Never together?

      Утро понедельника. Эта вещь, которая находилась на третьем месте в списке среди моих ненавистных вещей после четверга и лжи. Это то время, когда ты искренне жалеешь о том, что не удосужился лечь спать на часик или два раньше. Ты жалеешь каждое утро понедельника, что лёг спать не до одиннадцати часов в воскресенье, а в три часа ночи в понедельник (как, например, сделал я). Но всё рано продолжаешь ложиться поздно, даже если ты себе обещал этого не делать. И всё по циклу повторяется еженедельно: ложишься поздно, жалеешь об этом, ложишься и жалеешь... И так до бесконечности.       Вчера у меня был выбор: лечь спать или пересмотреть первую часть "Звёздных Войн". Ну, как вы понимаете, я выбрал "Войны". Теперь же я должен был переться в школу с разбитым настроением и больной, невыспавшейся башкой.       Я отодрал свою задницу от кровати и поплёлся в ванную комнату. Позже я оделся, позавтракал и, схватив сумку, пошёл в школу. Майки выбежал за пятнадцать минут до моего выхода, объяснив это тем, что у него "очень-очень важные, серьёзные и секретные дела".       Физкультура. Вы понимаете о чём я сейчас? Нет, я не озабоченный псих, который будет залипать на упругие попки челидерш и пускать с них слюну, как это делает порой Стив. Может, челидерши и подтянутые, с формами, симпатичные девушки, но около девяноста девяти процентов из них - стервы и шлюхи. Ну, не будем о печальном.  Для меня физкультура как урок в принципе не существует. Класса с девятого. Ну, как не существует, я посещаю один урок в неделю из трёх по расписанию. И то я ещё думаю: ходить на этот урок или нет? Свободный график посещения у меня, короче. Сегодня я приду на урок, потому что вышел Стив, и с ним можно будет поболтать.       Кстати, о Стивене. Он ровно на полгода старше меня. Волосы рыжие, на щеках веснушки. Я нахожу это очень милым. Глаза медового оттенка так и играют живым огнём. Острые скулы, все линии лица чётко очерчены. Кожа бледная, ростом чуть ниже меня. Худой, движения женственные. Его все за гея считают, хотя он стопроцентно натурал. Поэтому успех у противоположного пола небольшой. Впрочем, два сапога - пара. Я тоже неудачник, только он намного удачливее меня.       На улице потеплело по сравнению со вчерашним днём, солнце иногда выглялывало из-за туч. Именно поэтому (по случаю хорошей погоды) мы будем заниматься не в душном  и напрочь пропахшем потом спортзале, а на улице в специально отведённом для этого месте. Я зашёл в раздевалку, переоделся в спортивку. И уже собирался выйти в спортзал на построение, но меня окликнул Дэвид: - Эй, Уэй, нужно поговорить. - Я весь во внимании, - съязвил я.       Падалеки - это у него фамилия такая - тут же очутился около меня и припёр к стене, сжав моё горло. Я чувствовал, как начал краснеть, а потом синеть от нехватки воздуха. Дышать было тяжело. Тем временем Дэвид сопел мне в лицо и выплёвывал эти слова: - Значит, так. Ты сказал Айеро о том, что слышал тогда в школьном саду? - тут он сделал паузу, что бы я ответил. Он тупой что ли? Он сжал мне горло и ещё хочет, чтобы я ему что-то пропищал. Я был в таком шоке, что смотрел на него ошарашенными глазами. - И что же ты молчишь?.. Эх, ладно. Не отвечай. От твоего ответа всё равно не зависит. После уроков ты приводишь Айеро в школьный сад - туда, где ты нас тогда видел. Под любым предлогом. Главное, чтобы он там был. После уроков. Там мы его и побьём. Нет, ты бить не будешь, - Дэвид обратил внимание на мои полезшие на лоб глаза. Я положил руки на руки громилы и начал хрепеть - ведь воздуха мне уже пипец не хватало. Он разжал моё горло, но не выпускал из своего плена, поставив руки на уровне моих ушей. Я начал потирать горло и откашливаться. - После начала избиения ты можешь идти восвояси. Твоя задача - доставить его к нам с бантиком и в срок. Ну, конечно, не в буквальном смысле с бантиком, но в срок. Если не приведёшь,  то тебя ждёт полная задница, - на "тебя" он ткнул в мою грудью указательным пальцем. - Костей потом не соберёшь. Всё ясно?!       Я лишь нервно сглотнул и кивнул в ответ. Сразу вспомнилось, как он кому-то говорил: "Кто не с нами - тот под нами". Не хотелось бы оказаться под ними. - Если об этом будет Айеро знать заранее или просто кто-то ещё посторонний, то тебе не сдобровать тем более. И ещё тому человеку. Я буду следить за тобой.  Свободен, - он выпустил меня.       