***
— Salvete vobis, e legionibus lecti fratres! (Приветствую вас, братья-легионеры!) — от этих слов у меня пересохло в горле, а глаза увлажнились от вида сияющих, стройных рядов тем, с кем я много сотен лет боролся плечом к плечу за выживание в Преисподней, медленно, но верно продвигаясь по пути к свободе. Жаль, что нашим домом все равно остался тот проклятый мир, что мы не смогли обрести покой… но утолить жажду и голод… — Ad Imperii Gloria! Gloria Romam! Gloria in imperatorem! Gloria militum! (Слава империи! Слава Риму! Слава императору! Слава военному трибуну!) — прокричала семитысячная толпа, с каждым восклицанием синхронно ударяя в щиты и вскидывая оружие в воздух, оглашая округу своим присутствием. Вместе с ними же осуществил традиционное легионное приветствие, ударив правым кулаком в нагрудник. Вслед за этим из рядов легионеров стали пробиваться старшие центурионы, префект конницы, знаменосец Гай Марий Катон, а так же квестор, он же непосредственный командующий легионом в мое отсутствие, Адолфус Клавдий Прутентиус. Выражение их лиц, а главное их взгляды — не сулили мне ничего хорошего. — Ave, трибун. Мы рады видеть тебя снова… но не в такой… компании, — процедил Прутентиус, пожимая мне предплечье (еще один вид рукопожатия). — Скажи нам, что ты не предал наши идеалы, что ты не вступил в союз с демонами… — то был длинноволосый префект конницы, Маркус Филлипус Фермин, держащий шлем под мышкой, сверля меня взглядом своих карих глаз, потирая небритое лицо. — Я не предал ваши идеалы. Однако я вступил в союз с демонами. И падшими. И ангелами небес, — я закончил свою реплику, несмотря на то, что Флавий Пий Аквила, мой друг и товарищ, один из немногих, кто пережил уничтожение V легиона, командир IX когорты, легко растолкав других офицеров, схватил меня за нагрудник, сминая металл своими пальцами и поднял вверх. — ПОСЛЕ ТОГО, ЧТО ОНИ СДЕЛАЛИ С НАМИ?! КАК ТЫ МОГ, РАЗОРВИ ТЕБЯ МАРС?! — Остынь, здоровяк, — на его плечо, больше похожее на шар для боулинга, положил свою ладонь жилистый и приземистый командир лучников, самнит Марсилий Геленус Фостус, — Ты должен помнить, что мы все поклялись — НА КРОВИ ПОКЛЯЛИСЬ! — что не предадим интересы легиона и своих братьев-легионеров. Ты видишь, чтобы трибун умирал в мучениях, корчился в судорогах? Он не предавал. Его действия должны иметь смысл. Прошло больше минуты, пока искаженные гневом черты лица центуриона не разгладились, и он не поставил меня обратно на землю, убрав при этом вмятины на нагруднике. Ударив кулаком по плечу, он склонил голову, и твердым голосом извинился за содеянное. — Все в порядке, старый друг. Каждый из вас имеет право гневаться и обвинять меня. Однако Марсилий прав — я не предавал вас. Вступить в союз меня вынудили обстоятельства… нужда. Мой долг, навязанный до рождения, все еще довлеет надо мной, — я развернулся, и зашагал к импровизированному столу, который Лемур и Кирте сделали, воодрузив кусок стены на более-менее ровный обрубок колонны, на который была расстелена карта города. — Задача важна, как никогда прежде. И только с вашей помощью я смогу достичь ее. — Если твои враги не ангелы, не демоны… то кто же? — спросил центурион, командующий V центурией, гастатами, Гектор Модест Фулвиус. — Один из тех, кто прежде был создателем. Тот, кто распоряжался жизнями и судьбами таких же, как я, невольников собственных ошибок и желаний. Теперь же, потеряв большую часть сил и влияния, он жаждет вернуться и сокрушить своих врагов. Для этого он хочет подчинить себе этот мир, сокрушив союз библейских существ, а так же иных мифологий — в том числе Юпитера, его братьев, сестер и детей — и, собрав их силы, одолеть моего господина. — Разве это не освободит тебя и нас от несения долга? — спросил Дометиан Олус Хонорус, лидер в среде шальных и рисковых велитов, всегда находящихся в первых рядах в начале всякой битвы, тряхнув гривой своих вьющихся соломенного цвета волос, которые не скрывались под волчьей шкурой. — Это нас погубит. Я не выполню условия договора… к тому же Стратег — так зовут падшего Наблюдателя — наверняка поспешит меня уничтожить до или после того, как разберется с Игроком. Ждать помощи от последнего не стоит — мы сами по себе. Да и разве она нужна нам, братья? — Мы выбрались из Преисподней, скрутив в бараний рог всех генералов Князя Тьмы! — громыхнул Флавий, вскинувший в воздух, словно бы тот ничего не весил, массивный боевой молот, которым он виртуозно управлял уже не одну сотню лет, ломая щиты, доспехи, кости врагов, словно бы те были сделаны из глины. — Разве остановит нас… к слову, почтенный трибун, а с кем мы будем биться? — Падшие ангелы, демоны, которым не по душе пришелся мир и новые порядки; боги-отступники, решившие урвать побольше власти; кошмарные твари, сотворенные, в том числе, руками людей; искусственные создания, пришедшие из ниоткуда, без души и разума. И, конечно же, все щедро заправлено магией и людскими технологиями. — Например? — нахмурил брови Марсилий. — Вспомните развитие истории, которые мы видели, пока пробивались к воротам Черного