Шизополис

      25 марта       «Сегодня снова проснулась в лесу. Я плохо помню, что было, но мое тело болит, а на руке свежая царапина. Я не знаю, что происходит, но меня пугает все это. Янка говорит, что я лунатик. Но мне кажется, тут что-то другое. Мне страшно. Страшно от того, что не с кем поговорить. Никто не понимает. Иногда я думаю, будь у меня родители, я бы не страдала от этого. Хорошо, что я не ухожу далеко от дома. Вот и в этот раз, очухалась в ближайшем лесу, недалеко от города».       Эта запись в дневнике стала последней перед тем, как я заблудилась. Ушла слишком далеко. Не смогла найти дорогу домой и осталась жить в этом лесу. Поначалу было тяжело: спать приходилось на земле. Питаться — подножным кормом. Хорошо, что я прошла школу выживания, знаю, какие ягоды и грибы можно употреблять в пищу.       Прошло полгода. До сих пор не знаю, в какой области нахожусь. Вокруг непроходимые леса, скалы и никого на много километров.       Блуждая в лесу, я наткнулась на дом. Старая ветхая постройка. Однако, внутри оказалась добротной. Просторная комната, разделенная на несколько зон истрепанными тканевыми перегородками. Сразу было заметно, что дом нежилой, но для меня это было неважно. Главное, есть крыша над головой. Более того, в доме была печь. В сравнении с остальным домом, она была в отличном состоянии. Однако, готовить в ней было нечего.       Иногда ночью мне снилось, как я ем мясо. Я прямо ощущаю его вкус. А утром опять просыпалась на улице. И не важно, какая погода: дождь, солнце — я просыпалась на земле. Правда, недалеко от жилища.       Вот уже полгода я живу в этом доме. Не сказать, что шикарные хоромы, кое-где даже есть дыры в потолке. А с приходом сентября, становится все холоднее. Думать о приближающейся зиме не хочу. Потому, как замерзну я тут к чертям собачьими. Ни тёплой одежды, ни запасов на зиму у меня не было. Правда, на чердаке обнаружились старые тряпки: футболки, рубашки. Я надела на себя все, что было более-менее годно.       Так прошло ещё два месяца, а с приходом ноября, я приготовилась умирать. Находить пищу все труднее. Кое-какие запасы, конечно, были: грибы, ягоды. Но этого не хватало. Бывали дни, когда мне не удавалось ничего поесть. Тогда я много спала. Где-то вычитала, что так энергии тратится меньше, а потому и протянуть можно дольше. Сегодня опять холодно, с утра даже снег на земле лежал, и мне ничего не удалось найти поесть. Я готова была даже пойти против себя и поохотиться, но сил не было, и я осталась в доме. Но вся странность заключалась в том, что я больше не ощущала вкус мяса, не просыпалась на улице.       Летом мне удалось насобирать травы и высушить её. Постелила себе на лавку и спала забравшись в этот стог. Все, найденные на чердаке тряпки, я надела на себя. Наверное, издалека походила на какое-то чудовище. Грязная, немытая. Летом можно было искупаться в ручье неподалёку, а сейчас с этим стало хуже.       Не имея топора, мне пришлось собирать хворост. На зиму не хватит, да и не переживу я зиму. С каждой ночью становилось все холоднее, не помогает даже печь. Все тепло уходит через дыру в крыше. Наверное, это конец. В голове ни одной мысли. На столе последний сушеный гриб. Я не ела уже двое суток. Каждый раз просыпаясь, не в силах даже определить, который сейчас час, я смотрела на этот гриб и плакала. Слёзы сами катились из глаз, хотела я того или нет. Плакала оттого, что умру вот здесь, страдая от голода и жажды, посреди заснеженного леса. Когда наконец, сил не осталось даже на то, чтобы вставать, я легла в позу покойника. Скрестила руки на груди. Если меня найдут, так хоть в гроб положат нормально, не ломая суставы. Говорят, в древнее время люди перерезали своим покойникам сухожилия на ногах, чтобы те не вздумали вставать из гробов и шастать по общине. Эти мысли вызвали улыбку. Хотя, кто меня тут найдет — глухомань.       Единственное о чем я сейчас мечтала, это снова ощутить вкус мяса. Я готова была душу продать за это. Но покупателя не было. Да и кому нужна была моя душа, за которой ни гроша. Ну вот, стихи получились, хотя на улыбку не хватало сил.       Жаль что последним, что я увижу в этой жизни, будет потолок с дырой.       Мысли путались, перемешиваясь в голове. Половина из них была о еде, вторая о Янке. Как она там теперь? Кто будет вытирать ей слёзы после очередного неудачного романа? Сколько я себя помню, Яна искала идеального мужчину: Миша был бедным, но красивым. Стас — наоборот: богат, но ужасен на лицо, а у Ивана был маленький… Что-то, да мешало её счастью. И в итоге Яна оказывалась у меня дома с вином и в слезах.       Мягкий свет обволакивал сознание. Сквозь шум в ушах я услышала треск и скрежет. Стук раздавался совсем близко. Может это ангелы пришли забрать меня? У меня даже в голову не приходило связать это с внешним фактором. Я думала, что умираю, и в том месте, где нахожусь, кто-то работает молотком.       А потом я увидела ангела, склонившегося надо мной. Ангел что-то шептал, я не услышала. Он протянул мне кружку и помог проглотить сладкую пахучую жидкость. Напиток обжег глотку и губы, но боли не было, она утонула глубоко внутри. И снова этот противный стук. И тепло, я ощущала странное тепло. Ноги и руки просто горели, и самое главное — я перестала ощущать голод. Сознание медленно, но верно возвращалось ко мне, и я уже могла открыть глаза.       Надо мной все тот же потолок. Правда, дырка исчезла. На её месте была деревянная латка, да и в доме стало заметно теплее. Однако, сил на то, чтобы встать или просто пошевелиться по-прежнему не было.       Прошло ещё два дня. Определяла по количеству света в доме: светло — день, темно — ночь. Так было два раза. А когда я в следующий раз открыла глаза, надо мной снова склонялся ангел. Правда, выглядел он странновато: густая борода, длинные волосы собранные в хвост и сбритые с висков. Одет «ангел» был в зеленый свитер крупной вязки с высоким воротником. — Ты ангел? — промямлила я. — Ну для тебя можно и так. — Я умерла? — Нет, — сухо ответил. — Что ты делаешь в моём доме? — Умираю… — Не советую тебе шутить, — было видно, что мужчина не доволен находкой. Может, я заняла его зимовье? Или это браконьер? Сколько вопросов и все без ответов. Я приподнялась на лежаке, с удивлением обнаружив, что лежу не на соломе, а на матрасе, а сверху шкура какого-то животного. — Я заняла твоё место? — Ты заняла моё жилище. — В твоём жилище дыры в потолке. — Чтобы такие как ты не совали сюда нос. Что ты тут делаешь? — я села на лежаке, в голове еще был туман, но он быстро рассеивался. — Я же говорю, умираю, если бы ты не пришёл, я умерла бы, от голода. — Как ты попала в лес? — Я лунатю, чу… в общем, хожу во сне. Очнулась в лесу. Как попала сюда, не помню. Который сейчас год? — хотелось бы разрядить обстановку, но, похоже, что хозяин дома не имел чувства юмора. — Придешь в себя и уберешься отсюда, — рявкнул он, закидывая в печь пару поленьев. — И куда я по-твоему пойду? — А мне плевать, иди куда хочешь. Только, чтобы я тебя здесь больше не видел, — наступила тишина.       