***
— Так, вы не признаете правоту наших славных правителей, самых толстых, самых добрых в мире?! — басил палач. Там, наверху, собралась целая толпа. Видимо, был еще один этаж, где теперь все и собрались. И как еще там потолки не рухнули, с такими-то тушами? — Да уж, добрых… — недовольно прошипел Сыроежкин. — Нет! — уже громко заявил он. — И не признаем! — В таком случае, вы приговорены к казни методом сахарной ваты! — А как это? — даже забыв злость, удивился Сережа. "Сахарная вата" звучало весьма неплохо. Он даже успел подумать, что их заставят наестся этой самой ваты, когда палач пояснил: — Сейчас узнаете! Вас превратят в сахарную вату. И съедят! Оближут до последнего кристаллика! Вот будет пир на весь мир! «Странно. Не могут же жители страны быть людоедами! Видимо, едят не самих людей, а сахар. А жители думают, что человек уже мертв! Ох, до чего же глупый народ!» — рассудил Суховодов. Тихим шепотом выложил Сереже свои догадки. — Надо только прикинуться мертвыми! Понимаешь? — словно это было плевое дело, закончил он. Сыроежкин кивнул. Приятного мало, конечно. Даже и представить страшно, что чей-то мерзкий язык облизывает тебя. Но всяко лучше, чем отрубание головы.***
— Кушать подано, о Ваша Жирность! — торжественно сообщили официанты. На стол положили два леденца в человеческий рост. Все жители города собрались посмотреть на небывалое зрелище. А вот "зрелищу" было не слишком весело. Наши герои были внутри липких, излишне сладких леденцов. Шевелиться было нельзя, дышать было почти нечем. Запас воздуха был крайне мал, как и пространство между живыми "палочками" и леденцами. При таком раскладе вполне можно было и задохнуться. — О! — хором возрадовались толстяки. — Смотрите, граждане, как мы ловко расправимся с преступниками! — Толстяки, забыв обо всех остальных угощениях, принялись за «леденцы». Мерзкое же это было зрелище! Но жители восторженно наблюдали, сглатывая слюну. На Суховодова «казнь» не произвела никакого впечатления. Проклятье "ничего не случаемости", видимо, предусматривало и отсутствие необходимости в дыхании. Хуже пришлось Сереже. Сначала проблема была в воздухе, но потом, когда толстяки дошли до "начинки"... Изо всех сил мальчик сдерживался, чтобы не расхохотаться. Было щекотно до ужаса! Наконец, пытка закончилась, и «казненных» убрали со стола. — А теперь!.. — Толстяки с жадностью принялись за тортики, за пироги, за плюшки, за яблоки, за мясо, за конфеты… С каждой секундой со стола исчезали все новые и новые вкусности. Толстяки с трудом запихнули в себя по последнему пирожку… И захрюкали! Город ошарашенно смотрел, как правители превращаются в свиней. Правда, такие зрелища не были редкостью. Кто-то даже полагал, что это знак высшей милости небес. Ведь быть свиньей, значит иметь способность есть еще больше. — Ну дела! — прошептал Сережа, все еще силясь не помереть со смеху. И что теперь с ними делать? Одна хрюшка подошла к Сыроежкину и принялась тыкаться в него мокрым пятачком. — Ну все, хватит! — Сережа попытался отвернуться. Смысла притворяться больше не было. — Знаешь, а ведь жалко их… Они же так и останутся свиньями. Навсегда. — задумчиво и печально проговорил Суховодов. Его давно печалили судьбы таких людей, но он не представлял, как им можно помочь. Если ты хочешь быть свиньей, то как же можно тебе помешать? — И что? Ты предлагаешь взять их с собой? — не поверил Сережа. Свинки, конечно, в чем-то были милыми, в отличие от себя прежних, но... не свинопасы же они с Суховодовым, в конце-то концов! — А что поделаешь? Найдем эту книгу. Может, она поможет им расколдоваться… И вернуться на родину. Может, побыв свиньями, они станут нормальными. Людьми. Ты же говорил сам - нужно помогать. — Вот и намучаемся мы с ними! — подвел итог Сыроежкин. — Может и так... а может и нет. А волшебник, он