Записки новичка.

Если в первом рассказе мной движет ненависть, во втором - любовь, то в третьем я уже если можно так сказать перебесилась, и единственное чего я хочу - это жить спокойно, насколько это возможно в Отделе, не привлекая к себе ничьего внимания. Что ещё изменилось за это время? Дисциплина никуда не делась, но если раньше лишний раз нельзя было вздохнуть полной грудью, а уж о том, чтобы встать и выйти во время урока, пусть даже и в туалет, нечего было и думать, то сейчас чуть полегче, это можно сделать даже не спрашивая. Причины такого послабления просты и понятны. Начальство наше наконец убедилось в том, что мы понимаем и осознаем, что каждый наш шаг, поступок, и зачастую даже мысль здесь, фиксируется и раскладывается на составные, все мы перед ними как открытая книга. И именно поэтому никто из нас не позволит себе лишнего. Жить-то хочется. Но к сожалению в жизни часто получается не так как рассчитываешь. Казалось бы совсем недавно я готова была сильно рисковать, чтобы обратить на себя внимание Мэдлен, теперь же моё единственное желание чтобы она как можно дольше обо мне не вспоминала, а в идеале - вообще забыла бы о моем существовании. И вот именно теперь, произошла история вновь обратившая внимание Мэдлен ко мне и принёсшая мне же крупные неприятности. Дело снова происходит на уроке, который ведет Мэдлен. Ну а где ещё оно может происходить? Сомневаюсь что она горит желанием нанести визит в мою камеру. Ох, простите - комнату конечно. Ну да разница невелика, а больше я нигде практически и не бываю. Занятия у других наставников не в счет. На самом деле ведет уроки она у нас довольно редко, это просто мне "везет" на инциденты в ее присутствии. Комната в этот раз много больше, светлее. Столы стоят по центру, а вдоль стен оставлены проходы. Народу тоже больше, человек пятнадцать. Все свободно ходят по классу. Мэдлен пока нет. Я сижу на столе вместе с дружком-товарищем, он справа от меня, ближе к двери. Ну как дружок - так, потрепаться с ним можно ни о чем, не больше. Я стараюсь ни с кем не сближаться, не доверяю никому. И как оказалось правильно. Этот-то дружок и подвел меня под монастырь, пусть и невольно, но мне от этого не легче. Мы сидим болтаем. Вернее болтает друг. И то, какие разговоры он ведет, мне решительно не нравится. Ибо он обсуждает Мэдлен. Единственно допустимые темы разговора на мой взгляд - это то, что не касается Отдела, ничего не значащие и ни к чему не обязывающие. Например о погоде. Гы-ы! Очень актуально, особенно если учесть, что я уже не помню, когда была на улице последний раз. Зато безопасно. Эпитеты которыми награждает друг бедную Мэдлен весьма нелестны. И в основном касаются её внешности. Хотя что он мог на ней выискать? По-моему трудно найти более элегантный образец стиля и красоты. Помимо соображений безопасности мне его разговоры не нравятся и потому, что хоть любовь к Мэдлен у меня и прошла, но глубокое уважение и еще более глубокий страх, никуда не делись. Но я не прерываю его, возможно еще по привычке из прежней жизни - из вежливости, а может не хочу потерять грубо оборвав, хоть какого-то приятеля. В классе стоит негромкий гул от голосов, и на его фоне наш разговор (вернее его монолог), особо не выделяется. Друг сидит спиной к двери, и потому не видит, как в нее входит Мэдлен. В темно бордовом костюме, который (единственный) мне на ней не нравится, и с короткими волосами завитыми мелкими кудряшками. Шум очень быстро стихает, и на фоне наступившей тишины язвительные эпитеты дружка кажутся мне очень громкими. Я резко бью его локтем в бок, и так как он явно не въезжает в ситуацию - еще раз, очень сильно. Тут он наконец соизволил очнуться от своего обличительно-обвинительного экстаза, и заметить, что в классе тишина и Мэдлен только что прошла за его спиной. В результате он весь красный пулей выскакивает из класса, чтобы вернуться через минуту с уже непроницаемой физиономией. По Мэдлен абсолютно непонятно слышала ли она что-то, или нет. Со мной же от сильнейшего испуга начинается нечто вроде истерики, которая выражается в приступе неудержимого гомерического хохота. Естественно, я изо всех сил стараюсь не ржать в голос, и вообще перестать, но это выше моих сил. Тем более что ситуация действительно не лишена комизма. Вот только в Отделе от комедии очень близко до трагедии, комедия вообще не свойственный Отделу жанр. Я это прекрасно понимаю, и борюсь с собой как только могу. Страшно подумать, что будет если моё бурное веселье заметит Мэдлен. Я сижу опустив голову к столу, чтобы скрыть красное от задушенного смеха лицо, но это не помогает, меня выдают трясущиеся плечи. И то чего я так боялась, все-таки происходит. Но и к слову сказать, не заметить происходящее со мной, было трудно. Мэдлен подойдя к столу двумя пальцами под подбородок поднимает мое лицо вверх, и пару секунд молча его рассматривает, затем отпустив проходит дальше. А я теперь поняла значение выражения - "как рукой сняло". Ага, смех рукой сняло. Её рукой. Боюсь у меня теперь очень долго не будет повода посмеяться. Настроение портится моментально, а в животе в тугой узел сворачивается страх от ожидания неминуемых будущих неприятностей. Занятия идут своим чередом. У меня нет проблем с этим предметом, все удается и получается. Я потихоньку наблюдаю за Мэдлен, но по