Дважды умереть нельзя или История одного призрака

Тридцать первое августа. Я уже живу в квартире Марисы в центре города. Раньше этот город был совсем маленький, а теперь он приравнивается к городам-миллионерам. Шумные пыльные улицы, слишком грязный воздух… От живописной природы почти ничего не осталось, но туристов что-то в этом месте привлекает… Как бы я не описывала плохо этот город, всё же мне он понравился. Не сильно, конечно, но понравился. Больше всего я полюбила парк недалеко от дома. Там мы с Эммой часто гуляли, выгуливали собаку нашей пожилой соседки. Мне полюбила этот парк за безлюдность: там редко появлялись люди. Этот факт не объясним. Но я предполагаю, что в том парке не действовала сотовая связь, и не было сигнала Wi-Fi. Мы с Марисой пришли к выводу, что меня зовут Роза и мне семнадцать лет. Больше я «ничего не вспомнила». Мне было тяжело обманывать людей, которые меня приютили, но я не могла иначе. Я с перебоями на сердце ждала последнего дня лета. Именно в это день приедет поэт из Италии с каким-то именем. Именно потому, что я не запомнила имени, я не смогла найти его в интернете. Я быстро сдалась, а зря… Только потом я поняла, как нужно было вводить в поисковую систему. Но поняла я слишком поздно… Если бы я сразу нашла Нерайо под новым именем, то не случилось бы того, что произошло… Именно в этот день я осталась на квартире одна. Мариса работала эти сутки с двенадцати ночи до двенадцати ночи. Дежурила в больнице на другом конце города. Для школы Эмме было всё приготовлено, так что заботы меня обошли стороной. Но не все: еда на этот день была с меня. Готовить я немного научилась, так что я не испытывала ничего сложного. Приготовив завтрак, накормив девочку, я отвела её к подружке, с которой они вместе пойдут в школу. Встретив очередных людей, говорящих на английском, я пришла к печальной мысли, что ирландский язык ушел из моды… Но какая мода на язык в родной стране? Этого я не могла понять… Радует, что газеты пишут на ирландском. До четырёх часов вечера Эмма должна была остаться у подруги. Я никому не говорила, что собираюсь на площадь слушать стихи, но была рада узнать, что я остаюсь одна и вольна ото всех. В одиннадцать часов я оделась и отправилась на главную площадь. Я пришла туда почти в двенадцать, когда ведущий уже читал свою речь. Я испугалась, что опоздала, но нет. Сначала выступали ирландцы со своими скучными стихами. Возможно, стихи были очень даже замечательны, но я их не слушала. Время тянулось вечностью. Я ждала… Мне удалось пробиться к самой сцене, к первому ряду стоящих зрителей. Ведущий что-то там говорил между выступлениями поэтом, но и его я не слушала. Вот он горит что-то там про Италию, но я его, почему-то, не понимаю. -Джорджио Моретти! – завершил свою речь ведущий. На стене появился он… Он, тот человек, которого я знала до перерождения. Человек, которого я когда-то приблизила, оттолкнула и снова приблизила… Человек, который, когда был призраком, стал мне другом… Я не ошиблась. Да, это действительно Нерайо. Он был человек, но светился призрачно. Готова поспорить на всё, что угодно, но он заметил меня. Меня трудно не заметить: для призраков и перерожденных я свечусь ярким призрачным светом. Нерайо светился таким же. Вряд ли он узнал перерождённой Тессу, он не мог её узнать. Он видел меня только призраком, а я его видела ещё живым. -Я очень рад посетить этот прекрасный город, - продолжал свою речь Джорджио, начало я прослушала, - каждый год я посещаю Ирландию. Не было ни одного года из семи, чтобы я нарушил свои посещения. Эта страна запала мне в сердце. Одна девушка открыла мне глаза на прекрасные просторы этого уголка Земли. Она поселилась в моём сердце и свой стих, который я сейчас зачитаю, я посвящаю ей… Включили грустную музыку, мелодию. Нерайо начал читать