Милая стерва

      Василиса сидела у него на коленях тихо, как мышь. Она боялась поднять голову, и внутренний голос подсказывал, вот сейчас он ее оттолкнет, и все пойдет как раньше: оскорбления, подколы, равнодушие. Но этого не происходило. Драгоций крепко прижимал к себе Огневу, наслаждаясь ее запахом, а она заполняла легкие его.       — Слушай, а как ты меня нашла? — спросил Фэш чуть хрипловатым голосом и, чуть отстранив Василису от себя, внимательно посмотрел ей в глаза.       — Я… Ну в общем следила за тобой… — Огнева покраснела и, опустив голову, начала внимательно рассматривать свои пальцы, лишь бы не видеть взгляда Фэша. Ей почему-то казалось, что он разозлится, но Драгоций лишь тихо рассмеялся, и Василиса резко подняла голову, чуть ударив черноволосого по подбородку.       — Да с тобой шлем надо носить! — чуть усмехнулся он. — Кстати, я отпрашивался у Нерейвы только на два часа, поэтому нам пора ехать.       — Прошло ведь меньше часа? — нахмурилась Василиса. — Мы куда-то спешим?       — Да. — хитро улыбнулся Драгоций. — Хочу тебе показать одно место.

***

      Представьте себе тридцать метров над морем, рядом обрыв, сосны, ковер из сосновых иголок, воздух такой, который хочется пить! По грифельному небу летают с криками чайки. Резкая зелень горизонта стоит зубчатой стеной над бурыми облаками шторма. Малахитовые доски прибоя, размашисто исписанные беглыми зигзагами пены, с пушечным громом разбиваются о берег. Эхо звенит бронзой в оглушенном воздухе. Тонкий туман брызг висит кисеей во всю громадную высоту потрясенных обрывов. Штормовой ветер гонит крупную зыбь. Море безгранично. Стоишь на берегу, смотришь в даль и видишь лишь бескрайние просторы. У берега море голубое, а чем дальше, тем цвет его темнее. Оно великолепно, вода чистая и прозрачная. Воздух наполнен благоуханием сладких цветов и чистого воздуха. Волны с монотонным звуком бьются о разноцветную гальку. В небе летают чайки и временами издают крик, как-будто зовут меня с собой полюбоваться морем с высоты птичьего полета. Очень интересно наблюдать, когда волна отходит назад, затягивая с собой небольшие камушки, а потом вновь наступает на берег, ставя все на свои места. Сколько красоты таят в себе морские глубины. Маленькие рыбки стайками плавают среди зеленых и желтоватых водорослей. А песчаное дно покрыто ракушками, будто драгоценными камнями.       Василиса ахнула и подошла к самому краю обрыва. Она осторожно посмотрела вниз, и от восторга закружилась голова.       — Какая красота… — у нее перехватило дыхание. Солнце так ярко горело в голубых волнах, что глазам стало больно, у Василисы навернулись слёзы и радужными кругами засверкали перед ее взором. Сердце было готово выпрыгнуть из груди и так хотелось прикоснуться к воде, почувствовать её прохладу, что она готова была прыгнуть с обрыва вниз.       — Знаю. — улыбнулся Фэша и сел прямо на траву. Он задумчиво посмотрел вдаль; солнце, уже опускавшееся за горизонт, мягко светило, заглядывая Драгоцию под ресницы, отчего его пронзительно голубые глаза становились еще ярче. Василиса села рядом, и ее взгляд невольно снова упал на Фэша. Задумчивым он казался еще красивее. Черные кудряшки не делали его похожим на девчонку, а наоборот придавали мужественности. Аристократический гордый профиль, четко очерченные скулы, брови в разлет. Он казался Огневой нереальным.       — Я всегда любил море. — неожиданно произнес Фэш и повернулся лицом к Василисе, заставив ту вздрогнуть всем телом.       — Я тоже. — улыбнулась Василиса. — Особенно вечернее. Оно завораживает. Мне всегда было очень интересно наблюдать заход солнца, когда этот большой, желтый, раскаленный шар постепенно начинает темнеть и утопает в бездонном море. Вокруг тишина, и ничего, кроме звука наступающей волны, ворошащей спокойно лежащие камни.       — Да... — мечтательно отозвался Фэш. — Море никогда не бывает однообразным, неинтересным, потому что каждый день, даже каждую минуту, оно разное. Таинственное, непостоянное, необъятное — оно волнует душу, не оставляет равнодушным сердце. Сегодня оно тихое и спокойное, будто большое зеркало, холодное и прозрачное. Солнечные лучи, пронизывая соленую воду, достигают дна, кротко затрагивают золотистый песок и яркие сияющие ракушки, гладенькие камешки и зеленоватые водоросли, ловят маленьких ловких рыбок, которые стайками весело забавляются возле берега. На следующий день все меняется.       Какое-то время оба сидели молча, обдумывая сказанное и наблюдая закат. Вечереет. В бирюзовом море отражается персиковое солнце. Такое же сочное и яркое. Крики чаек, столь знакомые каждому, немного затихают. И, наконец, приходит чувство гармонии с миром и с самим собой. Догорает день. Солнце медленно опускается к горизонту. Оно уже не такое обжигающее и слепящее как днем, а мягко пригревает теплыми вечерними лучами. Диск солнца окрашивается в ярко-оранжевый цвет и чем ближе опускается к земле, тем больше становится. Теперь солнце подсвечивает облака на небе снизу, и они приобретают легкий розоватый оттенок.       Когда солнце касается нижним краем кромки горизонта, начинаются вечерние сумерки. На небе много облаков, они расцвечены всевозможными красками заката – от ярко-желтой до приглушенно-фиолетовой. На другом крае неба проступает блеклый серпик луны.       Большое оранжевое солнце прощально пылает, медленно скрываясь из вида. Сначала кажется, что оно движется очень медленно, пробегая лучами по ветвям деревьев и окнам домов, а потом резко ныряет за горизонт. Земля погружается в сумерки. А в небе еще некоторое время блеклое зарево в том месте, где спряталось солнце.       — Я хотела спросить... — неуверенно спросила Василиса, оторвавшись от зачаровывающего зрелища.       — Ты про маму? — Фэш улыбнулся уголками губ. — Тебе что конкретно интересно?       — Как она... — Огнева замялась. Она никак не могла подобрать слов, ей не хотелось говорить "сошла с ума" или "стала такой". Она прекрасно понимала, что никогда не сможет почувствовать боль Фэша и не хотела ранить его еще больше, ведь одно дело, когда мать погибла и совершенно другое, когда она жива, сидит совсем рядом с тобой и не понимает ничего. — Как это произошло? — наконец спросила Василиса и вгляделась в глаза Фэша, те совершенно ничего не выражали, он прекрасно умел скрывать свои эмоции.       — Это произошло не так давно. В восьмом классе. — начал непринужденный рассказ Драгоций, и Василису покоробило, он словно говорил о рутинных вещах, а не о том, как его мать сошла с ума. — Тогда я еще был пустоголовым и безрассудным, я еще не был агентом Нерейвы и остальных. Мой отец все еще пытался стащить договор у Астрагора и однажды его поймали. Он не появлялся дома неделю. Мама вся извелась, и я заметил пару седых волосков на ее голове. Спустя семь дней он появился. Вернее Астрагор прислал нам его труп, весь изрезанный и... — Фэш глубоко вздохнул, словно бы напоминая себе, что все это давно прошло. Его глаза были затуманены, и Василиса машинально прикоснулась к его руке.       — Ты не обязан продолжать.       — Все нормально. — чуть улыбнулся Фэш, но улыбка вышла слишком уж натянутая. — Тело папы было до ужаса изуродованное, и мама ушла к себе в комнату. Она заперлась там, и я позвонил в полицию. Труп все еще был на пороге нашего дома. Я тогда испугался, как никогда в жизни. Я не мог узнать в этом куске мяса отца, это зрелище до сих пор снится мне в кошмарах. Когда приехала полиция, все пошло как-то очень быстро. Я помню мало — много света, меня со скорой отправляют к психотерапевту. Но я отчетливо помню, как до этого полиция выломала дверь к маме, она сидела скрючившись в углу и что-то шептала на непонятном языке. С тех пор она не сказала ни слова. Ни одного слова. Врачи говорят, что она не узнает меня, людей, да вообще все! Смерть отца стала для нее тяжелой душевной травмой, от которой оправиться может только она сама. — Фэш на секунду закрыл глаза собираясь с мыслями. — Ее поместили в больницу для душевнобольных, а меня на воспитание родителям Захарры. С тех пор я навещаю ее как можно чаще. Но недавно она впервые попыталась покончить собой. И сегодняшний разговор ты слышала. Врачи советуют перестать ее мучить. Говорят, что она уже не выздоровеет, шансов почти нет.        