Конечно, по-хорошему надо бы начать паниковать. Не сегодня-завтра, этот мужик выгонит меня из своего дома и я снова окажусь в лесу, без еды и крыши над головой. От таких мыслей у меня свело в желудке, но не от голода, а от странного тянущего ощущения в районе солнечного сплетения. Так было перед тем, как я очухивалась непонятно где. Неужели мой лунатизм снова повторяется?       Пока я думала, что делать дальше и как объяснить своё появление на его территории, мужчина вытащил из печки шкворчащую сковородку и поставил на стол. От посуды поднимался дымок, а через пару мгновений запах жареного мяса с картошкой разлился по всей комнате, заполняя каждый её угол.       Однако, мужчина за стол не пригласил, и вообще, ничего не сказал. Уселся один, достал тарелку и наложил себе порцию. Мне показалось, что я проглочу язык, так сильно было чувство голода. Но и гордости хватило, я забралась под шкуру, накрывшись с головой. Прошло минут десять, может больше. Под таким тёплым покрывалом было трудно дышать, я высунула нос. Запах никуда не ушёл, он стал сильнее. Мужчина чавкал, но по прежнему молчал. — Иди поешь, — когда я уже совсем отчаялась в борьбе с голодом, он все-таки сделал над собой усилие и пригласил к столу. Дважды повторять не пришлось. Голод был настолько силён, что я согласилась бы с ним переспать, лишь бы он покормил меня. Оказавшись за столом, я обнаружила там тарелку с небольшой порцией. Видимо, он заметил мой ошарашенный взгляд. — Тебе сейчас много нельзя. Сколько ты голодала? — Не знаю, — ответила я, вцепляясь в самый большой кусок. — Недели две, может меньше. — Тогда жуй осторожнее, может быть заворот кишок, — и он встал с места. Казалось, находиться рядом со мной ему было неприятно, а может это все от голода?       Прикончив свою порцию, я собрала посуду со стола. Заметила появившуюся откуда-то раковину и умывальник над ней. Такой же у меня был в детском доме. Сложила посуду в нее. — Помыть? — Не трогай ничего, я сам, — пробурчал мужчина и принялся мыть тарелки. — Как зовут? — спросил он. За окном стремительно темнело. Мы сидели за столом и пили чай. — Вика, а тебя? — Илья, — мой собеседник оказался немногословен, лишнего не спрашивал, много не говорил. Как только за окном окончательно стемнело, он вышел в сени, свистнул, и в дом, виляя хвостом, прибежала огромная чёрная собака. Заметив меня, она зарычала, ощерив ряд белых, с мой палец, клыков.       Мужчина странно посмотрел на меня и прикрикнул, тогда пёс по-хозяйски прошёл в угол и лег на солому, видимо, на которой спала я.       Меня клонило в сон. Разморенная полноценной едой, чаем, и хоть каким-то контактом с человеком, я проваливались в счастливое сновидение. Мне опять снился ангел. Он перенес меня на лавку и накрыл шкурой.       Очнувшись утром, я первым делом поискала глазами собаку. Зверя не оказалось поблизости. Зато обстановки в доме заметно прибавилось. Под окошком огромных размеров стол, рядом с ним такое же громадное кресло с ажурной, резной спинкой. На стене у печи деревянный щит, на нем мечи, ножи, и прочий колюще-режущий инвентарь. Подивишись такому набору, я продолжила осматривать комнату. В доме появилась огромная кровать. Однако, я спала на лавке.       Надо заметить, что в этом доме было великое множество шкур убитых животных. Помимо покрывала и ковра, они имелись в кресле, и на скамейке. Но самая красивая и большая висела на стене. Она меня притягивала. Как завороженная, я подошла к ней, прикоснулась к шерсти. Мне показалось, что по пальцам потек ток, ощущалось лёгкое покалывание. Хотелось прикасаться к меху, даже закутаться в него, ощутить запах. И внезапно странная, непреодолимая тоска родилась в душе. Рвущее на части желание скорости и крови. Я даже ощутила на языке её солоноватый вкус. Как оказалось, я прокусила себе язык. Хотелось рвать, откусывать куски плоти, слышать как хрустят кости и рвутся жилы. А ещё через пару секунд мне на плечо легла тяжёлая мужская ладонь. — Отойди, — властно произнёс хозяин дома.       Я вцепилась ему в руку и рванула на себя. Хозяин был очень сильным, а я слишком слаба. Поэтому он просто вывернул мне руку. Хрустнул плечевой сустав. И боль пронзила затылок. — Чуешь, сука, чья эта шкура? — рычал хозяин. — Твой брат долго боролся за жизнь, да только я сильнее оказался. — Пусти, — хриплый голос вырвался из глотки вместе с кровью. — Теперь пришёл и твой черед, волчье отродье, — секунда тишины, отозвалась оглушительным взрывом в голове и наступила чернота.       Очнулась я от холода. Тело нещадно ныло, пошевелить конечностями не получалось. Открыв глаза, я обнаружила, что лежу в снегу. Из одежды на мне только рубашка и штаны, никакой обуви. Вокруг чернила леса, над головой яркие звезды. Вот только любоваться ими совсем не хотелось. Кое-как поднявшись, я огляделась. Свет домика виднелся далеко впереди, и я побрела к нему.       Однако, хозяин открывать не спешил. Я колотила по двери, но все мои мольбы не находили ответа. Хозяин был глух и, казалось, не реагировал на крики и стуки. Выбившись из сил, я села на порог, дрожа от холода. Свернулась калачиком и стала ждать, когда холод окончательно заберет меня. Тело стало тяжёлым и как будто ломким.       