Опустевшие сердца

Пять дней в неделю Кейн сидит на своем рабочем месте в огромном здании «Конхэ», зная, что парой этажей выше работает Рори. Они редко видятся, и каждый раз альфе хочется прижать к себе тонкое, изящное тело и постоять так, вдыхая спелость плодов, нагретых солнцем. Но он знает, что рассчитывать ему не на что. Дэй как-то странно и необъяснимо сближается с Рори, а Кейн оказывается все дальше и дальше. Леккер никогда не думал о самоубийстве. Ни тогда, когда очнулся после операции, ни тогда, когда узнал, что брак его родителей - фикция, ни тогда, когда отец сообщил о банкротстве и уехал на Острова, оставив сыновей в пустом доме, куда приставы пришли описывать имущество. Но сейчас он застывает у окна, пораженный собственным желанием умереть. Перед Рори распахивает дверцу дорогой машины рослый красивый альфа, они стоят на тротуаре, и омега улыбается - улыбается не краешком губ, а широко и открыто. Он трогает альфу за рукав тонкими пальцами и кивает головой, соглашаясь на что-то. Ветер треплет густой каштан волос и полы неизбежно тонкого плащика, а солнце просвечивает голубые озера в глазах. Кейну завыть хочется, ударить кулаком о стену от собственной альфьей беспомощности и ощущения своей ущербности. Даже если бы он хотел забыть о сделанном, левая рука всегда перед его глазами. Не расплата ли это за то, что он сделал, отвергнув своего истинного? Они едут вместе в лифте, и Рори собирает дань заботы с омег, проникнутых родительским инстинктом. Кулечки, свертки, пакетики с домашними вкусняшками заполняют карманы и руки омеги, который, не желая обидеть, принимает все дары, чтобы потом выгрузить их в корзинку на столе секретаря. Кейн жадно вслушивается в тонкий голос: - Спасибо. Спасибо, обожаю кокосовое печенье. Как ваши внуки? Уже поправились? Ваш муж устроился на работу? Спасибо, это марципан? Как мило, племянник привез? Нет, нет, спасибо, не надо меня знакомить. Что это? Желе? Не стоило так стараться ради меня, все равно не откормите. Лифт останавливается, выпуская порцию работников, а кулечки валятся из тонких рук с почти прозрачными запястьями, они сталкиваются лбами, когда альфа бросается на помощь. Взгляд Кейна упирается в голубую радужку, и омега спрашивает: - Хочешь? - на краешках губ улыбка, которая сбивает дыхание. Альфа кивает, он хочет. Хочет ещё раз прикоснуться к этим запястьям, намотать шарф на открытое горло, застегнуть пуговицы на плаще и утащить к себе, чтобы признать, признать их истинность, но вместо этого в его руке кулек с кокосовым печеньем, который он выкладывает на край своего рабочего стола. Рори ведь совсем не жадный и щедро делится со всеми домашней выпечкой. Отдел, где теперь работает Дэй, готовится к какому-то благотворительному аукциону в поддержку детского дома, и альфа получает тонкое сиреневое приглашение. - Зачем оно мне? - спрашивает он удивленно у брата. - Потанцуешь со мной, я не хочу подпирать стенку. - Ну когда ты стенки подпирал? Дэй стал выглядеть намного лучше с тех пор, как у них появились лишние деньги. Альфа открыл счет в банке, куда принялся откладывать излишки, а Дэй вновь позволил себе парикмахера в салоне и небольшие обновки в пределах разумного. - Тебя надо приодеть, - омега рассматривает фигуру брата, который прячет левую руку в карман, привычно разминая затекшие пальцы. - Я возьму костюм напрокат. Дэй кивает. Годы, прожитые почти в нищете, вбились в подкорку. *** На Кейне темно-серый костюм, взятый напрокат, старые начищенные ботинки и отглаженная братом рубашка с заботливо повязанным галстуком, пережившим не одну химчистку, а вокруг шампанское, канапе и букеты цветов, тщательно расставленные флористами. Ему кажется, что жизнь его летит под откос, когда он видит Рори, танцующего с каким-то альфой. Чувство собственничества накрывает его удушливой волной, а ревность давит на горло, мешая дышать. У него ведь нет никакого права… - Пригласи его, ведь все приглашают, - Дэй звенит над ухом, а глаза у него тоскливые, как у старой собаки, ведь Марк уверенно ведет в танце своего секретаря, не видя Дэя, почти забившегося в кадку с роскошным фикусом. Когда Кейн кладет левую руку на талию омеги, ощущая прохладу маленькой ладошки в правой, в его голове что-то щелкает на манер оружейного курка. Это правильно, так должно быть. Природа создала для него идеального омегу, его укутать в объятия можно, защищать до конца жизни, греть ночами, накрывать нежностью, ласкать любовью. Альфа видит тонкую жилку на открытой шее и вдыхает аромат желтой сливы, почти неуловимый среди всей мешанины запахов. Рори ускользает сразу после танца, и альфа не успевает даже поблагодарить за эти три минуты, проведенные вместе. Садясь в машину, альфа смотрит на свои руки, сжимающие руль. Дэй, ссутулившись, сидит рядом. Что они сделали со своей жизнью? Почему отказались? Почему? Омега сглатывает комок в горле, глядя на проплывающее мимо здание «Конхэ», и говорит нарочито бодро: - Кейн, мне кажется, у тебя есть шанс. - Нет у меня шанса. Нет. Закатав рукава рубашки, альфа замешивает тесто, вчитываясь в рецепт: мука, сахар, яйца, масло и кокосовая стружка. Ничего необычного, но Рори любит кокосовое печенье. Альфа вырезает круги в тесте ободком кружки, а позади него на подоконнике лежит бумажный кулек, из которого выглядывает упругий глянцевый бочок желтой сливы, источающий такой желанный аромат.