Тихий омут маленького ада

Я отвернулась от парня, крепко сжав кулаки. Внутри бушевала уже нешуточная злость, почти ярость. Но я не хотела срываться и показывать Диме, какой я стала, лишившись того, что когда-то получила его стараниями. Во время нашей последней встречи я сказала, что мне хватит сил рассыпаться пылью без злости и раскаянья, без обид и сожалений… Я стану совсем ничтожной в его глазах, если нарушу собственное слово, если покажу ему, как мне на самом деле тяжело, больно, противно от всего, что происходит со мной сейчас. Не знаю, почему в этот момент я испытывала такую всепоглощающую ненависть именно к Диме. По сути, он ведь ничего не сделал мне. Он не вставлял мне палки в колёса, не подговаривал никого причинять мне боль, не рушил ничего из того, что уже было сделано… Власов просто не мешал мне ломать всё самой, стоя в стороне и наблюдая, как я совершаю ошибку за ошибкой без его советов и распоряжений, как быстро снова становлюсь никем. Я прекрасно понимаю это, даже в приступе гнева, но никак не могу себя успокоить. Словно обиженный ребёнок, я пытаюсь обвинить кого-то в своих бедах, совсем не желая признавать, что виновата во всём сама. - В чём же я виноват, солнце? – усмехнулся парень, усаживаясь на лавочку напротив меня и скрещивая руки на груди. Казалось, его этот разговор просто забавляет, что бесило ещё больше. - Посмотри, что ты сделал со мной, - рыкнула, вскидывая подбородок и бесстрашно заглядывая ему в глаза. Уверена, выглядела я сейчас почти безумной, но брюнет лишь ухмыльнулся. – Это ведь уже не я. - Мы и не договаривались, что ты останешься собой, верно? – фыркнул Дима, подаваясь вперёд и внимательно разглядывая моё лицо. – Я обещал сделать тебя королевой, но мышки ведь совсем не умеют править. Они прекрасно умеют служить, как делала это ты достаточно долгое время. Преданно смотрела мне в глаза, улыбалась, выполняла все мои приказы… - он со скучающим видом оглядел помещение, а я вдруг подумала, что хочу его ударить. Было гадко слушать, как Власов рассуждает о моей влюблённости в него. Лера говорила, что привязанности для Димы ничего не стоят, но отзываться так о том, что может быть для человека самым сокровенным – низко. – Признаться, я успел заскучать и потерять к тебе интерес… Но две недели назад ты вдруг продемонстрировала то, что я хотел увидеть. Мышки не правят миром, солнце, а вот у обиженных женщин это порой получается, если их правильно направить. Поэтому я предлагаю тебе вернуться к прежней роли и довести начатое до конца. - Так это тоже была часть твоей дурацкой игры? – пораженно прошептала, ощущая лёгкую тошноту. Он хоть что-то делает по-настоящему? Бывают в его жизни моменты, когда он не играет на публику, когда бывает искренним и не пытается воплотить в реальность очередную безумную идею? - Не совсем, - качнул головой Власов, снова обращая на меня взгляд серых глаз. – Но твоя реакция мне понравилась. Я впервые увидел в тебе хоть какой-то потенциал, по сути, то, над чем бесполезно бился эти месяцы. Не послушную игрушку, а достаточно воинственную женщину. Правда, мне всё равно пришлось показать тебе, что без меня у тебя вряд ли что-то получится… Но здесь уж виновата только ты сама. Я несколько секунд внимательно смотрела на парня, пытаясь понять, шутит ли он или на самом деле считает, что имеет право ставить такие эксперименты над людьми. В серых глазах не было ни капли насмешки… но и привычного мне снисхождения я неожиданно не заметила. Он абсолютно серьёзен. Вдруг мне стало смешно. Сама не могла понять, что стало причиной, но с губ сам по себе сорвался первый смешок. Я прикрыла рот рукой, пытаясь подавить собственные эмоции, но