Внезапно я ощутила, как меня ударили по спине, не сильно, но от холода любое прикосновение отзывались страшной болью. Но даже на это у меня не хватало сил закричать. Дальше был полёт, крепкие мужские руки подняли над землёй и внесли в дом. Стало тепло, и хоть я была в сознании, сосредоточиться не могла ни на чем. Взгляд блуждал. Только мужской голос, который что-то говорил. — Ты не перекинулась… полная луна… почему ты не стала… — последнее, что я слышала. — Кто же ты? — и тишина. Теплая, мягкая, поглотила меня. — Пить, — в горле было сухо, как в пустыне. Я поняла, что лежу голая под огромной шкурой, но это меня волновало меньше всего. Главное, хозяин меня не оставил замерзать. — Держи, — мужчина помог мне приподняться и выпить горячий чай. — А теперь расскажи, кто ты? — Вика. — Я не об этом, вчера было полнолуние. — И что? — мужчина присел на постель и стал пристально вглядываться в глаза. Его взгляд был исполнен злобы и похоти. Я ощущала, как под этим пристальным взглядом он снимает с меня одежду, хоть на мне и не было ничего. — Объясни, что происходит? — Ты в курсе, кто ты? — Ты тупой или глухой? Я — Виктория Зимина. — Странно, — он отошёл от постели и сел за стол. — Ну давай знакомиться, Виктория. Я — охотник. — Охотник? — Да. Шкура на стене — это волк из твоей стаи. — Из моей чего? Ты о чем? Какие охотники, какая стая? — Ты сирота. Живёшь… жила в Омске. Иногда ты просыпалась в незнакомых местах и не помнила, как там оказалась. А ещё вкус свежего мяса. Ты просто с ума сходишь, когда чувствуешь его.       Человек, назвавший себя охотником, рассказывал обо мне так, словно мы были знакомы всю жизнь. — Откуда ты… — я поднялась с постели, но вовремя одумалась и забралась обратно под шкуру. — Откуда ты знаешь? — Вся твоя стая… — Стоп, стоп, погоди. Какая стая, что за бред ты несешь? Дай мне во что-нибудь одеться! — Твоя стая бросила тебя. Я слышал, другие охотники болтали, — пытаясь переварить услышанное я натягивали тряпки, брошенные мне и, действительно, ощущала себя собакой. — Кто меня бросил? — Твоя стая. Ходили слухи, что твоя мать была человеком… — А я по-твоему кто? Инопланетянин? — Ты волк, волчица… — Мужик, прости. Илья, кажется, ты куришь? Или таблетки глотаешь? Какие волки? — Сядь, — рявкнул охотник так, что у меня ноги подкосились, и я упала на лавку. — Меня зовут Илья. Среди охотников я известен, как Чёрт. Я уже сорок лет охочусь на вашего брата, и запах волчицы чую за версту. Так что, сиди и слушай.       И охотник поведал странный рассказ о моём, якобы, происхождении. Как оказалось, родом я из этого леса, потому и пришла сюда. Правда, немного поздно. Почти всю стаю перебили охотники. Остатки ушли глубоко в леса, найти их пока не удавалось. Вожак стаи влюбился в обычную женщину из соседнего села. Соблазнил её, и на свет появилась я. Но, как это часто бывает, моя мать умерла родами. Так я попала в приют. У меня в голове не умещалось. Эта информация была, как ком на голову. — Погоди, ты сказал что на стене висит мой брат? — Да, я убил твоего брата. Твой отец давно умер, эта честь выпала не мне… — мужчина замолк. Мне стало не по себе. Выходит, находиться в одном помещении с этим человеком было опасно. — Меня вот что беспокоит, вчера ты не перекинулась, хотя была полная луна, почему? — Не знаю. Случалось так, что я чувствовала вкус крови или мяса, а утром просыпалась в парке. Или в лесу. — И как ты это объясняла? — Янка, подруга, говорила, что я лунатю, луначу. В общем, хожу во сне. — Ты оборотень, — от подобного заявления у меня челюсть отвисла. Ничего, кроме смеха, заявление охотника у меня не вызвало. Глядя как я смеюсь, мужчина тяжело встал со скамьи и подошёл ко мне, потом резко схватил за волосы и опрокинул на себя. — Я бы на твоём месте не смеялся, сука, — зашипел он на меня. — Отпусти, больно, — охотник отпустил. Веселье как рукой сняло. Я понимала, что вляпалась, но верить в это хотелось меньше всего. Все это никак не вязалось в голове, и осознать, что ты не человек, точнее не совсем человек, я не могла. Мне всегда казалось, что эти сказки про оборотней, вампиров написаны, чтобы запугивать людей. Оказалось, что любая страшилка может однажды оказаться реальностью. Реальностью, с которой придётся жить всю оставшуюся жизнь. — Что теперь дальше? — робко спросила я, поглядывая в сторону охотника. Тот лежал на постели, пуская в потолок кольца дыма. — Скоро сюда начнут стягиваться охотники со всей округи, и если они учуют тебя — жди беды. — Они меня убьют? — И меня заодно. За то, что не пристрелил тебя на месте. — Жестоко. А почему вы на нас охотитесь? — Вы звери — мы охотники. Так было всегда, и так будет и дальше. Я передам свои знания детям, а те своим детям, и так до скончания веков. — А как ты стал охотником? — Меня учил отчим, отца загрызли твои собратья по стае. Наступила тишина, гнетущая вязкая, тянущая. У меня все ещё не укладывалось в голове только что услышанное. — Послушай, а это можно вылечить? Ну, чтобы я больше не превращалась. — Не обращалась, — поправил мужчина. - Нет, ты волчица. Навсегда. Я встала со скамьи и, меряя шагами комнату, обдумывала слова охотника. Выходит, что в обычный мир дорога мне закрыта. Придётся забыть и о работе, и о Янке. А самое главное, мне предстояло научиться жить в лесу. Со стаей, или вот с этим охотником. — Ты меня выгонишь? — промямлила я, останавливаясь у двери. — Я тебя вчера выгонял. А ты каждое полнолуние обращалась? — Нет, бывало, что я ощущала, что должна что-то сделать, но просыпалась в постели. — Может, ты не настоящая волчица? Может, ты взяла часть генов от человеческой матери? — Послушай, ты спрашиваешь так, словно я всю жизнь знала, что я оборотень, — выпалив все это на одном дыхании, я осознала, что сказала это вслух.       А сказанное вслух становится правдой. Мужчина, по прежнему, молчал, да и нечего было сказать. Он охотник, я —жертва, он должен меня убить. За окном стремительно темнело, мужчина вновь зазвал в дом собаку, но вопреки моим опасениям, она не рычала, тихо подошла и ткнулась в ладонь мокрым носом. — Что это с ней? — охотник замер посреди комнаты, разглядывая, как его Лада ластится к моим рукам. — Может, я уже не оборотень? Я когда голодала, не обращалась. — Не знаю, не знаю, — в голосе были слышны сомнения. Приготовились спать. Охотник постелил на лавке и приказал спать там. Сам же лег на широченную кровать. — Послушай, а может и мне место найдётся… — Охотник не спит с волком, — резко ответил мужчина и загасил керосиновую лампу.       