не дал тебе волшебную дудочку? Не помню, как она называлась, но что помогала в трудных ситуациях - помню отлично. Подул бы в нее - может, они бы обратно превратились. — Какая еще дудка? — поразился парень. — Никакой дудки не было! Вот подлец, этот старикашка! Вернемся - я ему такое устрою - век помнить будет! Тоже мне - волшебник! Ух! Суховодов хотел было как-то возразить, но тут один из официантов вкрадчиво произнес: — Это вы, юноша, от голода так злитесь. Съешьте булочку, сразу легче станет. Он протянул Сереже дивно пахнущую булку, и тот невольно схватил ее. Действительно, в этот момент ему показалось, что он страшно голоден и только оттого злится на глупого старика. Еще бы один миг, и парень надкусил бы пирожок, но тут вовремя вмешался Суховодов, который резко вырвал еду у парня из рук. — Ты что?! Отдай! — еще больше разозлился Сережа. Мужчина ничего не сказал, а только кивнул на трех притихших у их ног свинок. Сыроежкин вздрогнул всем телом. — Это что же такое?! Это же!.. — он осекся. — Пошли скорее. Лучше умру с голоду, чем стану свиньей. И, едва сдержав сердитый плевок, парень спешно зашагал прочь из дворца. Его спутник поспешил следом, а за ним побежали и свинки, отчего-то жалобно повизгивая.***
Приключения Суховодова и Сыроежкина не остались незамеченными. Дед наблюдал все, что происходило с путешественниками, при помощи волшебного телевизора. Колдун хватался за сердце, когда видел, как толстяки пытаются казнить Сережу и его товарища. Старичок хрипло расхохотался, глядя, как толстяки превращаются в хрюкающих свиней..."Да, а сейчас Сережа использует дудку-побудку, и...Стоп!" Колдун почувствовал, как все внутри холодеет. "Дудка-побудка! Неужели забыл! Неужели не дал Сереже! Вот же она, здесь...Ох! Старый, старый я уже! Как я мог! Забыл, забыл." Волшебник сидел у телевизора с прямо-таки гамлетовскими мыслями: "Пить яд или не пить? Забыть такую важную вещь, как дудка-побудка! Нет, все, точно пора на пенсию!"***
Когда его пыл поугас, Сережа решил остановиться. Он уже больше не знал, где находится и почему так бежит. Парень осмотрелся, но пейзаж мало отличался от того, какой он увидел в самом начале, при попадании сюда. Ну, реки, разве что, больше не было. — Кстати, если уж ты хочешь есть, я вполне мог бы тебя накормить, — тихо заметил даже не запыхавшийся Суховодов. Чуть отставшие свинки повалились где-то неподалеку и устало хрюкали, будто плакали. — Было бы неплохо, — кивнул парень, усаживаясь на траву, — и все же... понять не могу... давно я так не злился. — Мне кажется, дело тут как раз в Царстве еды... Хотя, они-то там все добрые, но, в самом деле, разве злость не проще заесть или запить? Вам, людям, дана такая возможность. И, если подумать, то не из-за нее ли эти толстяки стали такими? — Им-то что заедать? — усомнился Сыроежкин. — Они ж правители большой страны, у них все было. Чего им не хватало, что их злило? — Быть может, они были такими не всегда. И правили не всегда. И даже правитель может быть глубоко несчастным в глубине души. Когда у тебя все есть - пустота давит сильнее всего. — Гм... — протянул Сережа. — Но их же не спросишь, страдали они или нет... Словно поняв, что речь о них, свинки подошли к людям и улеглись теперь рядом. Сереже вдруг очень некстати вспомнилось, что свиньи могут сожрать и человека тоже, при большом желании. А у бывших толстяков вполне могло быть такое желание. — Вот вам что, плохо жилось, а? — чтобы отвлечься, спросил он. Хотя ответа парень не ждал, совершенно не ждал. Да его и не было, если не считать громкий поросячий визг ответом. — Ну вот, видишь, они не отвечают. — Не отвечают... — негромко вздохнул Суховодов. — А все равно жалко. — Да кто спорит? Жалко... Ну, давай найдем прекрасную принцессу и заставим ее их перецеловать - авось, обратно превратятся, — оптимистично улыбнулся парень. — Нет. Человеком может быть только тот, кто этого хочет. Не тот, за кого решила принцесса или кто-то другой. Нужно самому стремиться к этому, что-то делать... Сыроежкину невольно опять вспомнился Эл. Да, вот он стремился, делал... а теперь с ним что? Ничего хорошего ведь...***
