История Формулы-О
Глава 6
Чанёль проверял генератор Манолли на своём болиде, когда в ремонтную заглянул Ким Чондэ, нынешний владелец Эльдорадо. В ремонтной было непривычно тихо. Обычно компанию Чанёлю при проверке болида составлял Бэкхён, поэтому Чондэ сначала осторожно заглядывал в чуть приоткрытую дверь. Если бы в ремонтной громко и взахлёб говорили и смеялись, то можно было бы зайти смело. Ну а если бы томно стонали... А сегодня вот в ремонтной царила диковинная тишина, потому что Бэкхён ныне ошивался в ангаре Трансформер и в Эльдорадо не показывался. Чондэ опустился на стул рядом с мрачным Чанёлем и уставился на мониторы. Через минуту не выдержал и провёл ладонью по отросшим волосам, откидывая их со лба, и покосился на Чанёля. Мрачный Чанёль — это нонсенс. Чондэ редко видел его таким. — Ну как тут дела? Чанёль нахмурился и слегка повёл рукой в сторону мониторов, жестом ответив, что всё ещё в процессе. Они вместе просмотрели чертежи. Защитная капсула, двигатель и генератор Манолли, обшивка. Всё в порядке. Переключились на систему управления и убедились, что и там порядок. — Знаешь, — тихо начал после Чондэ, — я в курсе, что ты опытный пилот. Да и ты тоже в курсе, что нельзя соваться на трассу, думая о посторонних вещах. Но всё же я волнуюсь. Вы так долго были вместе... — Не надо, — устало попросил Чанёль. — Сам разберусь. И не волнуйся — я не сунусь на трассу с головой, забитой Бэкхёном. Может, так оно даже и лучше. Если вычеркнуть всё это из памяти, то и победить будет легче, ведь уже ничто не будет отвлекать. Не знаю... Чанёль опустил локти на столешницу, закрыл лицо ладонями и потёр веки и щёки. — Ладно, всё нормально. — Хорошо. А что с Чонином? — А что с ним? — Ты раньше гонял с ним. Как думаешь, насколько серьёзную угрозу он представляет как противник? — Уверен, что он вряд ли способен снова попасть на подиум, но он опытный и умный. Для Трансформер он будет полезен, как капитан команды и лидер. Но в чемпионы он больше не годится. Если честно, то, по-моему, он не готов. Да и вид у него такой измождённый, что на месте комиссии я б его не допустил. — Надеюсь, ты прав, потому что нам победы не помешают. Пока полетишь на старом болиде. У Фокус ещё не готов новый двигатель. — У Нитро — тоже. И стоит проверить новые движки дважды, когда получим болиды. Чондэ сплёл пальцы обеих рук, долго их разглядывал, а затем очень тихо уточнил: — Вспомнилась история с Чонином? — Есть немного, — неохотно признался Чанёль. — Не думал об этом, но тут... когда видишь его сейчас и вспоминаешь о том, что случилось... Чондэ, в космосе не бывает взрывов, ты знаешь. И если представить себе, как двигатель рванул внутри болида... Жутко становится. Тогда ведь и защитная капсула пострадала, ты знаешь. Чонин чудом выжил. Ему несказанно повезло, что рвануло рядом со спасательной станцией, и его успели подобрать. Пара минут сверху — и уже не спасли бы. Нет ничего хуже неисправного двигателя. И мне страшно... ну вот когда я пытаюсь представить этот взрыв внутри болида... — Чанёль передёрнул плечами и помотал головой. — Не верю даже, что после такого можно вновь залезть в болид. Не знаю, смог бы я так... Хотя забудь. Это так. Просто трудно не думать об этом, глядя на Чонина. Чондэ осторожно погладил Чанёля по спине и слабо улыбнулся. — Отвлечёмся? Сколько полей создаёт генератор Манолли? — Тридцать семь, — без колебаний ответил Чанёль. — Умница. Если генератор повреждён, при каком показателе ещё можно лететь? — Выше девятнадцати. Девятнадцать полей в состоянии поддерживать кинетику, задавать вектор и позволяют болиду — или иному космическому объекту — двигаться в вакууме с достаточной скоростью. Поля Манолли в сочетании с волновым сопротивлением вакуума создают так называемую кинетическую оболочку, позволяющую болиду достигать первой космической скорости и превышать её. — Так, а если полей меньше девятнадцати? — Двигаться можно, но до первой космической как пешком до Большой