Школьные будничные выходные

      Хитрецы. Отправили в школу, а сами смотались в отпуск снова. И откуда у них деньги снова? А зато Цуме заставили быть «опекуном». Он и должен будет говорить с директором. Хоть бы всё хорошо было… Ничего же не помешает быть просто учениками?       Утро папочка Цуме окрасил в военные оттенки… почти. В пять часов утра на весь дом заиграла неизвестная всем рок-группа (наверное, это дружки Цуме наконец-то записались). Это такие зажигательные крики, что даже заплясал тот самый шкаф, двери зааплодировали, да вся мебель устроила дискотеку. Три двери открылись одновременно. Эх, ребята думали, что засовы помогут от Цуме. Кстати, сам Цуме уже стоит в коридоре с секундомером, одетый в миллитари. - Активнее! – кричал он. – Школьные дни начинаются! - Какого чёрта?! – протестовали проснувшиеся. - Все оделись и во двор! – командовал старший. - А умыться? – еле слышится голос сонной Чезы. - Умоешься после тренировки.       Не было смысла противостоять Цуме. Во-первых, он сильнее, во-вторых, он старше, в-третьих, в его глазах ничего не плывёт. Через две минуты наша троица уже стояла во дворе. Все по спортивной форме. Командир даже присесть на газон не позволил. Он открыл дверь ногой, вышел на крыльцо, оглядел двор. - Сейчас по Мэйн-стрит бежите до пляжа, пробегаете по побережью до часовни и обратно! - Цуме, ведь это восемь миль! – охреневал Тобое. - Верно, - подметил Цуме, - и тут будет ваша восьмая миля.       Дети подумали, что смогут уйти от глаз старшего, свернуть в какой-нибудь парк и выспаться на каких-нибудь скамейках. И плевать на насмешки. Но эта мысль была слишком наивной. Цуме уже договорился с братками. Подъехал военный джип, старший погрузился на борт. Послышался свисток. Надо бежать. Мало того, что пробежка казалась флэш-мобом, участники которого изображали зомби (огромные круги под глазами, лица безжизненные), в то же время казались идиотами (в такую рань спать надо, а не зомби изображать), так ещё и Цуме едет рядом и кричит в рупор всякие оскорбления. До пляжа добежали с трудом, но там хуже. По побережью носится ветер. Пусть, он и тёплый ветерок, но песок в глаза бросает. Ну и впереди едущий джип. Восемь адских миль было пройдено. Когда мокрые от пота Киба, Тобое и Чеза прибежали во двор и упали на траву, бодренький Цуме выпрыгнул из джипа. На газон ступила нога тирана. - Киба и Тобое, по восемьдесят отжиманий, - скомандовал тот. - Но… Цуме! – задыхался Тобое. - Живо! – теперь командующий обратил взгляд на Чезу, - Семьдесят пять!       Военная закалка. А, может быть, на Цуме сказалась пара-тройка тематических вечеринок. После отжиманий он направил их на пресс, потом на турники, потом заставил драться со своими дружками. Три амбала против троих «детей». Так даже новобранцев в спецназ не испытывают. Истощены физически. Жить перехотелось. Теперь бой. У Тобое был хитроумный план: так, как он ничего уже не чувствует, ему было не страшно пропустить удар. Как там у военных, лежащих бить – низко? Малыш специально пропустил удар здоровяка и упал на газон, закрыв глаза, он наслаждался покоем. Киба, как назло, выносливый, всё он ощущает. Да ещё и гордость волчья не позволяла ему поступить, как Тобое. Он должен защищаться, во что бы то ни стало. - Бро, он укусил меня! – жаловался один из амбалов, пытаясь оторвать от плеча Кибу. - Продолжать бой! – не унимался старший.       Как всегда, Киба находит в себе источник бесконечных сил, когда перед ним появляется стимул. Беззащитно стояла Чеза, глядя на приближающегося толстяка с извращенной улыбкой. Вытянув руки вперёд, он подходил всё ближе, ближе, ближе… - А ну отошёл назад, - прорычал подлетевший Киба.       На лице Цуме появилась улыбка. Это улыбка, которая возникает, когда на ринг выходит любимый боец, и неважно выиграет он или проиграет, просто любишь за ним наблюдать. Цуме даже вперёд чуть-чуть поддался. - Я сказал – отошёл назад! – с большей злобой проговорил сквозь зубы Киба. - Киба, - Чеза положила руку на плечо защитнику, - не надо. - Он не понял…       С этими словами защитник стал атакующим. Он налетел на толстяка, как хищник, размахивая кулаками, пытаясь попасть в лицо, но попытки тщетны. Как бы не был зол Киба, он всё же истощён. Он не кулаками махал, а плескал агрессией. Свисток. Крик в рупор: - Закончили! Фрик, Дарт, Грю, можете валить! – пауза, потом продолжил. – Да не ребятню валить, а по домам!!! Кретины…       Трое громил приложили правые руки к вискам, залезли в джип и уехали. - Чего вылупились?! Бегом в душ! – Цуме направился в дом, но на крыльце остановился, посмотрел через плечо и добавил: - Небольшая просьба – в разные душевые кабинки. Тобое, тебе, так и быть, в мужской.       Проклиная старшего, трое мучеников направились в дом. Цуме уже сидел за столом и, читая свежий выпуск газеты, пил чай. Казалось, он слышал всё то, что шепчут ребята, от этого ему становилось хорошо. Работа идёт, как надо. Желание спать было отбито ненавистью к Цуме, взявшего на себя роль командира. Вот, Киба, Тобое и Чеза спускаются по лестнице. Одеты они, как обычно (да-да, в ту одежду, в которой нам привычно их видеть). На первом этаже их встречал тот самый нянь. Кстати, он по-прежнему в миллитари. Только теперь добавились тёмные очки. - Завтраки на столе, на приём пищи десять минут. Сегодня на завтрак в меню: яичница с колбасой, печенье и свежевыжатый апельсиновый сок. - Ты оборвал моё апельсиновое дерево?! – Тобое был в шоке. - Я сказал «Завтрак на столе»!       Тобое понял, что лучше не злить тирана. Троица с опаской оглядела стол. Вроде без подвоха, пахнет вкусно, а сок – действительно сок. Когда тарелки и стаканы опустели, Цуме сверился с часами на руке. Уложились. - Рюкзаки собраны, стоят у входа. Жду в машине.       Около двери в ряд стояли три рюкзака: красный (для Тобое), бело-розовый (ну точно не для Кибы) и чёрный. Натянув на плечи приготовленные ранцы, тройка вышла на улицу. Чёрный хаммер уже был заведён. Кибу обрадовал факт отсутствия детского кресла. Хотели взрослой жизни? Получайте.