Я пулей выбежал из раздевалки. Когда я обернулся, то увидел его злорадную ухмылку. Я поморщился от этого.       Весь урок я был угрюм и ни с кем не разговаривал. Стив заметил это и пытался разузнать в чём дело, но я игнорировал его расспросы. Мой друг оставил попытки.        Урок прошёл быстро из-за моих мыслей о том, во что меня ввязали. Я оказывался соучастником этого "преступления". Я называю "преступлением" только потому, что совершенно не знаю, что они будут вытворять там. Но было ясно сразу, чо Фрэнку не сдобровать. У меня была мысль предупредить горе-хулигана и попросить Стива о помощи, чтобы он притаился за каким-нибудь деревом и в нужный момент пришёл к нам на выручку. Но позже я решил не воплощать эту затею в жизнь,  потому что мало того, что нас всех будь здоров побьют, так ещё тем избиением и не закончится всё это. Тем более мне не хотелось втягивать друга в разборки - уж он-то тут вообще никаким ребром.       Оставил я попытки воплотить тот план, когда заметил, что Дэвид и его шайка упорно за мной следят, а лично Дэвид пожигает во мне дыру своим взглядом размером с его огромный кулак. Да, я трус. Я даже не осмелился под их взглядами тупо написать записку Стивену на полях тетради.       Прошли все уроки. Их было шесть. В раздевалке, когда я одевался, мимо меня прошли Дэвид, Майк и Оливер, и Падалеки чуть не повалил меня на пол, "легонько" задев меня плечом, чтобы обратить моё внимание на свою персону. Он посмотрел на меня вопросительным взглядом, мол, "не подведёшь?". Я еле заметно мотнул головой.       Я нашёл Фрэнка около крыльца нашей школы. Он как раз ждал меня, чтобы пойти  ко мне домой на дополнительные занятия (я просил его ждать меня там). Когда он завидел меня, он приветливо-искренне улыбнулся, отчего моё сердце сжало тисками. - Идём к тебе? - спросил он. - Нет, - ответил я, а Фрэнк одарил меня вопросительно-удивлённым взглядом. - А куда тогда? - Давай немного прогуляемся по школьному саду? - Ну, давай, - с опаской сказал он.       Я нежно взял Фрэнка за руку и пошёл в сторону сада. Отличник не вырывал руку и плёлся на шаг позади от меня (не забываем, что Фрэнки-крошка не успевает за мной из-за своего роста, ведь я иду размашистыми шагами, чего Фрэнку не дано). С каждым шагом, который приближал нас к месту назначения, моё сердце трескалось и оттуда всё сильнее начинала сочиться кровь (не забывайте, что это образное выражение).       Ну, вот мы уже дошли до той аллеи. Мы остановились, я встал напротив Фрэнка,  обхватив своими руками чуть выше его локтей. Я посмотрел на него.       Он смотрит на меня со страхом, беспокойством, но я заметил тень... доверия в его глазах. Он мне доверяет, а я через пару минут полностью разобью эту хрупкую вещь. Самое хрупкое, что может быть вообще - доверие. Моё сердце взорвалось, а кровь хлынула фонтаном.  Я помедлил немного и начал говорить: - Фрэнк, бывают такие моменты, когда у тебя нет выбора. Тогда ты чувствуешь себя подлецом и предателем. Ты даже не представляешь  и не понимаешь, как тяжело предавать человека, когда совсем не хочешь. Но тебя заставили... - Я совсем не понимаю, что за бред ты несёшь.       Я увидел, как громилы подходят к нам со спины Фрэнка. (Я смотрел на Фрэнка и видел их на фоне. Мне приходилось заставлять себя не фокусировать зрение на них, иначе бы отличник обернулся на мой испуганный взгляд). Они делали это неслышно, а я старался не смотреть на них. Нервы были на пределе, словно растянутый волос в руках, который готов оборваться,  если растянуть чуть сильнее. - Прости меня... - слеза прокатилась по моей щеке. То человек, перед которым я сейчас извинялся смотрел на меня удивлёнными и ничего не понимающими глазами.       Это было невыносимо предавать не просто человека, а того, кто тебе нравится. Рука Оливера упала на плечо Фрэнка. Тот вздрогнул и обернулся. Бедный понял, в чём "прикол", и постарался сбежать, но тщетно. Его плечо крепко сжимала рука Оливера. - Спасибо, Уэй. Ты можешь идти. Дальше мы сами, - процедил сквозь зубы Дэвид.       Я понёсся прочь. Издалека я слышал, как Фрэнк прокричал: "Уэй, ты настоящий уёбок!!!". Тем временем я спрятался за деревом поодаль, чтобы меня не увидели. Я смотрел на избиение. И слеза за слепой лились из моих глаз. Я видел лишь размытые контуры того, как Фрэнк подпрыгивает от земли от ударов громил. И слышал, как парнишка издавал хриплые крики от боли. Крик становился всё тише и глуше,  а потом вовсе прекратился. Кажется, Айеро потерял сознание. Стервятники поглумились над тушкой,  которая лежала в отключке,  ещё немного и ушли прочь.        