Медведицы, — невольно хмыкнул Чанёль. — Как думаешь, когда-нибудь болиды будут в силах совершать межпространственные перелёты достаточно быстро, чтобы можно было отказаться от подпространственных С-двигателей? Нет, ну внутри солнечных систем, например, двигатели такого типа, как у болидов, необходимы даже сейчас, почему Формула-О всем и нужна. Но вот когда-нибудь... — Мечтаешь гонять на болиде от системы к системе? — Было бы круто. — Такие мечты лучше оставить нашим внукам. Наверное, это возможно, но ещё не сейчас. Чанёль помрачнел при упоминании внуков. У него пока и сына-то не было. А может, уже никогда и не будет. — Ладно, я ещё раз прогоню тесты для двигателя и генератора. — Не буду мешать. — Чондэ похлопал его по плечу, поднялся и двинулся к двери, напомнив напоследок: — Проверь потом Сэхуна и Кёнсу. И обсудите стратегию вашу на предстоящей гонке. — Конечно, — отозвался Чанёль, уткнувшись в монитор. Он дождался, пока Чондэ закроет за собой дверь, после чего откинулся на спинку стула и тяжко вздохнул. Чанёль в самом деле старался не думать о Бэкхёне, но Чондэ, сам того не осознавая, навлёк эти чёртовы мысли на чанёлевскую голову. Чанёль медленно выдвинул верхний ящик стола и с тоской посмотрел на недавно полученные документы. Копия заявления, подписи Бэкхёна и пустые места там, где полагалось расписаться Чанёлю. — Не веди себя так, словно я прекрасный принц в высокой-высокой башне, а ты — ушастый и кривоногий рыцарь, примчавшийся меня спасать от дракона. — Так Бэкхён дурачился, когда Чанёль честно пытался ухаживать за ним восемь лет назад. Помнится, Чанёль встретил Бэкхёна в Гелиополе на Марсе в маленькой лавке на окраине города, где продавали сборники и энциклопедии по Формуле-О. Чанёль тогда заявился туда с намерением купить антологию всех выпусков Formula Exol, а Бэкхён собирался отыскать журналы о комментаторах Формулы-О. Периодика хранилась в архивном отделе, и они лазили по каталогам, пока не столкнулись у одной и той же старой коробки, не глядя друг на друга. Чанёль протянул руку и коснулся вдруг пальцами ладони Бэкхёна. Светлая тёплая кожа, гладкая и мягкая, с отчётливым персиковым ароматом. Безупречный маникюр. И Чанёля как будто шарахнуло молнией. Он стоял пнём с глазами и откровенно пялился на парнишку среднего роста и изысканного сложения. Тот немного удивлённо смотрел на него снизу вверх, очаровательно высунув кончик языка и чуть прикусив его зубами. — Мне тут надо... — Чанёль. — Что? — Меня зовут Чанёль. А тебя? — Э... а я тебе не скажу, — ответил с улыбкой пришедший в себя Бэкхён. — Кстати, ты своей кривой топталкой наступил мне на ногу. Не так уж и больно, но будет лучше, если ты сойдёшь с моей ноги. — Вот чёрт! — Чанёль резко отступил назад и, конечно же, обрушил на пол несколько коробок. Пока он глазел на учинённое им безобразие и затем пытался всё собрать, Бэкхён умудрился испариться из лавки. Чанёль искал его пару месяцев, даже давал объявления, а потом встретил вновь в той же лавке. Бэкхён, разумеется, тут же драпанул от него, озадачив столь странным поведением, но озадаченность не помешала втрескавшемуся по самые уши Чанёлю догнать беглеца, сцапать и отволочь в ближайшее кафе, несмотря на вполне серьёзное сопротивление. — Да уймись ты, — взмолился Чанёль, когда Бэкхён всерьёз цапнул его руку зубами. — Ничего я тебе не сделаю, просто хочу угостить чашечкой кофе и поболтать. Ну в самом деле! — Ты альфа, так что иди в пень, — отрезал Бэкхён, повернул голову и вцепился в руку Чанёля зубами ловчее. — А-а-а... — Чанёль с трудом отобрал покусанную конечность и запихнул Бэкхёна за столик, усадив в процессе на стул. — У вас всё в порядке? — любезно осведомился изрядно шокированный официант. — В полном, — просиял улыбкой до ушей Чанёль. — А вот и нет. Позвоните в полицию — меня похитили! Требую свободы немедленно! — взбунтовался Бэкхён и снова попытался сбежать. Чанёль находчиво придвинул стул вместе с Бэкхёном к столику вплотную. — Это