Свет по ту сторону.

      Сибилла зашла в полумрак комнаты. Окна были занавешены темными портьерами, кресло, кровать и шкаф были накрыты чехлами для мебели. Свет попадал сюда лишь через маленькую прорезь отодвинутой портьеры, как раз в том месте, где девушка видела тень. Тяжелая занавеска зацепилась, обнаруживая улику чужого присутствия. Она отодвинула ее, подойдя вплотную к окну, увидела внизу под деревом кресло и книгу, страницы которой перелистывал ветер.. С громким стуком дверь захлопнулась, заставив её вздрогнуть. – Кто здесь? – девушка приоткрыла портьеру, чтобы в комнату попадало больше света. В ответ на ее вопрос раздалась тихая музыка, будто в другом конце дома играли на фортепиано. Что было глупостью, поскольку никто кроме дочери графа в доме не играл. Девушка замерла, вслушиваясь в мелодию, казавшуюся смутно знакомой, будто она уже где-то слышала ее. Внезапно музыка оборвалась, и раздался громкий стук, доносившийся из другого крыла. «Питер!» – мгновенно подумала Сиби и попыталась открыть дверь, но у нее ничего не вышло. Испуг, сначала лишь тенью коснувшийся ее сознания, начал перерастать в леденящий ужас. За окном ярко сияло солнце, но она была заперта в этой странной комнате среди пыли и белых чехлов, напомнивших ей привидения. Она громко закричала, зовя на помощь, но была уверена, что ее никто не слышит. Весь скептицизм, обычно присущий юной леди, вмиг улетучился.       Внезапно музыка раздалась снова, а, кроме того, девушка стала различать голоса, как будто кто-то ходил за стеной мимо запертой двери. Сибилла шепотом начала повторять: «Пожалуйста, пусть это закончится, пусть дверь откроется, кто-нибудь, ну, пожалуйста, хоть кто-нибудь...» Она еще раз громко закричала.       И ее мольбы были услышаны, дверь отворилась, в комнату зашла няня, жившая сейчас, после того как девушка повзрослела, в деревне. – Пойдем со мной. Живее, девочка, – няня схватила ее за руку и вывела в коридор. Сиби была еще бледнее, чем обычно, ее трясло, в голове только-только стихла музыка. – Ханна, слава Богу, что ты появилась. Ты услышала, как я звала? – Придя в себя, девушка наклонилась к старой женщине и обняла ее. – Дверь захлопнулась, я никак не могла ее открыть. – Девушку всю трясло. – Нет, дитя мое, я ничего не слышала. Я пришла на кухню и принесла овощей из огорода, а Лена сказала мне, что ты спрашивала про комнату. – Ханна закрыла дверь и заперла ее откуда-то взявшимся ключом. – Я стала искать тебя, но не нашла и сразу поняла, где ты. Расскажи мне, что ты слышала. – Да, только пойдем спросим Питера, почему он кричал. Я услышала его крик и захотела выйти из комнаты, но дверь не поддавалась. – Она взволнованно заторопилась к своей комнате. Когда они дошли, то увидели мальчика, мирно проверявшего новый замок. – Что такое, Питер? Ты так напугал меня. – О чем ты? – Брат недоуменно посмотрел на нее, а потом заметил женщину, – няня, привет, что ты здесь делаешь? – Также, как и его сестра несколько минут назад, он с теплотой обнял Ханну. – Хочешь сказать, ты не кричал? – Сибилла прервала его, не веря своим ушам. – Конечно нет, с чего бы мне. Ты сама сказала, не привлекать лишнего внимания, чтобы слуги не пожаловались маме. – Пойдем, дорогая, – няня осторожно взяла девушку за локоть, уводя ее от дверей комнаты вниз в гостиную. – То есть, это не был крик Питера? Я, кажется, схожу с ума. Я слышала музыку и голоса… Но я же была раньше в той комнате, и ничего подобного не происходило! – Прошу тебя, Сиби, – няня с добротой и любовью посмотрела на девушку, – больше не заходи туда одна. И, если что-то еще произойдет, ты всегда можешь прийти ко мне, и я тебе помогу. Но, я надеюсь, что нам это не понадобится. – Так откуда была эта музыка? Это точно не наш рояль, кроме меня на нем никто не играет. – Постарайся забыть то, что произошло. А сейчас проводи меня домой, детка, а то, боюсь, мои старые кости развалятся на солнце.       Все еще недоумевая, Сибилла выполнила просьбу няни и прошлась вместе с ней до деревни. Обратно она возвращалась одна, ни на минуту ей не удавалось выбросить из головы потрясение, пережитое утром. Но у нее не было ни малейшего желания повторять свой подвиг и соваться туда снова.       Пообедав, она еще посидела в саду, вышивая и то и дело бросая взгляд на последнее окно на втором этаже. Но занавеска больше не шевелилась, и к вечеру она более-менее успокоилась. К ужину из города вернулись родители и тетя Агнес, случайным образом повидавшие нового соседа, про которого тетя рассказывала утром. Молодой человек казался серьезным и заинтересованным в управлении новым домом и как раз искал управляющего в городе. Его уже успели пригласить, женщины в этой семье время не упускают, и он пообещал, что заедет на будущей неделе. – Что с тобой, Сибилла? – Поинтересовалась тетя Агнес, – ты еще более притихшая, чем утром. Право же, Бетти, может, ваша дочь больна? Вы возили ее к врачу? – Я не больна, – механически ответила вместо матери девушка. – Такая меланхолия до добра не доводит, девочка. – Тетя делала вид обеспокоенной счастьем своей племянницы. – Она сегодня слышала, как кто-то кричал, хотя такого не было, – вдруг ляпнул Питер. – Перестань! – шикнула на него сестра, но было поздно: все уже услышали. – Может, кто-то на кухне или в лесу, – она старалась говорить как можно более спокойно. – Питер вообще был в другом конце дома, он мог не слышать.       