…настоящие друзья никогда не осуждают друг друга… © «Миньоны» («Minions»).
– Ты уверен относительно его состояния? – тихо спросил Хино Такаши. – Абсолютно уверен, – ответил Томоэ Соичи. – Упрямый мальчишка вообще хотел оформить отказ от госпитализации и отправиться домой, – длинные тонкие пальцы сжимали историю болезни. – Но, – пристально всматриваясь в лицо собеседника. – Что, прости? – произнес хриплый голос. – Соичи, ты это сказал таким тоном, будто собирался добавить в конце «но», – взволнованно бросил Хино. – Ааа, извини меня, Такаши, – откликнулся Томоэ. – Просто дались мне его желания. В больнице под наблюдением врачей проведет как минимум сутки. И точка, – уголки губ приподнял в неком намеке на улыбку. Также объяснил, что Мамору в эту ночь не проснется, потому что распорядился ввести ему небольшую дозу седативных средств, поэтому нет необходимости находиться здесь. Непосредственной опасности для жизни не было, а если возникнуть какие-нибудь проблемы - медицинский персонал обязательно уведомит. – Милая, – обратился отец к дочери, – пойдем. Все это время Хино Рей просидела молча, обхватив себя руками, словно застигнутая бурей, и кусая губы до крови. – Папа… доктор Томоэ… можно мне увидеть… брата, – забормотала она, и вдруг спокойствие покинуло ее. Девушка громко заплакала. Когда брюнетка узнала о произошедшем несчастье с Мамору, ужасно испугалась и подумала на Коу. Теперь же выяснилось - Сейя не виноват. Но легче от этого ей не стало. Рей казалось, что она медленно сходит с ума. Срывается в бездну, где нет дна. Упав на колени, глубоко встревоженный родитель крепко обнял своего ребенка. Мужчина никогда прежде не видел и не слышал, чтобы дочь так плакала, скорее безудержно рыдала. Ведь всегда была такой невозмутимой и уравновешенной. – Конечно, иди, – проговорил Томоэ Соичи и поправил очки. – Я обо всем договорюсь. Услышав это, девушка высвободилась из объятий, встала и вышла из комнаты ожидания. Несколько минут мужчины не шевелились, потом Хино Такаши проронил: – Спасибо. Позже пришлю за ней Джедайта.***
Молодой человек стоял, прислонившись к белой больничной стене - пропитанной отчаянием и надеждой, скрестив руки на груди. Смотрел в пустоту. Девушка остановилась напротив. – Алмаз-кун, не переживай. Мамору в порядке, – обратилась брюнетка. – Я не переживаю, – хмыкнул блондин. Рей задумчиво свела брови на переносице и пытливо посмотрела Принцу в глаза. – Врунишка, – она легонько ткнула указательным пальчиком ему в плечо. – Тогда почему тут кукуешь, а не на работе? – Просто, – он пожимает плечами. – Ты очень-очень хороший друг, – тепло замечает Хино. – Ладно, пойду-ка я сообщу Усаги. – Эй… Рей, – забеспокоился Алмаз, неожиданно вспомнивший о золотоволосой красавице, а еще о недоинцесте брата и сестры. До этого его волновало только здоровье друга… Даже о странном видении - и то позабыл. Хино печально вздохнула: – И я тоже в порядке. Чего страдать, что тебя не любят, если у твоего избранника все хорошо. Переживу. Как-нибудь переживу, головой уйдя в учебу, работу… ну, например, замуж выйду. Безответная любовь. Всякое бывает. «Браво! Сотворить такое за пять минут эфемерного счастья!» – мысленно похлопала - она с Сейей, с блеском разрушили все, что можно было разрушить. Девушка вымученно улыбнулась, махнула рукой на прощанье и быстро зашагала по коридору. Молодой человек, отлипнув от стены, направился в противоположную сторону.***
Пара протяжных гудков в трубке. Раздается голос "подруги". – Усаги, ты нужна Мамору.***
Он вошел в медицинской одежде, шапочке и маске, подошел к койке, на которой лежал спящий пациент. Осторожно извлек одноразовый шприц и аккуратно вонзил в капельницу - непосредственно в пакет хлынула бесцветная жидкость. Закончив, покинул палату и бесшумно затворил дверь.***
– Здравствуй, – поприветствовала Усаги Хино. Блондинка сделала вид, что не особо удивлена тому, что ей позвонили. – Здравствуй, – меланхолично. Рей оторвала взгляд от пола и в упор посмотрела на Цукино. – Почему? – ни с того ни с сего звучит вопрос. – Может, с того, что мы подр… – на какое-то мгновение брюнетка замерла, но тут же продолжила: – Как думаешь, мы могли бы стать подругами, снова? На лице Усаги отразилась какая-то непонятная эмоция: – Не знаю, правда, не знаю. Лучшие друзья, как супруги - и в горе и в радости, вместе до конца. А так, чтобы сегодня подруги, а завтра предам и передумаю - это по-другому называется. Время… время покажет. Цукино мягко улыбнулась и исчезла за дверью, чтобы быть рядом с Мамо-чаном. Но спустя две-три секунды появилась вновь: – Рей. Та обернулась: – Да. – Рей, мы были, есть и будем подругами! Всегда! И спасибо тебе! – выпалила и опять исчезла. Хино растерянно похлопала темными ресницами. Никаких упреков… осуждения за ее поступок. Она достала из кармана платья осколок радужного кристалла - с виду обычная стекляшка: мутная, тусклая. А ведь должен сверкать… сверкать ярким синим цветом. «До чего же ты, Усаги дура!» – в груди щемящее чувство. Чертова совесть.***
Ночью Усаги держала любимого за руку. Ночью Мамору приснился сон.