Дита, — я кивнул в сторону своих друзей-помощников по заговору, — Автоматическое оружие, взрывчатые вещества, техника, боевые отравляющие вещества — все то, с чем попадали в ад солдаты, ученые, правители и политики, виновные в нарушении основ мира, геноциде людей, бесчеловечных опытах, которых демоны и их приспешники выставляли против нас в тщетной попытке замедлить, обещая грешникам отпущение грехов… — Это не проблема, — кивнул задумчиво квестор, рассматривая карту перед собой, — нам нужно несколько дней на подготовку. Трибун, я надеюсь, что место для лагеря ты выбрал вне стен города демонов? — Это не просто город демонов, мой друг Адолфус, это их столица! — я махнул в сторону дворца, — В том здании заседают Владыки демонов, во главе с Люцифером, что теперь является лишь титулом… — я замялся на мгновение, но, наткнувшись на выжидательные взгляды братьев, махнул про себя рукой и продолжил, — С одним из Владык я состою в сексуальных отношениях. Более того, я люблю ее. Повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь лязгом доспехов и оружия, когда кто-то из солдат двигался, отдаленным эхом проводимой эвакуации, да трепыханием потрепанных знамен на ветру. Наконец, Пий Аквила снова вышел вперед и треснул меня в левую скулу своим пудовым кулаком. Я ощутил — и услышал — отчетливый хруст ломаемых костей, а так же железистый привкус и теплую жидкость, которой стал наполняться рот и которая текла из сломанного носа. Я отступил на пару шагов назад, но устоял на ногах и жестом остановил вскинувшего оружие Лемура и материализовавшего цепной меч Кирте. Гаспера еще пришлось окрикнуть: — Всем стоять, он в своем праве! — охая и матерясь про себя, задвинув подальше негодующего Драйга и ехидничавшего Гая, я вправил себе нос и поправил скуловую кость, дополнительно приняв внутрь — и снаружи — Слезы Фенекса, исцеляя повреждения, — Полегчало? — спросил я офицера с пылающим взором, который сбросил с себя руки Хоноруса и Фулвиуса. — Немного, — оскалился центурион, — Я всегда знал, что ты сумасшедший, брат, но теперь ты перешагнул грань… Спать с демоном! Боги, тебя же околдовали! — Не просто околдовали, — ответил я с улыбкой, — Я влюбился, впервые за столько лет! Не только в нее, еще в девочек-кошек, ангела, падшего ангела, которые были служителями Церкви, но получили благословение Небес, а так же в девушку-жрицу, полупадшую-полудемоницу. Еще я люблю обретшую человеческую форму драконицу и двух эльфиек… С каждым новым перечислениям лица офицеров все больше вытягивались, а челюсти стремительно падали на землю, пробивая брусчатку и стремясь дальше вниз, к ядру планеты. Когда же я закончил, гордые и невозмутимые лидеры легиона стали напоминать восковые статуи, запечатлевшие их в самые комичные и неудачные моменты жизни. Первым отмер Флавий, вновь вскинувший кулак для сокрушительного и прочищающего мозги хука, однако начальственный окрик заставил его остановиться: — Да хватит меня уже калечить, у нас битва впереди! Трезубец Нептуна вас подери, неужели я не имею права на простое человеческое счастье! Будучи живыми, вы имели семьи, или развлекались в доступными женщинами так, как вздумается, спуская свое жалование и награбленное на постельные утехи, от которых ночи напролет шатало весь лагерь, пока я пытался организовать хоть какое-то охранение лагеря, чтобы остатки галлов, германцев или прочей швали не перерезали вас, пьяных свиней, во сне или верхом на бабах! Эти девушки и женщины имели неосторожность полюбить меня, волноваться в каждой битве за шкуру неблагодарного и подлого мужлана, плакать навзрыд каждый раз, когда я рисковал жизнью, отвергая их помощь! И, несмотря на все это, они продолжают меня любить, черт вас дери! Я вскочил на стол, обращая на себя внимание и легиона, и демонов — всех, кто в этот момент мог видеть и слышать творящееся на площади Лилит: — Вы устали от службы и несения долга! Ваши души гложет обида от несправедливости и проклятия, что висит тяжким грузом на каждом легионере XIII легиона! Вы лишены тепла женских рук, семейного счастья, радости отцовства, удовольствия от любви, хорошей еды, выпивки, ощущения жизни, текущей во вашим жилам! Я знаю это, братья! Я был с вами, когда нас заманили в ловушку, когда демоны рвали нас на части, выдирая души из бездыханных тел! Я обрек вас на кошмарные столетия, в которых было место лишь отчаянию, боли и бесконечным боям! — Хватит! — рыкнул Марсилий, — каждый из нас уже признал, что ты не виноват в случившемся, брат… — И тем не менее я несу ответственность за все случившееся! И сегодня я предоставляю вам возможность отомстить одному из тех, кто виновен в нашей судьбе! Там сосредоточены войска противника, виновные в смерти сотен тысяч ни в чем неповинных людей этого мира! Там сосредоточены остатки демонов и падших ангелов, пошедших против воли Бога! Там ждет своего шанса победить один из Наблюдателей, лишенный прежних сил и средств! Он все еще силен и опасен, но не непобедим! Я прошу вас пойти за мной, и вновь броситься в объятия старухи с косой… чтобы восстать с новыми силами! Но это не все! Нас ждет мир, в котором Империя, родственная нашей, и достойный ее правитель, император, нуждаются в защите от вероломных ублюдков с острыми ушами, которым нас не остановить! Одержим победу — и в награду вы получите все — дом, жалование, статус, семью! Даю слова трибуна XIII легиона! Вы готовы уничтожить врагов человечества и императора? — Аху! — семь тысяч человек в едином порыве вскинули свои руки с оружием вверх.***
