Мотылек

      — Я же вроде просил тебя не приходить? — прислонившись плечом к косяку, Киркланд наблюдал за каждым действием и шагом из окна.       Юноша стоял на противоположной стороне улицы и вглядывался в окна многоэтажного офиса. Зачем? Так вопрос Артур даже не ставил. Зато ставил кучу других вопросов: почему прежде послушный мальчишка, теперь шел наперекор всех его слов? Период бунтарства прошел у Альфреда лет двести назад. У Мэтью он, судя по всем признакам, только начинался. Если Англия говорил, что тот должен быть самостоятельным, то Канада наперекор всему продолжал идти исключительно по выверенному британцем пути. Если ему предлагали сменить костюм на джинсы и обычный свитер, то парень надевал в довесок ко всему строгий жилет под пиджак.       Прячась от любопытного взгляда, Англия постучал кулаком по стене, чтобы не дай бог не стать биться об нее головой. Он, конечно, гордился парнем. Но черт подери: юноша был до скрежета в зубах всех покойников мира Правильным. Причем с большой буквы «П». Это нравилось в нем Артуру, безумно нравилась также его легкая улыбка, стеснительный румянец на щеках, трогательная прядка, вечно свисающая на лицо. Нравилось все вплоть до идеального по-французски маникюра и шелковистых волос. То, что не нравилось Киркланду в Бонфуа, в случае с Канадой сводило с ума. Он уже давно засел прочно в его сердце и Артур ничего не мог с этим поделать: старался не замечать, но постоянно натыкался на него. Делал вид, что спутал с братом, чтобы как-то задеть, но тот с удвоенным энтузиазмом маячил перед глазами, всем видом показывая, какие они на самом деле разные.       — Убегай! — кричал разум…       — Отпусти! — просило сердце…       — Можно войти? — произнес канадец, с улыбкой на губах приоткрывая дверь. Сердце остановилось на мгновение и тут же сорвалось на галоп, от чего по всему телу прошлись мурашки, заставляя Артура вздрогнуть и обернуться к посетителю.       — Да, — на автопилоте произнес Киркланд, но в следующую секунду передумал.- Нет!       Он сам не заметил, как оказался перед ним, держась за дверную ручку с другой стороны двери.       — Но, — опешил юноша, резкой сменой реакции и удивленно склонил голову немного в сторону.       — В другой раз, — говорит он, усилием воли отрывая взгляд от ясных аметистовых глаз и опуская их на искусанные губы. И замер, понимая, что все следы на них свежие, а, значит, не он один волновался о предстоящей встрече. В следующий миг Канада, будто извиняясь, медленно провел по губам языком, и от этого действия во рту англичанина пересохло.       Артур все еще пытался закрыть дверь, но у него ничего не получалось по известным причинам.       — Отпусти… Отпусти ручку, — Мэтью дрогнул и опустил взгляд на собственную ладонь, а затем на ладонь Англии. Было заметно, что англичанин давил со всей силы, чтобы закрыть эту чертову дверь, но для Уильямса это не стоило никаких усилий. В этом было что-то по-детски милое. Особенно в растерянном взгляде юноши, во вновь выскочившем румянце.       — Нет, — шаг вперед. Киркланд поднял взгляд вверх и едва успел уловить во взгляде Канады решимость, прежде чем веки опустились и чужое дыхание опалило его губы.       В следующий момент Артура уже не волновало, что в коридоре мог оказаться кто-то из служащих, он просто целовал немного шершавые, но при этом все еще мягкие и теплые губы. Наслаждался легким привкусом металла на них. Кровь в его венах в мгновение ока превратилась в лаву, которая медленно растекалась по телу, вызывая жар и головокружение.       — Отпусти, — сказал разум, и ладонь соскользнула с дверной ручки, позволяя втолкнуть его внутрь.       Артур медленно поднял руку и провел пальцами по заалевшей щеке юноши, плавно отрываясь от губ. Слишком быстро. Слишком сладко. Слишком идеально. Правильно. Киркланд едва держал себя в руках, чтобы не сорваться, чтобы не выплеснуть на Мэтью все те эмоции, что он долго сдерживал и скрывал от него. Только не сейчас. Только нее так.       — Убегай, — с мольбой выдохнул Киркланд, надеясь на благоразумие канадца, но тот лишь замотал головой, прикрывая за собой дверь.       И снова эта смущенная улыбка. В ней все: просьба не отказывать, просьба не отвергать, извинение за эгоизм, за свою нерешительность. От этого снова кругом голова.       — Вы открыли для меня целый мир, — улыбка становится шире и искреннее. Глаза сияют или это только воображение одного влюбленного англичанина?       Слова, что кричали разум и сердце, постепенно затихают, оставляя вместо себя что-то совсем иное в душе. То чего раньше там не было, или о чем Артур давно позабыл.       Он сам не заметил, как заключил юношу в объятия, чтобы больше не отпускать. Незачем больше бежать.

Boom Boom Satellites — Shut Up And Explode