I. C. G.

– Напомни, какого хера я тут делаю? – спросил Микки у рыжего, прогуливаясь вдоль прилавка с разноцветными коробочками, стараясь не вникать и не фантазировать на тему назначения содержимого полупрозрачных упаковок. – Помогаешь выбрать подарок, – улыбнулся в ответ Галлагер, останавливаясь возле большого стенда, увешанного яркими пакетами с костюмами. – Ну, да, – фыркнул брюнет, делая еще несколько шагов и резко останавливаясь, широко распахнув глаза от увиденного. – А ты всем своим друзьям даришь что-то из секс-шопа? – поднимая руку, но не решаясь дотронуться до огромного фаллоимитатора, возвышающегося на несколько десятков дюймов над деревянной полкой, поинтересовался саб. – Нет, только Ви с Кевином, – усмехнулся Йен, рассматривая разноцветные упаковки, выбирая подходящий образ. – «Алиби» не единственный источник их дохода, напомни мне показать пару видеороликов, как домой придем, – проговорил, наконец, останавливая свой выбор на каком-то ярко-красном костюме. – Микки, – позвал рыжий через запотевшее стекло душа, – какие планы на вечер? – поинтересовался, вновь поворачиваясь к раковине, выдавливая на зубную щетку небольшую порцию пасты. Произошедшее неделю назад в тесной кабинке с феерическим продолжением на мокрых простынях кровати Дома, уже не смущало соседей, повторяющих подобную практику почти ежедневно, но новых попыток пробраться к Милковичу в душ Йен не совершал, прекрасно понимая, что ограниченное пространство и отсутствие с утра времени на подобные водные процедуры, помешают совершить задуманное. Но в удовольствии созерцания обнаженного сабмиссива через затемненные стеклянные стенки Галлагер себе отказать не мог: поднимаясь на учебу раньше положенного на пятнадцать минут, рыжий занимал место у раковины, приводя лицо и ротовую полость в порядок, изредка бросая быстрый взгляд на влажное тело под струями теплой воды рядом, попутно перебрасываясь с его обладателем несколькими предложениями. – После обеда завезу документы в социалку, а потом домой, – ответил Микки, пытаясь понять, когда эта маленькая квартира стала восприниматься им подобным образом. – Хм, – задумался на мгновение Доминант, быстрыми мазками очищая зубы после ночи, – не хочешь со мной в «Алиби» сходить? – спросил после непродолжительных размышлений и смачного плевка белой пены в раковину. – Помнишь Веронику? – Да, – выключая воду, проговорил брюнет, открывая полупрозрачные дверцы. – Барменша и хозяйка бара, – отчитался он, не оставляя рыжему сомнений в том, что он помнит. – У них с Кевином годовщина свадьбы, будет вечеринка, – вытирая лицо, сказал Галлагер, поворачиваясь к собеседнику, не успевшим еще изголодаться со вчерашнего вечера, но довольно заинтересованным взглядом блуждая по покрытому капельками воды телу саба, спешившего спрятаться за махровой преградой. – Пиво на халяву? – спросил тот, вызывая улыбку на бледном лице, украшенном крохотными коричневыми пятнышками. – Угу, – кивнул Йен, вешая свое полотенце, первым покидая ванную комнату, двигаясь в направлении кухни. – Заметано, – услышал он в ответ голос брюнета, раздавшийся из комнаты – Милкович собирался на работу. – Отлично, – крикнул рыжий, разливая приготовленный кофеваркой горячий напиток по кружкам. – Давай, встретимся в три у дверей соц.службы, сходим за подарком, а потом домой переодеться, – составляя маршрут на вечер, проговорил Галлагер, проходя в комнату, протягивая сабу его кофе. «Две ложки сахара и никакой хуйни из титек коровы! Бля, как вообще можно пить эту блевонтину, воняющую скотиной?» – Йен запомнил с первого раза. – Договорились, – улыбнулся Микки, с благодарностью принимая кружку, согревая горло обжигающим ароматным напитком. – Хочешь себе его? – голос Доминанта раздался над самым ухом, возвращая из воспоминаний брюнета, застигнутого на месте преступления – он так и не смог отвести взгляда от огромной резиновой елды на прилавке. – Иди ты, – ощетинился Милкович, резко подаваясь в сторону, стараясь как можно скорее скрыться из поля зрения зеленых глаз, чтобы те не заметили проступивший на щеках румянец. – А что? Маловат? – усмехнулся