Удивление, как ни странно, от появления на поле боя со стороны противника целой богини, да не абы какой, а смерти, подземного мира, куда стекаются души умерших как угодно, но не в бою, что считалось позором у скандинавов, у меня прошло довольно быстро. Да и чему удивляться, когда с ее сестрой (или матерью, в духовном плане. Может, назвать ее прародительницей?) смертью я столько раз, пусть и не по своей воле, ходил на свидание? Причем нам никогда не давали оставаться наедине, а уж во время службы в легионе она вообще пользовала огромные массы народа, стерва сволочная, заключая в свои холодные объятия всех без разбору - и наших, и чужих. А тут всего-то встретился с материальным воплощением (одним из многих) старушки с косой, эка невидаль!
"Ты так себя подбадриваешь перед архитяжелой схваткой, партнер?!" - удивленно прорычал Драйг, глядя вместе со мной, как молчаливая Хель, дочь Локи и великанши, чье имя я позабыл, которую Один еще маленькой девочкой посадил править Хельфхеймом. Тишина, как обычно бывает в такие моменты, не повисла над полем боя - я слышал тяжелое дыхание ребят, рычание химер, треск молний, что сыпались с неба или же пробегали по шкурам измененных мутантов Зоны. Наконец, я слышал, даже чувствовал, как сюда рвется Изира, которую едва-едва удавалось сдержать бросившему винтовку Лемуру, который, слава высшим силам, осознавал - не стоит вставать между мной и воплощением смерти. Быть может, нам удастся договориться...
... или же мне вновь придется побеждать ее. Пафосно превозмогая, с мечом в руках, но без поддержки тысяч товарищей, с которыми можно и на чертей поохотиться - из их рогов и хвостов отличные мази получаются. И суккубов насиловать - без полового контакта, который этим рогато-хвостатым сучкам только в радость, а вот прибить к столбу и упражняться после в метании пилумов, что в немалой части выкованы из металла, что делало их кошмаром для щитов противников, или же стрел. Однажды пара очумелых инженеров, Гай Варрон и Луций Кассий, и вовсе, соорудив пару онагров, устроили соревнование по меткости метания глыб камней по таким вот пленницам. Крику было... со стороны могло бы показаться, то опьяневшая от победы и вина солдатня насилует пленных германок/галлок/гречанок/египтянок/бритток, но реальность была куда хуже.
Да, мы озверели. Вернее, дозверели - если смотреть с точки морали моих современников из первой жизни. Рабство, насилие, неприкрытое и массовое кажется дикостью, а в то время было нормой. Как сказали когда-то самим римлянам, которых победили варвары: "Горе побежденным". Это их вина, что не сумели одолеть нас. Свою совесть я"очищал" тем, что не участвовал в изнасилованиях, но и не осуждал братьев по оружию. Так они выпускали пар.
Хо-хо... может быть, так возмездие за содеянное хочет меня наказать? Пока разные мысли относительно спокойно текли по течению разума, я связался со своей группой, благо молчаливое божество не спешило начинать бой, просто сверля меня взглядом своих сияющих глаз:
Красный-всем. В бой с богиней не вступать, займитесь остатками сил противника. С химерами аккуратнее, в них явно влили силушки из пропавшего дитя Фенрира. Пожалуйста, вернитесь все живыми - вечером я хочу угостить вас мясом-по французски. Если буду в состоянии ходить и двигать руками. А если нет, то угощу сразу после восстановления.
Но...!
Ангел-о... Ириш, не надо. Кажется, она точит зуб конкретно на меня. Есть за что. Не волнуйся - я не брошу ни тебя, ни остальных. Это было бы слишком простым выходом из ситуации, в которую я себя сам загнал *смешок* Изира? Пожалуйста, помоги ребятам.
Я...!
Не волнуйся, я ведь еще не исполнил свое обещания и не подарил тебе дитя, так что я не смогу погибнуть. Зеновия? Присмотри за Ириной. И за собой. Не лезь на рожон, прикрывай спину подруге, как и она твою. Хорошо?
Я... но... хорошо... только вернись, слышишь? Ты обещал угостить нас! *подавляемый всхлип*
*смешок* Ты только о еде и думаешь! Лемур?
Брат?
Присмотри за остальными. Не дай их в обиду.
Обижаешь, брат! Пригляжу, куда я денусь! Волоса с их голов не упадет.
Благодарю. Гаспер, Киба, вы меня слышите?
*шипение помех* слышу, Марк.
Приказы?
Берегите Баракиэля, мало ли что... Акено меня не простит, если с ее отцом что-нибудь случится. Он, конечно, не дедушка-божий одуванчик, но все равно...
Сделаем. Наподдай этой бабе
Разумеется. Красный, конец связи.
- Ты закончил? - мягким голосом осведомилась Хель, улыбаясь "живой" частью своего рта, тогда как "мертвая" скривилась в злобном оскале.
- Да, спасибо за ожидание и терпение, - я приложил кулак, с зажатым в нем Фобосом, к груди,
- Позвольте еще раз испытать ваше терпение и задать вопрос - это месть за отца, убитого, отчасти, мною?
- Тебя не пугает то, что ты умрешь? - подняла бровь владычица Хельфхейма, мертвыми пальцами перехватывая железное блюдо на манер щита. Я поднял руки на уровень плеча, направив лезвия на противницу:
- Все мы когда-нибудь умрем, или просто прекратим существование. Тем более, что умирал я не единожды, и знаю, в общих чертах, что ждет по ту сторону. Тем более, что умирать я не собираюсь, и имею небольшой шанс выжить.
- Самоуверен, как и многие до тебя, - сухо рассмеялась Хель.