Заснуть на лавке — это, я вам скажу, ещё то волшебство. Бока болят, со всех сторон жестко. Я ворочалась целую вечность, пока, наконец, Илье не надоело. Он снова зажег лампу. — Ты чего ворочаешься? — лениво спросил он, вставая с мягкой постели и подходя к ведру с водой. В нем плавал ковш. Мужчина зачерпнул и стал жадно пить. В неярком свете лампы мне удалось разглядеть его, ведь охотник никогда не снимал при мне свитер. В этот раз он был только в штанах, широких, похожих на шаровары. На руках и груди у него красовалась татуировка, особой системы я в ней не разглядела, просто рисунки заполнившие все свободное пространство. — Чего пялишься? — резко, но не грубо рыкнул Илья. — Я не пялюсь, — стушевалась и забралась под одеяло, выданное мне. Бока уже начинали ныть. — Иди сюда, — он позвал как-то внезапно, так же резко, но не грубо. В голосе слышались мягкие нотки. Я высунула голову. В комнате темно. Видно, он потушил лампу. — Второй раз звать не буду. С лавки я просто слетела, находиться на этой дыбе мне больше не хотелось. Однако, подойдя к кровати, остановилась. Ложиться в постель к незнакомому мужчине было страшно. Илья полулежал на кровати, подложив под спину подушку и закинув руки за голову. — Боишься? — Нет, — соврала я, забираясь под одеяло. В ногах лежала все та же шкура. — А зря ты меня не боишься, — охотник в мгновение ока оказался рядом, накрывая мощным телом. Его голос пробирал до глубины души, забирался под кожу и вызывал мурашки. Я боялась пошевелиться. Мне чудилось, что ещё немного и он придушит меня, избавит от выбора. Охотник схватил меня за нижнюю челюсть и потянул на себя. — Мне всегда было интересно каково это с волчицей? — его пальцы спустились на шею. Мне стало по настоящему страшно. — Отчего ты дрожишь? — Мне страшно. — Ты никогда не была с мужчиной? — Ты хочешь меня убить? — выдавила я от страха. В ответ мужчина только захохотал и откинулся обратно на подушку. — Я пойду обратно на лавку, — я уже почти выскользнула из теплого плена одеяла и мягкой подушки. Но меня остановила тяжёлая рука. — Не рыпайся и спи, — мужчина отвернулся и засопел. Мне же уснуть сразу не удалось. Слишком много в голове было мыслей. Слишком много событий за последнюю неделю.       Пробуждение было таким сладким, что открывать глаза я не хотела. Было так тепло, уютно и хорошо. Я почувствовала, как кто-то гладит мои волосы. Даже тогда я не открыла глаза. Пока я не вижу, это все сон, хороший, мягкий сон. Я поняла, что обнимаю того кто лежит рядом. Мне не хотелось шевелится. Все это сон, в противном случае, я обнимала охотника, который должен меня убить. Внезапно я ощутила на щеке уколы щетины и резко открыла глаза. Прямо на меня смотрели глаза охотника, переполненные похотью и вожделением. Я дернулась и выкарабкалась из-под одеяла. Не рассчитав силу, плюхнулась на пол. — Неужели я такой страшный? — устало спросил охотник, подавая мне руку. В его улыбке было что-то загадочное и магнетическое. Я забралась под одеяло, поглядывая на Илью. — Нет, я испугалась. — Не ври. Я видел что ты не спала. Кто меня обнимал всю ночь, а? — мужчина навис сверху, мне же оставалось только вжиматься в кровать. — Я думала, ты сон, мне снилось… — Тебе снился я? — охотник вошёл во вкус. Он придвинулся так близко, что я ощущала его дыхание, тяжёлое и прерывистое. — Мне снилось, что я в постели с мужчиной. Откуда мне было знать, что это ты? — Не притворяйся невинным агнцем. Я слышал от других охотников, что вы огонь в постели. — Они спали с волками? — смешок сам вырвался, мужчина отреагировал по-своему. Он сгреб мои волосы в кулак и потянул на себя. — А вот сейчас мы проверим, врут они или нет. Повернись, — приказной тон испугал до обморока. Я готова была провалиться сквозь землю. Его глаза смотрели куда-то глубоко и, казалось, горели медовым светом. — Не надо, — проскулила я под натиском огромных рук. Охотник пытался перевернуть меня на живот. Я ощущала себя игрушкой в руках этого садиста. — Надо, волчье отродье. — Пожалуйста, — прохрипела в подушку, уже чувствуя его руки на своём теле. — Пожалуйста. И вдруг, ничего. Охотник просто бросил свою жертву. Дышать стало легче. Он убрал руки и молча лег рядом. — Я не привык к тому, что в моём доме, в моей постели спит мой враг. — Я не враг, — я отвернулась от него и закрыла глаза. Страх отступал, его место занимали мысли о будущем. Точнее, о его отсутствии. Что мне делать дальше? Мне всего 23, ни мужа, ни семьи, ни детей у меня не будет. Работу я уже потеряла. А если не выберусь отсюда, потеряю и друзей. Охотник сказал, что скоро придут другие, и мне не стоит рассчитывать на защиту. От тяжёлых мыслей разболелась голова. Ни о каком сне и речи быть не могло.       Я зарылась поглубже в подушку и заплакала. На плечо легла тяжёлая рука. — Не разводи сырость в моей постели. — Почему я? Почему именно со мной? Мало того что росла в приюте, так ещё и это. За что на голову одного человека падает столько испытаний? — охотник сгреб меня в охапку и прижал к себе. — За что? За что? — голос затих, и я, прижимаясь к охотнику, просто плакала у него на груди. Он ничего не требовал, не просил и не говорил, просто прижал и все. — Убей меня, — глядя охотнику прямо в глаза, я хотела сейчас только одного — умереть. — Пожалуйста, я не хочу жить с этим знанием. Я не смогу. — Тебе нужно просто это принять, и все, — безразлично произнёс мужчина. — Принять?! Да как можно в это поверить. Я всю жизнь не верила во все эти бредни, а сейчас, на тебе, оборотень. Как? — я села на кровати лицом к Илье и стала его разглядывать. Внимание привлекала его татуировка, замысловатая вязь рисунка тянулась по рукам, сплетаясь в узоры, распускаясь на груди птицей. Я протянула руку и провела по рисунку. Охотнику это не понравилось, он резко схватил и потянул на себя. — Не трогай, — процедил он сквозь зубы. — Почему? — но охотник не ответил. — Расскажи о моей стае? — мужчина улыбнулся и откинувшись на подушку поведал мне историю. — Вожака стаи зовут Мирослав, я лично видел его пару раз, но убить его не очень-то и просто. — Он неуязвим? — слова мужчины вызвали улыбку. Однако, заметив его серьёзный тон, я перестала улыбаться. — Уязвим, только уж больно хитер. Твой брат был молод и глуп, поэтому мне удалось его убить. Я оглянулась на шкуру, висящую на стене. Никакого чувства скорби или жалости. Он был мне чужим. — Через пару недель через моё стойбище будут проходить охотники. Все они ищут вожака стаи, надеясь его убить. И тебя убьют, если увидят, — мужчина привстал с постели и провёл рукой по моим волосам. — У всех сук такие волосы? — буднично произнёс он. — Я участвовал в загоне одной такой. Эх, и славная была охота, — во взгляде охотника читался азарт, словно он только что загнал жертву в ловушку и готовился лично пристрелить её. — Что мне тогда делать? Я не хочу умирать. Я не хочу быть волком, я хочу быть человеком. — Ха… обычно вы дорожите своей кровью. — Я человек, а не животное, — скинула с себя его руки и встала с постели. Студеный пол остудил пыл, и надо бы забраться обратно в тепло, но там он, человек, который хочет меня убить.       