Мне хватило недели.

- Франц, зачем ты носишь летом перчатки? - усмехается Брагинский. - Это мой образ, милый, без перчаток никуда! На улице такой ливень! Ужас! Прелесть, принеси их мне, а то мой водитель с ума сходит уже. Черт, Бонфуа, ты как всегда во время. - Где ты их оставил? - Мне кажется, на кресле в комнате. Я помню, как снял их, когда сидел и болтал с тобой. Россия появляется в гостиной со спокойным выражением лица, берет перчатки, которые действительно лежат на соседнем кресле. Посмотрев на меня и увидев мое негодование, Брагинский пожимает плечами и улыбается, после чего возвращается с Франциску. - О! Спасибо, радость моя! - верещит француз, - А где Альфред? - Альфред? - заминается Россия, - Америка? - Да-да, мишку-то я видел во дворе, а вот этого засранца... Кстати, на улице дождь, ты бы медведя в дом пустил. - Он у себя в комнате сидит, наверное. - Он завтра уедет? - серьезно интересуется Франциск. - Да, а что? - Не натвори дел, Иван, а то ты можешь, - слышу, как француз смеется, - Ну ладно, я покидаю тебя, придется лететь на следующем самолете,- Бонфуа громко и театрально печально вздыхает. - Не страшно. Будешь знать, как вещи у меня оставлять,- хихикает русский. - Какой я растеряшка, - смеется француз. - Это в твоем стиле. - До скорой встречи, Ванюш! - До скорой,Франц, - наигранно весело отвечает русский. - Не натвори дел! - слышится удаляющееся напутствие француза. - Уже поздно, - тихо говорит Россия, когда дверь за нежданным гостем закрывается. Через несколько мгновений Россия уже стоит напротив меня и внимательно смотрит мне в глаза. Я не уступаю ему и с таким же интересом наблюдаю за ним. - Интересно, что подвигло Америку на такой шаг? - ухмыльнувшись, спрашивает Россия, сложив руки на груди. - Что? - удивляюсь. Я в порыве жалости и какого-то сдвига фактически исполнил его мечту, а он так небрежно обошелся с моей добротой. - Америка, это странно, не находишь, - Брагинский садится на подлокотник кресла, попутно расстегивая пальто, - Что-то не так , Альфред. - Что не так, Раша? - недовольно фыркаю. - Тот американец, которого я знаю, никогда бы не стал этого делать, будь я даже его женой, - русский игриво улыбается, поднеся указательный палец к губам, - Не я один здесь жертва, ведь так? Что он несет? Какая жертва? Неужели так тяжело прямо сказать свою мысль, а не бродить лабиринтами метафор. - Здесь только одна жертва, Россия, - внимательно смотрю на собеседника, все еще ощущая вкус его губ на языке. Внезапно русский встает, бросает пальто на кресло и подходит ко мне, не отрывая от меня своего взгляда. -Америка, это точно не я. Он наклоняется ко мне и слегка касается губ, заставляя меня податься ему на встречу, но, как только мои руки ложатся на его талию, Брагинский отстраняется и требовательно смотрит на меня. - Что? - Ты сам этого захотел, - улыбается Россия, после чего вновь приникает к моим губам в уже серьезном поцелуе. Я послушно отвечаю ему. От осознания того, что мой главный враг так близко ко мне ,что он нагло лапает меня, от его любви, мне в очередной раз сносит крышу. Русский проводит по моим губам своим горячим языком, посасывает их, заставляя меня издать нелепый и совершенно случайный стон. Его холодные , грубые руки ныряют мне под футболку, очерчивая неровные линии на моем теле. Он играет со мной, хотя играть должен я. Пытаюсь перехватить инициативу. Разорвав поцелуй, мгновенно приникаю к шее русского. Тот, не ожидая такого поворота событий, пытается перехватить мои губы, но тщетно. Слегка покусывая кожу, опускаюсь ниже, норовя стянуть с него цветастую футболку, но Брагинский хватает мои руки и заводит мне за голову. Удивленно поднимаю на него взгляд. - Хочешь раздеть меня, - улыбается тот, после чего наклоняется к моему уху и продолжает шептать, - А потом отыметь? - А ты догадливый,- дергаюсь вперед в попытке