- Я отвечу на твой вопрос - отец мало заботился обо мне, в основном проводя время в кутежах и проказах. И все же он мой отец, который иногда вел себя подобающе. А еще мне интересно твое оружие, и существо, плотно сросшееся с твоей душой, в котором я чувствую что-то знакомое, родное... опасное. В любом случае, готовься к смерти.
"Гай, мне нужен ты и твоя проклятая..."
"О, не продолжай, я и так понял, что ты в полной заднице, как и в тот раз. Это будет трудно... и интересно. Посмотрим, насколько это тело готово к настоящим нагрузкам!"
- Вижу. Тьма поднимает в тебе голову. Не та, которую тебе навязали ярость, гнев и упоение битвой... иная, ставшая частью тебя... Побратим мой? Возможно... становится еще интереснее... - молвила богиня с улыбкой-оскалом, наставляя на меня острие своего ножа, зовущегося Измором, а затем... провела им по железному блюду.
ТЗИИИИИИИИИИИИНЬ!
Противный скрежет заставил вздрогнуть обе стороны конфликта, я ощутил это всем своим естеством - вряд ли бы тут нашелся тот, кому пришлись бы по душе (исключая саму богиню) эти звуки, предвещающие смерть. Скандинавы говорили, что если долго слушать эти звуки, то обязательно тяжело заболеешь и умрешь. И дальнейший путь будет только один - в Хельфхейм, до скончания веков, или пока стоит Эльвендир, дворец богини мертвецов...
ЦИНЬК
Звякули клинки о выставленное лезвие ножа - одним прыжком, вкладывая в руки все свои силы, я достиг противника и ударил, метя в область груди Хель, однако она двумя легкими движениями, за долю секунды, парировала оба выпада, после чего
БУМ
Незамысловатым ударом железным блюдом по шлему, от которого у меня едва не треснули кости черепа, отправила в непродолжительный полет, точно к месту, с которого я пару мгновений назад проводил безрезультативную атаку. В голове звенело, во рту появился привкус железа. Рывком я сел, потряс головой, пытаясь сфокусироваться перед собой, морщась оттого, что Хель, как ни в чем не бывало, продолжила водить ножом по блюду, издающему мерзкие звуки, от которых союзники из числа ангелов - я обернулся посмотреть,
не обернулись ли девчата, чтоб посмотреть, не обернулся ли я как успехи у Баракиэля и Ко - словно бы оступались, промахивались - в общем, ошибались, и в бою с такими тварями, как выросшие до неприличных размеров химеры, эти ошибки могут стать фатальными, тем более что святые молнии Баракиэля совершенно не пробивали их шкуры!
Превозмогая боль в теле - не от удара, полученного от богини, хотя и он был весьма чувствительным, а от изменений, происходивших прямо в этот момент - я зачерпнул из омута ярости и гнева, которым подпитывался У'Зул, ослабил путы, сдерживающие его, скопил буйство в левой руке, и окатил им богиню, обрушив неистовое пламя на ее хрупкую фигуру, скрывая с глаз и прерывая зубодробительное действо. Нужно разобраться с ней, пока она в самом деле не накликала на всех нас беду.
Неестественно быстро пламя сначала опало, а потом и вовсе потухло, не оставив на теле Хель ни единого следа, лишь спалив подол ее платья до середины бедра и запачкав пряжку ее ремня сажей. Ни следа ожога на коже, ни единого обгорелого волоска не было заметно на ее разделенным неуловимой границей теле. Однако не слишком подготовленная атака все же возымела действие - она немного осерчала, и перестала давить на психику.
"Теперь она возьмется за нас всерьез, партнер", - прорычал напряженно Драйг. Я чувствовал, как громадный дракон поднялся в своей уютной долине, беспокойно махая хвостом и выпуская из ноздрей клубы дыма.
"Хотя бы зубы болеть не будут", - едва успел я подумать, как пришлось уклоняться от стремительного выпада Хель, преодолевшей разделявшее нас расстояние в добрый десяток метров, как мне показалось, одним коротким шагом. С лязгом, полным разочарования, Измор столкнулся с выставленными перпендикулярно траектории его движения гладиусами, которыми я, продолжая движение, отклонил в сторону оружие богини, одновременно разворачивая тело так, чтобы пропустить мимо железное блюдо, которым богиня орудовала словно дубиной. Коротким толчком я отбросил нож, и отпрыгнул назад, переводя дух, ведь заблокировать выпад мне удалось лишь благодаря предчувствию и реакции, и то едва-едва, а ведь это не был серьезный удар с намерением убить!
Легкий разворот, словно бы танцевальное па - и вот она снова рядом со мной! Глаза сияют, волосы ее парят в воздухе, а лезвие Измора снова пытается добраться до моего тела, почти вонзившись в плечевое сочленение брони, и я был уверен, что никакой материал бы не смог уберечь от этой убийственной атаки. Я упал на колени, уходя перекатом в сторону, затем рывком поднялся на ноги и бросился вперед, блокируя возможный выпад богини и нанося свой, в атакующую руку, рассчитывая выбить тем самым нож из рук... а дальше как пойдет. Однако оба лезвия словно бы наталкивались на каменные стены, с металлическим звоном - такой была сила и твердость движений скандинавского божества, которая снова попыталась огреть меня блюдом по голове.
И все это со снисходительной улыбкой на лице!
Она играет с нами, как кошка с мышкой, не иначе - растягивает удовольствие, глядя на мои бесплодные попытки нанести ей хоть какой-нибудь весомый урон. Черт подери, куда делась вся моя сила, ловкость и скорость? После всего пережитого, после того, как я обагрил свои руки в крови бога-дракона, сына Акатоша... неужели я не смогу справиться с еще одной богиней?! Игнорируя мои потуги, она с улыбкой сделала легкий шаг в сторону, пропуская меня вперед, после чего вспорола броню на спине ножом, а потом пнула, отправляя в короткий полет, нанося сокрушительный удар по еще держащемуся самолюбию.