— А я уже было понадеялся, что этот выскочка мертв, — с толикой досады вздохнул Стратег сидя в резном кресле, в штабной палатке посреди огромного лагеря… большей частью занятого смердящими мутантами, коих все еще было довольно много, да антимонстрами, замершими ровными рядами. Компанию ему составлял лишь Харон, облаченный в привычный экзоскелет, стоящий рядом со входом, охраняемым двумя квадами тяжеловооруженных монолитовцев. — Не вы ли говорили, что жаждете увидеть, ощутить мощь прославленного легиона? У вас отличная возможность испытать ее на себе, — криво усмехнулся лидер группировки, глядящий через едва прикрытый пологом вход в палатку на лагерь. — Ты же должен понимать, что сейчас не самый лучший момент для подобного рода экспериментов, — поморщился красноволосый мужчина, который больше не пытался походить на лорда Гремори, лениво отпил из кубка, наполненного вином. — Как и вы должны были ожидать появления подкрепления и возвращения ставленника Игрока, — вздохнул лидер религиозной группировки, членам которой напрочь промыли сознания. Подавляющему большинству уж точно. — Не совсем понятно, как они собираются прорваться через толпы антимонстров и Брандшмыгов с Бармаглотом, — задумчиво бормотал Стратег, глядя куда-то в потолок палатки. — Конечно, как мы убедились, Марк приобрел силу, способную сжигать гигантов… однако со всеми сразу он не может справиться. А его легион не производит впечатление нерушимого целого, что может выстоять против любой бури. — Намекаете на специфику легионеров, приобретенную после столетий пребывания в Аду? — Если бы не уверенность в непоколебимой верности этому назойливому болвану, которую эти придурки выказывают даже сейчас, то можно было бы с легкостью стравить их с демонами, а после ударить в тыл победителям, который всяко понесет большие потери — местные обитатели Ада нередко выше уровнем той нечисти, которую солдаты погибшей империи привыкли уничтожать… — Но вы не уверены, — заключил Харон, бросив короткий взгляд на своего господина. Тот в ответ коротко кивнул, созерцая содержимое кубка. Когда же до их ушей донесся отдаленный рев семи тысяч глоток, Харон внезапно спросил: — Скажи мне, мой мальчик, где же сейчас пребывает своевольная принцесса, владычица проклятых людьми земель, счастливо уверенная в собственной беременности? — Сначала пыталась развлечься, организовав охоту на молоденьких демонов и демониц на улицах города — в основном на отпрысков богатых, но не слишком умелых и сильных родов демонов, которые имеют апартаменты в столице… — Харон позволил голосу мягко сойти на нет, тем самым показывая свое отношение к таким сибаритам. — Для этих целей она изъяла стаю псевдособак, десяток снорков в лакеи и еще, кажется, пару кровососов. Охота продолжалась ровно до тех пор, пока ее кавалькада, успевшая к тому моменту разорвать пару компаний молодых да глупых, не наткнулась на несколько десятков стражников, привлеченных криками и рыком мутантов… — Неужели они ее убили? — саркастически вопросил бывший Наблюдатель, делая глоток. — Испортили наряд своими алебардами, — Харон, несмотря на шрамы и общую грубость лица каким-то непостижимым образом сумел передать эмоции пытавшейся казаться обычной девушкой аватары, — «А ведь я даже не успела показать его ему!» Как нетрудно догадаться, после этого отборные солдаты демонов не выжили. Более того, ни одного целого тела обнаружить не удалось… — И…? — Причиной дурного настроения своевольной дамочки был и является все тот же, раздражающий вас, фактор в лице Марка Публиколы. Однако до ее появления пришли сообщения о попытке вторжения на ЧАЭС. Брат Писарь передал, что они выглядели как бойцы спецназа, только без огнестрельного оружия, метали магию, используя для этого какие-то технические девайсы, орали что-то на японском про Новый Советский Союз, Азиатский Альянс и прочую ерунду. — И ты отправил ее оборонять тыл, — кивнул с понимающей миной Стратег, опустошая кубок и ставя его на стол. — Сразу после ее перехода запечатав стабильный проход, и поручив Писарю сделать тоже самое с другой стороны. Это не остановит ее надолго, однако, смею надеяться, это защитит нас от ее внезапного появления во время, скажем, казни отца ее воображаемого дитя, — добавил Харон, на лице которого не было ни тени улыбки. — Хороший ход, однако она все равно может вернуться в неподходящий момент… — Я сделал все, что мог в этом вопросе, милорд, — развел руками, со скрипом сервоприводов, Харон, поворачиваясь лицом ко входу. — Кажется, они пошли в атаку… без особой стратегии. — Марк импульсивен, но он совсем не дурак, — Стратег поднялся на ноги, — Наверняка в его глупой, на первый взгляд, атаке скрыто нечто такое… что тебе и предстоит узнать. Труби сбор, мой мальчик, и веди армию в бой. Не забудь напомнить Цао-Цао как следует приглядывать за нашим маленьким другом.***
