— От блин! А чего вокруг одни мужики? — Закрой хлебало и раскрой зенки. Это Формула-0, чувак!
Глава 5
— Чунмён, убери его от меня! — жёстко потребовал Хань, вломившись в кабинет Чунмёна. — Э? — Чунмён поспешно снял руку с пояса Исина, восседавшего на краю стола с распечатками отчётов в руках. — Чонина убери от меня! Я не могу так больше! Пусть лучше со мной Ифань занимается. Этот же... козёл постоянно требует от меня невозможного и непонятного! Никогда ничего не объясняет! Делай, мол, а как — твои проблемы... — Нравится мне его подход, — мягко улыбнулся Исин. — А почему ты не можешь сделать то, чего он хочет от тебя? — Потому что я обычный человек, а не чёрте что с бантиком! — вспылил Хань. — Если ты хочешь стать чемпионом, то в тебе не должно быть ничего обычного, — отрезал заглянувший в кабинет Ифань. — Вот! Это невыносимо! Мне кажется, что вы все сговорились!.. — Хань, успокойся... — начал Чунмён доброжелательным тоном. — Да спокоен я! Я же сказал правду! Чунмён, он в самом деле ни черта мне не объясняет. Это ты называешь «учиться»? Правда? — С какой стати он должен тебе что-то объяснять? — прислонившись плечом к косяку, мрачно спросил Ифань. — Или ты считаешь, что в гонке побеждают за счёт объяснений? На кой чёрт тебе тогда болид нужен? Иди и объясни судьям, как именно ты пройдёшь трассу, авось и засчитают тебе победу по объяснениям в воображении. Ты же летаешь с ним. Ну так и смотри на него. И учись. И он ни разу не требовал от тебя ничего невозможного. Если туго соображаешь, возьми записи всех его гонок и просмотри их внимательно. Вдруг до тебя дойдёт, чего именно он хочет от тебя. Хотя это жульничество. Чемпион должен сам находить ответы. Собственной головой и очень быстро. Если ты так и не сможешь этого сделать, чемпионом не станешь никогда. Хань обречённо поднял руки, будто немо воззвал к милости небес, тихо выругался и пулей вылетел из кабинета. — Чунмён, я тебе говорил — лучше пока сделать ставку на Чонина. Хань не потянет этот сезон. Не сейчас. Он не готов. Не могу понять, что творится у него в голове, но он пока не готов. — Он готов, — упрямо возразил Чунмён. — Он сможет. — Не в таком состоянии. Вот Чонин точно сможет. — Ты уверен? — вмешался Исин. — Он настолько хорош? — Да. Чунмён сам видел его тренировки — показатели ошеломляющие. По-моему, он стал ещё лучше. — Тогда пускай и побеждает. А что это за слухи о Чонине и Бэкхёне ходят? Разве Бэкхён больше не с Чанёлем? Ифань демонстративно пожал плечами. — Чонин живёт у Бэкхёна. — Паршиво. Надеюсь, во время открывающей гонки нас не ждут разборки двух альф. — Исин выглядел теперь расстроенным. — Вряд ли. Весельчак Чанёль не круглый идиот, а из-за ситуации с Бэкхёном воскресли сплетни о причастности Чанёля к тому взрыву, что случился два года назад. Он не захочет усугублять. — Любовь — это такая штука, которая плевать хотела на здравый смысл. — Ага, но у нас тут полно психов, которые знают цену самообладанию. Как бы ни был зол Чанёль, он тоже отлично понимает, что на трассе не годится выяснять отношения. — Всё это замечательно, но мне надо работать. Будьте любезны освободить мой кабинет, — буркнул недовольный Чунмён. Когда же дверь закрылась за Исином и Ифанем, Чунмён связался с техническим отделом. — Рон, закажи для восемьдесят восьмого и седьмого съёмные блоки с номерами на болиды. И распорядись по поводу формы. Скажи там, что на форме должны быть только логотипы, номера не нужны. Номеров на болидах достаточно. Когда придут съёмные блоки, закрась номера на корпусах и поставь блоки. Да, я уверен. Расходы меньше будут. Хань видел, как уходили Исин и Ифань. Он хотел сунуться к Чунмёну, чтобы попытаться переубедить с глазу на глаз, но всё же передумал. Чунмён явно желал, чтобы с Ханем занимался именно Чонин. Хань уныло поплёлся в раздевалку, толкнул дверь плечом и застыл на пороге, различив тихий низкий стон. Он моргнул и уставился во все глаза на сидевшего на лавке Чонина. Тот