Этой ночью я снова ощутила вкус крови во рту. Я испытывала странное чувство, мне нравилось ощущать его. Мне нравился запах и вкус крови. Хотелось ещё больше. Но я открыла глаза. Оказалось что я лежу на полу совершенно обнаженной, вокруг темно и тихо. — Охотник, — позвала слабеющим голосом. Никто не отозвался. Внезапно меня подхватили те же сильные руки и куда-то поволокли. — Я не хочу быть волком, не хочу.       Утром я очнулась полной сил и желания избавиться от своего недуга. Мне казалось, это как проклятье, которое можно снять, обратившись к знахарке или колдунье. Охотник возился у стола, накрывал завтрак. На этот раз он предложил поесть. Правда разговаривать, по-прежнему, не желал. После завтрака Илья ушёл, наказав промыть и убрать посуду. Делать было нечего, все равно никаких иных развлечений я не знала.       Ближе к обеду Илья вернулся с добычей. На стол тяжело упали несколько тушек зайцев, уже освежеванные. От вида мёртвых животных меня замутило, и я выскочила на улицу. — Не ожидал такой реакции от волчицы, — со смехом заметил мужчина, когда я вернулась в дом. Он уже разделал тушки несчастных и теперь закладывал их в горшок, куда потом поместил овощи. — Я не люблю когда убивают животных. — А есть любишь? — хохотнул он. — Скоро будет обед.       После еды мы вышли в морозный лес. Рядом шла его собака, огромный кавказец. Несмотря ни на что, Лада, так звали собаку, бодро трусила рядом со мной. — Почему она не нападает? — Ты хочешь, чтобы меня разорвали в клочья? — Иногда очень, — зашептал Илья прямо на ухо. От его голоса по телу поползли мурашки. Лада резвилась, как щенок. Бегала, приносила брошенные палки, скулила и верещала, когда Илья в шутку стал с ней бороться. Постепенно сгустились сумерки. Возвращались домой уже затемно.       Поужинав остатками обеда, мы стали готовится ко сну. Охотник постелил на лавке, однако, спать разрешил рядом.       Мы долго разговаривали, пока не уснули. Открыв глаза, оказалось, что я снова лежу в обнимку с охотником. Я хотела отодвинуться, но он не пустил. Обнимали друг друга, от этого становилось теплее.       Неделя прошла скучно. Илья уходил охотиться и возвращался с добычей. Тошнить от вида разделанных зайцев и прочей живности меня перестало, а желание крови больше не возвращалось.       Но однажды мужчина вернулся хмурый и серьёзный. — Через пару дней придут первые охотники, — сообщил он. — Мне спрятаться? Они надолго к нам? — Обычно они заходят согреться и поесть, от силы на день. — Как же быть? — от этой новости мне захотелось плакать, слова Ильи напугали. Выходит, пришла моя смерть? Но умирать я не хотела. Слишком нравилось жить, пусть и вот в таких условиях. День прошёл в напряженном молчании. Ложась спать, я прижалась к мужчине и, заглядывая в глаза, спросила: — Не отдывай меня охотникам, я сделаю все что хочешь. Хочешь буду стирать, убираться. Все, что угодно, только не отдавай, — мужчина промолчал в ответ, только улыбнулся, крепче прижимая к себе. Охотник не ответил, сгребая волосы в ладонь.       Спать мне совершенно не хотелось. Казалось, усни я сейчас, завтра уже не проснусь. Но усталость и нервное перенапряжение сделали своё дело, я провалилась в сон. Мне снились кошмары: кровь была повсюду, я в крови стою над мертвым охотником, а вокруг сотни, тысячи мёртвых тел. Я проснулась от того, что Илья тряс меня за плечо. — Да проснись же ты, — на щеке вспыхнула резкая боль. — Это просто кошмар, спи, — и он снова обнял меня, притягивая ближе, уже не брезгуя прикасаться. — Я видела мёртвых охотников и тебя среди них. — Ты меня убила? — хмуро спросил он. — Нет, я пыталась тебя спасти, но мне это не удалось. Дай мне слово, что ты защитишь меня. — Я не могу… — он не успел договорить. Я вскочила с места, села напротив и взяла его лицо в свои ладони. — Дай мне слово, что ты меня не отдашь им на растерзание. Лучше сам убей… — Я не смогу пойти против своего племени. Пойми, у нас тоже есть свои законы.       Я понимала, что просить помощи у своего врага не стоит, но у меня не было выбора. Если его семья скажет убить, он не задумываясь сделает это. Наверное, как и моя. Не выпуская его лицо из своих ладоней, я приблизилась, заглядывая в глаза, а потом поцеловала. Поцелуй был беглым. Я боялась его реакции. Он не хотел садиться со мной за один стол, а тут позволил спать в одной постели и даже ничего не сказал на мой поцелуй. — Это что сейчас было? — сурово произнёс он. Вместо ответа я снова прикоснулась к его губам. На этот раз задержалась на пару секунд, но ответа не последовало. Мужчина напряженно сидел на постели не шевелился, не пытался меня скинуть. Может, если я предложу ему себя, он спрячет от охотников? — Где? — прошептала, смелее прикасаясь к губам. — Ты забываешься, — рявкнул он. Молниеносно перевернулся и прижал к подушке. — Я здесь охотник, а ты добыча, — и вдруг поцеловал сам.       Сминая под собой все преграды и меня, в том числе. Когда я поняла, что задыхаюсь, стала отчаянно колотить по спине охотника, но тот не останавливался. Будто причинять боль живому существу приносило неописуемую радость. Перед глазами плавали цветные круги, сознание проваливалось куда-то под пол, но вдохнуть глубоко мне не давали. Когда сил ни на что не осталось, охотник отступил.       Первый вздох, глоток долгожданного воздуха, но уже через несколько минут я снова забыла что такое дышать. Мужчина склонился надо мной с ножом, хищно скалясь, обнажая в улыбке белые ровные зубы. — Что ты задумал? — полушепотом произнесла я. — Сейчас увидишь, — и рука с острым охотничьим ножом скрылась под майкой. Тут же раздался треск разрываемой ткани. Острое лезвие скользило снизу-вверх приближаясь к горлу, Илья резко дернул на себя, разрывая последнюю полоску горловины. Подцепив лезвием ткань, он откинул ненужный лоскут. Глаза чуть ли не светились похотью. Мне же, напротив, было страшно. — Ты хочешь меня зарезать? — выдавила я, чувствуя на коже прикосновения холодной стали охотничьего ножа. — Зачем? Сначала я поиграюсь с тобой, — лезвие скользило по рёбрами, и охотник получал истинное удовольствие, наблюдая за страхом жертвы.       