— Эм… а ты уверен в…? — спросил Лемур, протиснувшись, с опаской, мимо офицеров легиона, косясь на бросившихся через площадь на разрушенные улицы велитов, двигавшихся не совсем как люди и производивших не так уж много шума. — Более чем. Смерть всегда таится за спинами тех, кто избрал стезю военного, особенно в те далекие времена, в которые мне довелось послужить. Что самое удивительное, эта старуха с косой, как многие ее называют, в том числе и я, бывает милосердна, добра и справедлива к тем, кто бьется с честью и не впадает в панику при ее приближении, — я затянул ремешок шлема под подбородком, ощущая уже позабытую тяжесть головного убора, улыбаясь краем рта, — Знаешь, я слышал легенды, что некоторым везунчикам она являлась в виде бледной красавицы в откровенных одеждах и забирала их с собой лишь после… хм… и я говорю не о тех, кто умер на своей постели в окружении красавиц в кульминационный момент. — Трибун, — кивнул Маркус Фермин, прогарцевав мимо нас вместе со своими эквитами. На границе площади конница рассыпалась на турмы и скрылась в затянутых клубами пыли и дыма улицах, заваленных обломками. — Но это же приведет к огромным потерям! Против нас не абы кто, а твои люди… - … резали демонов и прочую нечисть задолго до того, как ты даже в проекте на следующее тысячелетие наметился, дружище, — я похлопал Лемура по плечу, наблюдая, как мимо стройными шеренгами чеканят шаг когорты гастатов и принципов, — Тебе и Гасперу пора занять свои позиции. — Ты… — Скажу только один раз — смерть куда многогранней и загадочней, чем тебе кажется. И мы, брошенные на произвол судьбы сыновья давно сгинувшей империи, познали ее больше, чем кто-либо из людей. Мы готовы умереть… а ты готов исполнить клятву, мой друг? В глазах напарника я прочитал уйму всего, однако в ответ он лишь кивнул, стиснув зубы, и, натянув на себя угольно-черный шлем, сверкнув на прощание изумрудными линзами, развернулся и воспарил в небо, держа курс к заранее намеченной точке. Гаспер уже отбыл к своему посту, а Кирте, как и было оговорено, остался со мной. Пропустив шуршащих плащами лучников, мы возглавили слитую из когорт триариев колонну, в центре которой, в окружении барабанщиков, шествовал знаменосец, несущий легионного орла. На горизонте показались огромные туши искусственных тварей, а вскоре до нас донесся равномерный и бездушный топот конструктов, в котором с трудом можно было уловить цоканье когтей по брусчатке или асфальту, бряцанье оружия и стук ботинок. Огромные твари взревели, их рев, сотрясающий здания до основания, подхватили мутанты, которые — я это чувствовал — не желали идти вперед, ощущая опасность, что окружала их со всех сторон, однако железная воля повелителя подавляла их инстинкты и толкала вперед. По передней линии гастатов ударили первые магические импульсы, которые бессильно впитались в расписанные скуттумы легионеров. Когда из-за клубов пыли показались первые ряды серых, одинаковых антимонстров, я протянул руку к Кирте, который передал мне свой шлем. Я придвинул его так, чтобы гарнитура связи оказалась рядом с губами: — Группа, внимание! Приказ номер один — начать исполнение! Едва я перекинул в руки друга шлем, который тот поспешил натянуть на свою голову, как с востока и запада от наших позиций всколыхнулся магически-энергетический океан, который заставил тварей приостановить свое неумолимое наступление. Давление все нарастало, что сказывалось на погоде — небо, и без того не слишком часто выглядывающее из-за клубов дыма, едва-едва ставшее проясняться, вновь затянулось серыми, стремительно темнеющими облаками, которые то тут, то там разрывали ветвистые разряды молний, от которых лишь немного отставали раскаты грома. Когда свет, казалось, померкнет совсем, с запада и востока в небо ударили колышущиеся столбы тьмы, стремительно разрастающиеся в высоту и в ширину. Яростное рычание слепышей и псевдопсов сменилось скулежом, мутанты чувствовали, что происходящие изменения не несут ничего хорошего им. Прошло всего лишь несколько мгновений, а небо, и все пространство вокруг нас затянула живая стена тьмы, отгородившая оккупированную часть столицы демонов и часть его предместий, источником которой, и материалом для которой стали мои друзья. Однако «внутри» не царила беспроглядная тьма — источниками света были отсветы пожара… и сияние тьмы, наполнявшей пространство потусторонним светом — тем самым, который до тошноты был привычным спутником меня и моих братьев в течении многих сотен лет. Теперь все в руках их стойкости, выдержки… а так же в руках XIII легиона. Легким движением рук я вытащил из ножен запевший, затрепетавший в ладонях Фобос и, перехватив поудобнее скуттум, крикнул: — БАРРА! — БАРРРРРРРРРРРААААААААААА! Взревели братья, и из руин, присыпанные пылью и обломками, восстали велиты, окружившие полукругом противника. Не успели