Накормленный Суховодовым Сережа скоро заснул, не обращая внимания на то, что лежать пришлось на земле. Мужчина ждал, что и свинки-толстяки тоже будут спать, но те вдруг решили проявить небывалую активность и заскакали вокруг. Они носились то в одну, то в другую сторону, изредка останавливаясь и оглушительно хрюкая. Суховодов начинал опасаться, что они так разбудят Сережу, но тот спал на удивление крепко. Но нельзя же было все так оставить. Однако попытки угомонить свиней ни к чему не привели. Суховодов гнался за ними довольно долго, пока они не остановились у прозрачного озера. Вода была совершенно замечательной, кристально чистой и свежей... Только мужчину отчего-то пугал ее вид. Он никогда не боялся воды, ведь знал же, что не утонет, но именно теперь ему было не по себе. А свиньи упорно пытались затянуть его в воду, они подталкивали его, подпрыгивали и хватались за рукава, тянули... Ничего не выходило. В итоге только они сами и повалились в озеро. Послышался всплеск, и яркий свет озарил гладь воды. Суховодов неподвижно взирал на то, как из воды выходят... уже не свиньи, и даже не толстяки, а юноши. Они протянули к нему руки, но Суховодов лишь отступил. Они вышли из воды и разом вздрогнули, переглянулись, ничего не понимая. — Где это мы? А где дворец? Где няньки, слуги, стража? — растерянно бормотали юноши, а потом вдруг громко рассмеялись и бросились вперед, мимо все еще не двигавшегося Суховодова, туда, где спал Сережа. — Свобода! — только и восклицали они. Успокоились юноши нескоро. Только когда сил скакать уже совсем не осталось, они сели рядом со все еще спящим Сережей и прижались друг к другу. Светлые глаза, ни капли не похожие на те, которыми они совсем недавно смотрели на незваных гостей, сияли счастьем.***
Наутро (точнее, когда Сережа соизволил проснуться) состоялся разговор. Впрочем, даже скорее рассказ, потому что говорили в основном бывшие толстяки. — Всю жизнь мы прожили во дворце, где должны были после стать правителями. Но особенной любви к нам никто не питал. Няньки следили за хорошим, благопристойным поведением, слуги делали, что скажешь, а стражники не отпускали даже за пределы дворцового сада. Нас учили читать, но почему-то интересных книг нам не давали... было скучно. Но... но когда наступал обеденный час становилось как-то легче. Чувство наполненности спасало, отгоняло грустные мысли... А дальше - коронация... — юноши одновременно опустили головы, погрузившись в неприятные воспоминания. — Постепенно, мы становились все толще и злее. Злились мы, конечно, на других, стройных и прекрасных людей, таких, зачастую, счастливых, хоть и почти нищих. Мы не могли понять, отчего же у нас, у которых все есть, нет главного - счастья... И тогда мы стали делать несчастными остальных. Старались изо всех сил. Время шло, и вдруг оказалось - народ решил устроить восстание. Шум, гам, выстрелы... ужас! И тут как раз появился волшебник. — Старенький такой, с портфелем, да? — мрачно поинтересовался Сережа. Юноши кивнули. — Ну дед! — Сережа сжал кулаки. — А дальше? — Сказал - могу спасти вас. Ну, вот мы и тут... И теперь нам бы очень хотелось вернуться. Может быть... мы могли бы сделать хоть что-то хорошее... — Значит, идем с нами. Сережа улыбался. Он радовался тому, что есть шанс помочь кому-то еще и тому, что свиней больше нет. Суховодов молчал. Не то чтобы он злился или обижался, а просто недоумевал: бывшие толстяки совершенно не помнили, зачем это они хотели спихнуть его в волшебное озеро...