Oh Wonder – All We Do
Когда-нибудь мы снова увидим рассвет и улыбнёмся, убирая ненужные тучи на небе. Я только и делаю, что мечтаю. (с) Гарри Стайлс.
Чувствую, как кто-то тормошит меня за плечо, и спокойно открываю глаза, потирая их. Лучи солнца ослепляют меня, и мне хочется от них спрятаться. Не хочу видеть это солнце, этот прекрасный мир за моим окном. Кажется, что я уже привык к своему ужасному и страшному миру внутри себя, что просто страшно приветствовать что-то новое. Это слишком больно, понимать, что ты — другой. Снова потираю глаза, и поднимаю голову с подушки, видя перед собой… Маргарет? Это меня удивляет. Неужели весь вчерашний день был просто сном, и не какой Лили Стюарт здесь не было? И ни какая девушка-незнакомка не пришла ко мне, чтобы стать моей сиделкой? Мысли о том, что это, возможно, сон вызывают улыбку на моих губах. Если всё так, то мне намного спокойней, ибо я не хочу заводить новых друзей. Не желаю, чтобы незнакомые мне люди улыбались, высказывая мне то, что им нравится или не нравится со мной общаться. Заводить новых знакомых было сложно для меня тогда, а сейчас тем более. — Гарри, доброе утро, — с хорошим настроем говорит женщина, подходя ко мне и целуя в макушку. — Доброе, — нахмурившись и потирая свои плечи руками, отвечаю я. — Замёрз? — Немного, — говорю я и делаю один рывок, принимая сидячие положение. Дотягиваюсь до своих ног и аккуратно по одной ставлю их на тёплый паркет. Пытаюсь самостоятельно залезть на инвалидное кресло, но у меня не получается это сделать. — Ничего, я помогу, — видя мои старания, говорит она и ловкими движениями рук, беря меня под подмышки, усаживает на кресло. — Всё хорошо? — Не считая того, что я умираю — всё идеально. Маргарет тяжело вздыхает и проводит своей ладонью по моим кудрявым волосам. Пытается улыбнуться и что-то сказать, но почему-то не делает этого, что меня огорчает. Наверное, я забираю у неё силы, которые так ей нужны. Может быть, я не должен так вести себя с ней, ведь она меня любит и знает таким, какой я на самом деле. Её помощь, поддержка и слова — для меня не просто пустой звук. Женщина отходит от меня и подходит к моему шкафу, доставая оттуда вещи. Раскладывает их на кровать и осторожно, не торопясь, начинает меня одевать. Пытаюсь ей чем-то помочь, но она только улыбается, замечая мои попытки. Как же мне хочется, чтобы её силы были всегда с ней, чтобы она не тратила своё важное время на меня. Человека, который не нужен этому злосчастному миру. — Прости, — на выдохе выговариваю я, надевая на себя чёрную футболку. — За что? — непонимающе спрашивает она. — За меня, — еле улыбнувшись, отвечаю ей. — За то, что я такой. — Ах, Гарри... — с улыбкой начинает женщина. — Какой бы ты не был — всё равно прекрасен. Украдкой улыбаюсь и смотрю на неё. Она поправляет мои джинсовые штаны и отходит, подходя к двери. Кажется, что вчерашний день и правда был сном, что никакой сиделки нет, и что всё так же, как и было. Вот только Джеммы нет рядом. Нет той звезды, которая сияла вместе со мной. — Маргарет, — зову я её, и она поворачивается. — А где... — Лили? — перебивает меня она. — Да. — Она внизу. Ждёт тебя. Ты же ей не разрешил входить в свою комнату. — А, ясно, — протягиваю я. — Значит это не сон... — Что? — Ничего, Маргарет, ничего, — с улыбкой отвечаю я и сдвигаюсь с места, подъезжая к двери. Выдыхаю и пропускаю женщину, едя за ней. Она заходит в свою комнату и начинает там прибираться, складывая чистые и свежие простыни в шкаф. Я подъезжаю к лестнице и осторожно спускаюсь, держась, так как на спуске моё кресло набирает приличную скорость. Спускаюсь со второго этажа и направляюсь в ванную комнату. Проезжаю столовую и резко останавливаюсь, видя девушку за кухонной плитой. Подаю голос и вижу, как Лили быстро поворачивается ко мне лицом и улыбается, держа в руках огромную кружку. Привожу своё кресло в движение и заезжаю в столовую, пристально смотря на неё. Кажется, что она начинает меня раздражать своей улыбчивостью. — Ты всегда улыбаешься? — остановившись возле стола, спрашиваю я. — Пытаюсь, — довольно спокойно отвечает она. — Пытаешься? Значит, есть причины для того, чтобы не улыбаться? — Есть. — И какие же? Неужели это я? — Нет, это не Вы, — нейтрально отвечает она, но я слышу в её голосе грусть. — Это всё раны, имеющиеся на моём сердце. Её слова поражают меня. Я внимательно смотрю на неё и замечаю её мокрые глаза. В столовой становится тихо, а между нами висит гробовая тишина, которая меня раздражает. То, что она сказала, удивило меня и расстроило одновременно. Кажется, что