антимонстры приготовиться их атаковать, как воздух потемнел от тучи пилумов, брошенных жилистыми руками застрельщиков. Первые ряды противника скосило на корню. Не успели братья приготовить новые дротики, как воздух заполнили поющие свою жуткую песнь оперенные посланники смерти, пробивающие камень, шкуры, плоть, кости, укрепленные ткани и металлы. Центурионы рявкнули распоряжения, и гастаты с принципами, не нарушая строя, двинулись вперед, подняв щиты и выставив перед собой копья. Множество врагов нашло свою смерть, не успев сделать ни одного выстрела или удара, однако это было каплей в море колышущейся армии, собранной моими врагами. Едва закончились дротики, как велиты, разбившись на десятки, бросились в полумрак, скрываясь среди руин, оставляя противника на стройные линии копейщиков, перегородивших многие улицы. Из темных провалов дверных проемов и окон с выбитыми стеклами ударили первые одиночные выстрелы и очереди, многие из которых нашли свои цели. Улицы Лилит обагрила кровь легионеров, как когда-то она напитывала сухие и мертвые земли предверий, где мы, оказавшись в ловушке, бились из последних сил, будучи не в силах отступить, ведь бежать было некуда. Многие пули бессильно рикошетили от доспехов легионеров или их щитов, однако на нас были совсем не латы… Орда антимонстров, словно бы спущенная с цепи свора, бросилась на копейщиков, которые, повинуясь командам, замерли, выставив вперед копья и подняв щиты, став стеной из металла, об которую бессильно разбивались наши враги. — Ха! — и сильные руки выстреливают вперед копья, пробивая искусственные и мутировавшие тела. — Ху! — наконечники и древки копий, так же легко, как и входили, вытягиваются обратно, а твари вновь наваливаются на стену из щитов. И вновь невидимые стрелки поражают братьев в уязвимые точки, но не остаются безнаказанными — стрелы лучников то и дело влетают в темные провалы окон и дверей, затыкая то одного, то другого стрелка. С правого фланга ударили танки, оснащенные гаусс-орудиями. Удачный выстрел одного из экипажей испарил головы сразу пяти легионерам, стоящим в одном ряду, и те упали вперед, прямо в свору слепых псов, бросившихся осквернить тела своих убийц, однако слаженные действия товарищей по манипуле предотвратили подобный ход развития событий. Мы следовали позади атакующих. Посыльные из числа велитов шустро сновали между рядов, подсчитывая потери, что перевалили давно за сотни братьев, когда на поредевшие колонны техники совершила налет кавалерия, словно бы появившаяся из ниоткуда, с гиканьем и свистом окружившая танки и БТРы. Всадники с ловкостью обезьян запрыгивали на бронированные борта и через люки выдирали экипажи бронемашин, срубая им головы или же насаживая на клинки. Внезапность, вкупе с нечеловеческими ловкостью и силой сильно проредили ряды фанатиков… когда туда ступила одна из огромных тварей, одним своим шагом раздавив не менее десятка эквитов, вместе с лошадьми. По брошенным и разрушенным домам сновали десятки велитов, выискивающие стрелков и безжалостно расправляющиеся с ними. Лучники осыпали противника стрелами, ступая, как и все мы, в густеющем и стелющемся под ногами клубами молочно-белом тумане, о происхождении которого противник явно не имел ни малейшего представления. От четвертой когорты остались жалкие остатки, и Верминий Луций Максимус отвел их в тыл на перегруппировку. — Как долго ты намерен смотреть на то, как умирают наши братья? — проскрежетал зубами Аквила, до хруста стискивая свои кулаки. — Что ты будешь делать с этими гигантами, которым плевать на наше оружие? — Терпение, брат, терпение. Нас ждет возрождение после смерти. Ты помнишь, что нужно делать? — Хранить орла легиона в неприкосновенности, и сделать все, чтобы тебе не мешали с приготовлениями. Но когда… — Нужно больше смертей, брат мой! — сказать-то я это сказал, да только уверенности в голосе не ощущал. Давно я уже не слышал стоны, полные боли и страдания, издаваемые легионерами. Давно мы не умирали. Даже Кирте, находившийся рядом, смотрел на меня совсем не с одобрением и поддержкой, даром что в его легионе (легионе одной из составляющей Кирте) не слишком высоко ценили жизни собственных братьев, особенно после нахождения примарха. — Ты обезумел! Посмотри только на тех тварей, которые топчут наших всадников, а вскоре доберутся до гастатов! Раньше ты заботился о каждом из нас, стараясь миновать любых противников без боя, если была такая возможность! А теперь! Что с тобой здесь сделали, Марк?! — Что случилось?! Ты обвиняешь меня сейчас, посреди боя… — я махнул в сторону передних рядов, которые перемалывали антимонстров. Несмотря на защиту, несмотря на мастерство и столетия боевого опыта… легион нес потери. Огромные потери. Через толпу конструктов, не церемонясь с союзниками, прорвалось несколько туш псевдогигантов. — Лучники, уничтожьте тварей! — Смерть отродьям! — выкрикнул Фулвиус, перехватывая двумя руками свое длинное, подобное македонской сарисе (или саррисе, кому как больше нравится. Прим. автора), одной рукой бросая его в ближайшего «цыпленка», попадая