Мне хватило недели.

- Брагинский, отпусти меня! - щипаю парня за руку. - Мне тебя на пол отпустить? - ворчит он, - Ты зачем опять напился? Где ты водку взял? - Мне ее дали, - заплетающимся языком отвечаю на вопрос, пытаясь понять, куда мог деться Генерал Мороз. - Кто ее тебе дал? - выдыхает Россия и кладет меня на кровать. - Генерал Мороз, - уверенно киваю. - Его здесь никогда не было, Альфред. Скажи, где ты взял водку. - Я не брал водку! Мне ее дал Генерал. Он мог взять ее в шкафчике на кухне, но я не уверен... - Америка, там бутылки не тронуты, - Иван садиться на угол кровати, - Черт возьми, почему ты ушел? Я тебя по всему парку искал, звонил тебе. Кстати, телефон иногда включать надо. Пьяно смотрю на своего собеседника. Он недовольно , но с жалостью глядит на меня. Выглядит он действительно запыхавшимся, уставшим. - Я хотел вещички собрать, - пытаюсь приподняться на локтях, но тело меня не слушается. - Зачем? - Чтобы уехать. - Америка? - Иван серьезно смотрит на меня. - Россия? - в тон отвечаю я. - Почему ты решил уехать? Закрываю глаза. Мозг, плавающий в алкоголе, не способен нормально объяснить причину, распутать паутину моих странных мыслей, адекватно описать мои выводы. Кроме того, я не смогу признаться России, что в итоге, сам этого не подозревая, понял, что он мне нужен. - Я вспомнил, что у меня там важные дела, - отвечаю на высоких нотах. - Да, и какие же? Недовольно смотрю на Россию. - Ну что ты ко мне привязался? - Я хочу знать, почему я из-за тебя спорю с Франциском, а ты убегаешь, чтобы уехать, пока меня нет. - Так, значит из-за меня? Можно подумать, вашу конфетно-любовную дружбу можно нарушить каким-то мной, - недовольно фыркаю. - Америка, ведешь себя как русская девушка, - улыбается Иван, - Ты не уедешь никуда. - А кто меня остановит? Ты? Человек, которого я под себя подложил? Я тебя еще раз порву и ты не сможешь меня остановить, Раша! - не замечаю, как начинаю орать на весь дом. Брагинский снисходительно смотрит на меня с легкой ухмылкой на лице, в которой нет ни капли ненависти. Только снисходительное умиление. - Дурачок ты, Альфред. - Сам ты дурачок! - восклицаю, - Кстати, раз я скоро уеду, так пора поговорить о этих... - запинаюсь. - О чем? - Ну блин, о тех! - Я не понимаю тебя, Альфред, - смеется Иван. - Черт! О серебряных таких! - Что? - О ложках мать твою! О ложках! - вскрикиваю, ударив себя по лбу. - О ложках, - Иван откашливается, едва сдерживая смех, - Ты опять хочешь поговорить о ложках. - Да! - серьезно грожу ему пальцем, - Ты мне их должен вернуть! Иван улыбается, чуть прикрывая рот ладонью, чтобы не рассмеяться. Непонимающе смотрю на него. Внезапно Иван выдает: - А девственность мне кто вернет? Удивленно впиваюсь в него взглядом. Когда до меня доходит смысл его слов, я, нервно хихикая , закрываю лицо руками. - Россия, это ты меня дурачком называешь? Если тебе не рассказывали, ты должен знать, что девственность восстановить невозможно, особенно анальную, так как это не физиологическое, а теоретическое понятие. - Ууу, Америка, кажется, кому-то пора спать, - усмехается Иван, - Тебя уже не в те степи заносит. - Еще рано! Я не хочу спать! - Тебе уже пора, моя радость, - улыбается Брагинский, - А то начешешь философствовать. - Ты имеешь что-то против американской философии? - недовольно восклицаю. - Нет, дорогой, я только рад. С этими словами Россия подсаживается ближе ко мне, наклоняется и целует меня в щеку. - Не прикасайся ко мне, гомофоб колхозный! - Америка, не шуми мишку разбудишь, - шепчет Брагинский, опускаясь к моей шее. - Россия, отстань, - кряхчу я, пытаясь оттолкнуть настойчивого парня. - Спи, радость моя, я буду рядом, - русский обнимает меня , уткнувшись носом в мое плечо. Я вдыхаю его аромат, который девствует на меня, словно снотворное, и, спустя