Формалин / Formalin

Девушка спокойно чистила зубы, поправляя волосы, что были взъерошенные после сна. Ее опухшие глаза говорили о недосыпе, а мутный взгляд — о том, что простуда все же затуманила её разум. Кэйлин плюёт в раковину, набирая в ладони холодной воды, после чего ополаскивает лицо, надеясь заставить себя таким образом проснуться. Выпрямляется, уставившись в зеркало. Хмурится, заметив в отражении мать, которая стоит у двери, смотря на нее. Женщина молчит, а зрачки её застыли и, кажется, начинают расширяться, словно от воздействия темноты. — Мам? — Кэйлин моргает, поворачивая голову, и замирает, приоткрывая губы. У двери никого нет. Пусто. Лишь темнота, что сочится из коридора. Девушка долго смотрит в сторону проема двери, не моргая, но, убедившись, что ей показалось, вертит головой, поворачиваясь обратно к зеркалу, и в эту же секунду с ее губ слетает жалобный писк, ведь мать стоит позади нее. Я спокойно открываю глаза, ощущая, что усталость не покинула тело и разум. Головная боль никуда не исчезла, продолжая терроризировать мой мозг, а холодный пот капельками струился от виска ко лбу, ибо я лежала на боку, лицом к стене. Странный сон. Нет, это не кошмар. Это тревога. Сажусь, сгибая одну ногу в колене, и тру глаза, нарочно давя на них. Серость этого утра прибавляет мне унылости и раздражения. А ведь я только проснулась. *** Парень ворчит, стараясь попасть кулаком по будильнику, что ежедневно рушил ему утреннюю идиллию. Хотя, о чем это мы? Поднимается, довольно резко вставая на ноги, отчего голова идет кругом. Трет лицо, хватая со стола очки, еле находя их с закрытыми глазами, которые отказывались «просыпаться». Зажимает очки между зубов и толкает дверь ногой. В проеме висит турник. Парень лениво поднимает одну руку, затем другую, успевая почесать живот под мятой футболкой, после чего, держась за железо, начинает поднимать свое тело. Все мышцы разом напряглись, заставляя проснуться окончательно. Несколько десятков рывков, и он вновь опускается на пол, наклоняя голову в разные стороны, отчего шея издает хруст. Надевает очки, бросая взгляд в сторону зеркала, и идет к столу, хватая с него пустую кружку. Останавливается. Его взгляд скользит к соседнему окну. Парень щурит глаза, опираясь руками на стол, после чего заставляет себя отойти. Девушка в белой майке смотрела на него. Эта новая соседка кажется странной. Парень хмурится, отворачиваясь, и идет к двери, часто поглядывая в сторону окна. Она продолжает стоять на месте. Черт. Если так продолжиться, то он замурует окно. Парень не видит её глаз, но он знает, что она наблюдает за ним. Это нервирует. Подходит к двери, останавливаясь. Вновь оборачивается: в соседнем окне мелькает силуэт. Девушка, одетая в свитер и джинсы, бегает по комнате, собирая в рюкзак необходимые вещи. Парень отводит взгляд, стараясь понять, как она смогла так быстро сменить одежду, но, не находя логичного объяснения, давит пальцами на глаза, продолжая идти. Возможно, он просто еще не проснулся. *** Я выскакиваю из комнаты, поглядывая на наручные часы. Могу опоздать на автобус, хотя нет уверенности, что он придет именно сейчас. Останавливаюсь, осматривая себя в большом зеркале, и, убедившись, что простуда не сильно повлияла на мой внешний вид, отворачиваюсь. Стоп. Вновь поворачиваю голову в сторону зеркала. Мне показалось, словно, в тот момент, когда я отвернулась, моё отражение осталось неподвижным. Поднимаю руку, и отражение делает так же. Что ж, недосып и простуда играют со