рыжий, подхватывая второй рукой, свободной от пакета с костюмом, предмет разговора, размахивая силиконовой игрушкой над головой. – Бля, он даже без упаковки, – улыбаясь представленному зрелищу, ответил Микки. – Хуй знает, сколько еще извращуг его успели полапать, – добавил, уже не сдерживая смеха, рвущегося из груди. – На кого это ты намекаешь? – расхохотался в ответ Галлагер, отбрасывая пакет в сторону, уже двумя руками сжимая резиновый член, будто меч, занимая позицию подобную той, что видел по телевизору в каком-то историческом фильме. – Вы оскорбили мою честь, сэр? Защищайтесь! – делая выпад, тыкая брюнета головкой игрушки под ребра, рассмеялся он в голос. – Убери его от меня, – тут же услышал рыжий возмущенный голос саба, схватившего с прилавка первую попавшуюся коробку в попытках защититься, отправляя ту в огненную макушку. – Ммм… не знал, что тебе нравятся анальные пробки, – пригнувшись, проследив траекторию движения упаковки с набором вышеназванных приспособлений для увеличения разнообразия сексуальных игр до самого пола, усмехнулся Дом, хватая другую и отправляя ту в непродолжительный ответный полет. – Думаю, анальные шарики тогда тебе тоже понравятся, – заливаясь смехом при соприкосновении картонной коробочки с головой брюнета, заключил Йен. Воздушное пространство небольшого магазинчика для взрослых рассекали все новые игрушки, перебрасываемые хохотавшими парнями друг другу под недовольный взгляд продавца, нарисовавшегося возле стенда, привлеченного шумом. – Пиздец, – обреченно выдохнул Милкович, опускаясь на кровать, пяткой запихивая принесенный пакет поглубже под спальное ложе. – Почти недельная зарплата под хвост, – вспоминая долгую ссору с хозяином секс-шопа и количество оставленной там наличности за испорченное имущество, вынужденно приобретенное после продолжительных угроз мужчины, недовольно проворчал саб, откидываясь на холодное покрывало, опуская веки. – Ну, я бы сказал «в жопу», – ответил, никак не желающий успокоиться, продолжающий тихо хихикать всю дорогу до дома Йен, снимая футболку, чтобы сменить ту на чистую и отправиться в «Алиби». – Один хуй разница, – пробубнил Микки, чуть приоткрывая глаза, втихаря подглядывая за Домом, с голым торсом расхаживающим по комнате. – Колец там на два хуя хватит, – прыснул Галлагер, открывая дверцы шкафа, чтобы достать чистую рубашку. – Черт, забыл, – улыбнулся еще шире, разворачиваясь к брюнету, – у нас ведь их теперь три, – расхохотался, указывая пальцем на пакет, из которого торчала головка обозначенного предмета, никак не желающего поместиться в полиэтиленовый прямоугольник, всю дорогу от магазина до дома привлекая к себе и своим новым хозяевам внимание прохожих. – Сказал бы сразу, что хочешь купить ЕГО, – добавил рыжий под недовольный взгляд голубых глаз и тихое рычание из глубины грудной клетки саба. – Завали, – лишь смог произнести в ответ Микки, поднимаясь с кровати и направляясь в ванную комнату, чтобы отлить, не желая признаваться даже самому себе в том, что некоторые игрушки в увесистом пакете успели растревожить его фантазию яркими картинками, а мирно покоившийся в штанах член напрячься. Помещение «Алиби» было забито огромным количеством малознакомых людей, но Микки не чувствовал здесь себя лишним. Успев познакомиться с братьями и сестрами Дома, а так же с непосредственными виновниками торжества, брюнет сидел на высоком стуле за барной стойкой, повернувшись к залу, потягивая прохладное пиво, наблюдая за веселившейся рядом компанией. – А ты тоже гей? – голос сбоку привлек к себе внимание Милковича, заставляя перевести взгляд на соседа: приятной наружности паренек лет пятнадцати, Карл, кажется, младший брат Йена, сидел рядом, уминая уже вторую тарелку картошки-фри, с интересом разглядывая нового знакомого. – Эммм… да, – ответил Микки, поражаясь бестактности подростка, уже задающего свой следующий вопрос: – Ты парень Йена? – опуская очередную картофелину в кетчуп, проговорил младший Галлагер, указывая на своего рыжего брата, о чем-то разговаривающего с Кевином. – Нет, – выдохнул саб, останавливая взгляд на