…А значит, будет сталь звенеть, А значит, будут стрелы петь. Ромео должен умереть… © О. Рой, Е. Неволина – «Ромео стоит умереть».
Рей вернулась в Ниси-Адзабу сразу, как узнала об аварии, вместе с отцом, который сходил с ума от тревоги за сына. Семья Хино нашла Усаги в комнате ожидания. Та сидела, уставившись в пространство остекленевшими глазами - все слезы были выплаканы. К тому времени Мамору уже два часа находился в операционном блоке. Как только Рей вошла, Усаги тут же упала в ее объятия. Держась за руки, подруги сели рядом. Сейчас они могли мало что сделать. Оставалось лишь ждать и молиться. Тихо скрипнул пол, и все присутствующие обернулись к источнику этого звука. – Привет, – силуэт Алмаза прошел мимо и опустился на свободное место напротив девушек. – Здравствуйте, Хино-сама. Мужчина коротко кивнул. – Привет, – синхронно выпалили подруги. И примолкли. В помещении снова повисло гнетущее молчание. – Все я вспомнил, Ромео и Джульетта, – неожиданно негромко произнес молодой человек, нарушая тишину. – Уса-тян, вы с Мамору очень на них похожи. Сила и хрупкость, нежность и мужество… Рей невольно вздрогнула. Алмаз не договорив, замолчал. – Эмм, правда! – Усаги вскинула брови, что означало высшую степень удивления. – А… а они кто? – Главные герои Уильяма Шекспира, – осторожно говорит Принц. – Это манга? – интересуется Цукино. – Почти, – рассмеялась Хино. – Выходит книжка, – со вздохом заключила блондинка. – Хоть, с картинками? – Ну, иногда печатают пару-тройку иллюстраций, – усмехнулся молодой человек. – Маловато будет, – расстроенно вымолвила Цукино. – Я не люблю читать. – Усаги, ты безнадежна, – заметила брюнетка. – Рей, ты злая! – прохныкала блондинка. Слушая глупую болтовню детей, мужчина едва заметно улыбался краешками губ. И вдруг в дверях застыла фигура врача. Соичи Томоэ не излучал спокойной уверенности, но твердо сказал: – Такаши, нужно переговорить. Наедине.***
Хино Такаши сел на холодную ступеньку лестницы. Томоэ Соичи опустился возле. От нетерпения до ординаторской они так и не доходят. – Что происходит? – спросил Хино, глядя в открытое окно. На улице идет дождь. Дождь в Токио - явление не самое романтичное. Скорее, трагичное. – Не знаю, – честно признался Томоэ. – Травмы получение Мамору при аварии не значительны. Лицо чуть-чуть изранено. Только вот у него сильная боль в груди, головокружение, затруднено дыхание. Словно предынфарктное состояние, но это не оно. Ты влиятельный политический деятель… я подозреваю отравление… – Тогда проведи анализ на поиск токсинов, – перебивая. – Уже, – доносится в ответ. – Он ничего не дал, – предупреждая следующую фразу. – Нужно готовиться к худшему, время - наш враг. Если это яд, то воздействует прямо на сердце, блокирует работу. Единственное, что я могу сейчас сделать - накачивать Мамору разными лекарствами и этим самым оттягивая печальный исход. Мне… мне жаль. – Соичи, не говори так, ты будто к смерти его приговариваешь… Мой сын будет жить! – мрачно бросает Хино и встает со ступеньки. – К нему можно? – Иди, – Томоэ тоже поднялся на ноги. – Постарайся его не переутомлять. – Кхм… простите… извините, я случайно услышала ваш разговор, – обратился приятный голос. Мужчины резко оглянулись и посмотрели на молодую женщину в белом халате. Оказалось, что на лестничном пролете они застопорили движение. – Меня зовут Каоринайт. Работаю в отделении сердечно-сосудистой хирургии, – вещала она. – Понимаете, у меня пациент с точно такими же симптомами. Поэтому очень вас прошу, позвольте мне увидеть результаты анализов?***
Мужчина стоял перед входом в палату и держался за дверную ручку. Рука нервно дрожала на уже теплом металлическом покрытии. «Боже милосердный… как… как рассказать обо всем сыну?» – глубокий вдох. Выдох. Маска абсолютного спокойствия. Решительность. Он входит хмурой тенью. Сын лежит на больничной койке, опутанный целым лесом трубочек и мониторов: белый, как простыня. – Усаги здесь… Она волнуется за тебя, – издалека начал Хино Такаши. – Папа… нет, – Мамору отводит взгляд. Сверлит потолок. – Не хочу… не хочу, чтобы она видела, как я умираю.***
Говоря о всяких разных пустяках, молодые люди продолжали сидеть и ждать новостей от доктора Томоэ. Над ними буквально повисло невидимое облако страха. Но вместо него в комнате ожидания появилось новое действующие лицо. – Куколка! Усаги медленно обернулась, и при виде Коу сердце ее тревожно забилось, но девушка отказывалась верить дурному предчувствию. Он стоит, прислонившись плечом к дверному косяку и, смотрит на бывшую невесту победоносно и совсем немного - снисходительно. Она поднимается с диванчика, внимательно заглядывает парню в глаза и недобро улыбается: – Сейя…