пробелы, - сказал Лиам. – Мы же много лет не общались, столько всего произошло. Это тебя я как облупленного знаю… Черт, природа зовет, оставляю супругов наедине. Прихватив с собой целую бутыль пива со стола, принц Пейн скрылся в глубине сада, где мелькали многочисленные тени. Луи расслабленно опустился в свое кресло, радуясь, что гости давно заняты другими делами, и на них никто не обращает внимания. - Ты как? Удалось повеселиться? - Я давно не был на таких приемах, - признал Гарри, наблюдая, как разукрашенный мужчина заглатывает тонкий горящий факел. – Ты же знаешь, мы редко выезжаем из Третьего… А все семейные праздники проходят тихо. - У нас тоже нечасто такое бывает, - признал Луи. – Но свадьба и коронация были очень скромными. По-моему, это все как раз вовремя. Покажем всем, что мы счастливы, не сломлены и ничего не боимся… Гарри не ответил ему, он выискивал кого-то в толпе и взглядом отстреливал их, словно целился в оленей из лука. Луи протянул руку и хотел дотронуться до него, но Гарри будто специально отстранился. Король нахмурился. - Хочешь потанцевать? - Не хочу. - А чего тогда ты хочешь? - Пить, - просто ответил Гарри, одним глотком осушая чашу. Луи наблюдал, как принц неверной рукой тянется к кувшину и вновь наливает себе вина. Король, превозмогая собственное опьянение, пытался понять, сколько же его супруг уже выпил. - Это из-за семьи? Мне жаль, что они… - Да причем тут семья?! – мгновенно вспыхнул Гарри, хлопая ладонью по подлокотнику. - А в чем тогда? - Во всем! – воскликнул принц. Несколько человек обернулись в их сторону, а Гарри беспорядочно тыкал пальцами во все стороны, повторяя, как заведенный: - В этом, в этом, в этом, во всем, Луи! Томлинсон перехватил его руки, пытаясь успокоить, и Гарри на удивление повиновался, хотя все еще тяжело дышал и смотрел на короля с явной злобой. - Не здесь, - коротко произнес Луи, поднимаясь на непослушные ноги. Он дал знак паре стражников, и виновники торжества покинули свой праздник, оставив позади звуки музыки и веселья. По пути в восточное крыло Луи чувствовал, как язык ему жгут сотни грубых слов и претензий, в то время как затылок прожигает взгляд отстающего на пару шагов Гарри. Король, как мог, старался успокоиться, понимая, что им попросту опасно оставаться наедине пьяными и злыми. Но как только стража закрыла двери в спальню, Луи сразу понял – спокойного разговора точно не выйдет. - Что не так? Гарри не ответил. Принц-консорт, покачиваясь, кусал губы и сверлил короля своими затуманенными глазами. - Что не так?! – повторил Луи, понимая, что близок к срыву. Вдруг Гарри засмеялся. Громко, насмешливо, так, что у Луи сжались кулаки. Он изо всех сил старался напомнить себе, что это не Гарри, это вино, но получалось из рук вон плохо. - Чего, черт возьми, тебе не хватает?! – выпалил король, как только хохот постих. – Я же стараюсь! Я делаю для тебя все! Ты хотел отдельную спальню – ты ее получил! У тебя куча свободного времени, мы практически не видим друг друга, как ты и хотел! Даже чертовы сапфиры на сапогах… В этот момент Луи не выдержал и от всей души пнул низкий табурет, который отлетел к ногам Гарри и ощутимо ударил его по лодыжке. Принц с мгновение смотрел на заехавшую ему по ноге деревяшку, а затем с молниеносной скоростью схватил стоящий у постели кувшин с водой и кинул прямо в короля. Луи едва успел увернуться, кувшин ударился о стену за его спиной и разлетелся на куски. -Ты совсем рехнулся?! – заорал Луи, понимая, что его наверняка слышит и стража, и слуги, но в этот момент королю было уже все равно. - К черту твои сапфиры! – выкрикнул Гарри, неловко стаскивая один сапог и швыряя его в супруга. Луи умело отмахнулся. - К черту все это! Ты отнял, ты все отнял! - Что я у тебя отнял?! Гарри замолк на секунду, и потом проорал во всю мощь легких: - Меня!! - Да что с тобой происходит?! – Луи подлетел к нему и схватил принца за предплечья, зажимая в железной хватке. Пусть Гарри был выше и шире в плечах, но у него не было той силы, что приобрел Луи на тренировочном поле. – Все же было нормально, почему именно сейчас?! Гарри