схватить зубами мочку уха русского, но тот уворачивается. -Игривый Альфред, скажи, как меня зовут? - едва слышно шепчет Брагинский, приникая к моей шее. - Иван,- выдыхаю я, - Я не буду называть тебя Ваней, даже не проси. - Я и не буду, - Брагинский поднимает лицо, - Это ты будешь просить. - Сомневаюсь, - целую его в губы, соображая, как подложить эту упрямую русскую тушку под себя. - Россия, мне больно руки, - отстранившись, ною, надеясь, что Брагинский проявит благородство и отпустит запястья. - Прости, - соперник целует меня в шею и отпускает меня, ныряя руками мне под футболку. Я одним толчком отталкиваю Брагинского от себя, падая за ним на пол. Мы валимся на ковер, попутно задевая столик, который с грохотом рушится рядом с нами. Парень испуганно смотрит на меня, лежащего на нем. - Альфред, ты какого хрена... - Я просить не стану, - нагло ухмыляюсь и затыкаю Брагинского грубым поцелуем. Тот обхватывает меня руками, чтобы перевернуть на спину, но бесполезно. Я сажусь на его бедра, предотвращая любые попытки сбросить меня. Прерываю поцелуй, чтобы стянуть с него футболку. Россия послушно отвечает на каждое мое движение. - Какой податливый Иван, - улыбаюсь, бросая ненужный предмет одежды русского в угол. - Попробуй, приручи,- ухмыляется русский и тут же поднимает торс. Его лицо оказывается напротив моего и русский нежно целует меня. Боги, какие у него сладкие губы. Брагинский освобождает меня от футболки, но как только он это делает, я опрокидываю его обратно на пол. - В пальто ты кажешься более массивным, - наклоняюсь к груди России, - Но ты не крупнее меня. Только чуть выше,- обхватываю губами сосок Брагинского, от чего тот выгибается подо мной, издав тихий стон. Начинаю терроризировать его, играя со столь чувствительной горошинкой. Слегка покусывая, засасывая новую игрушку, наслаждаюсь тяжелым дыханием Ивана, его тихими стонами, чуть выгибающимся телом. - Чертов американец, - тихо произносит Россия, как только я перехожу ко второму соску. Брагинский запускает пальцы мне в волосы, грубо дергает их при каждом моем укусе, но я не смею остановиться. Уж очень ты , Раша, доступен для меня сейчас, а такое редко бывает. - Америка, прошу тебя, хватит, - выдыхает Иван. Отпускаю его истерзанную грудь, переходя ниже, к самому интересному месту. Очерчивая пальцем рельефные кубики пресса, дохожу до паха. Кладу руку на бугорок и начинаю медленно гладить член сквозь ткань шорт. Россия издает до неприличия пошлый стон, подаваясь навстречу моим движениям. Через мгновение он убирает мою руку. - Похоже, приручил,- ухмыляюсь. - Возможно, - выдыхает Иван. Смотрю в глаза русского, одновременно стягивая шорты с его бедер. Брагинский не отрывает от меня взгляд, смотрит внимательно, словно ожидая чего-то. А меня изнутри всего трясет. Меня пугает, что во мне нарастает желание. Оно постепенно расцветает, словно цветок, выращенный руками Ивана Брагинского. Я опускаю шорты парня до колен, но дальше сталкиваюсь с препятствием - сапоги. - Что за черт?! - Убиваю романтику,- улыбается Брагинский и вновь поднимет торс, чтобы слиться со мной в поцелуе. Как только его губы накрывают мои, Иван начинает тянуться руками к своим сапогам, пытаясь снять их. Не разрывая поцелуй, Россия освобождается от обуви, а потом, охватив меня руками за талию, падает на пол, потянув за собой. - Снимай, - оторвавшись от моих губ, улыбается он. Я удивленно смотрю на него, но тут же, спохватившись, быстро стягиваю с него шорты, оставив Россию в одном нижнем белье. Парень не отстает и , потянув за резинку моих шорт, освобождает меня от этого предмета одежды. - Сними футболку,- Россия улыбается. Я быстро стягиваю с себя футболку и бросаю куда-то в темную бездну к шарфу. - Продолжим, - Россия берет меня за подбородок и направляет к себе. Накрываю его губы нежным поцелуем, плавно переходящим в грубый засос.