Несколько раз я чувствовала, как он сильнее давит на нож. Скосив взгляд, я увидела тоненькие струйки крови, стекающие по телу. Нож продолжал скользить, оставляя кровавые полосы. Внезапно он отбросил нож, и я смогла выдохнуть.       Мужчина опустился и стал слизывать капли крови. Его прикосновения не были нежными, скорее это были укусы. И каждый такой удар приносил боль и наслаждение. Я наконец-то смогла прикасаться к нему, забралась руками в волосы и несильно потянула на себя. Но вместо того чтобы поцеловать, мужчина выхватил лежащий рядом ремень, и в мгновение ока привязал обе мои руки к резной грядушке кровати. — Эй, мы так не договаривались, — пыталась вывернуться из объятий этой машины для убийства. — А я с врагами не договариваюсь, — прорычал он, хватая своими лапами под коленкой. — Страшно, сучка? Правильно дрожишь, бойся меня.       Запястья саднило от тугих пут, кое-где кожа была свезена. Через ранки сочилась кровь. Илья не шевелился, только тяжело дышал, склоняясь, нависая. Глаза светились желанием. Наконец он повернулся на спину, закидывая руки за голову. — Развяжи меня, — застонала я, когда попытки выбраться не увенчались успехом. — Нет, — прорычал он. — Кто знает, что ты сделаешь со мной? Вдруг тебе захочется разорвать меня в клочья. — Не хочу я никого разрывать, отпусти, руки болят. — Да, деваться тебе некуда, — охотник освободил мне руки. На запястьях красовались ссадины и порезы, но было терпимо. Я попыталась встать. — Куда мы собрались? — властно хватая за подбородок, прорычал мужчина. — Ну… мне нужно… туда. — Куда туда? — ему нравилось наблюдать за моей реакцией. — В дальнюю комнату. — Зачем? — Да пусти ты, я в туалет хочу.       Мужчина расхохотался, но, все же, выпустил. Охотник не позарился на тело, пальцем не тронул. Но несколько минут спустя, я вдруг поняла, что мне это понравилось. Его власть над телом, могучая, заставляющая трепетать в руках.       Накинув тулуп, я тихо выскользнула за дверь. На улице морозно и ясно. На небе ни облачка, луна висит вот прямо тут над головой, протяни руку. И я протянула. Кожа болезненно отозвалась на лунное серебро, обжигающий свет плавил ее как воск. В следующий раз, когда я смотрела на свою конечность, она была в шерсти. Вместо пальцев уродливая когтистая лапа.       Скинув с себя тулуп, я вся встала под лунный свет, примеряя его на себе как платье. Все тело горело. Сквозь тонкую кожу вырывались волчьи черты, а рот наполнился вкусом крови. Вот я уже стою на четырёх лапах, зрение и слух обострились до предела. За спиной скрипнула дверь. На пороге стоял охотник с ружьем в руках. И началась охота. Перемахнув через забор, я оказалась в лесу. Ещё никогда мне не было так хорошо и свободно. Холода я не чувствовала, под лапами приятно поскрипывал снег. Если мне суждено этой ночью умереть от его рук, то пусть сначала поймает меня. Однако, погони не было, охотник так и остался стоять у двери. Забравшись на ближайший холм, я запрокинула голову к луне и завыла. Звуки испугали, но с каждым новым вздохом я проникалась чувством общности с луной. Мне хотелось выть, орать во все горло. Я уже не человек, я не осознавала себя человеком, я была зверем, и это было восхитительно.       Внезапно я ощутила, где-то внутри, почувствовала близкое присутствие родственной души, такого же волка. Только сильнее. Воздух наполнялся его запахом, а через пару мгновений из кустов вышел волк. Таких громадных животных я никогда не видела. Зверь осторожно обошел меня с одной стороны, потом с другой, принюхиваясь и прислушиваясь, низко наклоняя голову. Я боялась пошевелиться.       Волк встал на задние лапы, и я увидела этот жуткий процесс трансформации. Метаморфоз из волка в человека. Со стороны это казалось болезненным, однако, зверь не визжал и вообще не издавал никаких звуков. — Ну здравствуй, дочка, — передо мной стоял высокий статный мужчина, метра два ростом. Абсолютно голый, но ни капли не комплексующий по этому поводу. Я смотрела непонимающе, не зная, как обратно стать человеком. Обычно этот процесс был неконтролируемый. — Ты не знаешь, как обратно? — хмуро спросил он. В ответ я лишь кивнула. Тогда он взял меня за переднюю лапу и поднял. — Надо просто захотеть, сильно.       Я зажмурилась и всем своим существом пожелала снова стать человеком. А когда в следующий раз открыла глаза, поняла, что у меня получилось. Тут же стало холодно, ступни нестерпимо горели от снега. За спиной огромного мужчины появилась пара человек, протягивая мне тулуп и унты. — Пошли с нами, — и я пошла. — Отец, от неё пахнет охотником. Подстилка, — рыкнул на меня молодой крепкий парень. — Успокойся, сейчас все пройдёт. Шли мы долго, утопая в снегу, кожей ощущая каждый порыв ветра. — Куда вы меня ведете? — решила спросить у того, кто шёл впереди. — Мы идём домой, — ответил он. — Кто вы? — мужчины остановились и все трое уставились на меня. — Мы идём домой. Туда, где ты должна быть. — Но я не хочу. Я хочу в сторожку, я хочу к охот… — договорить мне не дали. Молодой мужчина бросился в мою сторону, повалив в глубокий снег. — Отец, разреши я её разорву? — Успокойся сын. Волк, рожденный от человека, не сразу может принять стаю, — он подал мне руку и поднял на ноги. — Дочка, ты желаешь остаться с нами или пойти к человеку?       Вопрос был, как выстрел в лоб: уйти сейчас, означало снова потерять семью, остаться… все смешалось в голове. До тех пор, пока за спиной не прогремели два выстрела. — Отец, охотники, — молодые волки рванули в кусты, за ними вожак. Напоследок он посмотрел на меня и в мгновение ока стал волком. Стоять и ждать, пока до тебя доберутся охотники, куда себя деть я не знала. Но интерес подстегивал следовать за семьей. Я хотела знать, где они обитают и чем живут. Я бежала следом, ощущая в груди свободу и скорость.       Очень скоро выстрелы остались далеко позади, а мы вышли на поляну. По обе стороны тянулись стройные ряды домов. Одинаковые домики, обнесенные общим забором. — Добро пожаловать, — раздалось в голове. Вожак стаи, по-прежнему, был в образе волка, поэтому мысли передавал на ментальном уровне.       Я провела в общине несколько дней, после чего в одну из ночей сбежала оттуда. Не смогла принять свою природу, подчиниться законам стаи, волчьим законам. Те два волка, что встретились в лесу, ходили за мной по пятам, не упуская шанса подколоть, отпустить скабрезную шутку.       