Капитан цур зее

Вельбот, подсвечивая себе путь прожектором, отчалил от борта немецкого линкора, неся на себе Вебера и Гёттердеммерунга. Через несколько минут кораблик уже причаливал к небольшому пирсу. Выскочившие из него пассажиры сразу же принялись закреплять швартовочные концы. Совсем скоро к причалу пристали катера с остальных немецких кораблей. Канмусу же пристали к другому пирсу. Отто видел их в свете фонарей, и слышал их голоса. Последним причалил катер с Графа Цеппелина. Отто, памятуя о том, что Хошо была на его борту, поспешил к нему. Он подошел как раз вовремя, чтобы увидеть, как интерфейс проявляет обычно несвойственную ему галантность, помогая девушке сойти на пирс. Вебер увидел, что правое плечо девушки было забинтовано, а рука покоилась на перевязи. — Как самочувствие? — Обеспокоенно спросил ее Отто. Он чувствовал себя виноватым: возможно, если бы тогда он не вырубился, то смог бы предотвратить это. — Жить буду. — Постаралась улыбнуться Хошо. — Рад слышать. — Отто сам выдавил из себя подобие улыбки, пытаясь подыграть своему другу. — Я сильнее, чем кажусь. — Девушка, поддерживаемая под руку Графом, сделала пару шагов по пирсу. — И могу выдержать большее… Жаль только, что из-за этого я не смогу участвовать в следующем сражении. — А вот этого не надо. — Осадил ее Вебер. — Как по мне, это даже хорошо, что не будешь. Ведь дальше все должно быть только хуже. И мне будет спокойнее, если мой дорогой друг будет в безопасности. — С этими словами он легко похлопал девушку по здоровому плечу. — Кстати, господин Вебер, что с вами? — Они прошли под очередным фонарем, и девушка заметила, что немец был слегка бледнее, чем обычно. — Неужели что-то произошло в пути? «Даже не думай!» — Бросил Вебер быстрый взгляд на молча идущего рядом Гёттердеммерунга. — А, ничего. — Деланно отмахнулся он. — Просто устал. Тот чертов налет здорово вымотал нас всех… — Понимаю. — Тихо ответила Хошо. До самого конца пирса они шли в молчании. Отто думал о том, что с ним случилось на мостике линкора. Это было из ряда вон выходящим событием. Случись оно в повседневной остановке, оно могло бы серьезно пошатнуть его нервы. Но тогда, в самый разгар боя, когда нервы и так были напряжены, а в висках стучала насыщенная адреналином кровь, оно не произвело такого мощного эффекта. Ни тогда, ни после самого сражения, когда Отто был слишком занят контролем над дальнейшим течением похода, чем мыслями о случившемся. И теперь, когда прошло уже довольно много времени, эта внезапная потеря сознания беспокоила его не больше, чем остальные случаи, когда его посещали странные видения. Хотя нет, ЭТОТ случай его беспокоил чуть сильнее: раньше голосов он не слышал. И пусть они несли, на первый взгляд, сущую абракадабру, она находила странный отклик в его сердце. Впервые за долгое время прошлое заговорило с ним. Но пока Отто не планировал разбирать произошедшее, ни сам, ни с Хошо. Сейчас самым важным было залечить раны и устранить повреждения, и приготовиться к удару стальным кулаком по вражеским позициям. А прошлое может подождать. Так думал немец, шагая по бетонному пирсу. Навстречу им из темноты выплыл силуэт, который, угодив под конус света очередного фонаря, превратился в изящную длинноволосую девушку, у которой, не понятно зачем, на плече покоился небольшой зонт. — Приветствую. — Поклонившись, мягким, приятным голосом произнесла она. — Мы ждали вас. Прошу, пройдемте со мной. — Ведите, фройляйн… — Отто взял паузу. — Ямато. — Вновь поклонившись, представилась девушка. Отто окинул ее пристальным взглядом. Так вот она, канмусу, воплощающая собой корабль, считавшийся самым большим и мощным в истории, по крайне мере, до появления Н-44V. — Отто Вебер. — В свою очередь представился немец. — Адмирал Флота Бундесмарине. — Очень приятно. — Отозвалась Ямато. — А теперь давайте все-таки проследуем внутрь. Вы наверняка устали, и проголодались. — И то верно. — Был вынужден признать Вебер. Группа проследовала за девушкой, которая привела их в столовую, точь-в-точь такую же, как в Гавани. Там их уже ждали остальные канмусу, прибывшие с Вебером. Они уже успели избавиться от своей экипировки, и сидели за длинным, прекрасно сервированным столом, бросая на него хищные взгляды. Определенно, если бы им не пришлось ждать Отто, Хошо и Ямато, они бы сейчас уплетали разложенные перед ними кушанья за обе щеки. — Опаздываете! — Эта фраза, сказанная вызывающим тоном, определенно была адресована Веберу. Гомон, витавший в столовой, мгновенно стих. Все ждали, что будет дальше. Отто же, не демонстрируя ни намека на гнев, со всем достоинством повернулся к той канмусу, которая произнесла это. Понять, что это была именно она, было нетрудно. Смуглая девушка со светлыми