Выше нас только небо

Их близость изменила всё и не изменила ничего. Поттер был всё тем же Поттером, веселым и доставучим. Уроки — всё теми же уроками, учителя — такими же занудами, присмиревшие слизеринцы — прежними гадами. Изменилось что-то внутри. Горячее, яркое, оно распускалось в груди у Драко как цветок — лепесток за лепестком, доверчиво и неспешно. Наверное, это и называется счастьем? Малфой, всю жизнь просуществовавший в тисках слова “должен”, впервые почувствовал радость быть там, где хочешь, и с тем, о ком мечтаешь. Пронзительный свист ветра в ушах, захватывающая дух необъятность неба, совместные полеты, которые больше не пугали. Восторг от погони за золотым мячиком. Зеленые глаза — смешливые, восхищенные, вызывающие на поединок. Сильные руки, утягивающие его в очередную нишу. Теплое колено под партой, касающееся его словно случайно. Неуверенный, но крышесносный секс, пока только одними руками, словно из страха перейти какую-то черту. И поцелуи, поцелуи: быстрые и летучие — утренние; торопливые и жаркие — дневные; долгие и жадные — вечерние. И всё это несмело, трепетно, задыхаясь от чувств, захлебываясь от эмоций. Конечно же, все на Гриффиндоре сразу заметили и оценили, что герой окольцован. Как назло, первым уроком после солнечного утра была ЗОТИ, как будто им и так было мало проблем. — Гарри, что я вижу! — Финниган расплылся в довольной улыбке, ухватывая его за руку и торжественно вскидывая ее вверх с таким лицом, словно выиграл в лотерею тысячу галлеонов. — Смотрите все, Гарри Поттер помолвлен! — ликующе заорал он. Стоявшие рядом Парвати с Лавандой ахнули и уставились на них с откровенным любопытством. — Симус, я тебя ненавижу, — доверительно сообщил ему Гарри, вырывая кисть и представляя себе, что сейчас начнется. И, разумеется, оказался прав. По классу разлетелись торопливые шепотки. — Гарри, это же Малфой? Ну скажи, что это Малфой! Я же говорил! Я знал это! Гарри обручился с Малфоем, — вопил на весь класс Симус, чуть не пританцовывая от возбуждения. — А вы мне не верили! Если в первый раз эту новость услышали не все, то теперь уже абсолютно все головы, включая слизеринские, повернулись в сторону обрученных. — Я тоже его ненавижу, если тебе от этого будет легче, — пробормотал Драко, засовывая руки в карманы мантии как можно глубже. Парней окружила толпа гриффиндорцев. Все ошеломленно переговаривались, не спуская глаз с тяжелого красивого кольца на пальце Поттера. — Гарри? — Гермиона шагнула вперед и вопросительно заглянула ему в лицо. — Это правда? Он обреченно кивнул, готовясь к худшему. Какое-то время подруга молчала и недоуменно смотрела на него, переваривая информацию, но потом лишь пожала плечами: — Ну тогда… поздравляю. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Рон резко развернулся и, расталкивая толпу руками, быстро пошел прочь. Малфой бросил тревожный взгляд на Гарри, но тот ему только задорно подмигнул. — Вам всем нужно особое уведомление о начале урока? — раздался от двери недовольный голос. — Что здесь происходит? — Они обручились, профессор, — громко сообщил радостный Симус. — Кто? — Драгаров подошел к ним вплотную и подозрительно уставился на Гарри. Тот снова напрягся. После того самого занятия они практически не общались, находясь в стадии вооруженного нейтралитета. — Снова Гарри Поттер? Национальная легенда? — реакция злопамятного болгарина не заставила себя долго ждать. — Не слишком ли рано сковывать себя узами, когда весь мир у ваших ног? — опасно прищурившись, он подошел к Гарри еще ближе. — И кто же счастливая невеста? — небрежно обронил он, меряя Малфоя с ног до головы оценивающим холодным