Мне хватило недели.

Наконец, мы заходим в здание аэропорта "Домодедово", в котором жизнь кипит полным ходом. Не люблю я все эти перелеты, особенно, когда все мои попытки завести беседу игнорируются. Например, сейчас я пытаюсь преуспеть за русским и французом, которые резво проскальзывают сквозь бурлящий поток людей, совершенно не обращая на меня внимания. - Подождите, - пыхчу я, хватаясь за рукав Брагинского. - Что за черт! - отдергивает руку, как оказалось, совершенно незнакомый человек, - Ты что творишь!? Поднимаю глаза и вижу недружелюбно настроенную против меня русоволосую девушку. - Понаехали гребанные американцы и ведут себя , как свиньи! Отпусти меня, урод! - девушка толкает меня так, что я почти падаю, но благо сзади неожиданно появился Брагинский, который быстро подхватил меня. - Америка, ты без проблем даже в аэропорту моей страны не можешь, - вздыхает Россия, подталкивая меня вперед. - А что она сказала? - Описала, какой ты гад и мерзавец. Иди уже! - А почему тебя не узнают, Раша? Ты совсем не знаменит? - хмыкаю, придавая себе более серьезный вид. - Мне это не надо. Дальше мы идем очень быстро, благо Франциск решил взять меня за рукав, хотя изначально я был не рад этой затее. Но если бы не он, то я легко мог потеряться в этой "русской" суматохе. Когда мы, забрав багаж, выходим на свежий воздух, я с облегчением поднимаю лицо к небу. На улице стоит глубокая ночь, но кажется, что довольно светло, ведь многочисленные фонари на территории аэропорта ярко освещают дороги. - Франциск, кажется, там твой водитель, - обращается русский к Бонфуа. - Ой, да! И правда! Ладно, Иван, спасибо за гостеприимство, еще увидимся! И тебе, Америка, пока, - Бонфуа театрально подмигивает нам и направляется к автомобилю, стоящему в паре метров от нас. - А мы на чем поедем? - интересуюсь я, робко поглядывая на Ивана. - Сейчас должен мой водитель приехать, - пожимает плечами русский. Несколько минут мы стоим и наслаждаемся свежим воздухом. В России летние ночи какие-то другие. Кажется, даже небо другое. Совершенно иная атмосфера. Хуже чем в Америке. Наверное. Когда подъезжает машина, Брагинский недовольно сажает меня на заднее сидение, а сам приземляется впереди рядом с водителем. Едем мы минут двадцать, не меньше. За эти двадцать минут я успеваю на своем опыте понять, что такое российские дороги. Недаром говорят… - Мы приехали! - грубо оповещает Брагинский, выходя из машины. Я следую его примеру. И вот, мы с Рашей стоим у ворот большого дома. С одной стороны от меня лежит сумка с вещами, а с другой – мой потенциальный враг. - Знакомься, Америка, это мой дом, где ты будешь жить эти несколько дней. - А ты? - я удивленно поднимаю взгляд на русского, - Ты ведь тоже будешь здесь быть? - А я буду существовать, - выдыхает Раша и с неприятным грохотом отпирает калитку. В ночном мраке мне тяжело во всей красе увидеть дом русского, но даже так, одной огромной тенью, это здание дает понять, что оно очень красиво и величественно. Сразу видно, что в доме несколько этажей, большая прилегающая территория, усаженная деревьями. Надеюсь, мне здесь будет комфортно. Вообще, меня раздражает, что русский так непочтителен ко мне. Я его гость, а значит, ему стоит проявить уважение к моей персоне! А он только и делает, что вздыхает и что-то бубнит. Пройдя по узкой тропинке, мы заходим в дом, и я тут же спотыкаюсь о что-то, что с грохотом падает на пол. - Будь аккуратнее, тут давно не убирались. Можешь себе что-то ненароком сломать, - тихо произносит Брагинский, направляясь в глубь дома. - А свет включить нельзя? - Нет, нельзя. Меня здесь долго не было. Вон, ящики какие-то стоят, я даже не помню, что там - усмехается русский, - Я сейчас тебя отведу в твою спальню, можешь ложиться и отдыхать. Ничего не отвечаю, но делаю нерешительный шаг вперед, вновь спотыкаясь об какую-ту ткань. Русский, что-то пробубнив, хватает меня за руку и ведет за собой. - Осторожнее, ты же героя ведешь! - воплю я, попутно задевая мусор на полу. - Потерпи. Сейчас будет лестница. Преодолев препятствие из скрипящих, желающих развалиться ступеней, русский тащит меня в глубь какого-то коридора. - А в этом доме свет вообще будет? - назойливо спрашиваю я. - Да, завтра утром я все включу, и все будет работать. Вот, мы пришли, - русский резко останавливается, - Это твоя спальня, если что, она соединена с твоей личной душевой комнатой. Начинаю нащупывать на стене дверь, и с огромным усилием, проклянув всех своих знакомых, нахожу ручку двери. - Спокойно ночи, Америка, - произносит русский и быстро