опирался на руки, чуть отклонившись назад и запрокинув голову. На полу перед ним расположился Бэкхён, опустившийся на колени. В голове у Ханя со скоростью света промчалась вереница непристойных предположений, но их тут же выдуло. И Хань вытаращил глаза на красивые руки Бэкхёна, скользившие по ступне, лодыжке и голени Чонина. Бэкхён просто разминал мышцы и не делал ничего неприличного. Это Чонин неприлично ловил кайф от столь незамысловатых действий Бэкхёна. — Ну как? Нравится? — с довольной улыбкой поинтересовался Бэкхён. — Сам как будто не знаешь... — Чонин выпрямился и смерил торчавшего в дверях Ханя недовольным взглядом. — Что-то случилось? — Скоро свободные заезды и квалификация. До начала сезона времени — кот наплакал. И я как дурак жду, что ты позанимаешься со мной сегодня, — резко заявил Хань, скрестил руки на груди, плотно сжал губы и устремил на Чонина требовательный взор. — Но ведь... — растерянно начал Бэкхён, машинально поглаживая ладонью лодыжку Чонина. — Всё в порядке, — перебил его Чонин, не позволив договорить фразу. — Через три минуты встретимся в ангаре. — Но... — вновь попытался что-то сказать Бэкхён. — Всё хорошо, — слабо улыбнулся ему Чонин, мягко высвободил лодыжку и медленно поднялся с лавки, потянулся за комбинезоном. На этом Хань развернулся и вышел из раздевалки, плотно прикрыв за собой дверь. Он в самом деле прождал в ангаре не больше трёх минут. Чонин прошёл мимо него, едва заметно кивнув, забрался в болид и защелкнул пряжки ремней в защитной капсуле. Хань последовал его примеру и устроился внутри своего болида. Технический персонал быстро проверил, чтобы всё было в порядке, после чего помещение освободили и открыли ворота. Мягкий толчок — и ускорение. Пустота вокруг казалась упругой поначалу, как будто неохотно принимала в свои объятия болид и мечтала вытолкнуть его, но это ощущение со временем таяло, пока не пропадало вовсе. — Тао отрабатывает горки возле спутника, — сообщил им Ифань. — С чего начнёте? — Открывай ворота, попробуем свободный заезд, — отозвался Чонин. — После круга ворота закрывай и меняй трассу. Хань, после круга полная остановка двигателя. — Какой в этом смысл? — немедленно показал зубы Хань. — Увидишь. Ну что там? — Открою ворота через две минуты. Дуйте на линейку, — скомандовал Ифань. — Ждите моей отмашки. На стартовой линейке они зависли через двадцать секунд. Хань с тоской глядел на ворота трассы. Фраза «открывать ворота» была символичной. Вообще ворота традиционно представляли собой конструкцию из хромпластика с навесными мощными прожекторами. Походило это на сложный каркас в виде огромного окна. И пролетать сквозь это окно следовало быстро, точно и предельно аккуратно, чтобы избежать столкновения. За раз сквозь ворота мог пройти лишь один болид. Когда-то именно в воротах случалось наибольшее количество столкновений, да и сейчас пройти ворота было довольно сложно. Требовалось как показать высокую скорость, так и умение маневрировать. Ювелирная работа на старте. Вот потом уже — в течение гонки — это становилось попроще, потому что в ходе гонки болиды не так часто шли впритирку друг к другу, а двигались цепочкой, друг за другом. При таком раскладе проходить ворота намного легче. Лишь бы не зацепить болидом каркас, иначе судьи оштрафуют и вычтут баллы из общего результата. Хань привычно разогрел движок, хотя это ещё ничего не значило. Он точно знал, что не сможет разогнать болид так же быстро, как Чонин. Даже пресловутые десять секунд по-прежнему казались ему чем-то невероятным и заоблачным. И он до сих пор не понимал, как Чонин умудрялся прыгать выше головы и разгонять болид всего за десять секунд до трассовой скорости, когда по заводским стандартам Нитро на разгон до трассовой скорости уходило от двадцати до двадцати пяти секунд. Хань уже совался с вопросом к Ифаню, но тот беспомощно пожал плечами и признался, что Чонин как-то объяснял ему нюансы, однако Ифань так и не понял, как это