взглядом. Слизеринцы под предводительством Нотта громко заржали, а Драко вздрогнул и покраснел, как от пощечины. Гарри упрямо смотрел в карие, снова раздражающие его какой-то особой неправильностью глаза. — Я, — спокойно ответил он и демонстративно поднес руку с кольцом к своему лицу. Теперь уже вздрогнул Драгаров. Какое-то время он не мог отвести от кольца растерянного взгляда, потом, наконец, перевел его на Гарри и скривился, как от зубной боли. — Снимите его, Поттер, — внезапно потребовал он. — Оно будет вам мешать на занятии. — Оно не снимается, профессор. Зачаровано, — Гарри продолжал смотреть на него с мрачным вызовом. Он не понимал, зачем ему нужно злить болгарина, но тьма внутри него снова подняла голову и начала закручиваться змеей в районе солнечного сплетения, взывая к ответу. Драгаров не выдержал и прервал зрительный контакт первым. — По местам! Живо! — он резко развернулся и ринулся к кафедре. Гарри подтолкнул Драко на их место, делая вид, что не замечает его благодарности. Всё занятие профессор пресекал любые разговоры и шепотки в классе, полностью игнорируя обоих парней, лишь изредка бросая на них быстрые взгляды. Гарри пихнул Драко локтем и подсунул ему кусок пергамента. “Давай свалим в Хогсмид? Все равно сегодня житья не дадут. Отпразднуем нашу помолвку, Малфой?” Драко усмехнулся и кивнул. Вместе со звонком они первыми вылетели из кабинета и помчались прочь из замка. Сейчас Хогсмид был для них единственным спасением от толпы зевак. Парни торопливо выскочили на крыльцо, призывая свои метлы, и почти мгновенно взмыли в воздух, оставляя позади снедаемых любопытством однокурсников. Почему-то никто, кроме них, не летал в деревню на метлах, а это оказалось на редкость удобно. Двадцать минут спустя они уже забились в дальний угол в “Кабаньей голове”, с комфортом устроившись за круглым обшарпанным столом. Спасительная полутьма надежно укрывала их от посторонних глаз. Впрочем, завсегдатаев трактира не слишком интересовали двое шепчущихся мальчишек. Драко, встрепанный и раскрасневшийся после полета, постепенно отогревался, потягивая имбирный эль. Гарри бросил на него быстрый взгляд, потом второй, не удержался и притянул к себе, жадно целуя в губы. — С ума сошел? Не здесь же, — Драко возмущенно отпихнул его, всё же не отказав себе в удовольствии пройтись по его языку своим. Гарри рассеянно улыбнулся, пытаясь собраться с мыслями, и сделал большой глоток эля: — Мы теперь помолвлены. Имею полное право. Драко смотрел в его глаза и чувствовал, что снова плывет, как сопливая третьекурсница. — Помолвлены… — чтобы избавиться от наваждения, он опустил взгляд на свою руку. С тех самых пор, как Поттер надел ему на палец кольцо, Драко нет-нет, да и принимался его разглядывать. Оно было нереально прекрасным. По черненому узорчатому полю шел тончайший рисунок: серебристая змея и золотой дракон сплетались друг с другом, сверкая каждой чешуйкой и поблескивая изумрудами и рубинами глаз. Изредка змейка приподнимала плоскую голову и тихонько шипела. Драко просто обожал это кольцо за красоту и, особенно, за невозможное ощущение счастья, которое оно ему дарило. — Вот погоди, еще в “Пророке” об этом напишут, — тоскливо пообещал ему Гарри, ушедший далеко в свои мысли. — Да плевать, пусть пишут, что хотят, — легкомысленно отмахнулся разомлевший Драко, но тут же постарался взять себя в руки и небрежно поинтересовался: — Кстати, где ты взял эти кольца, Поттер? — Нравятся? — Гарри усмехнулся, снова косясь на взъерошенного, расслабленного Малфоя и его розовые ровные губы. — Угу-м, — Драко пригубил эль и кивнул головой, словно не замечая поттеровского голодного