наизусть. Его голос был уверенный, но нежный: Ты открыла мне дверь в новый мир, Ты закрыла врата неизвестности, Я мгновенно тебя полюбил, Утонул в глаз твоих нежности… Ты стала для меня опорой, Показала мне мелочи жизни. Ты бывала со мною строгой, Но я гоню себя с этой мысли… Нерайо продолжал читать свой стих. Должна признать, он был длинным. Потом он читал свои другие стихи о природе Ирландии, но я слушала только голос, а сама думала. Я не сразу заметила, что первый стих был на ирландском. Мне пришла в голову пьянящая мысль: стих посвящен мне… А кому ещё? Я из Ирландии, я встретила его после смерти. В конце концов, я его отталкивала. Мне… Но как? Разве Нерайо мог меня любить? Только последние деньки нашего пребывания в призрачной оболочке мы были дружны. Но привязанность к нему я чувствовала всегда… Даже когда прогнала его тогда в Лондоне… И вот теперь он посвящает стих мне… В душе всё перевернулось, затрепетало: я не одна в этом мире. Если я объединюсь с этим человеком, уже пристроившимся в жизни, то смогу подняться на ноги, обрести паспорт, дом, работу… Я так была взволнована первым стихом, что остальные (я не считала их количество) я не слушала. Также, я задумалась над его первыми словами. Он говорил, что уже семь лет посещает Ирландию. Но как? Каким боком он посещает страну семь лет, если он стал переродился всего три года назад?! Или же он врёт… Но за три года не возможно добиться того, чего добился Нерайо. Значит, прошло и вправду семь лет, возможно и больше. Но как? Неужели я ошиблась и это какой-то другой умерший - воскресший Нерайо? Не без усилия я выбралась из своих мыслей в тот самый миг, когда Нерайо кланялся и уходил со сцены. Он прострелил меня взглядом. Я должна к нему добраться. Находилась я пусть и в первом ряду, но в самом центре. Чтобы попасть за сцену, я должна протиснуться сквозь толпу. Жаль, что полёты призрака покинули меня. Хорошо хоть, что знания остались. С трудом, но быстро-быстро я добралась до закулисья. Скажу прямо: охраны как таковой не было, на личную тишину поэтов было всем всё равно. Толпа была и среди поэтов. Найти Нерайо не оказалось сложностью. Он разговаривал там с одним пожилым человеком. Заметив меня, Нерайо извинился перед собеседником и подошел ко мне. Дотронулся до моего плеча и отвёл в сторону. - Я бы спросил, что Вы тут делаете, почему Вы за сценой, но я, кажется, всё понял, - говорил он шепотом на Латыни, но что он там понял? – Вы прекрасно знаете этот язык, язык мёртвых. Нельзя, чтобы нас кто-то слышал и уж тем более понял. Я знаю, Вы такая же, каким являюсь я. Мне очень хотелось бы с Вами поговорить. Сегодня в семь вечера в кафе «Золотое лето». Там нет камер и, на сколько я знаю, там мало кто бывает. А сейчас идите, - он договорил и указал рукой на выход. Он не узнал меня… -Нерайо, я Тесса… - прошептала я. Меня прогоняют… Так же, как и я в своё время прогнала его… -Тесса? – удивился поэт, - как бы я хотел тебя обнять, но не могу. Сколько слов тебе нужно сказать… В семь. В «Золотом лете». Мне было так тяжело и грустно отходить от Нерайо, но не было выхода. Я отправилась домой( место временного пребывания квартиранткой у чужих для меня людей). Джорджио Моретти, кафе. Теперь об этом я должна узнать в интернете. Как можно быстрее. Я очень быстро добралась до квартиры, интернета. На часах было без четверти три. -Тааак, что там вводить? Джорджио Моретти, - думала я вслух. И вот сразу же выплывают фотографии знакомого мне человека. Вот он с кубком, вот он с грамотой, вот он в машине, вот он… От последней фотографии, которую я увидела я впала в ступор, а потом я прочитала подпись, и мне стало ещё хуже. «Джорджио отмечает своё тридцатилетие со свое женой Изабель Моретти в Сочи. Две тысячи девяносто девятый год.» Я долго смотрела на фото. Счастливая парочка сидит в