Доминанте. Конечно, он не раз уже успел задуматься над этим вопросом, снова и снова прокручивая в голове все произошедшее с ним за последние несколько недель, стараясь найти четкое определение их с Йеном своеобразных отношений, теперь еще более запутанных из-за присутствия в них секса на постоянной основе, но каждый раз терпел поражение. Кто они друг другу? Соседи? Друзья? Партнеры? Микки не мог ответить. Сущность сабмиссива, долгие годы подавляемая Милковичем, тянулась к этому странному Дому, умоляя о большем, изнывая от разлуки и желая оказаться рядом с сильным и властным молодым человеком, выворачивая наизнанку внутренности каждый раз, когда брюнет пытался убедить себя, что Галлагер для него ничего не значит. Украшающая правую руку метка чесалась и горела, привлекая к себе внимание Микки, но саб списывал подобного рода ощущения на продолжительную носку кожаного браслета, который он не смел снимать, дабы не нарушить приказ Йена. Его тело желало подчиниться голосу рыжего, стремясь угодить любой его малейшей просьбе, а обычно сопротивляющийся мозг с остатками гордости и строптивости, даже не пытался помешать этому, обильно сдабривая физическое удовольствие от происходившего в стенах квартиры Галлагера эмоциональным удовлетворением. Определенно, их отношения давно перешли за обозначенную Доминантом границу, но дать им какое-то четкое определение оба не спешили. Несколько бокалов пива ощутимо давили на стенки мочевого пузыря Микки, предлагая отличный повод избежать общества чрезмерно любопытного подростка с его так некстати возникшими вопросами, скрываясь в туалете. Ополаскивая горящие щеки ледяной водой, сабмиссив продолжал размышлять об оставшемся в зале Доме, убеждая себя в том, что странного рода ощущения в его теле и фантазии, не раз нарушающие покой его снов – временное явление. А желание узнать мнение на этот счет самого Галлагера легко поддастся уничижению. Почти двадцать минут Микки Милкович скрывался в небольшом помещении с раковинами, кабинками и писсуарами, стараясь утихомирить галопом проносившиеся в сознании мысли, отвлекаясь на удовлетворение первичных потребностей и продолжительные водные процедуры после. Но застрявший в голове вопрос все никак не хотел покидать брюнета, игнорируя все усилия того избавиться от рыже-конопатого наваждения в своих мыслях. Чего не скажешь о ненароком подслушанном разговоре за дальним столиком в момент возвращения из туалета. Торопливыми шагами преодолевая квартал за кварталом, сабмиссив спешил по известному адресу, крепко сжимая кулаки и зубы, игнорируя тупую боль в районе солнечного сплетения и рваные раны на самоуважении и гордости, нанесенные острыми словами Дома. – …вы живете вместе, – проговорил Лип, понижая интонацию голоса и наклоняясь к брату. – Ты знаешь, что это вынужденная мера, – ответил рыжий. – Я рассказывал тебе, в каком положении оказался Микки, предлагаешь выгнать его на улицу? – Ты спишь с ним, Йен, – следующий аргумент был произнесен старшим Галлагером под обреченный вздох брата и внимательный взгляд притаившегося за углом саба, прислушивающегося к разговору. – Я… – Вот только не нужно рассказывать мне о терапевтических целях, ладно? – не дав рыжему ответить, продолжал Филлип. – Ты сам прекрасно знаешь, что это другое, – он говорил достаточно громко для навострившего уши Микки, но не настолько, чтобы его мог услышать кто-то посторонний. – Тебя это не касается, – недовольно прошипел Дом, желая поскорее закрыть неприятную тему. –Ты реально такой тормоз или просто притворяешься? – разозленный нежеланием брата понять и принять очевидное, закипал старший Галлагер. – Посмотри на свою руку – два из трех, Йен, тебе всего лишь нужно спросить… – Хватит, – вскакивая со своего места, злобно прорычал рыжий, – мне наплевать на эту чертову метку, сколько еще раз тебе это повторять? Я не буду подчиняться каким-то непонятным буквам на своем запястье. Я не верю в эту вашу судьбу, я хочу сам выбрать человека, – повышая голос, привлекая к себе внимание гостей «Алиби», говорил Галлагер. – Как только вынесут решение по делу, он уйдет из моей