тому точно в рот. Сила удара оказалась таковой, что тяжелое тело мутанта, измененного магией, унесло на несколько метров вглубь, где оно и замерло, заваленное телами разломанных конструктов. По его телу пошли глубокие трещины, сочащиеся ихором, из которых исходило кроваво-красное сияние, что становилось все насыщеннее и насыщеннее… пока псевдогигант не взорвался, опрокидывая ближайшие ряды антимонстров и даже пошатнув прогнувшиеся местами, но не проломленные порядки гастатов и принципов. Более того, взрыв задел одну из титанических ног одного из громадин, созданных Механизмом Леонардо, чье местонахождение оставалось для меня загадкой… пока что. Тварь, громко ревя, словно бы пародируя Годзиллу, ненадолго потеряла равновесие и сделала огромный шаг вперед, упершись стопой в границу барьера. Живая стена тьмы затрещала, застонала, но выдержала, а после и сама перешла в атаку — черное вещество перекинулось на стопу, и стало подниматься вверх, причиняя, судя по усилившемуся реву, нестерпимые страдания гиганту. Словно бы откликнувшись на его зов, множество конструктов оставили легионеров в покое и бросились взбираться по туше, стремясь нагнать бегущий черный поток, остановить его… но сами сгорали в черном пламени, вспыхивающем на их телах от любого прикосновения. — Одним меньше, — пробормотал я себе под нос, отвернувшись от разгневанного центуриона, явно рвущегося в бой. Однако триарии мне нужны будут после, все их силы, каждый из ветеранов, и именно поэтому элита оставалась в тылу, пока их братья медленно, но верно продвигались вперед, неся потери. Лучники вскоре стали рассыпаться по руинам и каким-то чудом стоящим зданиям, в темных коридорах и разрушенных помещениях которых вспыхивали и стихали спорадические и интенсивные перестрелки с участием монолитовцев. — Не стоит оставаться в стороне, пока… — я взглянул на стиснутые в наручах руки, по которым заплясали языки пламени, — пока легион жертвует собой на благо моих интересов. Взгляд зацепился за огромного, самого большого из всех, напоминавшего титана класса «Император», только намного более крупный, гигант, что двигался в нашу сторону, нет, конкретно ко мне, разметав, словно пушинки, две высотки, из окон которой на землю посыпались монолитовцы и лучники легиона, которых ничего хорошего не ждало на земле, в гуще сражения. От усилий и напряжения вспыхнули нервы, огнем охватило позвоночник и головной мозг. Из глаз брызнули слезы, которые мгновенно испарились на коже, охваченной пламенем. Ближайшие легионеры отшатнулись, видя, как их командир пылает буйствующим, алым пламенем. Чего только мы не видели за время крайнего похода, что только не использовали… и даже пламя подчинялось нашей воле, однако мы не сталкивались с силой Дракона-Короля, чье сила, сосредоточенная в пламени, была бы способна уничтожить библейского бога. А теперь, когда старое тело сгинуло, а новое, которому нет даже и двух суток, рожденное из плоти, крови и силы двух величайших драконов — Великого Красного и Дракона Бесконечности, чья сила так же примешивалась и к моим — я был готов разорвать планету пополам и трахнуть туманность Андромеды без защиты и смазки — таковы были переполняющие меня ощущения и эмоции. — Именем Императора я приговариваю тебя к смерти через очищение огнем! И объявляюЭКСТЕРМИНАТУС МАКСИМУС
Под верхней границей купола вспыхнул, погас, а после обрушился потоком слепящего алого пламени огромный запас силы, который мгновенно затопил, облепил и поглотил огромного монстра, подобного которому до этих дней еще не видел мир. Тварь заметалась, громогласно вереща от боли, топча своих приспешников и союзников. Гастаты и принципы спешно отошли назад, стараясь поддерживать целостность построений, дабы не попасть под горячую руку умирающей твари, которая сгорала прямо на глазах. Повинуясь стальной воле, огненный поток перекинулся на меньшую тварь, поглощая ее без остатка, потом на другую… когда от гигантов не осталось уже ничего, я ощутил, как пламя в моей груди стремительно затухает — его словно бы пожрал пылающий поток, уничтоживший самых огромных из наших врагов. Остатки своих сил, весьма немаленькие, я перекачал в легионную аквилу, которая вспыхнула алым, к удивлению аквилифера, и стала больше в размерах, вместе с самим штандартом. Легионеры сами найдут ей применение. — Ты… как ты… — пробормотал где-то над ухом Кирте, и я с удивление обнаружил, что меня поднимают с земли, упавшего на колени и упершегося в землю трясущимися руками, мокрого и липкого от пота. Силы словно бы покинули меня, будто бы ничего не осталось… но этого было достаточно, чтобы воспрянувший духом легион продолжил атаку, сокрушая деморализованную толпу врагов. Остатки кавалерии, покрытые кровью велиты, одолевшие стрелков лучники — легион сплотился и бросился в атаку. А ведь я не использовал свои резервы! Как и противник — именно сейчас завоеватель решил явить себя и привести подмогу — солдат, полученных в дар от Аида. Воскрешенные валькирии и энхерии, которых использовать при новом штурме Асгарда бесполезно от слова