"Как слепых котят, ей-богу!" - я рухнул прямиком в лужу, образовавшуюся на месте, где Зеновия всего несколько минут назад вспахала землю своим Дюрандалем. Под руками и коленями разъезжалась раскисшая земля, визор покрыли мелкие ручейки, собирающиеся из капель воды; рев тварей и звон оружия то и дело заглушались раскатами грома, однако вся эта какофония не могла заглушить тихий смех богини, которой было плевать на непрекращающийся (что странно - призыватель же мертв... или...?) дождь и молнии. Я слышал ее неторопливое шлепанье по грязи и лужам, я пытался подняться, но вновь и вновь падал лицом в лужу!
"Не выходи из себя! Если гнев застит тебе глаза, нам конец! Хотя... скорее конец будет только телу. Я отправлюсь на перерождение, а вы еще куда-нибудь..." - Драйг попытался перевести свои опасения в шутку, пока я шипел (но не плевался - глупо это делать в шлеме) и пытался подняться на ноги. Плюнув на все, я поджег себя и раскалил пространство вокруг, испаряя воду и иссушая землю, над которой стал стелиться туман. Вряд ли это скроет меня от Хель, чей смех стал лишь немного громче и эмоциональнее, однако от иллюзии временной передышки и защищенности стало чуть легче. И от выпуска эмоций тоже.
"По миру мы пойдем, или загнемся окончательно. У Стратега еще есть союзники, а у Игрока хватает недоброжелателей. Так что мы можем как раз попасть на свою казнь, которую кто угодно организует и проведет. А там и работодателя может постичь судьба опального Наблюдателя, если не будет хуже", - осадил я ящера, поднимаясь на ноги и перехватывая поудобнее рукояти клинков, которые я не выпускал даже во время барахтанья в грязи.
- Ты упорен и смел, но я чувствую, как страх грызет твою душу, а тьма затопляет сердце. Ощути, как силы капля за каплей покидают твое тело вместе с кровью из раны, нанесенной Измором, - насмешливо прозвучал голос богини, словно бы она стояла прямо за моей спиной. Резко обернувшись, я было нанес удар, но пронзил лишь пространство перед собой, затянутое туманом. Звуки битвы союзников против измененных тварей, доселе громкие, теперь звучали так, словно бы мне уши забили ватой - лишь шелест дождя, раскаты грома и стук ботинок по иссушенной земле, вновь наполняемой влагой, нарушали хрупкую тишину... и голос, действующий мне на нервы!
"Гай, долго ты там будешь... агх... возиться?"
"Столько, сколько понадобится! По хорошему тебе бы стоило минут на пять свалить из реальности и самому заняться пробуждением - тело-то твое. Но, боюсь, за это время полудохлая кошка, видя, что добыча перестает реагировать, банально нас прирежет, и прости-прощай этот прекрасный мир!", - язвительно отозвался обладатель темного провала вместо головы, с двумя пылающими дырами-глазами и разрезом-ртом. Резонно - пока ей интересно, Хель не будет меня убивать, так что стоит больше дергаться и развлекать сволочную богиню. М-мать, почему все неприятности, да еще зачастую от баб, падают мне на голову!?
(Ну, извини, сынок (я как-никак породил его на свет, так что имею право так называть) - муза ведет сюжет именно в таком направлении. Так бы ты уже давно бы всех напобедюкал, построил бы собственное государство на планетке типа Терра-Новы или Иден-Прайма, без руин древних цивилизаций и всякого прочего непотребства, лежал бы в кровати-траходроме в обнимку со своим десятком-других девушек и... нет, подожди, это же скучно и приторно, такое никто читать не будет! Подобной хрени полно во многих работах! А вот страданий и превозмогания главного героя... поменьше. Кажется. Я надеюсь..)
Вопрос остался без ответа, да еще из тумана, на краю зрения, вынырнула мертвая кисть, сжимающая железное блюдо с явным желанием в очередной раз проверить крепость моего снаряжения (режущие удары от божественных артефактов она, судя по всему, не держит. Или же дело в самом ноже), однако я сумел убрать голову с линии атаки, попутно делая шаг вперед и тычок Фобосом в область тумана... пыряя пустоту. Слева раздался затихающий смешок, и на руке появился порез на треть предплечья. Боль пришла спустя пару мгновений, а вместе с ней и осознание - я в самом деле теряю силы, вместе с кровью!
"Такими темпами мы помрем от потери крови в тумане, который же сами и подняли!"
"Вот только поддерживаю его не я, а она. Чертова дочка Локи, этот мудель даже после смерти продолжает играть руками детей своих! Нам еще повезло, что выжили не все..."
"Фенрир жив, как и Йормунгард - ты ведь убивал лишь его клонов! Хель вообще творит все, что ей заблагорассудится... как она вообще смогла покинуть свой мир!? Я считал, что он является и для нее тюрьмой..."
"Глупо было так полагать, Драйг. Даже если так и было на самом деле... мир сильно изменился. Нет, его изменили - пришельцы вроде меня, и кое-кто похуже".
Новый выпад, куда менее стремительней предыдущих, который мне удалось парировать всего лишь одним клинком, второй держа наготове на случае последующего выпада. И он последовал, но не оттуда, откуда я ожидал, более стремительный, сильный... и обидный - я снова получил по голове железным блюдом, которое с протяжным звоном поцеловало меня в затылок. Сила удара была такова, что на мгновение у меня отключился визор, а из глаз посыпались искры. Потеряв равновесие и ориентацию в пространстве, я снова качнулся вперед, но сумел устоять, закусив до крови губу. Отдающая железом жидкость быстро привела меня в чувство и обострила восприятие, а системы шлема вновь заработали.