мной злую шутку. Иду к лестнице. Грохот. — Мать моя! — Хватаюсь за сердце, сгибаясь, когда с потолка опустилась лестница, ведущая на чердак. — Увы, ты обозналась, — смеётся отец, спускаясь. Я раздражённо смотрю на него: — Что ты… — Заставила себя замолчать. Если у меня не то настроение, это не повод срываться на всех. — Ты в порядке? — Отец поднимает лестницу, поглядывая на меня, и вытирает пыльные ладони о свою серую кофту. Я выдавливаю улыбку, махнув рукой: — В порядке, просто испугалась, — иду дальше, стараясь избежать того, о чем, возможно, отец вновь заговорит. — Кэйлин! — Его голос заставляет меня остановиться, стиснув зубы. Поворачиваю голову. — Хорошего дня, милая, — показывает большие пальцы, отчего облегченно выдыхаю, отвечая тем же жестом. Мельком замечаю, как отец сует ключ себе в карман. От чердака? — Пока, — отворачиваюсь, продолжая идти. Мать уже во всю мчалась из кухни в коридор, опустошая стакан молока, из-за чего на губе остался белый след. Женщина корчит лицо, смотря на недопитую жидкость: — Какой-то странный вкус… Я усмехаюсь, проходя мимо: — Сказала женщина, распивая просроченное молочко. Мать открывает рот от отвращения: — О, Господи… Я надеваю куртку, указывая пальцем на её губы, после чего выхожу на улицу, спрыгивая с крыльца. Ускоряю шаг. Понятия не имею, почему я вышла в то же время, что и вчера. Автобус не придет быстро, да и не опаздываю. Хотя, есть одна причина. Петра. Эта девушка мне показалась очень дружелюбной, а ее необычная внешность — привлекательной и приятной. Мне хотелось бы познакомиться с ней поближе. Ведь, как мне кажется, мы с ней единственные одногодки в этой глуши. Но, к моему глубочайшему сожалению, ее на остановке не обнаружила. Ворчу под нос, недовольно вытаскивая спутавшиеся наушники из кармана. Несколько попыток их распутать увенчались крахом, поэтому, будучи озлобленной на весь мир, я рывком тяну их в стороны, рассчитывая, что это спасет положение. Они рвутся. Думаю, сейчас стоило бы сказать, что-то вроде: «Мои наушники помогают мне уйти от реальности, а музыка спасает меня в самые грустные моменты моей жизни». К черту все это слюнявое дерьмо. Я просто обожаю k-pop. Разочарованно смотрю на, теперь уже, ненужные провода, и, не находя вокруг остановки помойного ведра, сую обратно их в карман куртки, оставляя там же красные от слабого морозного ветра руки. Теперь, без музыки, мир кажется еще более серым, чем обычно. И я думала, что хуже быть уже не может, но, когда к остановке вышел мой дорогой соседушка, поняла, что у всего мира просто тайный заговор против меня. Если бы у меня были наушники, то чувствовала себя не так неловко, ибо стоять на пустой остановке с ним и молчать уже слишком. Хочется вытащить провода и обмотать себе горло, после чего дождаться потери сознания. Это лучше, чем терпеть тишину, что образовалась вокруг нас, словно создавая отдельный от общей реальности мир. Парень переступал с ноги на ногу, одну руку держал в кармане темно-синих джинсов, а другой переключал музыку в плей-листе. Я продолжаю разглядывать его краем глаза и ужасаюсь, понимая, что с виду он очень не плох. «Не дурно», — пронеслось в моих мыслях, за что я сильнее сжала ладони в кулак, вонзая ногти в кожу. С виду они все такие. Это как увидеть на полке книжного магазина книгу в красивом переплете, а, прочитав пару страниц, захотеть её сжечь к чертям. Мой рот расплывается в незаметную улыбку, когда на горизонте виднеется автобус. Но тут же чувствую разочарование, ибо