волосами, заплетенными в два хвостика, скрестив на груди руки, буравила вошедших вызывающим взглядом поверх очков. Что ж, он собьет с нее эту спесь. — Начальство не опаздывает, фройляйн, а задерживается. — Снисходительным тоном промолвил Вебер, назидательно подняв палец. — Попрошу принять это к сведенью. — Затем, не ожидая ответа от нее, Отто повернулся к Ямато, обращаясь к ней подчеркнуто вежливо. — Кто эта невоспитанная особа, фройляйн Ямато? Та слегка покраснела. — Прошу прощения… — Начала было она. — Слушай, ты! — Воскликнула та грубиянка. — Не думай, что раз вот так вот заявился сюда, то можешь тут смотреть на всех свысока! У нас тут… — Хватит, сестра! — Внезапно гневно воскликнула Ямато. — Прояви уважение к нашему гостю… и командиру. Канмусу, которую Ямато назвала сестрой, поперхнулась. — Командир?! — Ошеломленно спросила она. — Он?! — Я. — Спокойно подтвердил немец. — Адмирал Флота Бундесмарине, Отто Вебер. Прибыл для проведения грядущего операции, на время которой эта база и весь ее персонал переходит под мое командование. Еще вопросы? — Н-нет. — Еле слышно отозвалась та. — Сестра. — Строго произнесла Ямато. Та вздохнула, и встала со стула. Затем она подошла к Веберу, и, поклонившись, громко, чтобы все слышали, выпалила: — Приношу свои искренние извинения за свое поведение, господин Вебер! — На первый раз прощаю. — Благодушно обьявил Отто. А затем повернулся к Ямато. — Так, я до сих пор не знаю имени этой нахалки… За столом послышалось пару коротких смешков. — Мусаши я… — Просипела канмусу, еле сдерживая раздражение. — Ладно, Мусаши, садись на место. И постарайся впредь не вести себя так. Девушка ответила ему простым кивком, и вернулась за стол. Отто же, разобравшись с этим инцидентом, тоже стал искать себе свободное место. Их осталось всего три. Стул рядом с Мусаши сразу отпадал, к тому же, его быстро заняла Ямато. Место между Сёхо и Кацураги Отто оставил для Хошо, рассудив, что та захочет поговорить с сестрой. Осталось лишь место с краю, рядом с незнакомой местной канмусу. Не видя других вариантов, Вебер занял его. — Вы простите её. — Кивнула девушка в сторону Мусаши, которая что-то доказывала Ямато. («Я думала, что он командир!» — В это время оправдывалась перед сестрой смуглая девушка, кивая на вальяжно стоящего в стороне аристократичного Цеппелина.). — Она у нас просто боевая, но ее постоянно держат на базе. Вот и некуда энергию лишнюю девать. А так она очень славная девушка. — Я понял, бывает. — Усмехаясь, кивнул Отто. — Кстати, а вы кто? — Я — третья сестра Ямато, Синано. — Улыбнулась канмусу. — Слышала, вы будете нашим командиром в ближайшее время. Пожалуйста, позаботьтесь о нас. — Непременно. — Ответил Вебер, изучая ассортимент блюд на столе. Тот, как для военной базы, был впечатляющ. — Прямо хороший пятизвездочный отель… — Пробормотал немец. — Только не говорите это сестре. — Услышав Отто, предупредила его Синано. — Ямато очень болезненно воспринимает такое сравнение… Вебер краем глаза посмотрел на старшую сестру, отчитывавшую Мусаши, и вновь кивнул. Как только все заняли свои места, то собравшиеся за столом сразу же принялись наполнять свои тарелки. Но быстро приступить к еде им вновь не дал Отто. Немец встал, и, держа в руках стакан с соком (хотя в данный момент он, для снятия усталости и напряжения предпочел бы что-то покрепче), постучал по нему ножом. Звон привлек требуемое ему внимание, и над столом повисла тишина. — Я предлагаю выпить за наш сегодняшний успех! — Торжественно провозгласил Вебер. — И за то, чтобы он сопутствовал нам в дальнейшем! — Кампай! — Поддержали его собравшиеся, звеня стаканами. Этот чересчур поздний ужин, совмещенный с празднованием счастливого прибытия группы на Трук продолжался до самого рассвета. *** Этим утром Отто изменил своему обычаю раннего подьема. Но это право урвать побольше сна он заслужил сполна. Немец покинул выделенную ему комнату только в районе полудня. Сегодня спешить было некуда: этот и следующий дни он еще ночью обьявил выходными, что было встречено сугубо положительно. И теперь, пока одна половина подчиненных Вебера еще спала, а другая половина с утра пораньше умотала на близлежащий пляж, сам Отто неспешно шел в сторону пирсов. Там он, стоя на самом краю пирса, смотрел на стоящие на рейде свои корабли. Когда Вебер отправился спать, интерфейсы вернулись на корабли, чтобы заняться устранением повреждений. Конечно, некоторые из них, такие, как радар ПВО Штурма и башня противоминного калибра на линкоре, можно будет исправить, лишь вернувшись в Гавань. Касательно башни Норны, то она должна будет справиться своими силами. А вот все остальные мелкие повреждения можно будет легко исправить, благо, до начала следующего этапа, в котором они