взгляда. — Редкая вещь. И вроде бы смутно знакомая. — Неудивительно, — Гарри внезапно выпрямился на стуле. — Это ваши кольца, Малфой. — Что? — кружка выскользнула у Драко из рук и со звоном покатилась по столу, выплескивая наружу желтые лужицы. — Ваши, — подтвердил Гарри, легким движением палочки ликвидируя беспорядок. — Мне их дала твоя мама. После суда. Драко смотрел на него во все глаза в ожидании ответа, а Гарри уже невольно перенесся в страшный день процесса над Малфоями. Он тогда давал свидетельские показания по делу всех троих и отчаянно волновался. Его защитная речь, страстная, горячая и сбивчивая, была на редкость благосклонно принята присяжными. Нарциссу и Драко полностью оправдали, а Люциусу удалось избежать смертной казни, в отличие от многих других Пожирателей. Драко тогда так и остался сидеть на скамье обвиняемых, уронив голову на намертво сцепленные руки. А Нарцисса торопливо подошла к Гарри. — Спасибо, — сказала она с такой теплотой, которой он совершенно не ожидал от членов надменной малфоевской семейки, быстро поцеловала в щеку, окутав запахом весенних цветов, и крепко стиснула его руки своими, нежными и изящными. Когда их странное пожатие распалось, в ладони у Гарри остались два старинных массивных кольца причудливой формы. — Это тебе на память от нас. За всё. Семейная реликвия. Береги их, — торопливо шепнула она, обнимая его кисть прохладными ладонями и заставляя крепко сжать кольца в кулаке. — Они помолвочные. Когда придет твое время, подари одно из них тому… той, которую выберешь, — Нарцисса метнула быстрый взгляд на сидящего вдалеке сына, и Гарри показалось, что она хотела что-то добавить, но вместо этого запнулась и торопливо продолжила: — Кольца зачарованы. Ни один из вас не сможет снять свое, пока этого не захотят оба, — Гарри мотнул головой, и она сбивчиво прошептала: — Не отказывайся, Гарри. Приняв их, ты окажешь нашей семье еще одну неоценимую услугу. Пусть они принесут тебе удачу, — она дружески погладила его по рукаву и, шелестя юбками, быстро пошла по проходу к осужденному мужу. — Поттер! Гарри неохотно вынырнул из воспоминаний от не слишком дружеского пинка ногой и рассеянно посмотрел на Малфоя, задумчиво поглаживая пальцем сплетение дракона со змеей. Могла ли Нарцисса себе представить, кому он наденет второе кольцо? И не этого ли на самом деле хотела? Его мысли снова прервало раздраженное шипение Драко: — Поттер, я тебя сейчас пришибу, если ты собираешься и дальше молчать! Гарри встрепенулся и, наконец, полностью пришел в себя: — Уймись, Малфой! Я сам ничего не знаю, — отмахнулся он. — Твоя мать отдала их мне и сказала, что это семейная реликвия, которую я должен беречь как зеницу ока. И всё. Я думал, это ты мне расскажешь про всё остальное. Но Драко только недоуменно смотрел на него. — Я ничего не знаю о них. Никогда не слышал. Он и в самом деле ничего не понимал. Зачем мама отдала Поттеру какие-то кольца? Конечно, еще в мэноре она каким-то шестым чувством догадалась про его глупую влюбленность и, ни о чем не спрашивая, ничего не говоря, начала каждый день тренировать сына в окклюменции, способности к которой он от нее же и унаследовал. Когда Темный Лорд решил просканировать его мозг, Драко сумел спрятать свои чувства так глубоко, что тот даже не заподозрил, что значит для него Гарри Поттер. Но всё-таки, кольца? Неужели мама еще тогда надеялась, что всё так сложится? Мама, мама… Теперь ее ни о чем уже не спросишь. В уши внезапно ворвался сиплый похабный голос: “Кольцо! Говори, где кольцо, дура! Или я ему башку оторву!” — и тут же следом всплыли видения свалявшейся серой шерсти, душной псиной вони, когтистой