вижу, как из поселка выходит Петра. Девушка не спешит ко мне, но улыбается, махнув рукой. Автобус тормозит, и Дилан спешит к нему. Я тоже не медлю, но поворачиваюсь, идя спиной, и киваю Петре. Водитель, кажется, не сменяет своего выражения лица. Может, это его особый стиль, смотреть на всех, как удивленная рыба? Но я приветствую его, на что он слабо кивает. Двери закрываются, когда поворачиваюсь лицом к салону, тут же заставляя себя скрыть удивление: он переполнен. То есть, все места заняты людьми. Пожилыми людьми, половина из которых спит или дремлет. «Или померли», — добавляет моё сознание. Теперь понятно, почему Дилан так спешил войти первым. Чтобы занять место. Единственное свободное место. Думаю, он уже в курсе, что такое бывает. Интересно, куда все эти люди едут, и почему именно сегодня? Ничего не поделаешь. Я прохожу по салону, останавливаясь у дверей, и держусь за поручень, поглядывая на стариков. Автобус тронулся не сразу. *** Дилан изогнул бровь, поглядывая на Кэйлин. Девушка шаталась, когда автобус проезжал по неровной дороге. Парень оглядел пустой салон, в который раз убедившись, что его соседка немного странная. *** Анна влетела в кабинет прямо за учителем литературы. Мужчина бросил на нее строгий взгляд, сдвинув брови, а девушка слабо улыбнулась и кивнула, прося прощение, после чего направилась ко мне: — Привет, — шепнула под недовольным наблюдением учителя, который сел за стол, листая журнал. — Привет, — кусаю карандаш. — А что, этот тип вечно с такой миной? — Это мистер Монтез. Сын директрисы, — объяснила, вытаскивая книгу, название которой я прочла вслух: — Грозовой перевал. — Да, мы проходим сейчас. — Я читала её. — Правда? — Анна слишком удивлена моему ответу. — Я — начитанная девочка, — выпрямляюсь, довольно улыбаясь. — Это хорошо, но приобрести ее тебе все равно придется, — ухмыльнулась краем рта девушка. — Наш учитель не принимает электронные книги. Только настоящие, в переплете. Я закатываю глаза, ворча: — Ну, и найдется ли в сие городишке книжный магазин? Анна хихикнула: — В сие городишке найдется. Один единственный. На пятой улице. — У вас все улицы пронумерованны? — Ага, кроме этой и центральной площади. Анна принялась слушать учителя, а меня постигли размышления, которые привели к мысли о том, что у основателя города просто была небогатая фантазия, вот улицы и пронумерованны. — Я слышал, что в ваших рядах пополнение? — слова учителя вырвали меня из мыслей, заставив оглядеться по сторонам. — Мисс Тернер, верно? Анна толкает меня ногой под столом, и я отвечаю: — Здесь я, — поднимаю руку, ожидая, что учитель взглянет на меня, но тот лишь что-то пробубнил под нос. — Рад приветствовать вас. Надеюсь, вы пополните мой список бездарей этой жалкой школы, — мужчина шмыгнул носом. Что ж, этот человек явно имеет свое мнение о жизни. Мне нравятся такие люди. Они эгоистичны, самовлюбленны, местами жестоки, но они личности. Они не похожи на типичных людей, и это меня привлекает. Такой же мой отец, только он больше склонен к доброте. — Надеюсь, вас предупредили, что мы проходим? — продолжил мужчина, бесцельно листая журнал. — Да, «Грозовой перевал», — не мнусь, отвечая. — Вы прочли хотя бы пару страниц, — осматривает класс из-под лба. — С этим поколением даже о прочтении одной главы нельзя говорить. — Я уже прочла всю книгу в классе так пятом, — цокаю языком. Бинго. Мужчина поднял, наконец, на меня глаза, улыбнувшись мне: — Это хорошо, мисс Тернер, думаю, мы с вами поладим, — кивает на кучку