с усилием развернул их на сто восемьдесят градусов и вырвался из цепкого захвата Луи, отступая назад. Два шага – и принц коротко вскрикнул, подпрыгивая на месте. Луи с удивлением смотрел, как на пол закапала кровь, и только через несколько секунд до него дошло – Гарри ступил практически босой ногой в осколки им же брошенного кувшина, тонкий носок принца бы не защитил. Гарри покачнулся, жмурясь от боли, но Луи тут же подхватил его под руку и довел до своей постели. Принц повалился на кровать, тяжело дыша, и уткнулся лицом в собственное предплечье. Луи проследил взглядом за цепочкой кровавых капель, красная лужа под свисающей с края ступней становилась все больше. Томлинсон, еле дыша, высунулся за дверь и обратился к ошарашенным стражникам: - Вызовите Самнера, если он еще стоять может. Принц-консорт порезал ногу. Отдав приказ, король вернулся в спальню и рухнул в глубокое кресло. Сквозь пелену он наблюдал за тем, как прибежавший лекарь обрабатывает и бинтует ступню провалившегося в неспокойный сон принца дрожащими руками – редко кто сегодня в замке остался трезв. Луи и сам чувствовал, как отступивший в порыве ссоры хмель вновь его побеждает. Веки стали дико тяжелыми, и он уснул прямо в кресле. На следующий день Гарри пропал. Луи не видел его с самого утра – тот не пришел на завтрак, который больше напоминал массовый опохмел, не заходил днем поиграть с детьми и, как доложили Луи слуги, не уезжал в город, чтобы посетить госпиталь. В голову Луи закралась ледяная мысль о том, что он больше не увидит своего мужа, пока не настало время отложенной на вечер встречи с Советом. Последний из лордов был на середине своего доклада о ходе строительства мостового перехода, когда принц-консорт, собранный, как и всегда, прошел сквозь отворенные ему двери. Луи оглядел Гарри с головы до ног и не заметил в его внешнем облике ничего странного, кроме легкой хромоты. Но когда тот заговорил, голос его был выше и громче, чем обычно. - Достопочтимые лорды… Собравшиеся за длинным столом мужчины одновременно кивнули, выказывая почтение принцу-консорту. - Ваше Величество. Я прошу у вас разрешения поехать в столицу Третьего королевства. - С какой целью? – ровно спросил Луи, надеясь, что его уверенный тон замаскирует всю нервозность. Неужели Гарри решил-таки его оставить? - Сегодня утром я получил известие, что ушла из жизни моя бабушка… - Королева Маргарет?! – воскликнул кто-то в середине стола, и лорды мгновенно зашумели. Гвалт затих только когда Луи красноречиво поднял руку, призывая всех к тишине. Бабушка Гарри по матери – бывшая королева Третьего королевства, - в свое время была сильным и пользующимся доверием всего Альянса монархом. Насколько знал Луи, она до сих пор имела не последнее слово во многих политических вопросах и даже приложила руку к его собственной свадьбе. - Королева Маргарет в добром здравии, - произнес Гарри, на лице которого не дрогнул ни один мускул. – Речь идет о матери моего покойного отца, которая жила в Третьем королевстве последние тринадцать лет. Если я отправлюсь в путь этим вечером, то успею на церемонию прощания. Луи молча поднялся со своего места, обошел длинный стол. Гарри понял его намерения и потянулся к королю за секунду до того, как Луи обвил вокруг него свои руки. Несколько мгновений он крепко сжимал супруга в объятиях, а когда отстранился, успел заметить, что глаза у Гарри покраснели, а внизу щек остались разводы от слез. Похоже, Гарри весь день прятал ото всех свою слабость, вот только уничтожить ее предательские следы ему до конца не удалось. Оставшиеся на своих местах лорды глядели на них с искренним сочувствием. - Ты хочешь, чтобы я поехал с тобой? – тихо спросил Луи. - Нет, Ваше Величество, поездка затянется на пару недель. Четвертое королевство нуждается в Вас больше. На прощание Гарри кивнул советникам мужа и покинул зал, все еще будучи в образе бесчувственной статуи. Луи нашел его в библиотеке, где принц безучастно смотрел, как поникшие слуги из Третьего королевства собирают в дорогу необходимые ему вещи. - Ты в порядке? Гарри устало вздохнул и с