На краткий миг кто-то словно бы отодвинул полог, занавес, заглушающий звуки боя моих союзников - я услышал раскатистое рычание химер, лязг оружия, ругательства, проклятия, крики, стоны боли... в голосах то и дело проскальзывало отчаяние, боль... а затем их снова заглушили, или же меня посадили под магический колпак, заглушающий все прочие звуки, оставляя один на один с моим кошмаром:
- Ну же, где твои упорство, храбрость и сила? Куда пропали бахвальство и стремление победить? - раздавался словно бы отовсюду, из не думающего рассеиваться туманного полога, насмешливо-удивленный голос богини,
- Или ты, наконец, понял, что тебе не победить, и лишь оттягиваешь миг своей смерти? Помни - если я заскучаю, то конец твой будет кошмарным!
- Да пошла ты в е**ня, сука недобитая! Один идиот, раз не уничтожил тебя во время первой встречи! Этот старый маразматик нихера не мудрый, раз оставил в живых тех, кто должен был устроить Рагнарек! - собирая утекающую через рану силу, я испустил волну огня, затем другую, затем погрузил себя в танцующий огонь, кружащийся вокруг меня. Секунды складывались в минуту, однако атак больше не было. Я смог подняться, выпрямиться во весь рост и перевести дух, несмотря на то, что силы стремительно истощались. Наконец, пламя потухло, но и туман исчез...
"Она..."
"Увела нас, или переместила, или еще что... хотя нет, я слышу звуки боя"
"Грарх! Как эта тварь смеет играть с нами! Аргх, я хочу выпустить ее кишки и выпустить из ее жил всю гнилую кровь, а голову раздавить в труху вместе с содержимым!" - взревел в бешенстве У'Зул - я ощутил, как он в своем пространственном кармане в бешенстве мечется, круша своим клинком горы из черепов, затаптывая немногочисленных слуг и обитателей своего мирка (если жив останусь - нужно бы там прибраться. Хотя бы дождь из "Мистера Мускула" ему устрою. Вреда не принесет, зато ненадолго станет чище).
Вместо вытоптанной площадки перед обветшавшим особняком мы оказались в дворике между двумя вытянутыми, приземистыми зданиями, похожими на бараки, или же на конюшни - осматривался я мельком, ибо больше меня занимала фигура полумертвой богини, стоявшей в семи шагах от меня, держа нож обратным хватом, а блюдо так, словно бы она собирается метнуть его в меня, на манер фрисби. И эта чертова кривая усмешка, мягкая и издевательская, с одной, и кошмарно-торжествующая - с другой стороны лица. Единственным плюсом было то, что дождь закончился, тучи рассеялись, и солнце вновь слало свои теплые лучи к истерзанной земле.
- Все еще пылаешь... но огонек души твоей ослаб, как и ты сам... - молвила Хель, вставая в нарочито расслабленную позу,
- Приди в мои объятья, обрети покой в царстве смерти, забудь о мирской суете...
- ... в царстве, в котором души воинов страдают от своей идиотской кончины? Рядом с твоей твердыней, где ты вечерами, со скуки, ножом по блюду водишь, вызывая кошмарные звуки, от которых болит и кровоточит душа? Смерть мне не приносила покоя, только испытания, боль и бешенство, - я стащил с головы шлем и вдохнул полной грудью воздух, пропитанный запахами гари, сгоревшей плоти и озона, и повесил его на пояс, - Здесь и сейчас я или сдохну от твоей руки, или вновь одолею смерть, Хель.
- Приди же, м...
Я прыгнул вперед, занося оба меча для рубящего удара, за пару мгновений достиг противника и было опустил на ее плечи режущие кромки Деймоса и Фобоса, но поразил ими лишь пустоту. Едва ноги коснулись земли, как я перекатом, через голову, ушел вперед, уходя от тычка в спину, развернулся в полуприсяди, атакуя ноги легко перемещающейся богини, после чего отпрыгнул назад, так и не нанеся ей ни единой раны. И снова, едва коснувшись земли, прыгнул вперед, нанося колющие удары. И вновь Хель словно бы оплыла меня, оказавшись по левую руку, размашистым ударом собираясь поразить меня блюдом по голове.
Пригнувшись, я нанес новый укол, мечом в правой руке, который она парировала Измором, затем новая атака Голодом... которому я специально подставил свой лоб. Удар вышел смазанным, ведь он не набрал силу, да и лобная кость чуть ли не самая крепкая во всем теле человека, да и человеком меня уже сложно назвать! Зрачки Хель широко раскрылись от удивления, она замешкалась на секунду, которой хватило, чтобы продолжить движение, и боднуть лбом ее в нос, заставляя отшатнуться. Дополнительное ускорение я придал ей пинком в живот, заставляя уже пролететь пару метров по воздуху, вдогонку отправляя свои мечи...
ЧВАК
ЖВАК
Лезвия обоих гладиусов с легкостью прошили плоть в районе груди Хель, прибивая ее к стене барака, которая, против моих ожиданий, выдержала удар телом богини. Я замер в десяти шагах от повисшего тела, ожидая чего угодно, любого шевеления или звука, чтобы обрушить на врага остаток своих сил. Однако проходила секунда, другая, а тело не подавало признаков жизни. В воздухе витало напряжение, я боялся даже пошевелиться, на один-единственный миг упустить ее из виду.
"Нет, не могло все кончиться так прос..."
Я моргнул. А спустя краткое мгновение ее тело пропало из поля зрения. Когда раздался ее насмешливый голос за моей спиной:
- Это твой предел... ты славно бился, но этого недостаточно, чтобы победить смерть...