листов. — А пока раздайте эти работы всему классу, заодно смотрите на оценки, чтобы у вас сразу сформировалось мнение о тех даунах, с которыми вам придется учиться. Я поднимаюсь с места под надзором Анны, которая показывает мне большой палец под партой и улыбается. Подхожу к столу учителя, беря листы, и да, кажется, я попала в класс даунов. По-мне, так писать сочинение, просто опираясь на собственные мысли — проще простого. Начинаю ходить между рядами, произнося имена, ибо своих одноклассников не могу знать. А в это время мистер Монтез проверяет отсутствующих. Сплошные удовлетворительные и неудовлетворительные, у кого-то вообще кол. Кто может быть настолько тупым? Линк Монтез. Стоп. Читаю ещё раз, и да. Это Линк. И да, его фамилия Монтез. И да, у него кол. Протягиваю Линку лист, а тот нарочно касается моей руки, игриво поднимая брови, отчего мне хочется блевать на эту смазливую рожу, но, я — человек воспитанный, так что, просто улыбаюсь, вновь опуская глаза на следующий лист. Мой взгляд светлеет. Оценка отлично. Зрачки скользят вверх, к подписи. Поднимаю лицо, ища глазами Дилана О’Брайена. Что ж, кажется, мне стоит поменять о нем мнение. Парень смотрит на ручку, что вертит в руках, когда я делаю шаг вперед к его парте, но возмущенно открываю рот, ведь Линк, догадавшись кому принадлежит следующая работа, выхватывает из моих рук лист, облизав пухлые губы: — О’Брайен, — взглянул на парня. — Оценка — отлично. Начитанный ты наш, о чем пишешь, давай-ка узнаем, — принимается всматриваться в лист, читая вслух. — Мое мнение таково… Я растерянно посматривала в сторону учителя, надеясь, что он, будучи педагогом, прекратит этот цирк, но тот спокойно попивал кофе, уставившись в журнал и чиркая в нем ручкой. А Линк продолжал читать, при этом «грязно» подшучивая над Диланом. Я взглянула на парня. Тот продолжал разглядывать ручку, словно все происходящее никак его не касается. Лично мне бы не понравилось, что мои мысли зачитывают вслух, при этом превращая их в шутку и смеясь. Я слишком стесняюсь того, о чем думаю, поэтому просто бы убила Линка на месте Дилана, но парень спокоен. И это раздражает. «Встань и врежь ему!» — кричало мое подсознание, но внешне мои губы даже не шевельнулись. Линк окончил читать, после чего, увидев, что никакой реакции со стороны Дилана не последовало, смял листок, кинув ему в лицо. Парень в очках, поднял глаза, но тут же опустил в стол. Линку понравилась такая реакция. Этот тип наслаждается тем, что ему ничего за это не будет. И это злит. Скомканный лист упал на пол, и Линк обратился ко мне: — Детка, ты чего замерла? Учитель ждет, что ты раздашь, — подмигивает мне, когда я бросаю на него взгляд. Мне не нравится такое отношение к людям. Прижимаю оставшиеся листы к груди, опускаясь на колено, и поднимаю мятую работу О’Брайена. — Ты чего делаешь? — с какой-то насмешкой спросил Линк. Я игнорирую его вопрос, подходя к парте Дилана, который продолжал смотреть на свою ручку. Разглаживаю складки на листе, кладя на стол, после чего продолжаю раздавать остальные. Я не конфликтная, но подобному потакать не собираюсь. И бездействовать тем более. Вижу, что Линк смотрит на меня, но не могу понять, о чем он думает. Мне все равно, что я могу стать для него врагом. Мне незачем подметать дорожку перед таким человеком. Краем глаза смотрю на Дилана, и что-то заставляет мое тело содрогнуться. Парень уставился на Линка, в то время как тот наблюдал за мной, после чего О’Брайен покачал головой, вновь опустив глаза.