работает, и повторить не смог. — Тридцать секунд до открытия ворот, — предупредил Ифань. Хань сосредоточился на мониторе и рассчитал траекторию. На стартовой линейке Чонин уступил ему «идеальную» позицию, а сам расположился справа от Ханя и на три уровня ниже, словно бы паршиво прошёл квалификацию и получил «угловую» на старте. Тем самым он уже на старте проигрывал Ханю три секунды. — Старт! Вперёд они рванули одновременно, но Хань тут же полюбовался на алый болид, промелькнувший на уровень ниже и безупречно проскочивший в ворота спустя секунду. Дальше Ханю оставалось с бессильной яростью пялиться на белый номер, выведенный на алой обшивке в хвостовой части болида Чонина. Болтали, что восьмёрка — это знак бога ветров и символ удачи. Может быть. Потому что Чонин увеличил разрыв, пока Хань добирался до трассовой скорости. — Чонин, всё ещё десять секунд на разгон, — недовольно сообщил Ифань. — Хань, двадцать три. Никуда не годится. Ты должен быть лучшим, иначе победы не видать. Соберись. — Пошёл к чёрту, — тихо, но с чувством пробормотал Хань и припустил следом за Чонином в надежде отыграться на «горках». Как бы там ни было, но пресловутые горки Хань проходил лучше Чонина. И это подтвердилось, потому что на горках Ханю удалось сократить разрыв до шести секунд. Много, но шесть — это не тринадцать. Он привычно и легко касался кончиками пальцев обеих рук управляющих панелей, реагирующих на прикосновения и силу нажима. Болид послушно «падал» на уровень или несколько и так же послушно «взмывал» над препятствиями. У Ханя это выходило плавно и красиво, а вот болид Чонина впереди как будто неконтролируемо дёргался — хищно и агрессивно. Хань даже подметил мелкие ошибки и недочёты. Стиль прохождения горок у Чонина напоминал родео и попытки удержаться на взбрыкивающем быке. Иногда на предыдущих тренировках Чонину удавалось пройти горки безупречно, но случалось это редко. Чаще всего он проходил горки именно в таком вот неровном стиле. — Пять секунд, Хань. Поднажми. Чонин, теряешь время. — Иди ты, — огрызнулся Чонин, прошёл последнюю горку и влетел в трапецию с диагональными балками из хромпластика. Его стиль остался прежним. Ханю удалось сократить разрыв до трёх секунд, а в кубе с препятствиями в виде стен и балок — до полутора. — Обходи его, — велел Ифань. Хань с силой закусил губу, когда справа не ко времени возникла балка, помешавшая ему обогнать Чонина по внешнему радиусу трассы. — Теряешь преимущество, Хань. Не тяни время, обходи сейчас. — Не могу. — Теперь мешала стенка слева. — Можешь, просто тупишь, — фыркнул Чонин, лёг на левое крыло и красиво влетел в спираль. А потом Хань едва удержался от смеха, когда Чонин внезапно на выходе из спирали вылетел с трассы. — Я тебя умоляю! — возмутился Ифань. — На кой чёрт тебе нужны тормоза, придурок? — Отвали. — Чонин вернулся на трассу за три секунды и почти что задышал Ханю в затылок. Теперь гонку вёл Хань и старался не позволить Чонину обойти его. Он отвлёкся на монитор всего на миг, но этого мига хватило, дабы лишиться лидерской позиции. Причём Хань даже не понял, как Чонину удалось обойти его, потому что они двигались по узкому тоннелю. Справа и слева пройти никак, но Чонин как-то прошёл. Первый круг выиграл Чонин с отрывом в четыре секунды. На стартовой линейке они заглушили двигатели и зависли в ожидании команды Ифаня и открытия ворот. Хань с азартом держал ладони над управляющими панелями и хмурился. Четыре секунды — это не так уж и паршиво. Второй раз у него должно было получиться круче. — Хань, соберись. Горки ты прошёл великолепно, так что я не понимаю, почему для тебя такая проблема обойти Чонина. Ты можешь лучше. Постарайся. Хань плотно сжал губы, чтобы не ляпнуть грубость. За последний сезон он бесконечно устал от всех этих «ты можешь лучше», «опять двух секунд не хватило», «будь чемпионом», «опять выступил паршиво, серебро не вариант» и прочего подобного. Хань понимал, почему Чунмёну и