ТЗЫНЬК
ШШУРХ
а острие удлинившегося ножа вышло у меня из груди, я понял, что проиграл этот бой.
***
ГРААААААА!
Рычали головы черношкурной химеры, которая сыпала молниями направо и налево. Замерев на месте на мгновение, она бросилась к залитому кровью падшему ангелу, что являлся целью для ее семьи. Баракиэль, расправив крылья, отлетел назад, поднимаясь вверх, осыпая тварь копьями света, но безуспешно. Казалось, что сейчас электро-химера вновь прыгнет, и в этот раз достигнет цели, однако:
- Уоооооогх! - тяжело выдохнула девушка в облегающей броне, чьи хвосты цвета меда потемнели и потяжелели от воды и грязи, стремительными росчерками-ударами своей катаны покрывая бок твари россыпью ран; несмотря на то, что они были глубокими, кровь почти сразу же сворачивалась благодаря невероятному метаболизму и регенерации организма, только боль это не могло умалить. Химера отвлеклась на досадную помеху, поворачивая обе морды к Ирине Шидоу...
- Терьяяяяяяя! - вскричала ее подруга с короткой прической, занося в прыжке свой тяжелый святой меч, покрытый вспыхнувшей нестерпимым светом аурой. Клинок с влажным чавканьем прошел через шкуру и рассек позвоночник в области желудка, разрезая тело измененного магией мутанта на две части. Хрипя и дергая передними лапами, тварь зашлась в агонии, однако опасности более не представляла. И она была последней, кто угрожал потрепанным и прореженным силам Григори и Небес.
- Угх... - Баракиэль тяжело опустился на землю, с усталостью глядя перед собой на поле боя, заваленное частями тел и трупами, изрытую воронками и бороздами, - Я догадывался, что это будет ловушкой, но чтобы было настолько тяжело... гх... - падший скривился - одна из этих черношкурых тварей в первые мгновения боя сумела неплохо так помять его лапами, пусть той и не удалось вскрыть его защиту. Впрочем, судя по тому, как более-менее целые ангелы помогали своим раненым товарищам подняться, или занимались их ранами, потери оказались невелики - убитыми были потеряны лишь четверо против трех десятков демонов, полусотни монолитовцев, неисчислимого количества искусственных тварей, одного Героя, некоего драконьего жреца...
Дождь закончился еще спустя несколько минут после того, как Марк скрылся за туманной пеленой вместе с Хель, и теперь на небе вновь светило солнце, одаряя выживших и раненых теплом. Скулили агонизирующие мутанты, которые, несмотря на ужасные раны, продолжали цепляться за свои жизни, несмотря ни на что. К слову, а куда подевался парень его единственной дочери, чье "увлечение" он не одобрял ввиду опасности этого существа из иного мира в облике человека? И вскоре он получил ответ.
Сначала его спину обдало холодным ветром, пропитанным затхлостью и гнилью; затем до его ушей донеслось шуршание камней под обувью; после настал черед тихого вскрика Ирины, что с глазами, полными ужаса, уставилась ему за спину, в сторону зданий, еще недавно скрытых, равно как и большая часть территории, непроглядной стеной тумана. Распрямившись, Баракиэль обернулся, глядя вместе со своими подчиненными и союзниками, как богиня мертвых скандинавской мифологии, в испачканном, обгоревшем, проткнутом в районе груди платье легкой поступью двигается к ним. В левой руке она по прежнему сжимала железное блюдо, а в правой - рукоять своего ножа...
... на удлинившееся лезвие которого, точно по центру груди, был насажен, как бабочка на иглу, носитель Валлийского Красного. Рот его был перекошен, по уголкам уже стали подсыхать дорожки из крови; пальцы его рук то и дело дергались, сжимаясь и разжимаясь, тогда как ноги безвольно мотались в воздухе, словно у тряпичной куклы. Хель остановилась вместе со своей добычей, улыбаясь частью лица, глядя на то, как бойцы группы Марка, а так же самые боеспособные из ангелов, в том числе Баракиэль и Анахит, чье лицо теперь напоминало кровожадную маску, чем лик прекрасного ангела.
- Я ожидала большего от того, кто смог сладить с Мьельниром и призвать из иного мира дядюшку Тора, - при упоминании бога грома и молний мертвая часть лица исказилась презрением,
- Вот он, ваш герой и защитник, с пронзенным сердцем, лишенный сил, теряющий жизнь по капле, решивший, что может победить смерть!
- Твоя месть зашла слишком далеко, Хель! - донеслось из рядов сил союза.
- Я делала это не столько из-за желания отомстить... отец и мать у меня были так себе, еще с рождения наградили... хе-хе-хе... Видели бы вы лицо старикашки Одина, когда мы встретились впервые. Он испугался! Меня, маленькой девочки, хотя был силен и могуч! Ему не составляло труда избавиться от всей нашей семьи, однако он... впрочем,это уже неважно... - Хель опустила голову, и дала соскользнуть с Измора телу Марка, которое со звоном и лязгом рухнуло на землю. В его глазах горел огонек ярости и боли, но, кажется, он понемногу затухал. Зеновия с перекошенным лицом рвалась вперед, ее едва удерживали Гаспер и Киба, тогда как Ирина держалась чуть в стороне от друзей, прижимая руки к груди и шмыгая носом, по щекам ее текли ручьем слезы.
ГРАААААААААААААААРХ!
Воздух разорвал чудовищный крик боли. Массивная туша дракона с красной чешуей стремительно приближалась к маленькой фигурке на земле, намереваясь раздавить, разорвать ее... однако была перехвачена взмывшим в небеса угольно-черным змеем, который, опутав дракона, заставил ее рухнуть, так и не долетев до цели, вместо этого разрушая окраины базы, которые чудом не были задеты военными действиями.