совсем, вместе с сонмом чудищ, порожденных Ехидной и Тифоном, и — куда же без них — группами в болотно-зеленых и черных бронекостюмах, вооруженных разнообразным стрелковым оружием. — Я понимаю, почему Игрок так высоко тебя ценит! Ты умеешь появиться вовремя и подать себя, мой дорогой Скиталец. Вот только действовать активнее тебе стоило бы раньше, — с сожалением закончил свою реплику парящий в воздухе, облаченный в мантию красноволосый Стратег. — У меня еще хватит сил, чтобы превратить твою ухмыляющуюся рожу в кашу, паршивец, — отмахнувшись от помощи товарищей, я сумел встать ровно на земле и даже говорить громко. Мы стояли — за исключением Стратега, конечно же — уже по колено в стелющемся молочно-белом тумане, который становился все гуще с каждым трупом, падающим на оскверненную землю. Это не могли не заметить и по ту сторону, но пока никакого противодействия я не ощущал. — Неужели? Будь твой руководитель более заботливым и компетентным, то победа была бы давно у тебя в кармане, ну, а так… — мужчина с извиняющейся миной на лице развел руками. — У меня еще хватает солдат, тогда как ты добровольно отгородил себя от союзников. Признаться, твой барьер меня впечатлил — слить воедино сущность Вритры и Око Балора, щедро напоив их энергией Драйга… даже Офис, я уверен, пришлось бы потрудиться для того, чтобы выбраться отсюда, что уж говорить о нас с вами… за некоторым исключением. — Легионеры стоят десятков демонов каждый! — Однако поклонники Монолита уже не раз доказали, что даже великие и ужасные бойцы XIII могут умереть! — расплылся в улыбке Стратег, — Магия этого мира, исследования, проводимые великим Вельзевулом, вкупе с генетикой того мира и моими… научными изысканиями дали вполне неплохой результат, благо в ресурсах у меня не было недостатка. — В чем смысл раскрывать мне свои секреты? — Хочу, чтобы хоть перед смертью ты понял ряд ошибок Игрока и твоих союзников, что, в конечном счете, привели к твоей смерти, мой дорогой и надоедливый друг. Итак, начнем с того, что помощь твоего Наблюдателя практически незаметна, и дело не только в специфике ее применения… ее попросту почти нет. Будь Игрок более ответственным, он бы давно уже показал тебе, что численность Монолита, несмотря на потери, постоянно растет, а в стычках участвуют не выходцы из бывших советских республик того мира, — Стратег ткнул большим пальцем себе за спину, — но так же и местные аборигены. Пропавшие без вести группы военных, заключенные тюрем, сироты из детдомов, беженцы… список можно продолжать долго, понимаешь? — И у тебя, конечно же, есть деньги на обеспечение всей этой оравы, которую каким-то чудом не могла углядеть разведка сил союза? — У них и без того дел хватало — то демоны из фракции Старых Владык, а то и просто лишенные разума, то заговоры среди кланов, то боевые действия с Бригадой Хаоса… Уж если они не сумели предотвратить похищение своих принцесс и леди-матери Люцифера, — Стратег вновь развел руки в стороны, улыбаясь уголками рта. — Количество твоих миньонов не остановит меня и моих братьев, — постепенно звуки битвы вокруг нас стихали, а противник окружал собравшиеся вокруг поредевших порядков гастатов и принципов остатки кавалерии и легкой пехоты легионов. — Ты надеешься, что их хватит, чтобы расправиться с нами? И тебе как-то поможет сила душ, насильно извлеченных, вырванных из небытия и тел убитых, чтобы одержать победу? Оставь свои домыслы и надежды, рабовладелец и угнетатель… что ты так на меня смотришь? Или ты забыл, за счет чего богател и процветал Рим, одновременно проваливаясь в пропасть морального разложения и упадка? Вы забирали все у угнетенных и угнетаемых народов, отбирая ценности, пищу, ресурсы, а так же людей у племен и народов, используя их рабский труд… Неужели тебе, уроженцу страны, в которой давным-давно было побеждено любое проявление рабства… — Хватит! — триарии молча расступались передо мной, спешно шедшего в центр их построения, — Моя жизнь ДО тебя не касается, Стратег. Здесь же собрались свободные граждане свободного Рима, с оружием в руках защищавшие исконно законные территории Рима от орд варваров, посмевших напасть на наши дома! Да, мы убивали, грабили и насиловали гражданское население Галлии, Германии, Британии и многих других стран, это нас не красит, это мы не отрицаем и не отвергаем! — Тогда… — Мы искупили свои грехи за столетия пребывания в Аду, где каждый встречный пытался нас уничтожить, разобщить, поссорить, пожрать наши души или обречь на вечные мучения! Но этого не произошло! И теперь, — я ухватился за древко легионного орла, до этого момента удерживаемого невыразительным и хмурым Катоном, — мы и тебе покажем, за что демоны и прочая нечисть того мира ненавидели, уважали и боялись нас! Братья! Мне нужно время! Столько, сколько вы сможете выстоять под ударами этой кошмарной орды! Я верю в вас! И я клянусь, что сегодня вы сполна сможете излить свою ненависть, в том числе на одного из тех, по чьей вине мы прокляты и лишены покоя! Торжественно-мрачный рык Аквилы: «Наконец-то!» потонул в общем возгласе сотен оставшихся в живых легионеров и лязге оружия и доспехов, когда плечом к плечу друг к другу встали всадники, копейщики и велиты, отправляя под защиту ощетинившихся копьями рядов.