удаляется. - Спокойной, - недовольно бурчу я, заходя в комнату. Я ожидал увидеть кромешную тьму, в которой я опять споткнусь и шлепнусь на пол, но мои ожидания не оправдались. Свет луны тонкими лучами освещает мою новую спальню так, что я могу внимательно разглядеть каждую деталь. Поставив свою сумку у большого деревянного шкафа, начинаю осматривать ложе. Брагинский выделил мне неплохие апартаменты: довольно большая комнатка, в которой стоит аккуратно устеленная двуспальная кровать, шкаф, зеркало, кресло и небольшой столик. В свете луны я вижу, что комната обустроена в золотистых и бежевых цветах. Все скромно, но со вкусом. Рядом с кроватью расположена небольшая дверца, которая ведет в довольно скромную душевую. - Ладно, Раша, и на этом спасибо, - выдыхаю я и начинаю раздеваться. Снимаю очки и убираю их в сумку. Думаю, они мне не понадобятся, ведь зрение у меня хорошее, а поддерживать стиль мне здесь не особо важно. Сейчас мне хочется только выспаться, но ослабевший разум подсказывает, чтобы я не снимал нижнее бельё. А то… этот русский может ворваться без предупреждения. Плюхнувшись поверх одеяла на кровать ,я мгновенно отключаюсь. - Вставай, сонная хреновина, - кто-то нагло толкает меня в бок. - А? что…? - Просыпайся! Уже десять часов, а ты все еще спишь! - раздается над моим ухом. - Что? Кто? Раша!? Ты чего!? - увидев перед собой лицо колхозника, вскакиваю, как ошпаренный. В сонном сознании постепенно начинают восстанавливаться события вчерашнего дня, словно пазлы, и складываться в одну общую картину. - Боже. - Можно просто Иван. Америка, у тебя есть полчаса, чтобы умыться, позавтракать. Дальнейший алгоритм действий я тебе сообщу, - мило улыбаясь, произносит Брагинский. - Ладно,- не соображая бросаю я. А русский, явно удивленный моим повиновением, спешит удалиться из комнаты, что-то бурча себе под нос и смеряя меня недоверчивым взглядом. - Чем я только думал? - иду в душевую, дабы умыться. - Как меня угораздило сюда приехать? - продолжаю недоумевать, натягивая футболку и шорты, зашнуровывая кеды. - Куда идти? - потирая лоб, выхожу из комнаты. Длинный коридор с огромный количеством дверей наводит на меня страх. Нелепо умереть в доме Брагинского от того, что ты потерялся. - РАША! КУДА МНЕ ИДТИ! - начинаю орать на весь дом, чтобы хозяин меня услышал. Спустя несколько мгновений мне раздается ответ: - Иди налево, там лестница и спускайся вниз! Делаю именно так. Пройдя коридор, спускаюсь по деревянной лестнице, ступени которой скрипят под моим весом, норовя развалиться. - Наконец, ты пришел, - улыбается Брагинский, сидя на потертом кресле посередине комнаты. - Да, - осматриваюсь, - А где весь мусор, ящики, который здесь вчера стояли? - Я все убрал. Садись, завтракай, - русский бросает взгляд на кухню. - А когда ты успел? - Ночью, пока ты спал, - Брагинский пожимает плечами. - Ты не выспался? - прохожу за стол и принимаюсь есть омлет, красиво положенный на тарелку. - Высплюсь еще, ну, как тебе? Съедобно? - Да, вкусно. Твоя кухарка очень неплоха в готовке. - Это я готовил, - русский улыбается. - Что!? Оно не отравлено!? - восклицаю я, отодвигая от себя завтрак. - Нет, если бы я хотел тебя отравить, то сделал бы это более изощренно, - Брагинский обратно подвигает мне тарелку, - Ешь. Тебе нужны силы, чтобы заплатить мне за проживание. - Что? Я думал это дружеская помощь герою в сложной жизненной ситуации, - смотрю на Рашу, ожидая увидеть оттенки шутки на лице, но тот почему-то игриво улыбается. - Дружеская? Давно ли мы стали друзьями, Альфред? - скрестив руки на груди, говорит Россия. - Ну, нет. Мы вообще не становились. Просто ты же… я думал, - начинаю путаться, - Ай! Ладно! А что это за плата такая, что мне надо есть? - Физическая, мой дорогой, - русский весело хихикает. Нервно сглатываю. Физическая? Что он собирается со мной делать? Помню, как однажды Франциск бросил шутку про то, что Брагинский был СССР, а там семьдесят лет секса не было… Да и сам Иван это не раз упоминал... - Раша, все в рамках закона, - грозно начинаю я, - Ты же понимаешь, если со мной что-то случится, мой народ тебя на кусочки изрежет, а потом зажарит и положит в гамбургеры, как свежую свиную колету. - Конечно, Альфред, я все понимаю. Все будет в рамках закона и по обоюдному согласию, главное не бойся, а кушай, - русский весело смотрит мне в глаза, встает изо стола и подходит к окну. - Ладно, - тихо выдыхаю я, представляя, что со мной может произойти. Россия же псих, он может сделать все, что угодно. Небеса, сохраните мою жизнь, мой разум, а главное- анальную девственность.