- Ты победила обидчика... убила... его... что тебе еще нужно? - просипел Баракиэль, расправляя крылья и формируя в руке копье света. Драться с богиней даже в лучшей форме было делом смертельно опасным, а уж теперь, после изматывающего боя, и вовсе представлялось верхом идиотизма. Он уже отправил запрос о помощи, но пока она прибудет, даже с учетом телепортационных возможностей... многие могут и погибнуть, особенно теперь, будучи не в состоянии трезво думать и действовать в бою. Ирина и Зеновия, едва удерживаемая друзьями, была на грани того, чтобы броситься на Хель , размахивая Дюрандалем направо и налево, что в конечном итоге приведет лишь к ее смерти.
Однако...
- Гхргх... - хрипло вздохнул Марк, выбрасывая левую руку вперед, подтягивая свое тело, затем правую. Несколько секунд примолкшая богиня смотрела на его раскуроченную спину, а затем наступила ему на ногу.
- Т-ты...!
- Хм... а ты продолжаешь упорствовать, - с улыбкой оскалом протянуло полуживое божество, не замечая гневного крика,
- Цепляешься за жизнь... или же за что-то еще? Впрочем... - она одной рукой ухватилась за прореху в бронежилете и легким движением перевернула еще живого парня в броне, общим весом не менее сотни килограмм на спину,
- Без сердца тебе уже не удастся и дальше упорствовать, верно?
Зеновия вырвалась из хватки друзей, и все же бросилась вперед... лишь для того, чтобы натолкнуться на незримый барьер, отделяющий ее от умирающего... Девушка подняла меч, и принялась исступленно молотить им по незримой границе, которая пошла множественными трещинами, но еще держалась. Хель же, наклонившись, протянула руку к выходному отверстию на груди Марка, и пальцами принялась расширять дыру, и в теле, и в броне. Обагренная кровью, затянутая бронированной тканью рука ухватилась за ее предплечье, пальцы в латной рукавице, оканчивающиеся когтями, сжались вокруг ее бледной плоти.
- Расслабься, - еще шире оскалилась Хель, -
и прими...
Окончание ее реплики потонуло в неожиданно громком треске костей. Костей ее руки, сжатой неожиданно обретшей силу рукой, вся поверхность которой стала неожиданно, и очень быстро, обугливаться. Мгновение - и вот уже богиня смерти стоит в пяти шагах от своей жертвы, с кривым оскалом смотря на то, во что превращался Марк, с уже сросшимся переломом, словно бы его никогда и не было. Или же это был лишь обман слуха? А все метаморфозы лишь зрительные галлюцинации?
Облаченный в обуглившуюся броню парень начал подниматься на ноги, натужно сипя и кашляя кроваво-черной жижей, которая комьями вываливалась из пошедшего трещинами рта. Массивная фигура, покачиваясь, едва приняла вертикальное положение... и стала осыпаться. Куски брони один за другим отваливались от тела, и распадались на мелкие частицы прямо в воздухе, не успевая достигнуть земли. Обнажились плечи, стопы, бедра, шея и голова измученного Ис...
Хотя... И лицо... лицо тоже не устояло... и тело, впрочем, тоже...
Парень раздался вширь в плечах, прибавил десяток сантиметров роста, а то и больше; пальцы стали толще и чуть короче, а лицо поплыло, словно кисель, вытягиваясь вниз и принимая квадратную форму - массивный подбородок, покрытые шрамами губы, почти целый нос, если не считать глубокой выемки-шрама на переносице; правую щеку изуродовал кривой шрам, идущий от глаза прямо до губы, а чуть выше него еще один, на лбу; лицо испещрено кучей мелких шрамов, заросло пятидневной щетиной, серые глаза пылают алым огнем, темные волосы напоминают мелкие иголки, а изо рта вырываются язычки пламени...
Оставшиеся куски обугленной брони так же пришли в движение - сужаясь, расширяясь, удлиняясь, становясь короче, разделяясь на более мелкие, вытягиваясь в нити, ленты... в какой-то момент внезапно налетевший порыв ветра поднял в воздух тучу потерявших черный цвет частиц, теперь напоминающих пепел; он словно бы очистил бронзовую кожу незнакомца, представшего перед всеми в иссеченных, пробитых во множестве мест доспехах римского трибуна, чей шлем с гребнем висел на поясе, вместе с двумя пустыми ножнами, никак не вяжущимися с обликом древнего воина, откуда выглядывала явно самодельная пластиковая рукоять еще одного клинка.
Похожее на человека существо открыло рот, выпуская облачко пепла, и тягучим, густым голосом произнесло:
- Гхах... это сердце еще пригодится телу. Рано ему останавливать свой бег... тетушка - существо неспешно ухватилось за шлем и водрузило на голову, застегивая кожаный ремешок.
- Т-тетушка? - пискнула Ирина, направляя острие клинка то на Хель, то на незнакомого воина, который опустился к кучке пепла у ног, который не сумел поднять ветер, и вытащил за рукояти два гладиуса с темно-серыми лезвиями, украшенными багровыми рунами, при виде которых у ангелов болезненно заслезились глаза. Ее подруга, еще минуту назад молотившая магический барьер, отшатнулась назад, стискивая рукоять своего меча, поближе к порядкам союзников.
У дальней оконечности базы показалась фигурка Изиры, покрытая пылью, в помятой кожаной броне, за которой едва поспевал гремящий снаряжением Лемур в своей черной броне. Видимо, в схватке двух драконов победа досталась девушке. Ее взгляд зацепился за распрямившегося во весь рост воина в потрепанной броне, ее стремительный бег сбился, она запнулась, и замерла на месте, как вкопанная. Спешащий следом Лемур чуть было не врезался в ее спину, и тоже замер в нелепой позе, наклонившись вперед и задрав правую ногу.