мы так шутим... Шутки шутками, но Чанёль в тот день загремел за решётку всерьёз, потому что официант вызвал-таки полицию. Бэкхён не стал официально обвинять Чанёля, так что всё кончилось хорошо, заодно Чанёль тогда узнал, что Бэкхён — единственный ребёнок в довольно знаменитой семье, а после вычитал в прессе, что эта семейка славилась своими пуританскими взглядами, потому за Бэкхёном он ухаживал так, словно тот был уникальной вазой династии Мин. И Чанёль даже руку и сердце Бэкхёна просил в лучших древних традициях — опустившись на колено в присутствии родителей во время торжественного ужина. Только рыцарских доспехов не хватало. А Бэкхён издевался над ним и тихо ржал, но таки ответил согласием. Чанёль, в общем-то, и не мечтал никогда об истинной паре. Он и о любви не задумывался, хотя истинные пары складывались именно тогда, когда альфа и омега искренне любили друг друга и оба были однолюбами. Для создания истинной пары это и требовалось — обоюдное признание друг друга как осознанное, так и неосознанное, просто мало кто шёл на такой риск. Говорили, что если разбить истинную пару, то альфа и омега никогда уже не будут счастливы с кем-то другим. Может, и правда. Чанёль в своей жизни видел лишь несколько разбитых истинных пар, и после разлуки альфы и омеги в таких парах в самом деле оставались одинокими и больше не искали себе партнёров вовсе. Тот же У Шунь, брат Ифаня, после расторжения брака с Чонином так никого себе и не нашёл. Даже не пытался. Жил у родителей Ифаня, растил Кая и совершенно не замечал ухлёстывающих за ним альф и бет. Но и возвращаться к Чонину он тоже не собирался. Об отношении Чонина к разрыву Чанёль уже ничего не знал, потому что два года тот торчал в клинике. Чёрт его знает, ухлёстывал он там за кем-то или нет. Вряд ли, конечно, просто потому, что ему было не до этого — после взрыва движка. Но стало интересно вдруг, как Чонин будет жить дальше: станет ли искать себе кого-то ещё или тоже будет одиноким до конца жизни? Чанёль примерил ситуацию на себя и признал, что ему нужен Бэкхён. Чёрт возьми! Это же Бэкхён его бросил! Взял и удрал — в своём репертуаре. И так не ко времени... Всего год подождать, всего один год — и Чанёль обязательно купил бы собственный дом на денежки, что прилагались к чемпионскому титулу. И после того, как достойно выступил бы на трассе Саргас. На собственные деньги купил бы. Потому что жить на деньги Бэкхёна было... не то чтобы унизительно, но неловко. В конце концов, кто из них альфа и должен заботиться об омеге? Вот именно. А у них вечно получалось наоборот. Хотя Чанёль никогда не винил Бэкхёна за то, что тот родился в состоятельной семье и мог позволить себе оплачивать счета, казавшиеся Чанёлю астрономическими. Чанёль лениво передвинул ретро-снимок в деревянной рамке у монитора. Оттуда ему загадочно улыбался Бэкхён. Его красивый и смешливый омежка, чьи руки всегда пахли персиками, потому что Бэкхён от персиков сходил с ума. У дома его родителей был персиковый сад — Чанёль как сейчас помнил дерево у ограды, о коварные сучья которого разодрал брюки на заднице. А потом он стоял в комнате Бэкхёна в интересной позе, пока Бэкхён собственноручно зашивал прореху и порой колол его задницу иголкой. Маленький садист. Маленький садист, в доме которого теперь жил Чонин. Чанёлю никогда прежде не хотелось так сильно совершить преступление. И он держался из последних сил, стараясь не думать о живущих под одной крышей Бэкхёне и Чонине. Он понимал, что оба лишились своих партнёров, что у обоих были истинные пары, поэтому глупо думать, что они... они... Но иногда закрадывалась гадкая мыслишка, и тогда... — Чанёль, мы уже четверть часа ждём тебя, — позвал его от двери заглянувший в ремонтную Кёнсу. — Уже иду. — Чанёль решительно убрал снимок Бэкхёна со стола и сунул в ящик — положил поверх толстой пачки документов и решительно задвинул поглубже. Потому что гонка на носу. Потом. Всё потом. Сначала — гонка и холодная голова.