лапы на голом плече и мамин невидящий остекленевший взгляд, устремленный в никуда. Тошнота и ужас накатили с такой силой, что Драко захлебнулся воздухом, невольно зажмуриваясь, но тут же почувствовал, как его плечи обхватывают теплые сильные руки, и услышал встревоженный голос: — Что ты, хороший мой? Драко позорно вцепился ему в мантию, уткнулся лицом в шею и глубоко вдохнул знакомый горьковатый запах миндаля, отчаянно хватаясь за перепуганного Поттера, как за последнюю опору в этой жизни. Гарри растерянно утешал его, целовал светлые виски, согревал ледяные пальцы и баюкал, как ребенка, привычно нашептывая успокаивающие глупости. “Я с тобой, слышишь? Драко. Я всегда буду с тобой. Всё в порядке. Поверь мне”. И Драко на самом деле верил этим словам, цеплялся за них, как за единственную ветку в топком болоте, и, наплевав на приличия, вжимался в своего Гарри всё сильней. После этой вспышки в трактире они стали практически неразлучны, словно ощутив необходимость друг в друге на каком-то новом уровне. Теперь они старательно прятали свои отношения от посторонних глаз, ведь то настоящее, что возникло между ними, случилось с обоими впервые в жизни. Драко наслаждался каждой прожитой минутой. Холодный и отстраненный внешне, внутри он всё ощущал так болезненно, отчаянно и ярко, как, наверное, и положено для первой любви. Привычка не показывать никому свою слабость заставляла его скрывать свои чувства тщательней, чем обычно, прячась за равнодушным высокомерием. Но, казалось, Поттеру вполне хватало того, что есть. Знакомое, чуть насмешливое — то, без чего Драко уже не мог прожить и дня: “Я люблю тебя, Малфой”. Постоянная дружеская забота, теплые сильные руки, страстные поцелуи, чуть застенчивые, торопливые, жадные ночные ласки и, главное, помолвочные кольца, о которых оба, не сговариваясь, молчали, но носили, не снимая — это дарило робкую надежду на то, что всё между ними серьезно. На то, что теперь так будет всегда. Новый день обещал быть длинным. Гриффиндор со Слизерином должны были пересечься лишь после обеда на Травологии, и парни, уже как обычно перед разлукой, неосознанно старались встать поближе и прикоснуться друг к другу, сцепляясь руками. Перед входом в Большой зал Гарри быстро оглянулся по сторонам, притянул Драко к себе и поцеловал в губы. — Не хочу тебя отпускать, может быть, сядешь с нами? Драко молча покачал головой и улыбнулся. Он не должен так зависеть от Поттера. — Гарри, ты идешь? — подошедший Рон подтолкнул друга к дверям, полностью игнорируя Малфоя. Тот с делано равнодушным видом отвернулся от них и пошел к слизеринцам. Усаживаясь на скамью, Драко по привычке бросил взгляд на гриффиндорский стол и заметил, что Грейнджер и рыжая Уизли подводят к друзьям незнакомую темноволосую девушку. Гермиона принялась что-то воодушевленно объяснять приветственно приподнявшемуся Поттеру, а тот смотрел на новенькую во все глаза, как, собственно, и все остальные. Впрочем, там было на что посмотреть: черные прямые волосы, тяжелая подводка, огромные загадочные глаза, пухлые темные губы, резко контрастирующие со светлым лицом. Несмотря на то, что девушка была в школьной форме, тем не менее, она умудрялась выглядеть так, словно только что вышла с вампирской тусовки. По спине приталенной мантии крест-накрест шла вызывающая шнуровка, продернутая сквозь металлические кольца, на ногах красовались грубые ботинки на толстой подошве, а ее запястья, уши и пальцы с черными ногтями украшали металлические шипы и колючки всевозможных размеров и форм. Все вокруг оживленно шептались, обсуждая новую ученицу и ее внешний вид, но та не обращала на это ровно никакого