- Очередная выскочка, заявляющая о родстве с моим отцом, - рассмеялась Хель, вставая в более расслабленную позу, - Локи нельзя было назвать порядочным семьянином... однако я уверена, что он не спутывался с этими выскочками из греко-римского пантеона, орленок. Ты рассчитывал напугать меня своим возрождением и огнем из глаз? Только этого слишком мало, чтобы напугать смерть! Как же зовут тебя, выдумщик?
- Я не о кровном родстве говорю, дура, - расплылся в кровавой усмешке воин, -
Впрочем, это не имеет значение. Нужно было сразу меня добить, а теперь... - он одним прыжком преодолел расстояние между ними,
- пожинай плоды своей самонадеянности!
Однако богиня нарочито-расслабленно отошла в сторону пируэтом, словно бы танцевала вальс, после чего, минуя блок развернувшегося противника, воткнула ему нож в нагрудник, точно туда, где пронзала сердце Марку. Воин зашатался, отступил на несколько шагов, склонив голову; жидкий гребень его покореженного шлема качался в неком ритме, оказавшийся... его смехом:
- Гха-ха-ха-ха! - он вскинул голову к небу, расставив руки.
- Неужели ты думаешь, что этот трюк пройдет со мной еще раз? - он подцепил лезвиями нож и буквально выбросил его из раны... которой и не было. На том самом месте виднелось поврежденное крыло иссеченного орла, однако дыры в нагруднике в том месте как не бывало.
Хель отступила назад, материализуя в руке свой нож. Судя по сжатым губам на обеих частях лица, она больше не станет шутить. В отличие от своего оппонента, снова бросившегося в атаку:
- Ты спрашивала, как мое имя!? Запомни его на весь остаток своей жизни, тварь! Я Гай, и я уничтожу всякого, кто будет мешать мне на пути к цели! И даже смерть не остановит меня!
- Т-ты! Кто ты!? - вскричала напряженным голосом богиня, с трудом отражая вал атак, которые наносил ее противник клинками, сияющими в лучах заходящего солнца, при полном молчании со стороны невольных зрителей, тяжело дышащих, пристально наблюдающих за схваткой. Каждое столкновение орудий противников высекали сноп искр, каждый удар и блок словно бы заставляли осыпаться потерявшие цвета доспехи воина. Серый нагрудник, наручи и поножи... лишь плащ, истерзанный клинками, стрелами и огнем, да края виднеющейся туники было багровыми, напоминающими огромные, треплющиеся на ветру пятна крови.
Скрещенными клинками он отразил выпад Измора, сам подставил гребень шлема под блюдо, отчего удар Хель оказался смазанным и не причинил никакого вреда; затем последовал тычок коленом в бок, затем удар стопой в серых, словно бы выцветших на солнце, сапогах; затем прыжок с разворотом, закончившийся ударом ноги прямо по живой части скандинавской богини. Ее голова дернулась, в воздухе проступила небольшая дорожка из капель крови. Божественной крови.
Такое оскорбление Хель уже снести не смогла. Воздух разом похолодел на десять, а то и больше, градусов; пространство стал затягивать ядовито-зеленый туман, смердящий гнилью и разложением; налетел колючий ветер, словно бы сдирающий кожу с незащищенных участков тела, стискивающий мертвой, ледяной хваткой сердца. И посреди этого замогильного буйства ярким пламенем, пропитанным густым запахом праха, стоял воин в серой броне, чьи глаза исчезли в языках пламени, рот увеличился в несколько раз, усеянный огромными желтоватыми зубами. Воин торжествующе захохотал, вихри пламени и праха окутали его тело и броню, защищая от ядовитого тумана, и он с утроенными силами бросился в бой:
- Тетушка, ты полная дура! Рассчитывая ослабить, ты лишь придала мне сил! Одолев, ты сделала для меня больше, чем ненавистный отец, ради служения которому я отказался от всего! А когда захотел немного счастья, он лишил меня и его!
Проведя серию выпадов, выбив блюдо из рук стиснувшей зубы, оскалившейся богини, назвавшийся Гаем пинком оттолкнул ее от себя, после чего вонзил в землю свои клинки. Почва заходила ходуном, земля обуглилась, словно бы забытое на углях мясо... а затем туман обратился в облака праха, что, кружась, объединились в единый вихрь и набросились на Хель, поглотив ее с головой на несколько мгновений. Двумя движениями она освободилась от преграды...
... и оказалась лицом к лицу со своим противником.
ЧВАК
ЖВЫК
Два клинка с влажным чавканьем снова вошли в ее тело, и Гай поднял тело Хель над землей, покручивая лезвиями внутри:
- Есть только месть, и до ее свершения меня не остановит даже смерть, тетушка, - процедил воин, подкидывая богиню на лезвиях клинков. И Хель закричала. Захрипела. От боли. Но все равно нашла в себе силы задать все тот же вопрос:
- Гх... кт... кто ты?
- Если пойду я долиною смертной тени, то не убоюсь я зла. Потому что я и есть самое страшное зло в этой долине...
Вот и победа над смертью, и слова эти станут не самой плохой точкой в эпичном противостоянии, как обычно бывает. Однако, едва последнее слово вырвалось из горящей пасти Гая, как тут же события посыпались каскадом. Он запнулся, он зарычал, захрипел, оступился, но не под тяжестью груза, чье тело вдруг побурело, затем почернело, а после и вовсе стало осыпаться вниз. Рыча, воин держался на ногах, но когда испарились ноги вплоть до колен у умиротворенно закрывшей глаза Хель, чье лицо словно бы говорило о том, что она что-то поняла для себя, и обрела покой... он сам рухнул на колени.