ней невозможно ничего понять. Слышала она или нет, и если нет, что решит насчет меня? Нечего и надеяться, что она оставит без внимания этот инцидент. О том же, что она слышала, и могла решить что я смеюсь над ней, мне даже думать страшно. Заполучить во враги Мэдлен - это значит можно сразу готовить гроб и белые тапки. Хотя нет, так говорили в моей прошлой жизни, возврата к которой нет, а в Отделе принято говорить - "Восьмой ряд, тридцатый участок." Так когда-то сказал Майкл Никите, когда она спросила, а что будет если она откажется работать. С некоторых (довольно давних) пор это выражение стало крылатым. Его говорят когда хотят сказать: "Всё, трындец". Что? Вы не знаете кто такие Майкл и Никита? Стыдно товарищи не знать людей чуть ли не стоявших у истоков Отдела. Хи-хи. Это я конечно преувеличиваю, но вот то что Майкл фактически третье лицо в Отделе, после шефа и Мэдлен - это правда. А Никита его пассия. Во всяком случае так говорят. Но мне с трудом верится в сказочку о том, что Майкл, будучи наставником Никиты влюбился в нее до соплей. Слишком напоминает байки о проститутке и женившемся на ней миллионере, чтобы быть правдой. Хотя... кто знает. Ах да, Майкл и есть тот длинноволосый мужчина, ассистировавший происходящему в день моего попадания в Отдел. В связи с этим я его немного смущаюсь, уж больно непрезентабельно я выглядела и вела себя в тот раз. Хотя я думаю он и не такого навидался, но все равно неприятно. Впрочем особо часто смущаться мне не приходится. Кто он, и кто я? В связи с этим мы практически не пересекаемся. Так, пару раз вёл предмет, да ещё раз издалека в коридоре видела. Что-то кстати я про него много думаю, надо завязывать с этим, есть у меня проблемы и понасущней. За такими мыслями занятия подходят к концу. Перед тем, как уйти, Мэдлен раздаёт последние указания, и называет несколько фамилий, среди которых и моя. - А вы завтра в 22.00 подойдёте ко мне, я дам вам три-четыре задания - при этом она посмотрела прямо мне в глаза, не просто посмотрела, со смыслом. И я опять прекрасно поняла ее без всяких дополнительных слов. То, что это мне за то, что нахожу время на веселье, и раз у меня его много, она найдет куда его употребить. Все остальные из списка пойдут на дополнительные занятия как бы так сказать - по техническим причинам. Они не отстающие, нет. Какие отстающие в Отделе, о чём вы? Просто у них есть пара мелких недочетов, у меня же придраться не к чему. Дружка в этом списке кстати нет, вот и думай что хочешь. За что она меня наказывает? Только ли за смех? И поняла ли она почему я смеялась? Это вообще хороший вопрос, если я сама не поняла над чем, но уж точно не над ней. Может еще со времен русской рулетки взяла меня на заметку, а тут такой шикарный повод? Вы скажете - подумаешь, наказали, пара заданий сверхурочно. Это вы просто не знаете о чем речь. Участи нашей не позавидуешь. На меня уже сейчас накатывает отчаяние. Завтра весь день с пяти утра мы будем заниматься, с небольшими перерывами на еду. Но это ладно, мы к этому уже привыкли, втянулись, а в десять вечера, когда все пойдут отдыхать, мы пойдем к Мэдлен. Как она там сказала? Три-четыре задания? Какая добренькая! А почему не пять-шесть? На каждое уходит минимум два часа. И то, это если делать все идеально и быстро. В итоге на сон останется час. Но надо учесть, что в десять вечера мы после дня занятий вряд ли будем свеженькие и бодренькие, а значит ошибки почти неминуемы. Даже если случится чудо, и мы уложимся в два часа на задание, час на сон останется только если заданий будет три. А у нее вроде и цифра четыре фигурировала. Что-то мне подсказывает, что она не будет облегчать нам задачу, а тогда и вовсе надо будет проявить чудеса изворотливости, чтобы успеть не поспать, нет, а просто доделать всё до подъёма. Попробуй только не уложиться, живо отсеют, и получишь пулю в лоб, или как там они от нас избавляются? Очередной день тренировок тоже нам никто не отменит, и никого не будет волновать, что мы ночь не спали. Но и на этом не все. Обычно эти задания длятся до тех пор, пока Мэдлен не скажет достаточно. Иногда и по неделе длились. Садистка хренова. Некоторые не выдерживали. Больше мы их не видели. Это настоящая пытка. И даже в том, что начнется это завтра, а сегодня еще у нас есть свободный вечер, кроется её тонкий расчет. Психолог, блин. Вечер - это единственное время, когда можно хоть чуть-чуть расслабиться и побыть наедине с собой (если конечно забыть о камерах). А сегодня он будет отравлен ожиданием, и прикидками, выдержу ли я. Да и уснуть не факт что удастся. Какой уж тут сон, одна нервотрепка. Как известно, ожидание неприятностей хуже самих неприятностей. P.S.-По моим рассказам может сложиться впечатление, что Отдел это просто ад на земле. А Мэдлен только и делает, что надо мной издевается. Ну местами это конечно не лишено истины. Но в общем во всех этих случаях я сама виновата, разве нет? И если не считать того, что по доброй воле меня сюда ничем бы не заманили, жить тут можно. Просто нужно сразу уяснить для себя - реальность изменилась, и играть придется уже по другим правилам. В основном же жизнь здесь достаточно скучная и монотонная, и те случаи о которых я рассказала скорее исключения, чем правило. Во всяком случае это так, пока мы учимся, что же будет дальше, я пока не знаю.