Ты так ничего и не поняла...

- Что-то давно не видно нашего выскочки,- Жан сел рядом с Микасой на бордюр после тренировки. Услышав оскорбление в адрес Эрена, девушка бросила в сторону парня испепеляющий взгляд,д.- Я не в том смысле...- "сдаваясь", Кирштайн поднял обе руки вверх.- в любом случае,- продолжил он,- надеюсь, с ним все в порядке. - Не знаю,- коротко и сухо ответила Микаса. - Когда ты видела его в последний раз? - стоило парню заикнуться о последней встрече девушки и сводного брата, её глаза наполнились злостью. Она вдруг вспомнила, как капрал безжалостно избивал Эрена, и кровь закипела в её жилах. Микаса молча поднялась с бордюра и быстрым шагом двинулась прочь с площадки для тренировок. Кирштайн не пошёл за ней, за то время, что парень знал эту холодную и не преступную девушку, он научился понимать, когда Микаса расположена к общению с ним, и когда лучше не попадаться ей на глаза. Теперь, он остался один на бордюре и с головой ушёл в воспоминания и размышления. Жан задумался о своём выборе войти в состав Легиона Разведки. С самого начала у него и мысли не возникало идти туда. Опасность, которая угрожала ему в городе, была ничем по сравнению с тем ужасом, который ждал его за пределами стен. Там его шансы на выживание сокращались и падали со скоростью, сравнимой с полетом на трос маневрах. В день, когда он впервые увидел титана вживую, он зауважал Егеря, потому что тот, в отличается от него, не струсил. За то, что ему пришлось признать Эрена, Кирштайн возненавидел титанов ещё сильнее. После той кровавой битвы за Трост, он только укрепился в решении спрятаться в самом сердце столицы, под крылом короля. Жан был готов с самого начала пойти в королевскую стражу, но, теперь, в его сердце закрались сомнения. Последней каплей для окончательного принятия решения стал выбор Микасы. Она никогда не скрывала, что пойдёт туда же, куда и Эрен. Даже если она была лучшей из десятки, её слабость - вечное беспокойство за брата, не давала покоя влюбленному солдату. Ненавидя себя, он стоял на месте, когда бойцы один за другим бежали от Легиона, неминуемой смерти. Он смотрел на неё, девушка даже не отвела взгляда от командира разведотряда, она молча ждала, пока трусы сбегут. В своём решении она была уверена. Размышления обо всем этом разбудили в Жане гнев. Он взял своё снаряжение и отправился в ближайший лес. С каждым днём ненависть к Егерю росла, потому что тот никогда не задумывался о своих действиях, а Микаса постоянно переживала. Кирштайн всегда был приверженцем стереотипов о том, что девушка должна сидеть дома, растить детей, заботиться о себе, хранить семейный очаг. Для девушек, по его мнению, не было места среди солдатов. С подобной мыслью солдат перемещался на огромной скорости от одного дерева к другому. Лес закончился, и парень оказался на склоне холма, усеянного колокольчиками. Хрупкие фиолетовые цветы подействовали как успокоительное. Гнев и злоба ушли, не оставив и следа. Почти без сил Кирштайн лёг в объятья зелёной травы и закрыл глаза. Шелест листвы, пение птиц, как снотворное действовал на него. Жан не заметил, как уснул. Сон, который он увидел, тронул его до глубины души. Ему снилось детство, беззаботное и счастливое. Летом отец часто брал маленького Жана в свои поездки по работе. Они часто выезжали за пределы Розы. Там, под охраной стены Мария, можно было почувствовать себя свободным. Там было так много зелени, лесов, рек и озёр, воздух был чище и свежее. Везде, куда бы они не поехали, у отца мальчика были друзья. В какой бы городок они не заглядывали, всегда кто-то радостно встречал путешественников крепкими рукопожатиями. В то лето Жану было семь лет. Они с отцом, как обычно, отправились в поездку. Старый друг, к которому они поехали в этот раз, жил поодаль от города, у леса, на берегу реки. Когда путники приехали на лошадях к месту назначения, в дверях их встретил пожилой мужчина. На вид ему было около шестидесяти, он был старше отца Жана где-то на полжизни, но не смотря на столь большую разницу в возрасте, они отлично ладили. Пока отец разбирался с делами, которые привели его в этот дом, дедушка развлекал мальчишку. Он учил Жана делать из дерева различные поделки и рассказывал необычные истории о жизни за пределами стен. Для мальчика это было что-то из ряда фантастики: огромные рыбы, которых когда-то называли китами; безграничное количество воды... Старик всегда улыбался, рассказывая истории, он активно жестикулировал, указывал размеры животных... Жан открыл глаза, его разбудил громкий детский смех. Он еле доносился, до ушей парня, но этого было достаточно, чтобы прервать симфонию природного ансамбля. На мгновение Кирштайн задумался об увиденном сне. Воспоминания из детства ударили в голову. То лето...оно начиналось, как самое лучшее, но его конец стал самым ужасным воспоминанием детства. Пока Жан с папой играли в лесу, в дом старика заявились солдаты со смертным приговором. За что его лишили жизни никто не сказал мальчику. В то лето он понял, опасность везде, но меньший риск только в королевской страже. Парень вернулся в реальность. Откуда-то доносился детский смех, Жан сел на траву. С холма открывался вид на огромное поле, в центре которого, как гром посреди ясного неба, возвышалось одинокое могучее дерево. Под тяжестью своей массивной кроны оно опустило большинство своих ветвей на землю. Ещё не отойдя от царства морфия и забвения, Кирштайн стал вслушиваться и всматриваться, чтобы найти источник столь пронзительного смеха. Наконец, его взгляд остановился на том самом дереве. Присмотревшись, Жан увидел у его подножья девочку. Она радостно прыгала на одном месте, устремив взгляд куда-то в глубь кроны. Руки она подняла высоко над головой и, видимо, пыталась что-то достать. Жан подполз к самому краю холма, чтобы лучше разглядеть происходящее. Тут солдат распахнул глаза во всю ширь. Удивление на его лице было неповторимо. Остатки сна улетучились с лёгкими порывами ветра, шевелившего листву и травы. Человек, которого он увидел на дереве, был знаком каждому солдату, его уважали, его боялись и даже ненавидели - это был капрал Леви. Он находился на ветке дерева, конец её плотно прилегал к земле, а капрал, зацепившись за неё ногами, висел вниз головой. В руках его виднелся бумажный журавлик, он перехватывал птичку из руки в руку, вырисовывая воздушные фигуры и узоры. Пораженный увиденным, Кирштайн направился в штаб квартиру Легиона. Он никак не мог понять, как люди могут быть настолько разными в зависимости от обстоятельств. Ещё совсем недавно главной темой для обсуждения было "выступление" капрала, в результате которого Эрена друзья так и не увидели. А теперь Жан видел, как беззаботно командир элитного отряда улыбался, даря столько радости ребёнку.