внимания. Видимо, такая реакция окружающих была для нее привычной. Странная девица бросила на Поттера заинтересованный взгляд, откинула за спину блестящие волосы и вполголоса сказала Гермионе что-то такое, отчего все вокруг покатились со смеху. Гарри тоже улыбнулся, привстал с места и подал ей руку. Она быстро и призывно глянула на него из-под длинных ресниц и ответила нарочито застенчивой белозубой улыбкой, протягивая в ответ узкую ладонь. Сквозь гомон Большого зала Драко удалось только расслышать “Шаг’мбатон”, “Жюли”, “учиться с нами”, и всё остальное утонуло в общем шуме. А еще в просветах между закрывающими обзор спинами он успел заметить, как француженка, будто по рассеянности, задержала поттеровскую руку в своей. Драко кольнула неосознанная тревога, и в груди взметнулся ураган ненависти к очередной фанатке Национального героя. “Похоже, я становлюсь параноиком”, — усмехнулся он и невольно погладил кольцо, словно утверждаясь в своих правах на Поттера. В образовавшееся между учениками пространство он увидел, как Гарри дернулся, разрывая рукопожатие, и со смущенной улыбкой затряс кистью. Драко злорадно усмехнулся, наблюдая, как Грейнджер накладывает Поттеру Заживляющее на пораненную руку, а девица, покраснев от неловкости, извиняется за свои шипы. Когда все наконец-то расселись и принялись за еду, Драко снова посмотрел на противоположный стол и с раздражением заметил, что черноволосая Жюли уселась рядом с Гарри и что-то ему оживленно вещает, а тот внимательно ее слушает, изредка кивая и улыбаясь. Девушка, несмотря на свой необычный вид, была очаровательна, можно сказать, красива, и Драко, почувствовав острый приступ болезненной ревности, уткнулся в свою тарелку. Следующие пять минут он чутко и настороженно прислушивался к доносящемуся издалека веселому голосу Грейнджер, незнакомой бойкой чуть картавой речи новенькой, громкому смеху мелкой Уизли и отчаянно злился. Не удержавшись, он снова бросил быстрый взгляд на гриффиндорский стол. Надо же, какое оживление! Даже рыжий Уизел очнулся от спячки, что-то бубнит про квиддич и суетится вокруг вампирши. Лонгботтом отложил вилку, внимательно слушая ее россказни, а Томас, пытаясь обратить на себя внимание, вклинивается в разговор со своими дурацкими анекдотами. Но судя по тому, что видели глаза Драко, экстравагантную девицу интересовали вовсе не они. Малфой стиснул зубы и, чтобы отвлечься, посмотрел на преподавателей. МакГонанагалл и Драгаров тоже не сводили глаз с гриффиндорцев. Она смотрела на своих подопечных тревожно, а он с таким мрачным удовлетворением, что Драко невольно вздрогнул. Вяло поковырявшись в тарелке, но так толком ничего и не съев, Малфой встал и направился к выходу. Неожиданно для него Поттер нагнал его у самых дверей и положил руку на плечи, чуть прижимая к себе. — Уже поел? — Гарри сжал пальцы покрепче, словно боясь, что тот начнет вырываться. Но, во-первых, в коридоре никого не было, а, во-вторых, сейчас Драко точно не собирался этого делать. Ему были нужны ответы. — У вас новенькая? — он постарался, чтобы его голос звучал как можно равнодушнее. — Ага, — Гарри затолкнул его в ближайшую нишу и вжал спиной в стену. — Соскучился по тебе страшно, — пробормотал он и потерся носом о его висок. — Кажется, симпатичная? — Драко понимал, что нужно промолчать, но это было выше его сил. Поэтому насмешливой интонацией он постарался прикрыть свою тревогу. Гарри внезапно оторвался от него и посмотрел вызывающе и сердито: — Не твое дело! — резко сказал он. — Что? — Драко растерялся от неожиданного ответа. — Я сказал, это не твое дело, симпатичная она или нет! Ясно?! — еще более раздраженно