видимым усилием поднял на ноги. Луи захотелось подставить ему плечо, и он не совсем понимал, как супруг рассчитывает выдержать столь долгую и далекую поездку верхом. - Пошли к тебе, - тихо произнес принц, явно желавший, чтобы они остались наедине. В королевской спальне ничего не напоминало о вчерашней ссоре, хотя им обоим напоминания и не были нужны. Гарри опустился на постель, избегая взгляда Луи, и тихо заговорил: - Извини меня за вчерашнее. Я никогда много не пью, но вчера… Я помню все, что наговорил тебе, и мне стыдно. Ты вправду делаешь для меня столько, сколько никто другой бы в такой ситуации не сделал. И я ценю это, правда, хотя по моему поведению это, наверное, не всегда видно. Извини. Я виноват. Луи уставился на темную макушку. Растрепанные кудри Гарри закрывали ему обзор, и король не видел выражения его лица. Трудно было понять, говорит Гарри искренне или просто сломался под обстоятельствами, но сейчас Луи меньше всего хотелось упрекать его в чем-то. Он все еще не понимал, что так взбесило принца прошлой ночью, и ему очень хотелось это выяснить, но король решил отложить это на потом. Состояние Гарри и его потеря были гораздо важнее. Луи сел рядом с принцем, едва касаясь его плечом, и Гарри, к его радости, не отшатнулся. - Не волнуйся об этом. - Они не приехали и не сообщили ранее о ее состоянии, потому что не хотели портить мне праздник, - прохрипел принц сдавленным голосом. – Ведь это сорок дней… Традиции… Черт! Гарри с силой дернул себя за волосы, будто стараясь отрезвить. Луи промолчал, понимая, что с каждым днем все становится только хуже. Их свадьба и без того подкосила Гарри, а теперь ее отголоски так сильно влияли на его отношения с семьей. Несколько минут они сидели в молчании, пока в спальню не постучались слуги, чтобы доложить – вещи собраны, Рон оседлан, принц-консорт и его свита могут отправляться в путь. Луи ожидал чего угодно, но не того, что Гарри сам потянется к нему за коротким, дружеским объятием, когда на них никто не смотрел. С отъездом северного принца для Луи потянулись одинаковые, полные забот будни. Какое-то оживление в его рутину внесли только Лиам и Зейн, проведшие в столице Четвертого королевства еще неделю после торжества в честь сорока дней брака. Но даже их присутствие не принесло Луи успокоения. Он явственно ощущал, что его жизнь и положение круто изменились. Когда Пейн и Малик могли с утра до вечера пропадать на охоте, его внимания требовали государственные дела, и в итоге за семь дней он провел с друзьями всего несколько часов. Но даже сидя в лесу под раскидистым деревом с чашей вина в руках, выслушивая байки о последней поездке Лиама в Пятое королевство, Луи не мог перестать думать о Гарри. Он с нетерпением ждал соколов с короткими записками, коими отчитывалась стража о пути принца-консорта к Третьему королевству, а перекроенная библиотека казалась странно пустой без своего нового обитателя. Один раз Луи попытался представить себе, что Гарри и вовсе не вернется к нему, но почему-то не смог. Смятения добавил и доклад Дэниела, что прозвучал на совете лордов спустя семь дней после отъезда принца. Семья Худ, которая зарилась на южные земли Четвертого королевства, ушла в подполье и не проявляла никакой активности, словно и не было октябрьской атаки на остров Томлинсонов и всех тревожных знаков, что преследовали их на протяжении нескольких месяцев. Шпионы Дэниела, поставляющие ему информацию, докладывали о спокойной обстановке на вражеской территории, и что королева Джой не делает никаких попыток собрать бо́льшую армию или укрепить свою прибрежную столицу. Шансы на то, что агрессия со стороны Худов стала лишь единичным случаем, были велики, и Луи с ужасом понимал, что не знает, как к этому относиться. Безусловно, ему не хотелось, чтобы уже первые месяцы его правления ознаменовались какими-либо междоусобицами или вовсе войной. Но вместе с перспективой мира теряли весь смысл досрочная коронация и поспешная свадьба. Сам Луи давно смирился со своим положением, но ведь был и крайне уязвимый в данный момент Гарри… И Луи понятия не имел, как