обнимочку на песочике у моречка… Тьфу! Фу! Розовая романтика! На глазах слёзы, в душе пожар. Всё это значит, что стих посвящен не мне. Ну конечно! Как я могла вообще подумать, что искренние слова посвящены мне! Я, поприветствовав слёзы, листала фотографии Джорджио. Умер для меня Нерайо… Потом я нашла его биографию. Родился он 5 мая две тысячи шестьдесят девятого года. Меня посетила мысль: А что если его душа родилась вместе с телом младенца? Да нет, чушь… Или же правда? А может он и правда Джорджио, а Нерайо вселился в него три года назад? Тоже чушь… Уж слишком внешность у Джорджио такая же, как у Нерайо. Но не мог же он воскреснуть в прошлом на семь лет! Как бы то ни было, мой старый призрачный друг немного убавил себе настоящий возраст. Когда он умер, ему было двадцать семь. Но и выглядел он моложе. Вот сейчас он действительно выглядит на двадцать семь, а не на тридцать один. Хорошо, когда молодость и возраст не совпадают в пользу красоты. Лишь мысли о возрасте отдаляли меня от горя. Что же тут ужасного? А то, что я сначала накрутила себе, что Нерайо посвящает стихи и речи мне, а он их посвящает жене… И вообще он Джорджио. Я его впервые увидела, он мне никто. Я должна успокоиться. Но почему Джорджио приехал один? Ответ на этот вопрос я нашла почти сразу: Изабель на пятом месяце беременности и ей не желательно перелетать по пустякам. Ну что ж, её дело. Младенец – дело святое. Вряд ли её муж отправился в Ирландию надолго. Игрландия – Родина Изабель. Сейчас Моретти живут в России. После того, как я узнала страну, где живут Моретти, в голове сплыло имя: Ангелина Соловьёва. Русское имя, русская фамилия. Моя родственница. Я должна её отыскать. Сразу же, как обрету имя, паспорт, место на Земле. Я отвлекала себя всяческими посторонними мыслями, но слёзы предательски текли. Может быть, потому что я травила себя фотографиями Моретти? Я посмотрела на часы. Без четверти четыре. Два часа я прорыдала перед монитором! Так ещё и Эмму нужно забрать. Я быстро привела себя в порядок: умылась, подкрасилась, расчесалась. К счастью, путь был не далёк, и Эмма не заметила моего опоздания. Я отвела девочку домой. Накормила, поиграла с ней. -Роза, уже почти семь. Мы ещё не гуляли сегодня с Тони, - оповестила меня Эмма. Нужно было погулять с собачкой нашей пожилой соседки. Пять минут спустя мы оделись и зашли за Тони. Эта европейская лайка стала мне другом за какие-то несколько дней. Ещё через десять минут мы оказались в том самом забытом парке. Мне в голову пришло напоминание о кафе. Но нет для меня Нерайо, а с незнакомым мне человеком я встречаться не собираюсь. Целый час мы гуляли. -Роза, давай ты погуляешь с Тони или отведёшь её домой, а я пойду в Жасмин. – Обратилась ко мне Эмма. - К Жасмин? – переспросила я. -Это моя подруга и одноклассница. Вон она идёт с мамой. Они живут в нашем доме, только в другом подъезде. Можно? -А мама будет не против? – занудствовала я. Эмма посмотрела на меня, как на дурочку. -Ну… Во-первых, мама на работе, а во-вторых, мы дружим с ними. -Ладно, но не долго. Чтобы в девять вернулась, - согласилась я и добавила: -Иди догоняй. Мне было не интересно, зачем уходит Эмма. Мне хотелось остаться одной. Наедине со своими мыслями. Я обмотала вокруг пояса часть длинного поводка собаки и села на скамейку. Опрокинула голову назад, закрыла глаза. Я попала в плен вечернего шума. Приятного шума : когда тихо, но тишину нарушают звуки природы и отдалённые звуки механических коней. Я проводила так минуту за минутой. Слёзы тихими ручейками текли из моих глаз, а сердце уменьшило ритм. Из груди не вырвались рыдания, мысли покинули голову, а слёзы всё текли и текли… Тони несколько раз забиралась на скамейку ко мне и тыкала своим носом в моё лицо, не протяжно скуля, и уходила дальше нюхать землю, насколько ей позволял