повторил Гарри. — Поттер, ты совсем охренел? — Драко очнулся и от такого хамства завелся с пол-оборота. Зеленые глаза опасно сузились: — Тебе что, меня мало? Тогда так и скажи. — Что? — Драко снова повторил это, как полный идиот, и тут до него наконец дошло. Он чуть не расхохотался. — Ты что, ревнуешь? Гарри упрямо сдвинул брови и насупленно молчал. Драко всё же не выдержал и рассмеялся, так велико было облегчение: — Ну ты придурок! Да не нужна она мне. Я просто так спросил, — но поскольку Гарри все еще дулся, притянул его к себе и прошептал ему в губы: — Поттер, не дури. Мне не нравятся девушки. — А кто тебе нравится? — казалось, Гарри разобиделся еще больше. — Угадай, — фыркнул Драко и поцеловал его так, что тот задохнулся и жадно ему ответил, разом забыв про всех девушек и парней вместе взятых. До комнаты они постарались добраться как можно быстрей. Распаленный до предела коварными малфоевскими поцелуями и его жарким дыханием в шею, Гарри почти летел по коридору, чтобы продолжить начатое без посторонних глаз. Поэтому, когда на полдороге его за рукав ухватила Гермиона, он с трудом смог сдержать свое нетерпение. — Гарри, подожди! — подруга удерживала его за локоть. — Гермиона, прости, я сейчас несколько занят, — он нащупал за спиной малфоевскую руку и попытался ее схватить, чтобы тот не сбежал. — Я только хотела спросить, она не показалась тебе немного странной? — Кто? Всё-таки пойманный Малфой незаметно водил пальцем по его ладони, и Гарри от щекотки еле сдерживал смех. Но Гермиона выглядела очень обеспокоенной: — Жюли. У нее словно радар на тебя настроен. Она на тебя явно нацелилась, и мне это не нравится. — Слушай, ко мне всё время кто-то клеится, — Гарри нетерпеливо дернул плечом. — Ты же сама знаешь, что я давно привык и не обращаю внимания, — он пытался поймать палец Драко, но тот с невозмутимым лицом все время его отдергивал. Гарри не выдержал и фыркнул, тут же снова состроив подруге серьезную физиономию: — Гермиона, ты извини, но мы и правда очень торопимся. Девушка окинула их обоих красноречивым возмущенным взглядом, вздохнула и отошла в сторону, а Гарри наконец-то крепко ухватил Малфоя за руку и потащил за собой. В комнату они ввалились, не в силах оторваться друг от друга. От поттеровских горячих рук, губ и дрожащего тела тревоги Драко практически сошли на нет. Гарри слишком явно хотел его, слишком торопливо раздевал — он бы сумел распознать фальшь. Драко жадно отвечал на ласковые поцелуи, уплывая в сладкое наслаждение, и только изредка, обдавая холодом, в голове всплывали слова Грейнджер: “Она нацелилась на тебя”. А еще покалывала легкая грусть. За всё то время, что они были вместе, Поттер так ни разу и не сказал, что к нему чувствует, и зачем ему всё это нужно. Развлечение? Очередное спасение страдающей жертвы? Иногда Драко казалось, что он отдал бы последнее, что у него осталось, лишь бы услышать поттеровское “я люблю тебя”, не приправленное легкой иронией. Услышать эти слова по-настоящему. Гарри, словно прочитав его мысли, внезапно оторвался от него и пристально посмотрел в глаза, удерживая ладонь на затылке: — Малфой… Драко... знаешь... я хотел сказать тебе… Его глаза были такими серьезными, что Драко внезапно до одури испугался того, что он может сейчас произнести. А если Поттер решил со всем этим покончить? Драко был не готов что-то менять. Он резко вырвался из сильных рук. — Завтра, Поттер. Ты всё мне скажешь завтра, — торопливо пробормотал он, снова притянул его к себе, провел рукой по ширинке, вызывая возбуждающий резкий стон, и прошептал в доверчиво приоткрытые губы: — А сегодня нам есть, чем заняться, не так ли?