Возражать мальчик не стал, вовремя поняв, что и так сказал лишнее. Но подозрение не исчезло из взглядов родственников, а особенно это заинтересовало отца. Граф не сводил взгляда с дочери, которая уставилась в свою тарелку и не принимала участия в разговоре. Он хотел расспросить ее, но та извинилась и вышла из-за стола раньше остальных, сославшись на головную боль. Это было необычно для Сибиллы, поэтому еще больше насторожило ее отца. Девушка медленно поднималась по лестнице, в задумчивости проводя пальцами по гладкой поверхности перил. Сообщение о знакомстве с новым соседом окончательно выбило ее из колеи. Сегодня случилось слишком многое, она хотела подумать об этом наедине.       Она давно поняла, почему именно не хочет замуж. Все эти кавалеры, кроме Эндрю, просто хотели знатного родства, пусть даже путем свадьбы с ней – девушкой не особенно красивой и уж точно не с самой приятной собеседницей. Она не умела хлопать ресницами и щебетать птичкой, как ее ровесницы, большинство из которых уже вышли замуж или собирались замуж в этом году. Они могли бесконечно болтать о нарядах, балах и городе, а мужчины слушали их, думая лишь о том, насколько они сами умнее этих пустоголовых леди. Те, кто хотел самоутверждаться на их фоне круглые сутки, делали предложение. Сняв белое платье и погрузившись в рутину дел, девушки превращали в наседок, только и делавших, что обсуждавших своих детей и пьяных мужей. Так думала Сибилла, заходя в комнату. Она не хотела быть такой. НЕ хотела становиться похожей на свою мать.       В комнате уже горели свечи, зажженные ее служанкой. А на подушке лежал багровый бутон розы. Без стебля или листьев, только бутон. Слегка приподняв брови в удивлении, она взяла бутон в руку, и он тут же рассыпался лепестками у нее в ладони. Всё это было более чем странно. У них в саду росли розы, и можно было предположить, что сюрприз сделал кто-то из своих, если бы не одно «но»: до цветения роз было еще далеко. Поэтому она убрала лепестки в нижний ящик комода, чтобы их ненароком кто-нибудь не увидел.       Девушка посмотрела на подсвечник, расплавленного воска было совсем не много, значит, горничная была здесь недавно. Она дернула за шнурок, посредством которого могла связаться со служанкой, и села на кровать, расплетая черную косу. – Лена, – спросила она вошедшую девушку, – когда ты заходила зажечь свечи, ты не заметила ничего странного? – Нет, миледи, а что-то случилось? – Что ты делала в комнате? – Она задала тот вопрос более резко, чем хотела. – Я зажгла свечи, расстелила постель и задернула шторы. Это было минут за десять до того, как Вы сами вызвали меня. – Хорошо, Лена. – Все в порядке, миледи? – Да, поможешь мне? – Сибилла повернулась спиной к девушке, чтобы та развязала ей корсет.       После того, как служанка ушла, она закрыла дверь, мысленно благодаря брата за то, что он сделал замок сегодня. Она еще раз открыла ящик, чтобы убедиться, что ей не привиделось. Темные лепестки лежали на сложенных чистых простынях. Движимая внезапным порывом, Сибилла заглянула под кровать, но ничего там не обнаружила.       Она подошла к зеркалу, в белой ночной рубашке, босыми ногами ступая по ковру. Она расчёсывала волосы, в зеркале отражались свечи, пламя которых танцевало под невидимым сквозняком. Вокруг девушки прыгали тени, странно будоража ее душу. Сердце колотилось сильнее обычного, вдруг она случайно выронила из рук гребень. Удивившись собственной криворукости, она нагнулась за ним и в этот момент снова услышала музыку, но на этот раз это была крайне печальная мелодия. Сибилла села на ковер, держа в руке гребень и погружаясь в минорные ноты. Внезапный стук отвлек ее, и музыка прервалась. – Сиби, ты еще не спишь? – Голос отца заставил ее вскочить, тихо подойти к двери и бесшумно открыв замок. – Нет, папа, я как раз только что легла. Когда дверь открылась, и зашел граф Дормунд, она уже была под одеялом. – Я хотел поговорить с тобой, что происходит? Может быть, Агнес права, и мне действительно стоит свозить тебя к врачу? – Он присел на край кровати и взял дочь за руку. – Никто не сможет принудить тебя выходить замуж, если ты этого не захочешь. – Спасибо, я знаю это, папа. Врач мне не нужен. – Но ты можешь хотя бы познакомиться с этим молодым графом. Всего несколько часов, ты ведь можешь потерпеть ради меня? И вдруг он тебе понравится.       Ее отец говорил с таким сочувствием и лаской, что Сибилле стало его даже жаль. – Хорошо, я попытаюсь. – И обещай, что расскажешь мне, если произойдет что-то серьезное. – Конечно. – Она даже выдавила из себя улыбку. Отец поцеловал ее в лоб и вышел, задув свечи. Девушка еще некоторое время смотрела в потолок, но ничего не нарушало ночной тишины, и она заснула.