Я скатился на землю, облокотившись о ствол дерева. Я больше не мог сдерживаться и полностью отдался и эмоциям. Я ревел и рвал волосы на себе, громко крича о том, какой я придурок. Я лёг на землю и начал рвать уже траву, продолжая реветь и выть. Совесть пожирала меня целиком и полностью. Весь каламбур продолжался где-то минуты три, не больше.        Позже я встал на ноги и решил проверить, как там Фрэнк. Я схватил сумку, которую я кинул рядом с собой, когда ревел как баба. Я подошёл к телу, которое оставалось, кажется, без сознания. Я начал проверять пульс. Сначала я не мог его нащупать и поэтому очень испугался. Но потом пульс всё-таки "прощупался". Жив. Хвала Небесам и всем Богам, в которых я не верю, хотя крещён в католичество и ношу на шее крестик - по желанию родителей.       Проверил дыхание. Редко, но дышит. Его грудина еле вздымалась. Я знал одну точку, нажав на которую, можно привести в сознание без ношатырного спирта. Она располагается над верхней губой в ямочке под носом. Я положил большой палец на ямочку и надавил со всей силы на косточку носа, которая расположена над ямочкой. Фрэнка чуть передёрнуло (так и должно быть). Он пришёл в сознание. Я этому безумно обрадовался. Я взял Фрэнка на руки и решился понести в медицинский пункт, что располагается у нас в школе, и хорошо, что, судя по времени, ещё работает.       Фрэнк был довольно лёгким, но путь предстоял долгий. Минут через 10 я донёс парнишка до медпункта. По пути отличник смотрел в небо стеклянными глазами и ничего не говорил. И каждый раз шикал, если я сделаю резкое движение. Медсестра громко охнула, когда увидела окровавленного Айеро. Все её расспросы я игнорировал, лишь сказав, что нашёл его по случайности. Хотя вы знаете, что это не так. Медсестра начала осматривать больного, перевязать и обрабатывать раны и ссадины. Оказалось, что те придурки сломали ему левую руку (хорошо, что он правша). После всех процедур Фрэнку сказали полежать хотя бы полчаса на кушетке (он отказался ехать в больницу). Я остался с ним, потому что было необходимо сопроводить его до дома.       Когда мы шли к нему домой, Фрэнк обматерил меня всем словами мата (я думаю, что за дело, но даже этого мало). Также он просверливал во мне дыру своим взглядом. Да и вообще я его провожаю потому, что он сам не мог. Поначалу он послал меня ко всем хуям прям перед медухой, но, сделав пару шагов самостоятельно и удачно упав на сломанную руку, он сдался.       Ненавижу себя за это. Я предал человека и заставил его страдать, потому что я трус. Я мог не убегать тогда, а остаться и постараться помочь. Но я трус.  Я убежал, оставив Фрэнка на избиение до полусмерти. Если бы я попытался его всё-таки защитить, то меня избили также, как и Айеро. Ну и пусть. Зато я убежал. Я самый трусливый трус из всех самый трусливых трусов.       Я позвонил в дверь дома Фрэнка. Дом был нежно-голубого цвета, аккуратный и опрятный. Но сразу чувствовалсь,  что в доме нет взрослого мужчины. Мать Фрэнка чуть сознание не потеряла, когда увидела своего сына.       А что было, если бы его убили? Она бы не вынесла. А я тем более... Я потащил отличника в гостиную, а мать пошла на кухню. Она вошла к нам с... валидолом и начала его заглатывать с ужасом смотря на единственного ребенка. У меня чуть слёзы не пошли ливнем. Обеспокоенная  и очень испуганная мать и лежащий на диване постанывающий от боли сын. Боже, в которого я не верю,  покори меня за мой грех! - Я, кажется, должен идти, - прошептал я. - Как тебя зовут? И кто ты? - спросила бедная женщина. Она, видимо, никогда меня не видела либо забыла. - Я Джерард Уэй - одноклассник Фрэнка. Я пойду. - Спасибо, Джерард, - лишь это смогла произнести она, криво улыбнувшись.       Дома я отказался от ужина и лёг на свою кровать в темной комнате лицом вверх. Я никак не мог переварить, что произошло сегодня.       За окном набежали  тёмно-серые тучи и начался сильный ливень с градом. Чуть ли не ураганный ветер срывал листья с деревьев. Люди сразу попрятались по своим домам. И совершенно не везло тому, кто оказывался на улице. Насквозь промокшие, продрогшие и прочее.       Уснуть я не мог - передо мной крутились картины этого дня.       Избиения,  крики и до ужаса испуганный взгляд матери Фрэнка...