Ночь была лунная. Лес видно как на ладони. Идти легко. За то время, пока я жила в стае, вожак научил ориентироваться по запаху, распознавать следы. До домика охотника я добралась быстро. Света в окнах не было. Однако, присутствовал какой-то чужой, незнакомый мне запах. Охотники, промелькнуло в голове. Но запах был слабым, видать они были, но уже ушли.       Охотники пахли смертью. Вожак рассказывал, что от прежней стаи выжила десятая часть. Почти всех перебили, а тех кто остался загнали в глушь. Он рассказал, как они загоняют и убивают волков. Что ради охоты люди готовы пожертвовать всем.       Обнюхав территорию, я подошла к двери и села на пороге, несколько минут спустя раздался лай. Лада почуяла волка. К тому времени, как Илья открыл дверь, я уже успела принять человеческий облик.       За то время, пока я была среди волков, я усвоила несколько уроков: если на тебя смотрит дуло — убей. Илья вышел с ружьем, хотя, наверное знал, кто пришёл. Лада выбежала счастливая, принялась вылизывать руки. Я потрепала огромную собаку по загривку и, отодвинув руками охотника, прошла в дом. Следом за мной, радостно виляя хвостом, вошла Лада. — Какого черта ты приперлась? — в голосе звучала сталь, но чего-то в этой стали не хватало. — Я сделала свой выбор, — даже не утруждая себя накинуть хоть какую-нибудь вещь, я села на лавку. Собака вилась рядом, облизывая руки. — Какое мне дело до этого? Убирайся из моего дома… — голос охотника дрогнул. — Выгоняешь? — Я сказал, пошла вон, — приоткрыв дверь, мужчина стоял, хмуро наблюдая за моим перемещением по комнате. Я не спеша обошла стол, кресло, подошла к кровати и прикоснулась к резному изголовью. — Я должен был убить тебя сразу… — Так чего же не убъешь? Вот она я, даже сопротивляться не стану… — на подушке лежал тот самый зелёный свитер. На меня нахлынули воспоминания. Подняла свитер и зарылась в него носом, вдыхая мужской аромат. Внезапно в сознании алой стрелой промелькнула боль, я ощутила запах другой женщины. Он был таким ярким и острым, что заломило затылок. Страшный укол ревности, и не один, не два. Они жалила, как сотни пчел, отравляя ядом все существо. Впиваясь в подкорку мозга. Мне кажется, я даже зарычала. Собака заскулила и поползла под стол. — Я смотрю, ты времени зря не терял, — отшвыривая свитер, прорычала сквозь стиснутые зубы. Рот наполнился кровью от прокущенной губы. Но я по прежнему стояла, не шевелясь, кожей ощущая за спиной его взгляд. Но было ещё что-то, помимо жгучего ощущения убить. Я втянула носом аромат, запах возбужденного мужчины перебил все предыдущие и я поняла. Это было желание, граничащее с похотью. Охотник резко подошёл сзади, хватая за руки. Тут же заболели ладони, оказалось что я впилась в них собственными ногтями. Я хотела разорвать его, вырвать сердце голыми руками, напиться его крови. — Кто она? — Какая тебе разница? — прошипел охотник. — Или ты ревнуешь? — слова полоснули по нервам, отзываясь в каждой клеточек ураганом ненависть и злости. — Ты трахал тут другую… — Трахал. Она не сопротивлялась, податливая попалась сучка, — после этих слов у меня окончательно сорвало крышу. Я развернулась и резко ударила охотника, оставляя на щеке рваные раны. Однако, крепкий мужчина устоял, сплюнул кровь, и уставился на меня ненавидящим взглядом. — Пошла прочь из моего дома, — повторил он. — А то что? — вырвалось. Воздух между нами накалился до предела. Казалось, его можно резать ножом. Стопроцентная концентрация злости и похоти. На тонкой грани сознания. Я не успела заметить ремень в его руках, и уже через секунду он схватил за запястье, рванул на себя, разворачивая спиной к себе, связывая руки в тугой капкан кожи. Я рванулась вперёд, кожа под ремнем лопнула, кровь тоненькой струйкой стекала на спину и поясницу. Смириться, что я поймалась, как наивная девчонка, не было у меня меня в планах. Я рванулась вперёд и упала лицом в подушку. От неё шёл запах той, другой женщины, от которого стало просто тошнить. — Я был прав, ты такая же сука, как и все остальные, — я понимала что за этим последует. Женский аромат затмевал все, в мире существовал только он и я. И только одно желание — убивать. — Ты решила… что можешь… вот так ходить… к волкам… и я тебя за это не накажу? — мне не хватало сил отвечать, я хотела мстить. Раны на запястьях горели огнём, и каждое прикосновение отзывалось болью.       В какой-то момент я завыла, забилась под крепким мужчиной, пытаясь высвободиться из его пут, тот закрыл мне рот рукой о чем тут же пожалел. Я прокусила ему два пальца, и не отпускала до тех пор, пока не ощутила огонь внутри. Рот наполнился солоноватой жидкостью. Желание разорвать охотника заполнило все моё существо, а потом наступила тишина.       Когда я в следующий раз открыла глаза за окном было темно. Рядом, тихо посапывая, спал охотник. Меня удивило то, что он спокойно лежал рядом. Я попыталась встать. — Куда собралась? — прорычал он. — Никуда, неудобно лежать, — я перелегла поближе к охотнику, а потом, и вовсе, улеглась к нему на плечо, обнимая рукой и устраивая ногу на его бедре. — А не оборзела ли ты часом? — Заткинсь и спи, — мужчина сжал плечо прижимая к себе, притягивая ближе.— Задушишь, — пропищала я, пытаясь выкарабкаться из его медвежьих объятий. — Задушу, — поворачиваясь на бок, сминая под себя, всем телом показывая моё унижение, рычал охотник. — Погоди, ты мне руку сломаешь, — но этот напор уже было не остановить, да и какая, к чертям, разница. Заметив, что я сдалась, охотник перелег на спину и уставился прищуром сероватых глаз. Я снова положила голову к нему на плечо, заглядывая в глаза, пытаясь определить, чего ждать в следующую секунду. Но мужчина был спокоен, лениво водил рукой по волосам.       В этот раз мне ничего не снилось, я спокойно спала обнимая Илью.       Однако, прямо с утра нас разбудил громкий стук в дверь и лай Лады. — Открывай Черт, — голосов было несколько. Все они смеялись и переговаривались между собой.  — Блядь, я совсем забыл, — ругнулся мужчина и вскочил с постели. — Лежи смирно, — рыкнул он.        