пару минут, погружаюсь в царство Морфея. Быстро открываю глаза от того, что что-то щекочет меня в области паха. С трудом приподнимаю голову, дабы понять что происходит, но увиденное заставляет меня опрокинуться обратно и серьезно собраться с мыслями. Не смотря на то, что моя голов гудит после вчерашнего алкодрома, я понимаю, что происходящее реальность, а не хороший сон. - Иван? - вновь приподнимаюсь, - Это ты... Зачем? Россия поднимает на меня взгляд, а после, выпустив изо рта мой член и напоследок облизнув головку, весело отвечает: - Доброе утро, соня. Сегодня ты спал очень долго, вот я решил помочь тебе приятно проснуться. - Россия, мне это считать нормальным? - заикаюсь. Парень в тот же момент оказывается напротив моего лица. - Все зависит от твоей испорченности, - Иван хитро ухмыляется, а потом нежно целует меня в уголок губ. Я перехватываю его губы, усиливая давление. Его вкус вперемешку со вкусом моего тела наводят на меня какое-то нереальное помутнение, но достаточно мне дернуться, как это сладкое, слегка приторное ощущение рассеивается от боли в голове. Нервно вскрикнув в губы парня, отстраняюсь, чтобы лечь обратно в постель. - Совсем плохо? - нависнув надомной спрашивает Иван. - Да, не очень хорошо, - хриплю я, потирая голову. - Пить меньше надо, - Россия вновь тянется к моим губам, но я его останавливаю. - Что? - он не терпеливо смотрит на меня. - Я кажется тебя отвлек от какого-то дельца, - слабо улыбаюсь. - Хитрец, - хмыкает Иван и , подмигнув мне, возвращается к моему паху. Спустя секунду головку моего члена накрывают горячие, скользкие губы парня. Слега приподнимаю голову, чтобы посмотреть на него, но столкнувшись с нагловатым взглядом, опрокидываюсь обратно на подушку. Ну вот. Опять повторяется то, чего происходить не должно. Но я опять как-то не против. Иван скользит губами по всей длине моего члена, посасывая головку. Изредка задевает шершавым языком уздечку, заставляя издать меня глухой стон, полный наслаждения. Я не знаю, сколько это продолжается, но , почувствовав, что скоро кончу, тихо обращаюсь к Брагинскому: - Иван, я уже ...больше не могу. Россия берет меня за руку, не отпуская мой член. Я обращаю на него удивленный затуманенный взгляд, но Иван все продолжает заглатывать пенис. - Ваня, - выдыхаю я, - Я кончу сейчас. Но Брагинский не слышит меня. Пытаюсь схватить его за волосы и отодвинуть, но внезапная волна удовольствия накрывает меня с головой. Я , словно попав в цунами наслаждения, выгибаюсь и издаю пошлый стон. Мне слишком хорошо, чтобы заботиться о морали девственности рта Брагинского. Черт, какая тут мораль, когда он мне только что отсосал! - Иван, - шепчу я , приподнимая голову, чтобы посмотреть на него. Брагинский глядит на меня исподлобья, осторожно слизывая с головки члена последние капли спермы. - О нет. Только не говори мне, что ты все проглотил, - истерично усмехаюсь. - А тебе что, жалко что ли? - Иван задорно улыбается. - Нет, но ... Черт! - Америка жадина, - смеется русский, вновь поднимаясь к моим губам. В это раз поцелуй получается куда более яркого вкуса. Иван проводит ладонью от шеи к животу. - Я не жадный, - с громким причмокиванием , отстраняюсь от Ивана, похотливо любуясь на его припухшие раскрасневшиеся губы. - Тогда делись, - хмыкает Иван, пуская руку еще ниже. Осторожно проводя пальчиками по мошонке, слегка сжимая яичко, Брагинский движется к запретному плоду, который однажды и мне показался очень сладок. - Россия, сколько времени? - пытаюсь пятиться от шаловливых рук Ивана, но мне это не удается. Парень крепко хватает меня за плечо, затягивая под себя. - Время возвращать ворованное, - улыбается Иван, касаясь чуть влажным пальцем моего анального отверстия. - Нет,- трясу головой. - Да, Альфред,- томно шепчет Иван, наклоняясь к моему пупку.