Этот шум каким-то образом едва не сбил с меня концентрацию, пока я пытался хоть как-то нашарить в расплывшемся вокруг нас покрове сознание Лемура или Гаспера, но все же я сумел достучаться до них и донести свою просьбу. Шум вокруг перекрыл насмешливый голос Стратега, звучавший так же внушительно, как сирена воздушной тревоги: — Жаль, мы смогли бы столько всего… ах, ладно, раз ты так хочешь… — он поднял свою руку, на которой заплясала темно-серая энергия, однако прервался в момент, когда рядом с ухом расцвел круг печати связи, — Ах, вот оно что… — нахмурившийся Стратег вновь расцвел улыбкой, — Хитрый мальчишка, решил прикрыть своей самоубийственной атакой освобождение принцесс? Видимо, мне все же придется пробиться через этот барьер и самолично расправиться с одним из Владык. Какая жалость, ведь придется затратить часть ресурсов, а это дополнительные расходы… Словно бы потеряв интерес к происходящему, Стратег развернулся в воздухе и со скоростью реактивного самолета устремился к ближайшей границе покрова, на ходу читая заклинания, махнув напоследок Харону и войскам, которые, словно бы сорвавшись с цепи, бросились на легионеров. Нельзя было терять ни минуты, так что, стоя в окружении своих людей, я воткнул древко легионного орла в разбитую брусчатку, повесив на спину щит и обнажив пугио, которым, пусть и с трудом, порезал обе ладони, щедро размазывая кровавое подношение по посеребренной бронзовой птице, раскинувшей свои крылья. Кровавые дорожки быстро впитывались в потрепанное полотнище из красной ткани, лишь вышитый золотыми нитями номер легиона окрасился в грязно-багровый цвет. Трещали и ломались копья, проламывались щиты, нагрудники, шлемы и головы; выли, умирая в агонии, мутанты, хрипя и дергаясь на земле, затаптываемые смешавшимися в одну большую кучу противоборствующими сторонами. В сером море антимонстров, которое стремительно редело, разбиваясь волнами об ало-металлический круг, состоящий из воинов легиона, вкраплениями виднелись отряды фанатиков, тяжеловооруженных стрелков, а так же группа демонов и падших ангелов, лучших из оставшихся на стороне Стратега, ведомых лично Хароном, облаченном в привычный экзоскелет. Бросившийся на него десяток велитов он отправил, «разорвав» землю «разломом», который своим огненным нутром с радостью принялся пожирать провалившихся воинов. Они шипели, скрипели зубами, силившись выбраться из ловушки… декану это удалось, но за это пришлось заплатить своими ногами. Лидер группировки с удивлением и злостью ощутил, как гладиус пробил броню на левой голени и вошел в мышцы. Он воззрился невыразительной маской-шлемом на глядящего снизу вверх на него воина, которого прошляпившие это дело демоны исступленно превращали многочисленными ударами в мешанину из металла, ткани, плоти и костей. То и дело окуная пальцы в саднящие, кровоточащие раны, окропляя землю под собой и вокруг себя ихором, «слушая» тяжелое молчание Драйга, посвященного во все аспекты кошмарной задумки, и категорически не одобряющий все, кроме желания утаить происходящее от тех, кто за меня волнуется и переживает, и слыша размеренное и напевное наречие Гая, готовившегося, как и я, к решающему рывку, я чувствовал воодушевление, грусть и страх. За то, что провалюсь, что не смогу, не успею… А пальцы продолжали слепо, но выверено и точно покрывать древко аквилы знаками, выжигая на металле, коим был оббит штандарт, письмена, подобные росписям на лице Лоргара — такие же кошмарные, мелкие, многочисленные… проклятые… По щиту дробно забарабанили магические импульсы, чья сила пыталась опрокинуть меня вперед, лицом на обломки. Я ощутил тяжелое и смрадное дыхание мутанта, остановленного за секунду до того, как его удар заставит меня, как минимум, прервать обряд, сводя все жертвы и усилия на нет. Я чувствовал, как кричащие, стенающие души убитых кружатся вокруг нас, пытаясь донести свое горе и обиды до еще живущих, убивающих друг друга в кровавой схватке. Наконец, чувствуя, что близок к краю, как никогда прежде, я…Если я должен пасть в бою, мои братья, сражающиеся со мной, Возьмут мою лошадь, оружие и скажут моей семье, как я погиб. До тех пор я буду сильным и буду бороться за всё, что реально, И все, кто стоит на моём пути, погибнут от стали!
схватился израненными ладонями за древко аквилы, бередя зарастающие раны, цеплясь за острые края знаков плотью, разрывая кровеносные сосуды и окропляя их ихором, и поднял знамя над головой, крича вместе с живыми и умирающими легионерами, в едином, безумном порыве, чувствуя, как наша сила утекает из наших тел, и из пространства вокруг нас, как визжащие и стонущие души стекаются в бронзовую птицу:Brothers everywhere Raise your hands into the air We're warriors, warriors of the Rome! Like thunder from the sky Sworn to fight and die We're warriors, warriors of the Rome!
А затем XIII легион явил свою истинную силу — и свое проклятие.