Принцесса с Глубинных троп

Возвращение оказалось вовсе не таким, как рисовалось в сладких мечтах или леденящих кошмарах – намного дурнее и прозаичнее. Я, как сопливый щенок, потерял контроль над эмоциями: дал волю гневу и оскорбленному самолюбию, и потому проиграл. И даже не тогда, когда позволил себя скрутить и засадить под замок, как последнего неудачника, а когда увидел: мой дом – уже не мой. Странно, но меня с этим местом не связывало абсолютно ничего, кроме пары-тройки памятных вещей: Башня стала пустой скорлупой, в которой поселилось нечто мне чуждое. Осознание настигло меня, подобно стреле, метко выпущенной из прошлого, прямо посреди жилых покоев, занятых орлейцами: мой отец мертв, а вместе с ним и весь род Хоу. Даже я. Простая истина попала прямо в сердце, я пошатнулся, схватившись за шершавый камень стены: наше имя, смешанное с грязью, новой кровью не отмыть. Факта, что я стал никем – никому не нужным изгоем, эта импульсивная, скороспелая месть не изменит. Пораженный, я развернулся и начал пробираться к выходу. А позже подслушал разговор, из которого следовало, что я неудачник вдвойне, поскольку пришел сюда слишком рано: убийца отца задержалась в Денериме. Что ж, это был еще один знак: все затеянное напрасно... А ведь в Вольной Марке я почти уверовал, что возмездие обернется для меня искуплением сыновьего неповиновения. Как же глупо! Я ведь слишком хорошо знал отца, чтобы рассчитывать на его прощение. Это слово отсутствовало в его лексиконе, когда он был жив. С чего бы ему даровать мне посмертную милость? А сидя в знакомом подземелье в ожидании казни, я осмыслил до конца: то, что случилось с нашей семьей – всего-навсего неудачный поворот судьбы. Несмешная шутка Создателя. Таких историй на Тедасе хоть отбавляй. И тогда гнев схлынул окончательно, оставив горькую иронию, не избытую вину и опустошенность. Возвращение выпотрошило мою душу, расплескав ее скользкими ошметками по грязному полу камеры... Вскоре в мою тюрьму пришла Страж. Пока она слушала рассказ Вэрэла о моих злодеяниях, взгляд ее черных, как уголья, глаз, не отпускал мое лицо. От нее веяло силой и уверенностью в собственной правоте. Она казалась выточенной из цельного куска скалы – настолько же твердой, прочной и холодной. А еще она была здесь настоящей хозяйкой, и мне было странно видеть это. Новый эрл не стала затягивать с правосудием. Она задала несколько уточняющих вопросов и, сухо отразив мои попытки вывести ее из равновесия, велела мне забирать вещи и убираться, а потом ушла. Я не поверил своим ушам. И даже после того, как меня и в самом деле выставили за ворота, сомневался в реальности происходящего. С какой стати ей меня отпускать – сына врага, вора и личность по всем признакам темную?! Этот вопрос не давал мне сосредоточиться на дальнейших планах. И я решил следить за ней, чтобы понять – какого демона она задумала? Я умел оставаться незамеченным, к тому же знал эти старые камни, как свои пять пальцев. Я снова и снова видел эту невысокую, закованную в броню фигуру. Она была центром Башни, ее новым сердцем – расчетливым и надежным. Низкий спокойный голос раздавал распоряжения, приводя в движение разладившуюся административную махину цитадели. Она до мыльной пены гоняла своих подчиненных, заставляя их искать проблемы крепости и пути их решения. И решала проблемы сама, время от времени отправляясь в опасные экспедиции. А еще я заметил, что она никогда не подходит к окну и избегает открытых пространств. Неужели думает, что я держу ее под прицелом? Желание поговорить с ней стало почти нестерпимым. В конце концов, я подкараулил ее отряд на дороге, ведущей к Амарантайну, и снова задал вопрос: «Зачем?» Эдукан, казалось, ничуть не удивилась моему появлению. Она откинула голову, оглядев меня оценивающе, и усмехнулась: – Ты – не твой отец и сам за себя отвечаешь. Пока ты не сделал ничего предосудительного. – Я услышал нажим на слове «пока». – Разве что пришел без приглашения, но за такое не казнят, верно? – Я хотел тебя убить, – напомнил я, снова заглянув ей в глаза. В них не было ни возмущения, ни вызова, лишь интерес. И – темная бездна. Прыгать в нее было бы страшно. – Несколько моих товарищей начинали именно с этого, – ответила она со смешком, продолжая держать меня взглядом. Гном, который стоял рядом с ней, недовольно забубнил себе под нос. До меня донеслось только имя – Зевран. – Хочешь попробовать еще раз? – спросила Страж, не обращая на него ни малейшего внимания. Черные угли ее глаз прожигали насквозь и предлагали вступить в какую-то опасную и от этого еще более заманчивую игру. – Ты шутишь?! Тебе что – мало заговора, который вокруг тебя уже затевается? – всполошился молодой маг из ее свиты. – По-моему, нас все время кто-нибудь пытается убить. И знаешь, я не удивлен! – Нет, – медленно покачал я головой. – Не хочу. – Тогда позволь встречный вопрос, – задумчиво произнесла она, глядя на меня все так же неотрывно, уже почти на грани приличия. – Если ты передумал меня убивать, зачем ты здесь? И я понял, почему шел за ней, для чего следил и сидел в засаде в этом предместье. Я увидел в ней новую цель. Новый смысл жизни взамен разбитого. – Возьми меня с собой! – сказал я. – Мне некуда больше идти. Я думал, что погибну в Башне, и даже хотел этого. А ты меня отпустила. Возьми меня в Серые Стражи! Дай попытаться… Пожалуйста… – Думаешь вернуть себе доброе имя? – Я искал и не находил иронию в ее словах. Она глядела серьезно и сочувствующе. – Не знаю, – признался я честно. – Наверное, это не так важно. Важно, что я буду бороться с порождениями тьмы. Быть может, это именно то, чем следовало бы заняться моему отцу! – Что ж, посмотрим, как ты пройдешь Посвящение... – отозвалась Эдукан после паузы. – Ты ведь знаешь, что можешь его не пережить? – Я готов рискнуть. «Тогда прыгай», – говорили ее глаза. И я прыгнул.