А что мне оставалось? Кровь застыла в жилах, от близости с охотниками. Когда Илья выходил за дверь, я ощутила запах крови с примесью ещё чего-то, тоже знакомого. Мужчина спровадил охотников в сарай, где они и должны были расположиться. Приникая ухом к двери, я услышала, как они просили впустить их в дом. Илья отнекивался, но в конце концов сдался. Пригласил вечером на ужин. Когда он вернулся, я уже оделась. Нашла то, что было в комоде. — Сиди смирно, не рыпайся и, главное, не разговаривай с ними. Вчера был последний день полнолуния, не должны они заметить твой запах. Эх, придётся напоить их, — мужчина вздохнул, прикидывая в уме, сколько ему придётся выставить самогона, чтобы залить их нюх. — Не парься, сучка. Прорвемся. — Не называй меня так, у меня имя есть. — Ах да, Вика, кажется. Надо бы запомнить. И он ушёл на охоту, вместе со своими гостями.       Как только охотники скрылись за ближайшим холмом, я решила разведать, что же они там прятали, от кого шёл знакомый запах.       В сарае было тепло и тихо, аромат был таким сильным, что я поежилась. И вдруг ощутила, что за спиной кто-то стоит. Обернувшись я увидела, что в приёме двери стоит мужчина, на вид ему было лет пятьдесят, а может и меньше. Из-за бороды и всклокоченных, немытых, волос не возможно было понять возраст. Видимо, не все охотники ушли с Ильей — Черт нам не сказал, что у него есть бабы. Иди сюда, папочка тебе покажет кое-что, — мужчина потянулся в мою сторону. Справа раздался сдавленный рык, я обернулась.       Справа в сене, в грязи, перемешанной с кровью, лежал голый человек. Он был сильно изранен. Видно, что его мучила жажда и голод. Человек повернул в мою сторону голову и я узнала того парня, который встретил меня несколько дней назад: это был волк, сын вожака. Наши взгляды встретились. В его глазах была ненависть, и я готова поклясться, если бы он мог шевелится, он разорвал бы меня. Мужчина был связан, канат в некоторых местах пропитался кровью — Значит он не сказал вам про меня? — я подошла к мужчине, от него за версту несло потом. Видно, не мылся несколько дней. — Ну пока тут никого нет… — я обошла его слева, дотронулась до колючей щеки. Мужчина похотливо схватил за руку и потянул на себя. — Погоди, позволь мне сделать папочке приятно, — ухватила руками за плечи, и, пока мужчина пускал слюни, ухватила за голову покрепче и свернула шею. Одним резким, точным движением. Откуда у меня такие способности, выяснять было некогда. Надо было торопиться, когда вернутся остальные, я не знала, но рисковать не стоило. — Зачем ты его убила? — шептал Мирослав, вставая на ноги, он потерял слишком много крови. — Тебя надо было спасать. — Ты предала стаю. — Я спасают тебе шкуру, шагай. — Куда это ты ведешь нашу добычу? — в дверях неожиданно появился второй охотник. Сколько их было я не знала. Следом зашёл Чёрт. Оказалось, что охотников было трое. Вдвоём мы бы справились с ними, но Мирослав был ослаблен и помочь не мог. — Отойдите, — я готова была накинуться на своего врага, разорвать его. Внутри закипела ярость. Мне хотелось разорвать тех, кто стоял передо мной, даже Илью.       Охотники выхватили ружья и мгновенно выстрелили. В голове раздался гул. Дальше все как в тумане: я помню боль, которая обожгла правую руку, соль на языке и мужские крики. Брат был рядом. Собрав все силы в кулак, он смог стать волком и принял на себя часть удара. Но и ему пришлось не легко. Где в этот момент был Илья, я не увидела. Единственное, что успела заметить, как один из охотников, целившийся в брата, упал от удара Черта. Выходит, он нас защитил. Последнее, что я помню, жалящая боль снова вернулась. На этот раз она была ярче, грудь сдавило от жгучего чувства. Мне казалось, что из легких выкачали воздух, стало нечем дышать. А дальше была пустота и холод. ***       Когда я открыла глаза, надо мной стоял Мирослав. — Отец, она очухалась, — вожак стаи склонился надо мной. — Где Илья? — Надо же, тебя чуть не убили, а ты беспокоишься об охотнике. Дочка, это враги, — я привстала на постели, перед глазами все плыло. — Где Илья? — Ему лучше, чем тебе, но стая не может пустить его сюда. Он сейчас у себя. Отдыхай, — в комнате, где я находилась наступила тишина. Члены стаи вышли, оставив меня наедине с болью и мыслями.       Спала я плохо, постоянно снился охотник, кровь, Мирослав. Прошла неделя, может больше, дни сливались в одно сплошное месиво из однообразных действий. Когда мне разрешили вставать, я стала проводить время в лесу. Стая меня многому научила. Я так привыкла к своей новой семье, что мысли об уходе приносили мучение. В мыслях об охотнике прошло два месяца. Наступала весна, пробуждающаяся природа, приносила странные чувства, раньше такого не было. Хотелось бежать вперёд, чувствовать свободу и скорость. — Дочка, ты должна к нему пойти, — однажды вечером, вожак стаи дал своё согласие на мой уход. Было грустно покидать только что приобретенную семью, которой у меня никогда не было. — Слишком долго ты была среди людей. Не быть тебе волком. — Стая приняла решение лишить тебя силы, — из-за спины вожака вышел Мирослав. Правая рука болталась на перевязи. Раны зажили. — Ты можешь вернуться к нам в любое время, стая примет тебя, — Мирослав обнял на прощание и даже проводил до холма, где жил охотник.       В доме было темно, он казался не живым, и только лай Лады говорил о присутствии охотника рядом. Я вошла в дом. Все было по прежнему. — Зачем вернулась? — голос прозвучал глухо и низко. — Стая лишила меня силы, я теперь просто человек, — мужчина возник за спиной крепко, сжимая мои плечи. — От тебя больше не пахнет волком, — он шумно втянул аромат волос. — Я теперь человек. Настоящий.       Охотник вплотную подошёл ко мне. Мне показалось, что эта новость принесла ему облегчение. Он шумно выдохнул. Прильнула к нему головой, откидываясь назад. Сейчас больше всего, хотелось расслабиться. Я теперь человек. Могу вернуться к нормальной жизни. Хотя, куда мне было возвращаться. Остаться с охотником? — А ты здесь всегда обитаешь? — мужчина часто задышал, руками приглаживая волосы. — Нет, только зимой. Весной съеду обратно в деревню, — говорить становилось все тяжелее. — А дома жена и дети? — Илья резко развернул к себе, я заметила, что он улыбается. От его взгляда становилось тепло, глаза больше не светились злобой и похотью. Сейчас там безраздельно царствовали спокойствие и желание. — Хочешь? — голос зазвучал прямо над ухом, стая мурашек поползла вдоль позвоночника. — Хочу… — прошептала ему в губы. — Чего же хочет су… Вика? — Сучка хочет своего охотника…