будет в случае необходимости доносить до него мысль о том, что для их брака не было никакого резона. Когда на седьмой день мая месяца слуги доложили королю, что принц-консорт тихо вернулся в столицу и уже добрался до восточного крыла, Луи почувствовал, что у него за спиной заново прорезаются крылья. Король быстро свернул все дела и был дико благодарен понимающе улыбающейся матери, которая всеми силами удерживала на месте радостно подпрыгивающих и рвущихся поприветствовать Гарри Фелицию и Шарлотту. Луи не понимал отчего, но коридоры замка в момент посветлели, и даже небо за окном почему-то стало ярче. Яркие краски мгновенно потускнели, когда он, ворвавшись в свою спальню, увидел тихо сидящего на его постели супруга. Гарри поднял на него взгляд, и радостно трепыхавшееся сердце короля с гулом рухнуло куда-то вниз. Принц не был похож на себя, из него будто выкачали всю жизненную силу. Да, это можно было объяснить тем, что у Гарри были тяжелые две недели, и долгие конные перегоны еще никого не красили… Но из его глаз исчез задорный блеск, который так нравился Луи, а губы словно забыли, как складываться в легкую улыбку. Все слова, что король репетировал в последнюю неделю, встали поперек горла, и между супругами повисло густое молчание. Гарри стал тем, кто его прервал. - Луи. Ты побудешь со мной немного? - Да? Да, конечно, - неловко произнес король, осознавая свою полнейшую беспомощность и бесполезность. В голосе Гарри что-то будто сломалось. Король сел рядом с казавшимся сущим ребенком мужем, касаясь его плечом. Прошло лишь мгновение – и Луи с изумлением почувствовал, как принца затрясло, а затем раздался предательский всхлип. Гарри вцепился дрожащими пальцами ему в рубашку, уткнулся носом в ключицу и завыл – долго, надрывно, как подстреленный зверь. Луи мягко обнял его за плечи, запуская пальцы в ворох кудрей и гладя супруга по голове. Он сотни раз успокаивал ревущих по поводу и без сестер, но это было другое. Он ни разу не делал такого для Найла, Зейна или Лиама – принцы предпочитали страдать в уединении. Молодой король не сталкивался с таким голым проявлением эмоций. Горе жгло Гарри изнутри, и наверняка он старался быть сильным перед слугами в поездке, а затем и перед скорбящей семьей в Третьем королевстве. У принца практически не было возможности уделить внимание себе, и теперь все накопленное вырывалось наружу, когда он цеплялся за ненавистного мужа, оказавшегося поблизости в нужный момент. Гарри потребовалась четверть часа, чтобы успокоиться. Когда поток слез иссяк, принц бессильно повис на хранившем молчание Луи, который решил, что слова сейчас будут лишними. Гарри с видимым усилием оторвался от него, вытер рукавом потекший нос, но даже не сделал попытки стереть слезы. Он внимательно смотрел на Луи, прежде чем сипло произнести: - Твоя мать говорила, что Томлинсоны не имеют тайн друг от друга. - Ну… По крайней мере мы стараемся, - неловко ответил молодой король, не понимая, к чему все это ведет. Он считал, что северянин захочет поговорить о последних двух неделях или просто ощутить человеческое тепло… Но Гарри не переставал его удивлять. Принц-консорт совсем не по-королевски шмыгнул носом, теребя край своей рубашки. От него пахло потом и долгой дорогой, но совет принять ванну сейчас точно бы стал лишним. - Я хочу рассказать тебе кое-что. Но с условием, что ты никому потом об этом не рассказывал. Хотя Джоанна в курсе всего. Луи недоуменно нахмурился, но с готовностью кивнул, понимая, что в данный момент готов выполнить любую просьбу зареванного мужа. - Что ты знаешь о моем отце? - О принце Дезмонде? – Луи напряг память. – Он был вторым сыном, из северо-восточной страны. Умер, если не ошибаюсь, семь лет назад… - Нет, - резко оборвал его Гарри. – Он не умер. - Как это? – оторопел король. - Мы рассказали об этом всему Альянсу, были похороны, да… Но он не умер, мы хотели, чтобы все так думали. Почему, ты думаешь, последние восемь лет мы так отдалились от вас всех? Мы готовились к этому, ко всему представлению… Решили, что будем держаться на расстоянии, чтобы ненароком не выдать