Едва последние волосинки скандинавской богини осыпались прахом, как воин выронил из рук мечи, превратившиеся в ничто буквально в воздухе. Серая броня вновь обуглилась, пошла трещинами, стала разваливаться на куски, осыпающиеся прахом на землю. Тело значительно уменьшилось в размерах... и вновь стало телом Хедо Иссея, в груди которого зияла кровоточащая рана, из которой толчками вытекала кровь. Он попытался что-то сказать, однако вместо слов с губ сорвался хрип, лопнул, надувшись в уголке рта, кровавый пузырь, после чего вернувший прежний облик Марк замертво рухнул на выжженную землю, сотрясаемую топотом множества ног тех, кто бросился к нему.
***
- Неплохая демонстрация мощи, мой дорогой подопечный, - удовлетворенно проурчал Игрок сразу после того, как я впервые за долгое время оказался вновь в его владениях. Что странно, я впервые видел его заместителя, Барбелло, стервозную и пылкую демоницу, с выражением полного ужаса на сладкой физиономии. А уж она такого повидала на своем посту перед дверями в кабинет-залу шефа... Пищала как насмерть перепуганная школьница, вытащившая из сумочки труп крысы, едва я свалился на ворсистый ковер перед ее "офисным" столом из мореного дуба XVI века. Что же ее до такого состояния довело? Впрочем, лучше не знать, целее буду.
Компанию комбинатору, как обычно, составляли непривычно задумчивые Император, Александр и привычно-веселый Шеогорат, вытачивающий из огромного сырного круга, с помощью двемерского кинжала, то ли бюст, то ли голову, на отдельном столике, оказавшимся нордским столом, на которых я обычно видел покойников, или еще не очнувшихся драугров. Правитель Империума задумчиво крутил в руках бокал, в котором плескался на донышке амасек, а вот металлист смолил одну сигарету за другой, стараясь не встречаться со мной взглядами.
- Я ведь говорил, что мой подопечный полон сюрпризов! В очередной раз сумел одолеть смерть! - наигранно-восторженно кричал масочник, откинувшись в кресле на ножках. - Правда, ты опять перестарался и...
- ... находишься на грани между жизнью и смертью. Опять. Раны тяжелые, да и тело поистязали, что ты, что эта Хель... - пробурчал Александр, прикуривая от окурка новую сигарету, по прежнему не поднимая на меня взгляда.
- Не в первый раз, полагаю? - спросил Император.
- Я привык рисковать. Правда, теперь это делать сложнее - на меня теперь полагаются не мертвые братья по легиону, и не побитые жизнью бродяги, а остающиеся мягкими и нежными, не только в душе, но и в реальности, девушки и женщины, - я присел на свободный стул, одергивая ткань задравшегося свитера и стягивая перчатки без пальцев с ладоней. Еще бы маску снять, а то, кажется, что все лицо под ней чешется... Кстати, я хотел задать вопрос - что значили те предсказания, переданные Никоной?
- Хм... видение будущего расплывчаты. Я видел лишь один из вариантов развития. Постарайся лишний раз не лезть на рожон, Марк, - не ответ, а скорее отмашка. Впрочем, я не собирался давить на черноволосого гиганта в золотой броне, мне и так хватало забот. Самая главная - буду ли я в состоянии двигаться, когда проснусь? И вообще - проснулись ли? В живом теле? И как отреагируют на мои выкрутасы в этот раз? Хватит ли у воительниц сил перенести очередное потрясение, или же они плюнут на все и пошлют меня к Нургловой бабушке, гнилостные помидоры в Садах собирать?
- Твоя победа над смертью одной из мифологий значит очень многое. Стратег активнее зашевелился, вместе со своей свитой и союзниками. Не исключаю, что вскоре ты столкнешься лицом к лицу с его подопечным и познаешь силу, которую тот обрел под руководством своего патрона. Противник привлекает на свою сторону кошмарных созданий, творений рук... - ухмыльнувшись, Игрок внезапно замолчал, а Александр чертыхнулся. Лишь Шеогорат не отвлекался от своего занятия. - В общем, готовься - трудности только-только начинаются...
***
- Значит, Хель была побеждена, не говоря уже о Багире и ее старших детях? - задумчиво протянул Стратег, сидя в своем тускло освещенном кабинете. Перед столом, по левую руку от изгнанника стоял облаченный в тяжелый БЗК монолитовец с нашивками капитана, чье лицо, без признаков растительности, с плоским носом и водянистыми глазами больше походило на маску мертвеца, если бы не двигающиеся губы.
- Группы Тральщика полностью уничтожены. Кроме того, тяжелые ранения при отступлении получили Георг и Леонардо, Геракл был убит, так же как и лорд Конарик, - при упоминании титула драконьего жреца Стратег не сдержал улыбки - этот недомертвец сумел внушить оболваненным фанатикам уважение одной своей аурой. Жаль было терять такого потенциального соратника, равно как и выводок электро-химер. Он успел привязаться к этим мутантам, а они к нему...
- Хм... обычно эти вести мне докладывает Харон... куда он запропастился?
- ...
- Я задал тебе вопрос, Тягач - где Харон?
- Я... - монолитовец осекся, глядя в глаза красноволосого мужчины, впервые за долгие месяцы проявляя эмоции, - Он отправился к Монолиту, господин.
- Что же Глашатай воли Его забыл в святилище? - недоуменно осведомился изгнанник, ничуть не скрывая своего скептического отношения к насаженной им же вере.
- Смотрители доложили о вторжении, - вновь бесстрастно ответил Тягач, еще больше удивляя Стратеги. - В зале была замечена женщина. Она пела и танцевала.