я даю ей повод, чтобы снова вспомнить её боль, которую, возможно, она пытается забыть. Вспоминаю всю ту же фотокарточку и слова, написанные на её обороте. Боль медленно обнимает меня. Девушка отводит от меня взгляд и смотрит в окно, попивая из кружки свой чай, так как я чувствую его запах. Хочется её успокоить и сказать что-то приятное, но я не могу. Во мне ничего не осталось. Я боюсь разговаривать с людьми, так как могу напомнить им об их боли. И в этом я уже убедился. — Доброе утро, — наконец говорю я, несмотря на неё. — Надеюсь, что этот день будет лучше предыдущего. Я не слышу от неё ответа и киваю, понимая, что что-то сделал не так. Видимо, в ней тоже живёт ужасная боль, которая напоминает ей о себе. Но я не хочу думать о страданиях других, так как это может ещё больше ранить меня. Проще молчать и не высовываться, прячась в лабиринтах себя. Так будет лучше. Вздыхаю и беру в руки кружку чая, которая стоит напротив меня. Есть мне не хочется, так как это утро не слишком подходящее для употребления пищи. Глупо, да? Но это правда. Делаю глоток из своей кружки и отъезжаю от стола, выезжая из столовой. Может, игра за выживание моего сердца окажется не такой ужасной? Или нет? — Доброе утро, Гарри, — наконец говорит она, незаметно подойдя ко мне. — Надеюсь, что для Вас этот день будет настоящим. Усмехаюсь и хмурю брови, заезжая в гостиную. Солнечные лучи заполняют комнату своим светом, и это должно выглядеть так прекрасно, но только не для меня. Закрываю глаза и осторожно подъезжаю всё к той же стене, на которой весят все наши фотографии. Вздыхаю и снова открываю глаза, в который раз любуясь сестрой, которая всегда улыбается. Кажется, что она ребёнок солнца. Мне её не хватает. Не хватает тепла, любви и того веселья, что она несла с собой. Не многие люди на этой планете Земля могли меня удивить, а она удивляла, говоря, что в жизни всё будет хорошо. Её объятия были самыми тёплыми, а руки самыми горячими. Хочется вернуть тот день, когда мы были причастны к Вселенной, и просто запеть, понимая, что скоро моя звезда, светившая вместе со мной, погаснет. Хочется вернуть всё сначала и заново прожить эту жизнь, чтобы как можно сильнее насладиться моментами с ней и с моей семьёй. Чтобы снова почувствовать то, что ты кому-то нужен и тебя любят. Снова почувствовать. Кажется, что мой город просто сгорел дотла. В моём мире нет никого, кто бы смог со мной найти общий язык и не быть при этом убитым. Я ужасен — этого не исправить. Хочется закричать и умереть, считая, что так будет проще. Для всех. Сил во мне становится всё меньше, а воспоминания, словно тяжёлым занавесом встали у меня перед глазами. Всё как в тумане, и мне снова становится плохо. Опять ощущаю эту жуткую боль и злость, которая съедает и рвёт меня изнутри. Я не сдерживаю в себе крики. Это невыносимо. Слышу, как Маргарет быстро спускается с лестницы, а девушка стоит уже возле меня, держа за голову. Вижу перед собой женщину и снова слышу её голос, который сильно дрожит. Чувствую, как игла медленно входит мне под кожу, и по венам начинает течь успокаивающее. Пытаюсь замолчать, но у меня не выходит. Мне слишком больно, чтобы об этом молчать. — Спокойно, всё хорошо, — слышу я ласковый голос девушки и снова замечаю её небесно-голубые глаза. — Слышите меня? Я киваю и чувствую, как она осторожно гладит меня по голове, успокаивая. Когда-то так делала Джемма. Каждый раз, когда я психовал и грустил, она подходила ко мне и начинала гладить мою голову, говоря, что я очень хороший. Говоря о том, что она меня любит. Что я её прекрасный и очаровательный младший брат. Кидаю взгляд на Маргарет и вижу её слёзы, сбегающие с подбородка. Я тянусь к ней и пытаюсь обнять, успокаиваясь. Из-за этих ран я становлюсь каким-то больным психом, который не может контролировать свои порывы. Но это, правда, нельзя контролировать. Я пытаюсь успокоиться и перестать плакать, сквозь слёзы смотря на фотографии меня и Джеммы. Пытаюсь из-за всех сил. — Ты сильный, Гарри... Глаза закрываются, и я не могу разобрать голоса. Хочется провалиться и уснуть, не вспоминая ничего, что было до этого. Проснуться прежним малышом, который только что появился на свет. Тогда, я даже подумать не мог, что будет так больно. Чувствую, что кто-то приводит в движение моё кресло и увозит наверх. Сонно поворачиваю голову влево и вижу Лили, поднимающуюся с пола и подходящую к нашим фотографиям. Она сопит носом и касается пальцем образа Джеммы на фотографии. И, кажется, из её глаз бегут горькие слёзы. Ей больно. Так же, как и мне.