Голос Фэша сорвался, и он тут же откашлялся, стараясь скрыть это. Василиса внимательно всмотрелась в его лицо, она поняла, как сильно ему было плохо все это время и каким трудом он скрывал это. Огнева вздохнула и легла на землю, ее переполнял восторг, оттого, что Фэш рассказывает ей свою историю.       — Почти не считается. — пробормотала она, но Драгоций все же ее услышал.       — А я и забыл какая ты оптимистка. — фыркнул он и лег рядом. — В последнее время ты очень мрачная.       — Мрачная? — Василиса покосилась на него, пытаясь вспомнить, что было в последние дни. Ей казалось, что нормальная жизнь закончилась лет сто назад.       — Байки ломаешь, из дома сбегаешь, сейфы находишь... — начал перечислять Фэш, демонстративно загибая пальцы и весело поглядывая на Василису.       — Для первого и второго были причины. — насупилась она. — А последнее нечаянно получилось.       — А какие причины? — фыркнул Фэш и выжидательно посмотрел на Огневу. Василиса отвернулась, не зная, что сказать. Глупо. Глупо. Глупо. Она сломала мотоцикл Фэша лишь потому что увидела его с Маришкой и из-за слов, сказанных им.       — Ты многое сказал. — коротко ответила Василиса и на секунду зажмурилась. Тут же перед глазами предстал глумящийся Фэш, совершенно не похожий на того парня, что лежал рядом с ней сейчас. Как только она открыла глаза, сразу заметила угрюмый взгляд Драгоция.       — Я был придурком. — тихо сказал он и резко поднялся с земли. Василиса оперлась на локти и удивленно взирала на странную реакцию черноволосого.       Незаметно для обоих наступила ночь. Ночь открылась сразу, как будто распахнулся занавес театра. Луна огромная, словно это не луна, а солнце, только ночное солнце; звёзды нестерпимо яркие и крупные, кажется, протяни руку и дотронешься до их холодных, острых лучей.       — Идем. — бросил Фэш и повернулся к Василисе спиной. — Нерейва нас убьет.       Василиса тихо вздохнула и, тоже поднявшись, направилась вслед за Драгоцием, уже порядочно отдалившемся. Огнева подняла голову и улыбнулась. Черно-фиолетовое небо стало зажигаться одинокими мерцающими звездами, собирающимися в россыпи созвездий. Полноликая луна серебряным шаром выкатилась из-за высокой горы, очертания которой напоминали лохматого медведя, стоящего на задних лапах с распахнутыми объятиями.       И почему сонный лес не спит по ночам? То тут, то там раздается скрип, оханье и шуршание. Это ёж, выбравшись из своей норки, отправился на охоту. Цепляясь иголочками за ветки кустов, создавал странные звуки, похожие на разговор старых друзей.       Вслед за ним, ухая пролетает филин, с огромными глазищами, кажется, он кого-то приметил. И точно в этот миг у самого носа ежа в норку юркнула мышь. Видимо ужин филину придется пока отложить. Расположившись на суку, он с важностью благородной дамы, стал выжидать новой добычи. Еще никогда филин не оставался голодным. Он заметил движение в кустах, приготовился, но увы это был всего лишь лисенок.       Выбравшись из норы, он оказался самым смелым и любопытным из всего своего семейства. Его братья и сестры предпочли дождаться мать в норе, высунув из норы лишь свои носы. Мать давно ушла на охоту и вот с минуту на минуту уже должна была вернуться с добычей. Лисята всегда чувствовал ее приближение, встречали ее. Мать часто приносила им еще теплых птенцов, любимое лакомство любопытных носиков. И верно, вот из-за дерева показалась морда взрослой особи, в зубах висела безжизненная тушка убитого птенца. Опять разорено гнездо. Вдали были слышны возмущенные крики обезумевших родителей, верещавших о своей беде всему лесу. Носясь с ветки на ветку птицы, создавали такой шум!       Василиса не заметила, как они подошли к байку, который стоял скрытый в непроглядной тьме. Фэш сел на мотоцикл и махнул Огневой рукой:       — Залезай!       Василиса села позади Фэша и, осторожно обняв его, сцепила руки у него на животе. Ладонями Огнева почувствовала кубики пресса на животе Драгоция и невольно покраснела.       "Хорошо, что он не видит" — пронеслась у нее мысль за секунду до того, как байк сорвался с места.