Ифаню нужны победы — без побед велики шансы лишиться конюшни. Но нельзя же всё время быть первым. Каким бы замечательным ни был пилот, всё равно всегда может случиться так, что кто-то окажется лучше. Даже у Чонина были серебряные победы, не только золотые. И когда-то Хань сел в болид без мыслей о чемпионском титуле. Он всего лишь хотел принять участие в гонках. Мечтал, как будет проходить трассу за трассой и упиваться непередаваемым чувством ошеломляющей скорости. Потому что скорость именно ощущалась. Колпак болида и космос вокруг не давали увидеть и оценить эту скорость. Зато скорость можно было ощутить всем телом. Это... это походило на секс: приятное покалывание под кожей, жар, быстрый ток крови, лёгкость и пустота в животе, чувство парения над облаками, сладкая нега и желание большего, когда перед глазами останутся лишь звёзды. Они прошли ещё семь кругов, и Ханю так ни разу не удалось обойти Чонина. После они столкнулись в раздевалке. Хань внимательно разглядывал гибкую спину Чонина и машинально пересчитывал рёбра на боках. Без футболки было хорошо заметно, насколько Чонин отощал. Широкие плечи казались твёрдыми, как гранит, и костистыми. А ещё Хань при желании мог без труда пересчитать позвонки на спине Чонина. Пока Чонин не натянул футболку и не оглянулся. — Тебе надо поработать с Тао в обгонах. — Я умею обгонять, — немедленно огрызнулся Хань. — Я видел, ага. — Я умею обгонять, — упрямо повторил Хань, загородив собой дверь и пристально глядя на Чонина. — А вот тебе не мешало бы поработать над прохождением горок. Уйма ошибок. Левый уголок рта Чонина приподнялся в ироничной усмешке, и Чонин смерил Ханя надменным взглядом с головы до ног и обратно. — Яйца будут учить курицу летать? Хань с неудовольствием отметил, что Чонин выше, и надо вскидывать голову, чтобы смотреть ему в лицо, словно бы тянуться к нему — на его высоту. При таком раскладе сложно выглядеть гордым и надменным. — Так ты, выходит, курица? Глаза Чонина едва заметно прищурились, и Хань растерялся, различив в их глубине — глубине цвета крепкого кофе — россыпь озорных искорок. — А ты, выходит, яйцо? Сидишь в скорлупке? И как? Удобно? — Не твоё дело, — буркнул Хань, чтобы скрыть растерянность. Невольно уставился на смуглую шею Чонина и резкие очертания ключиц, тут же поспешно отвёл взгляд и постарался принять независимый вид. — Тогда слушай сюда, золотое яичко, — хмыкнул Чонин. — Обставишь меня в свободных заездах и квалификации — я потренируюсь с тобой на горках. И учить будешь ты. Продуешь — будешь тренироваться в два раза больше, чем сейчас. И учить буду по-прежнему я. Ну так как? Хань колебался. В теории он мог обставить Чонина. Наверное. Многое зависело и от трассы, но в свободных заездах они оба увидят трассу впервые, вроде бы условия неплохи. И разгон не будет иметь значения, потому что на старте всем поставят разгонники. В общем... — Идёт, — кивнул Хань. — Готовься, станешь моим первым учеником. — Или ты — моим последним, — небрежно пожал плечами Чонин и протиснулся между косяком и Ханем. Хань отчётливо ощутил прижавшееся к нему твёрдое и костистое тело, горячее и тренированное. И знойно-терпкий запах Чонина. А потом он торчал в раздевалке один и крепко сжимал кулаки, чтобы унять подспудное желание рвануть в ангар, залезть в болид и погонять просто так. Потому что всего лишь одним прикосновением Чонин разбудил в нём жажду скорости. Даже сердце разогналось и стучало в груди непозволительно быстро. И почему-то было наплевать на результат их спора. — Ты чего сидишь тут как засватанный? — рыкнул распахнувший дверь раздевалки Ифань, заставив тем самым Ханя подскочить на месте от неожиданности. — Быстро на весы! До свободных заездов времени мало, а мне надо ещё проследить за кормёжкой тощего упрямца. Совсем обнаглели! И где Тао вообще? — Да ну тебя... У меня теперь всё упало, чёрт... — Что ещё у тебя там упало? На весы живо, я ж сказал. Быстрее-быстрее! Шевели копытцами!