всего… - Подожди, подожди, - Луи замахал руками. – Я ничего не понимаю, как, зачем? Гарри тяжело вздохнул и облизал сухие губы. - Просто… В какой-то момент они с мамой перестали любить друг друга. Мы с Джеммой все видели и понимали, особенно она. Они стали просто как друзья… Были образцовой парой… Но у мамы появился другой мужчина, а отец ужасно тяготился всей этой королевской жизнью. Гарри замолчал, давая передых срывающемуся голосу, а Луи, не зная, что сказать, просто забормотал, больше для себя: - Так часто бывает… В нашем случае это не самый худший вариант… - Да, не самый. Но пойми, они слишком уважали друг друга, чтобы продолжать жить в постоянном притворстве. Но ведь брак нельзя расторгнуть, не вызвав скандала, что прогремит на весь мир. И они придумали спектакль. Отец якобы долго болел, и будто бы болезнь изменила его почти до неузнаваемости… На похоронах никто не заподозрил обмана, а ведь это был совсем другой человек… В это время он был уже далеко. Уехал на восток. - Тебе было всего одиннадцать, - еле слышно выдохнул Луи, не в силах отвести взгляда от казавшегося таким уставшим и совсем юным Гарри. - С нами говорили не как с детьми. Объяснили все. И знаешь, я и Джемма, мы все поняли и приняли. Отец пишет нам иногда… Он нашел новую женщину и, вроде бы, счастлив… На этих словах голос Гарри дрогнул. Принц поджал губы, было видно, что он изо всех сил борется со вновь пошедшими в бой слезами. - И я рад за него, честно… Знаешь, почему я рассказываю тебе это? Луи покачал головой. - Потому что я думал… Если мне здесь будет плохо, если вы окажетесь плохими людьми… Я тоже так смогу. Поставить спектакль, а сам уехать куда-нибудь далеко… Но сейчас я осознал, что не смогу. Он даже не знает, что его мать умерла, понимаешь? Мы бы написали ему письмо, но мы не знаем, куда… Конечно, до него дойдут вести, но когда это произойдет? Нет, я не хочу так, не хочу… Гарри замотал головой, готовый сорваться в любой момент. И Луи, действуя интуитивно, крепко обнял его, пытаясь донести до принца – он в полной безопасности. Гарри вновь уткнулся мокрым носом ему в шею. Томлинсон еле различил его слабый голос: - Я отныне буду тебе хорошим мужем, обещаю. Луи помедлил пару мгновений, прислушиваясь к себе. Король осторожно отстранил от себя супруга и выразительно посмотрел ему в глаза. - Нет, не надо. Я этого не хочу. Не захочу до тех пор, пока ты сам не пожелаешь быть мне хорошим мужем. Искренне. Руководствуясь вот этим, - Луи пальцем постучал по левой части скрытой пыльной рубашкой груди. Остаток дня они провели вместе, не покидая восточного крыла и не принимая никого из посетителей. После горячей ванны и хорошего обеда Гарри посвежел и слегка повеселел, а Луи всеми силами старался отвлечь его от грустных мыслей, рассказывая о том, чем были заняты Томлинсоны в отсутствие принца. Потребовались дни, чтобы Гарри перестал напоминать тень самого себя и практически пришел в прежнюю форму. Он возобновил уроки с Самнером, посетил королеву, с которой долго о чем-то беседовал, и вновь стал почти ежедневно играть с младшими детьми. Луи испытывал подлинную радость, наблюдая за тем, как оживает супруг. Но более всего его нежило то, что после их откровенных бесед принц сам потянулся к нему. Гарри не упускал возможности лишний раз повидаться с королем, если у того был свободный час в загруженном расписании, они стали честны и открыты друг с другом, и Луи чувствовал, что с каждым днем их связь только крепнет. Он просыпался и засыпал с мыслями о Гарри, ему хотелось знать о нем каждую мелочь и деталь, хотелось постоянно быть рядом с принцем и защищать, хотелось быть причиной его смеха и тем, кто утешит в трудную минуту. Луи никогда такого не испытывал, но очень уж это ощущение походило на то, что описывали люди и книги. Король начал влюбляться в своего мужа. И Луи знал, что однажды обязательно скажет об этом Гарри, но только тогда, когда заметит в его взгляде ответный просверк. А пока что он мог лишь мечтать о ночующем за стенкой принце, когда темнота и тишина спальни позволяли ему забыться наедине с самим собой.