Принцесса с Глубинных троп

К Собранию земель Середа готовилась так, как будто отправлялась не на решающее сражение, а на императорский бал в Вал-Руайо — до нестерпимо-зеркального блеска отполировала доспехи и меч, замысловато заплела волосы и даже попросила меня слегка ее подкрасить. Но больше, чем эти приготовления, ее выдавали глаза, горящие лихорадочным предвкушением. — Ты так волнуешься, как будто собираешься на свидание, — с лукавой улыбкой заметила я. Она усмехнулась: — Ты не ошиблась, подруга. Только не говори Алистеру — будет ревновать. — Кажется, я тебя понимаю, — фыркнула я. — Логейн — мужчина хоть куда! — Середа красноречиво закатила глаза, и я с притворным возмущением ахнула. — Никогда бы не подумала, что ты такая вертихвостка! Страж рассмеялась особенным грудным смехом и начала загибать пальцы: — Сильный, умный и амбициозный мужчина, прославленный воин, гениальный стратег и тактик, пламенный патриот, и, к тому же, враг — как я могла устоять? Конечно, я с нетерпением жду нашего знакомства! И тут я поняла, что она почти не дурачится. — Ты так уверена, что уговоришь его встать на твою сторону? — спросила я, посерьезнев. — А ты сама что об этом думаешь? — она тоже отбросила легкомысленный тон. Я окинула ее испытующим взглядом. — Если ты не будешь его прилюдно оскорблять и унижать, то вполне, вполне… — Унижать? — Середа опять рассмеялась. — Великие Предки! Когда я буду перечислять его деяния, мне придется удерживать себя от комплиментов.  Я вздохнула. Воззрения нашего командира были мне известны, и я не могла ее за них осуждать. Хотя бы потому, что все принятые ею решения были оправданы и шли на пользу нашему делу. Хотела бы я когда-нибудь стать хотя бы вполовину такой проницательной и расчетливой… И все же, меня порой терзали сомнения. Я молилась, прося у Создателя прощения вместо нее, упрашивая ниспослать тепла в ее насквозь промороженную душу и одарить ее добротой. И в то же время понимала, что в этом твердом, как подгорный камень, сердце хранится столько внимательности и заботы, что они ценнее любой доброты. Все мы чувствовали ее любовь, и пусть Винн говорила, что это всего лишь маска — толку от этой маски было куда больше, чем от скудных запасов добросердечия в каждом из нас… Именно поэтому я искренне желала ей удачи и была готова следовать за ней, куда бы она ни направилась. И мое мнение разделяли большинство моих товарищей. Мы верили ей, мы верили в нее — и она верила в нас. Тем больнее резануло предательство Алистера… А ведь все так хорошо начиналось! Собрание ферелденского дворянства шло, как по нотам — мы с Середой обсудили каждый из возможных вариантов, предсказав до мелочей реакцию каждого эрла или хоть сколько-нибудь значимого банна. Воздух под высоким потолком начал потрескивать от напряжения почти сразу — Эдукан мастерски накручивала толпу, вставляя выверенные фразы с хорошо отрепетированными интонациями. Это был великолепный спектакль! Вместо оваций в нем были гневные выкрики и глухой ропот, штормовыми волнами прокатывающийся по тронному залу. Середа была прекрасна в роли справедливой обличительницы. Но и Логейн, умело перехватывающий у нее инициативу, вызывал восхищение — он добавлял пыла и накала страстей в этот поистине исторический момент! Я любовалась ими, как танцем двух ярких факелов в руках искусного жонглера. И дуэль стала продолжением разговора — словно доводы и контрдоводы затвердели и превратились в звенящую сталь!.. А потом все за минуту рухнуло в бездну — и сладость победы сменилась отравленной горечью провала. Эдукан отвела клинок и с улыбкой подала поверженному Мак-Тиру руку, принимая его капитуляцию, когда на середину зала, ставшего ареной, ворвался Алистер. Он кричал о том, что мы не имеем права прощать убийцу короля и гонителя Серых Стражей. В него словно вселился демон — обычно приветливое и мягкое лицо исказила лютая ярость впавшего в безумие зверя. В глазах не было ничего, кроме жажды крови и пылающего драконьим огнем исступления. Он не слышал ни Риордана, ни Анору. А когда к нему подошла Середа, он зарычал ей в лицо, что пошлет к демонам все договоренности, если Логейну оставят жизнь. — Ты так хотела, чтобы я стал королем?! Сделай это, и я им стану! На лице Аноры отчетливо проступили ужас и отвращение, а по залу пробежал тихий ропот. Середа впилась в слепые от бешенства зрачки Алистера долгим взглядом, словно надеясь пробить стену его ненависти. Сгустившийся воздух вокруг них уже не просто трещал — плавился, как тяжкий свинец, и стекал раскаленными каплями по окаменевшему лицу Эдукан. И я внезапно поняла, что Тейрин стоит на волосок от смерти. Мучительная пауза все длилась и длилась — а может, так казалось лишь мне, охваченной гневным недоумением и обидой? А потом я услышала ее голос — безжизненный и тусклый: — Быть посему. Я убью Логейна, и ты женишься на Аноре. В том, что происходило далее, уже не было ни красоты, ни торжественности. Сверкнувший меч, кровь Мак-Тира, брызнувшая на его дочь, будничное признание справедливости притязаний на трон Алистера, объявление их с королевой помолвки, призывы сообща победить Мор… Середа хранила молчание, уступив роль дирижера эрлу Эамону, и только это выдавало ее подавленность. Но убийство героя реки Дейн все равно безнадежно испортило пафос события, и ферелденцы покинули зал почти с радостью. Когда Собрание земель закончилось, Алистер подошел к ней со своей обычной простодушной улыбкой и спросил: — У нас все получилось, правда? Я затаила дыхание: мне показалось, что вот сейчас она его точно убьет! Но Середа склонилась в церемонном поклоне: — Да, ваше величество. Примите мои поздравления…