Just let it be

Как-то так случилось, что он стоял на кухне, оперевшись руками о столешницу, слушая, как посвистывает чайник, закипая, и как шуршит о стёкла снег. Как-то так случилось, что прямо рядом, по правую руку телефон едва не разрывался вибрационными трелями всё приходивших и приходивших сообщений. И на дисплее имя. Чужое имя. Не то, что нужно. Угнетающее и холодящее душу. Просто как-то так случилось, что с этим именем он прожил целый год, не смотря на то, что о разрыве думал едва не с самого начала. Отпускать всегда тяжело, даже если и не было никакой любви. Только привязанность и нежелание выбиваться из привычного ритма. Он ждал облегчения, он ждал долгожданного тепла, потому что это правильно. Правильно вычёркивать человека из жизни, если прикосновения не несут с собой весны, а от поцелуев остаётся только гадкий осадок дешёвой помады, если в разлуке ты не скучаешь, а отдыхаешь от "любимого" человека, если рядом с ней мёрзнешь даже самым жарким летом, а в ледяную зимнюю метель скорее хочется вскрыться, нежели ответить на звонок. …Хотя, правильно ли? Как она там? Должно быть, рыдает взахлёб? Да, скорее всего. Едва сдерживает себя, чтобы не схватить мобильный, окунаясь в это безумие с головой - тогда он обязательно сорвётся, пожалеет бедную девушку и совершит непростительную ошибку во второй раз. Хорошо, что он не решился делать это вживую. Так бы он не продержался и пяти секунд; слёзы брошенной, отчаявшийся девушки - что может быть хуже? Любит ли она его? Безусловно, да. А любит ли он её? Любил ли хоть когда-то? Нет. Вряд ли. Только щелчок чайника позволяет ему не сойти с ума. Выдыхает облегчённо, наполняя кислотно-зелёную чашку с мордашкой крипера кипятком. Отпивает, не вытаскивая пакетика, грея руки о фарфоровые бока, примостившись за столом в самом уголке комнаты. Телефон постепенно успокаивался, укладывалось и всё внутри. Впервые за этот год вздыхает легко. У них бы определённо ничего не получилось. Точка. Он медленно согревался, освобождаясь от ненужных обязательств и пустых обещаний. Вот и нет того имени, что круглосуточно, семь дней в неделю несло с собой лишь липкое беспокойство, сбивающееся в тугой комок под рёбрами и жуткий холод, напротив, расходившийся по всему телу. Вот и всё. Скользит ленивым взглядом по всем ящикам, стенам, зашторенному окну и останавливается на кружке, сжатой в ладонях. Майнкрафт - игра, которая свела его с Виталиком. Вот чьё имя навевало исключительно светлые дружеские воспоминания. Вот кто так любил зайти к нему в очередной морозный день без всякой причины и точно так же устроиться за столом, потирая озябшие ладони. Вот кому он был рад в любое время суток, будь то хоть глубокая ночь, вот кого так любили его кошки. Совершенно привычно - он стоит, вот точно так же опираясь о столешницу, ожидая сигнального щелчка, иной раз оглядываясь через плечо, выхватывая взглядом абсолютно прелестную картину: спокойный и домашний Виталик, так уютно вписывающийся в эту тихую ламповую атмосферу, держит на коленях оглушительно урчащую Маргошу, почёсывая за пушистым ушком, а где-то в ногах вертятся Миша и Макс, точно так же ожидая свою порцию ласки. Вот Лиза им никогда не нравилась. Да и Владу-то тоже не особо. Теперь воспоминания о ней не трогали совершенно, не вызывали никаких эмоций. Просто глухая пустота с непривычки. Но застывшую в воздухе тишину непрерывные звонки и СМС будоражить перестали, и было время хорошенько обдумать всё это, хотя в выборе парень уже не сомневался ни капли. Сказать, что Лиза была страшной, или глупой, или требовала к себе слишком многого - соврать. Она была хорошей, милой и приличной в пожеланиях, но всё равно не "той самой". И он даже жалел девушку, - попался ей такой дурак, - и искренне желал найти нормального парня, не зацикливаясь на нём точно так же, как он не зацикливался на ней. Но иначе никак. Иначе бы он просто не вынес. Это было пустой тратой времени, вот и всё. Она в прошлом. А сейчас… нужен был кто-то голубоглазый и светловолосый, такой же, как и он, любитель кошек, крепкого чая и почти дружеских объятий в двенадцать часов ночи под хороший фильм, с изумительно хрипловатым голосом, заразительным смехом и прекрасной улыбкой, вечно в широких толстовках и светлых джинсах. Кто-то до боли родной и нужный. Кто-то, кто согреет. Из приятных мыслей вырывает новая телефонная трель. Он раздражённо хмурится, подходя к столу с намерениями занести этот чёртов номер в чёрный список, но на экране уже не леденящее сердце имя, а другое, как раз наоборот, и парень, сам того не замечая, расплывается в улыбке, принимая вызов. - Пошли гулять? Я у дома. Смотрит на настенные часы, потом за окно. Метель стихла, и только изредка с неба срываются, медленно кружась в воздухе, тихие белоснежные хлопья. А ещё сейчас одиннадцать вечера. - Спрашиваешь? - усмехается он, и, не дожидаясь ответа, сбрасывает, оставляя мобильный на столе. Сейчас это ему точно не нужно. С бодростью десятилетнего мальчишки собирается чуть ли не за пять минут и уже скачет по лестнице, игнорируя лифт. Блондин действительно стоял у дома в неверном свете уличного фонаря, без шапки и перчаток, зато как всегда потирая ладони, пытаясь согреть те горячим дыханием. Боком к нему, ещё не замечая. Это такое простое действо, такая обыкновенная ситуация, но уставший рассудок внезапно заполняет какое-то вселенское счастье пополам с всепоглощающей нежностью. Подходит неслышно, так что блондин замечает его только в паре метров от себя, выдавая приветствие вместе со своей чудной улыбкой. Невообразимо хотелось сделать какую-нибудь глупость. Отпустить что-то эдакое, кровь с чего-то так и кипела в жилах. Но просто молча подходит, обнимая голубоглазого крепко-крепко, прижимая к груди, едва сдерживая желание зацеловать того до смерти, когда он смыкает руки за его спиной в ответ и укладывает голову на плечо. И Виталик молчит. Они оба. Слышен только шелест снега и гул собственного сердца. И такое чувство, словно всё понятно и без слов. Слегка отстранившись, надевает на одну руку светловолосого перчатку, вторую же засовывает вместе со своей к себе в карман куртки. Как-то так случилось, что этой зимней ночью на улице было до невообразимого тепло.