Даже самые храбрые люди боятся смерти и увечья. Джордж Мартин. «Буря мечей» Барристан Селми
Губы потрескались от холода, он ощущает привкус железа, и то, что конец истории близок. Снег под ногами покрыт плотной пленкой наста, и каждый новый шаг сопровождается хрустом. В этой мертвецкой тишине все куда громче чем на самом деле. И появился страх, что все худшее, все чего он так боится, внезапно возникнет из-под земли. А ведь, страх - это тюрьма. Страх и трусость - вот два страшных порока.***
Парень не понял, что случилось пока он спал. Однако, очнулся в хлипкой лачуге, на стоге сена. В полумраке все видно очень смутно, словно на пороге слепоты. С стен стекает вода, а каждый новый удар ветра заставляет строение мерзко скрипеть. До него доносится запах гнилого дерева и мороза, что пробивается сквозь щели в стенах. На ощупь он понял, что на нем тот свитер Саши, который и ему великоват отчасти. — Что за? Где он находится? Как сюда попал? Так много вопросов возникает, но так мало ответов. Да что уж, ответов просто нет. И единственная радость, что частичка от его подруги по несчастью, которой нет рядом, у него имеется. Этот свитер. Она говорила, что сама его связала, для того, чтобы не чувствовать себя одинокой. Мол, свитер на двоих, но второй невидим, но появится вскоре. Она всегда была странной, но не пугала этим его. Даже скорее забавила своими "тараканами". — Окей, это все сон. — Внушает себе Калинин, пытаясь проснуться. Совершая все эти странные «ритуалы», вроде морганий, щипков рук и легких ударов по щекам. Все тщетно. Надо бы понять, что это реально. Но при всем этом не имеет объяснений. Как бы ему хотелось, просто проснуться рядом с Сашей в той комнате, под шум дождя и вой ветра. Но все старания шли коту под хвост, и пришлось принять всю эту чушь за реальность. Эм ощущал сейчас себя в роли ДиКаприо в фильме «Начало», или Киану Ривзом в «Матрице». Возможно, что этот культовый пиздец закончится чьей-то смертью, да, хотя бы хорька, если не его самого. Смерть кого-то сведет его с ума, или же кто-то сойдет с ума от его внезапной кончины. Но, разве это будет так важно ему? На ощупь нашел выход, и кто-то незримый глазу, буквально объял его за плечи, постарался удержать, но Эм толкнул дверь считая это ощущение подобным совести и панике. Вокруг лес. Небо покрыто облаками, как пуховым одеялом. Этот запах после дождя приятен только в городе, но не черт знает где. Именно, черт знает где, ведь он не знал, что близок к дому и своему счастью. Парень обошел лачугу, хотел найти дорогу, но ни малейшей подсказки, куда сейчас плестись. Впрочем, разницы никакой. Главное подальше от этого мерзкого строения. Кеды впитали в себя влагу после дождя, и каждый шаг сопровождался всхлипывающим звуком. От этого парень был готов послать всё на три прекрасных буквы и просто бросился вперед, куда только глаза глядят. Да, он так и сделал... Он был не в силах трезво мыслить, он просто мечтал выбраться отсюда. Лес ведь когда-то закончится? А долго или совсем скоро, не так уж и важно. Важнее сам результат, а не время за которое он достигнет цели. Ему с каждым новым рывком вперед все труднее. Выносливость — ни к черту, и легкие уже разрываются от боли, а ноги подкашиваются. Но, он не может так просто все бросить. Чем дальше в лес Эм бежал, тем чаще ему по лицу хлестали ветви деревьев оставляя "метки". В конце концов, он споткнулся и полетел куда-то вниз по склону. Попытки притормозить не дали результатов, только руки и джинсы испачкал. Этот полет казался вечным, хоть в начале, все казалось менее ужасным. — Блять! Да, не может этого быть!!! — И вновь сюжетная линия скрещивается с сказками. Не хватает белого кролика и часов, вот уж стал бы новой версией Алисы в Стране Чудес, или какой-нибудь Красной Шапочкой… Зря только заикнулся на эту тему! Ведь мысли, они имеют