поводок. -Плачешь. Всю жизнь проплачешь. У Вас, у молодых, столько времени на жизнь, на радость, а вы всё ноете, грустите, - говорил голос пожилой старушки. Я не открывала глаз и не поднимала голову, мне было всё равно. Старушка больше не говорила со мной, вероятно, что она ушла. Тони скулила, дергала поводок, потом снова забралась ко мне и прижалась. -Тони, ещё пару минут и пойдём, ладно? – сказала я собаке в ответ на её позывы. Что-то тёплое коснулось моего плеча. Не открывая глаз, я снова обратилась к собаке: -Тони, перестань. Ещё немного. Но потом Тони меня схватила за руку человеческой хваткой. Это точно не собака! -Тони?! – крикнула я и уже потом открыла глаза и от страха закричала. Я увидела человека, но не сообразила, не стала узнавать его. Мне хватило того, что он подошел и схватил меня. Отвечая на моё «А-а-а-а!!!», человек закрыл мой рот ладонью, продолжая держать мою руку крепкой хваткой. Я даже не смогла вырваться, но Тони мне помогла: она укусила мужчину( это был мужчина) за ногу. -Ненормальные! Ты и твоя собака! Обе истерички! – ругался человек. Только тогда я поняла, что это был Нерайо. -Тони, спокойно, он нас не тронет! – приказала я собаке, но, когда Нерайо с облегчением вздохнул, добавила с хитринкой и злопамятностью в голосе: - Хотя немножко покусать его не помешает. -Да за что меня кусать! Это ты опоздала, а не я! – возражал мой собеседник, - я уж думал, ты не придёшь, потом подумал, что заблудилась. То кафе через двести метров от этого парка, значит, что ты реально заблудилась - говорил Нерайо. Так вот откуда он взялся! - Хочешь - верь, хочешь – не верь, но сначала ты думал правильно. Первая мысль всегда правильная, - я снова закрыла глаза и откинула назад голову. Голос мой был спокоен, слёзы больше не текли. Я сидела на середине скамейки, с одной стороны от меня сидела, охраняя меня, Тони, а с другой – Нерайо, держа меня за руку, чтобы не убежала. Я не могла видеть лица Нерайо, но я чувствовала, что он был шокирован, он и ответил мне шокированным голосом: - Почему? Я не отвечала. -Молчишь? Молчи. Я сам тебе всё расскажу. Я больше чем уверен, что у тебя есть ко мне вопросы. Я вернулся в девяностом году прошлого века. Какими путями? Ты знаешь, ты сама вернулась. Готов поспорить, ты, как и все вернулась в будущее, но не в прошлое и не в настоящее, так? -Так, - вздохнула я. - И это тебя, должно быть, интересует? – продолжал Нерайо. - Не особо, - соврала я. Нерайо сделал вид, что не заметил моей реплики и продолжал говорить: - Я вернулся в прошлое. Меня самого волнует этот факт. Я встретил за десять лет семь воскресших, - оповестил меня Нерайо, но, по-моему, слишком много он видел воскресших, - ты стала восьмой. И никто не возвращался в прошлое. У меня нет тому объяснения. -И, тем не менее, ты мне зачем-то это говоришь. - Тесса! Ты не изменилась! – повысил на меня голос воскресший. - Ошибаешься, я теперь Роза, - язвительно возразила я. -Ну а фамилия, отчество, возраст, дом, документы у Розы есть? – с колкостью в голосе спросил меня мой собеседник. Я открыла глаза, резко подняла голову: - А поможешь?! - Конечно! Именно это я и хотел тебе предложить, но после того, как расскажу свою историю. -А нельзя ли сразу к делу? -Нет. -А жаль. Могу я идти? - я стала вырываться. -Да посиди же ты спокойно, наконец! – Нерайо почти кричал. Я поймала себя на мысли, что разговариваю не с Джорджио, а с умершим для меня Нерайо. - Я оказался в Италии, на месте своего дома, около квартиры. Зрячий, - продолжал рассказ он. - Давай пропустим вступление, пожалуйста, - попросила я. Нерайо спокойно вздохнул и продолжил: -Ну… Я вспомнил твои рассказы об Ирландии. Попасть туда стало моей целью. Я стал работать. Мне помогли обрести имя и документы знакомые мне люди… -Ты кому-то выдал себя?! – ужаснулась я. -Да. Не без