жизни, – сжимая кулаки, проговорил Йен. – Мне не нужен саб, Лип! Мне не нужен… Микки? – встречаясь взглядом с широко распахнутыми голубыми глазами брюнета, покинувшего свое укрытие, едва слышно произнес Доминант, выпуская из груди остатки воздуха, не смея сделать нового вдоха. Милкович исчез из бара уже через несколько секунд, не обернувшись на голос рыжего, зовущий его по имени. Сумка застряла, не желая поддаваться усилиям молодого человека, остервенело дергающего ее ручку в попытках выудить остатки своей одежды из-под кровати. Большой пакет, еще несколько часов назад так веселивший брюнета своим содержимым, вызывал теперь лишь злость и раздражение: доставая увесистый сверток, Микки отшвырнул помеху в сторону, разрывая полиэтиленовую упаковку, рассыпая все, что было внутри по полу галлагеровской спальни, наконец, достигая цели – сумка с вещами сабмиссива легко выбралась наружу. Еще мокрые джинсы, несколько футболок и рубашек, висевших на спинке кресла, бритва и зубная щетка были упакованы в течение десяти минут, придавленные хозяином и спрятанные за зубцами молнии, легко соединенными меж собой металлической собачкой. Ключ от квартиры был оставлен на подушке Микки, уже давно не используемой по своему прямому назначению, а все оставшиеся после сегодняшнего похода в магазин наличные – на тумбочке возле нее. – Я не хотел говорить этого, – стоявший спиной к двери сабмиссив обернулся на голос Доминанта, пытающегося отдышаться от быстрого шага. – Тогда стоило молчать, – прорычал Милкович в ответ. – Я не имел в виду… – Мне не интересно, – пересекая комнату в несколько шагов, останавливаясь напротив Галлагера, проговорил Микки, делая следующий шаг. – Не уходи, – попросил рыжий. Приказал Дом? – «Мы прекращаем все, как только один из нас этого захочет», – процитировал слова Йена брюнет, направляясь к входной двери, чувствуя острую боль, пронзившую тело от сопротивления приказу, значительно превышающую по силе любую другую, ранее испытанную. – Я не хочу, – услышал за своей спиной, обуваясь. – Я хочу, – ответил, не обернувшись. – Нет, – горячее дыхание опалило ушную раковину, а крепкий захват рук Галлагера под ребрами выбил из груди весь воздух. – Я соврал, – прижимая к груди дрожавшее в желании подчиниться тело Милковича, прошептал Йен, прикасаясь губами к шее брюнета, втягивая носом аромат строптивого саба. – Ты нужен мне, Микки.

***

Осознание того, что ты не нужен своему Доминанту, убило не одного саба, разрывая на мелкие части душу и терзая тело, обрекая человека на вечное скитание в поисках признания своей необходимости. Сабмиссив, физически зависимый от своего Дома, не способный самостоятельно преодолеть эту тягу, медленно умирает, получая отказ. В свою очередь, несколько слов, произнесенных едва различимым шепотом или раздирающим глотку криком, в темноте или при ярком свете солнца, способны вдохнуть жизнь и придать сил любому сабу, стоит только тому почувствовать себя желанным. Микки Милкович, пропустивший школьные уроки для сабмиссивов, не знал об этом. Но его сущность, его тело и сердце прекрасно были осведомлены благодаря природе, оставившей на его правом запястье метку. Резко разворачиваясь на сто восемьдесят градусов в объятиях Галлагера, отпуская ненужную теперь сумку на пол, брюнет рычал и хрипел, разрывая рубашку на бледной груди рыжего, толкая того обратно в комнату. – Черт, – сморщился от боли Йен, наступивший на что-то, двигаясь спиной к кровати, давая возможность сегодня своему сабу управлять и направлять. – Я не помню, чтобы мы это покупали, – поднимая с пола длинный тонкий кожаный ремешок с острой пряжкой, улыбнулся он, показывая находку Микки. – Я спиздил, пока вы с продавцом отвернулись, – ответил Милкович, сверкнув голубыми глазами. – Должны же мы были хоть как-то отомстить этому идиоту, – прохрипел брюнет, принимаясь за молнию брюк Дома. – Странно, меня посетила точно такая же идея, – в куче разбросанных на полу игрушек находя необходимую коробочку, улыбнулся Галлагер, намереваясь сегодня воспользоваться сразу двумя не санкционированно присвоенными себе предметами.