свойство реализоваться, в таком вот обстоятельстве особенно. Все так убого и жалко начиналось. Там у сарая, ему казалось, что кошмара-то и нет. А здесь, когда он летит лицом на корни деревьев и крапиву, все куда страшней. Где тот больной ублюдок, что устраивает эти испытания? Почему он решил, что это очень забавно? Эм наконец рухнул навзничь, и это было не райское наслаждение, а нехилый хук. Репейник вцепился в рукава и грудь, словно тысяча игл прошла сквозь его тело. Травы обожгли рану виска, и появилось ощущение, словно плющ обвивает его руки и шею. Подниматься желания просто не было. По телу прошлась волна боли смешанной с чьим-то легким прикосновением. Словно нечто потустороннее, как призрак, проскользнул по его волосам, шее, плечам… Лицо горело от ссадин, дыхание сбилось, и Эм прикрыл глаза. Он был готов сдаться, признать то, что слаб. Возможно, что-то нечто подобное ощущают люди, когда возвышаются по карьерной лестнице, а после все теряют. Физическая боль и душевная имели весомую разницу, но сейчас не хотелось об этом думать. Позади достался волчий вой, и чей-то душераздирающий крик. Это вынудило парня приподняться, и прислушаться к тому, что творится вокруг. Он вытер рукавом кровь с губ, и с трудом поднялся на ноги. Если где-то рядом есть волк, или стая волков, то нужно было бежать куда подальше в поисках защиты. Они не съедают людей, а просто загрызают до смерти, что приводит к долгой и мучительной смерти. Жить ему все еще хотелось, пусть он разбит этим приключением. Его жизнь заключалась в том, чтобы увидеть еще раз нимфу. Того человека, что улыбался даже тогда, когда страх готов был перегрызть горло. Первый шаг. Второй. Третий. Взгляд наверх. Небо готово на него рухнуть, и раздавить, как крошечного жука. Сплевывает. Лес не закончится. Эти ели, дубы, осины… Им на замену приходят сосны, и света становится больше, дыхание восстанавливается медленно, но и этого хватает. Вновь прикосновение, от которого Эм закрывает глаза. Хочет поймать это нечто на своем плече, но никого рядом нет. Он ускоряется, и под ногами начинает хрустеть иней, который перерастает в плотный слой снега. Ноги мерзнут, и боль становится более ощутима. Тихо. Словно это коробка. Словно все вымерли. И очередное завывание, уже с безумным женским смехом. Он замечает, что подошвы оставляют красный, кровавый оттенок. И что-то алое висит на ветке впереди. Приглядывается. Шарф. Нервный смех разбивает эту тишину. Эм не понимает, как прервать всю эту историю. Из глаз стекают слезы, и рушась на пелену снега, тот оттаивает немного. Калинин бежит к этой вещице, чтобы убедиться в том, что это тот самый. Срывает его с ветви, и тут же роняет. На руке появляется небольшой ожог, как будто он хотел схватить пламя свечи. Опускает взгляд, замечает, что на месте шарфа теперь небольшой костер с сгорающими в нем рукописями. На листке написано от его же руки: "ты погружайся ко мне, мое солнце". Да, довольно тонко. Он не может больше бежать за иллюзией, даже ради ее. Он слишком устал, и ему все равно, что здесь нет никакого крова. Может этот огонь хоть немного его согреет, и если он уснет, то не умрет от холода. А если волки его настигнут, то такова его судьба, значит примет свою смерть достойно. Глаза слипаются, и в этот момент, что-то живое и теплое прижимается к нему, словно предлагая прилечь. Эм уже не видит кто это, но ему и все равно. Равнодушие. До того уж он был разбит. Темнота. Лишь языки пламени пытаются оставить свои следы на его кедах. К счастью, он на безопасном растоянии. И может этот ангел-хранитель его сбереж от "самосожжения". Эм замечает, как все плывет. Поплавает мимо костер, проплывает мимо волна прошлогодней осенней листвы, которая сливается с всем остальным. Особенно серым полотном небосвода. Оно начинает все больше синеть и словно появляются лучи солнца.