этого. В девяносто третьем я попал в Ирландию. Решил попробовать себя в роли поэта. Встретил там девушку… - говорил Нерайо, но я его прервала. - Я знаю. -Да ничего же ты не знаешь! Если бы не она, я бы так не продвинулся, не раскрутился. Нужно было создать семью, но… Она долго не могла забеременеть нормально, родить нормально… Три выкидыша… - с грустью в голосе продолжал Нерайо свой рассказ. Зачем он мне это говорил? -Я хотел создать семью, свой род. Чтобы придуманное имя, придуманная фамилия закрепились в этом мире. Я захотел не отличаться от людей, понимаешь? -И, тем не менее, ты выделился, - снова съязвила я. Мне было больно язвить, я не хотела… Но… Я старалась быть грубой с ним, а не надо было…. - Тесса, ты очень странная, - с грустью в голосе сказал Нерайо, - я не знаю, на что ты обиделась, но… Хотя…- Он задумался и через пару секунд воскликнул: -Я знаю! Я вопросительно на него посмотрела. - Тот стих был посвящен тебе, - спокойным голосом ответил Нерайо на мой немой вопрос, - и… - Но это же не возможно… - прервала я его. - Я люблю Изабель, но и ты навсегда в моём сердце. Его слова звучали мелодично, грустно. Я совсем забыла про то, что нужно строить из себя злую и вредную девочку. Перестала вырываться, а расслабленно села на скамью. - Как давно? – почти шепотом спросила я. - С самого первого дня. Ты мне сразу понравилась, как душа. Когда ты всю свою сознательную жизнь прожил, не видя оболочек, ты не умеешь любить что-то, кроме души. -Но… -Да, ты отталкивала меня, была груба. Не без этого, но ты чистая, без грехов. Добрая. Ты не из моего века. Человечество деградирует, а ты осталась в дали от деградации. Ты идеальная душа. - Значит, я просто в твоём сердце и всё? Тогда всё хорошо, - говорила я шепотом, мой голос дрожал. Он не любит меня совсем… А чего я ожидала? - Да не так всё, не так! – возразил Нерайо, - Знаешь, ты замечательная. Ты лучше многих, но не всех. Не всех, понимаешь? - А она лучше всех, да... – я и не подумала, что говорю вслух. -Ты ревнуешь? – удивился Нерайо. И тут я опомнилась. -Нет, нам, трёхсотлетним, не знакомы человеческие чувства. Мы не умеем любить, а ревность так совсем нам чужда, - я хотела сказать это с иронией, но получилось очень даже просто, похоже на обиду. - Тесса… -Отстань. -Тесса, - Нерайо уже ослабил хватку, так, что я смогла вырваться. -Тони, мы уходим, - я воспользовалась растерянностью моего собеседника и уже отошла от него на пару шагов. - Куда ты?! -От тебя подальше! – я уже отходила, Нерайо догонял меня: - Постой, возьми визитку. Тут номер и адрес, так восстановишься, - Он догнал меня и вручил маленький кусочек картона, который достал из грудного кармана. -Спасибо. – я сжала бумагу в кулачек. - Тебе, наверное, нужны деньги, - сочувственно сказал Нерайо. -Ничего мне от тебя не надо, понимаешь? - Не думаю, что у тебя есть деньги, и людям, с которыми ты живёшь, ты не доверяешь полностью. Я вздохнула в подтверждение. - Позволь мне помочь тебе… - У тебя жена и ребёнок, ты знаменитость, - отрезала я. - Да какая я знаменитость… Самое крайнее – Изабель за мной охрану поставила, но это вряд ли. Я молчала. -Я улетаю завтра в восемь. Я приду сюда в пять утра. Я буду ждать тебя. Ты подумай, над моим предложением, ладно? Я ничего не ответила, отмотала поводок с пояса и пошла в сторону дома. Я чувствовала, что Нерайо смотрит мне вслед. Пройдя десять шагов, я повернулась. Он стоял там. - Ладно, - произнесла я чуть слышно. Он меня услышал и кивнул. Я развернулась и пошла дальше. В голове прокручивался произошедший разговор. Природная тишина проходила сквозь меня, на душе было одновременно и спокойно и тревожно. Как будто душевная музыка Франца Шуберта проникла в меня. Я вспомнила музыку этого композитора. А ведь в далёком девятнадцатом веке я слушала его призраком на концерте…