следом за первым смешком невольно последовал и второй. А потом я просто рассмеялась, глядя прямо в глаза Диме, который даже если и был удивлён моим поведением, никак этого не показал. Смех усиливался, становился громче, надрывнее, срывался на истеричные всхлипывания. Крепко обхватила себя руками, пытаясь справиться с внезапно охватившей тело дрожью, пытаясь закрыться от взгляда парня. Я не хотела, чтобы он видел меня в таком состоянии, не хотела, чтобы снова чувствовал, какая я слабая. Я сделала глубокий вдох и на пару секунд закрыла ладонями лицо, приказывая себе успокоиться. Странно, но на этот раз сработало. Дрожь отступила, эмоции резко утихли, лишь только слёзы всё ещё скатывались по щекам, оставляя влажные дорожки, а сердце бешено билось в груди, отдаваясь гулом в без того раскалывающейся на части голове. Я ощущала себя ужасно слабой, почти беспомощной, но никак не сломленной. Поднявшись с пола, я подошла к спокойно наблюдавшему за мной всё это время Власову и наклонилась к его лицу, с ухмылкой заглядывая ему в глаза. - Да пошел ты, - прошипела, усмехнувшись. Мне надоело его слушать, мне надоел этот повелительный тон, мне надоело, что он даже мою ненависть к нему воспринимает, как часть своего плана. Эта самоуверенность, снисходительность, это безумие, которое всё больше затмевает моё сознание только из-за него. Я больше не хочу иметь ничего общего с этим человеком, пока окончательно не лишилась рассудка. Дима снова не проявил никаких эмоций, вызвав во мне новую вспышку гнева. Не сдержавшись, я отвесила парню хлесткую пощёчину, от которой на его коже проступил красный отпечаток. Сама же и вздрогнула, когда моя ладонь коснулась его лица, будто бы ударила сама себя, но вместе с тем в голове вдруг хоть немного прояснилось, мысли стали упорядочиваться. - Разговор окончен, - шепнула внезапно охрипшим голосом, прижимая ладонь к груди. – Я в твоих играх больше не участвую. А подойдёшь ко мне ещё раз – я тебе на самом деле врежу. Найди себе другую куклу. - Я выбрал тебя, - хмыкнул Власов, перехватывая мою руку за запястье и притягивая к себе, - и тебе придётся участвовать в моей игре, хотя бы потому, что прежняя жизнь тебя больше не устраивает, а в новой без моей помощи тебя не примут. - Оставь меня в покое, - тихо попросила, чувствуя, как глаза снова щиплет от слёз. А ведь он прав. Я теперь просто… полуфабрикат какой-то, мне нет дороги ни вперёд, ни назад. Я… застряла. - Нет, - отозвался парень, выпрямляясь и нависая надо мной. – Если бы ты на самом деле хотела уйти, уже сделала бы это, а не устраивала сцены, растягивая тем самым время. - Нет… - выдохнула, хоть отрицать очевидное, пожалуй, было бессмысленно. Мне вдруг стало страшно. Если я только казалась себе безумной, то Власов на самом деле был таким. Только сейчас я осознала это в полной мере. Этот дьявольский блеск в глазах, изогнутые в кривоватой усмешке губы, вечно приказной тон и склонность к насилию… Он безумный фанатик, повёрнутый на своих не менее сумасшедших идеях. Мне нужно бы держаться от него как можно дальше, бежать прочь со всех ног… но почему-то именно это меня и притягивает, и я замираю на месте, как завороженная. Гнев утихает, словно по щелчку, я просто смотрю в серые глаза парня, путаясь в собственных чувствах и мыслях. Ощутив, что я перестала бесполезно трепыхаться в его руках, Дима отпустил мою руку и склонился к уху, от чего тело внезапно обжег знакомый жар. - Продолжаем игру, солнце, - объявил парень, заправляя мне за ухо прядь волос. - Хорошо, - согласилась вдруг, чуть прикусив нижнюю губу. Но тут же с неожиданной даже для себя решительностью добавила: - Только теперь играть будем на равных, милый.