возьмут участие есть еще пятнадцать дней. Пятнадцать дней, которые надо провести с максимальной пользой. Что ж, мысленно усмехнулся Отто, смотря на расстилающуюся перед ним водную гладь. Он это организует. *** Из пятнадцати дней минула уже треть. Как только прошли обещанные Вебером два выходных дня, он сразу взял канмусу в ежовые рукавицы. Тем, кто пытался добиться поблажек, он напоминал о важности грядущего задания для всей тихоокеанской кампании и о том, насколько необходимо быть максимально подготовленными. Для трех сестер Ямато, до этого большую часть времени без дела торчащих тут, на Труке, такая резкая смена условий жизни была тяжелой, но они не жаловались. Ямато и Синано — потому, что в полной мере осознавали важность подготовки, а Мусаши — потому что не желала показаться слабачкой в глазах Вебера и Гёттердеммерунга, в котором увидела соперника. Тренировки на этот раз были полноценными, с выходом в море и стрельбами. Этим убивались два зайца: канмусу получали хорошую практику, и, при этом, активность на Трукском направлении оттягивала на себя внимание врага, как и планировалось. Единственной канмусу, которая была отстранена от тренировок — и от участия в операции — была Хошо. Она, конечно, пыталась отпираться, говоря, что за эти две недели придет в норму, и, посему, должна готовиться вместе со всеми, чтобы не быть обузой. Это продолжалось до тех пор, пока Вебер не вспомнил, какими полномочиями он наделен. Составив письменный приказ, он собрал всех девушек в столовой, и зачитал его в их присутствии. В приказе говорилось, что «Легкий авианосец Хошо, в связи с полученным ранением не способна принимать полноценного участия в бою, чем может поставить под угрозу свою жизнь, и жизнь своих товарищей, и, поэтому освобождается от несения службы до полного выздоровления». Приказ был встречен с молчаливым одобрением. Никто из канмусу, глядя на Хошо, чья рука покоилась на перевязи, не желал, чтобы она подвергала себя ненужному риску. Но из этого было исключение. Сама же раненная девушка, встретив такую категоричность, обиделась. То, что ее искреннее желание помочь, и разделить трудности со всеми, было так отвергнуто, ранило ее. С момента оглашения приказа перестала разговаривать с Вебером. «До полного выздоровления». — Отвечала она подругам, спрашивающим о том, сколько будет продолжаться ее бойкот. Но у Отто было слишком много других забот, чтобы отвлекаться на такие мелочи. Целые дни он проводил или на палубе Валькюре, откуда следил за учениями, или в большом зале, где проводилась теоритическая подготовка, или же у себя в комнате, где он, склонившись над столом, корпел над метеосводками, аэрофотоснимками и картами, стараясь учесть все подробности, которые могут иметь значение в будущем бою. Была еще одна причина того, почему Вебер так ушел в работу. С самого момента, как он очнулся после того боя, с ним творилось что-то странное. Голоса, которые он услышал, когда потерял сознание, оказывается, не умолкли, когда он очнулся. Тогда, после прихода немца в сознание они просто зазвучали тише, шепча на самой границе слышимости, так тихо, что могло показаться, будто это просто кровь шумит в ушах. Но затем, чем дольше Отто находился на этой базе, они звучали все сильнее. А следом стало появляться чувство, будто бы его голову стали сжимать огромные тиски, чья хватка сперва еле-еле чувствовалась, но она постепенно усиливалась, так же, как и звучание голосов. Но головная боль беспокоило его не так сильно, как навязчивый шепот в голове, ведь она вполне себе заглушалась обезболивающим. Пока еще Вебер мог сохранять видимость того, что с ним все в порядке. Он надеялся, что до конца операции сможет держать себя в руках, а эту проблему решать уже после. Ведь, как он верил, его личное участие было важным фактором. И при этом он признавал, что просто не хочет вновь торчать на берегу, пока где-то кипит бой с ненавистными ему тварями из Бездны. Помимо этих странностей, которые ощущал Отто, все было в пределах нормы. Но на шестой день это относительное спокойствие было разбито вдребезги. К Веберу вновь воззвало прошлое, и на этот раз его зов был материален, в отличии от снов и неутихающего хора в голове. *** Канмусу, вернувшись с очередной тренировки, сразу же направились в столовую, где их уже ждал обед. Отто был бы рад проследовать за ними, но его задержал стоящий на пирсе Гёттердеммерунг. Было видно, что интерфейс уже довольно давно ожидал прибытия Вебера. — Что случилось? — Обеспокоенно спросил у него Отто. — Два часа назад я принял шифрованную радиопередачу, майн герр. — Доложил интерфейс. — И не только я. Все мы. — Передача? — Забеспокоился немец. Они с Адмиралом условились, что до конца операции радиопередачи должны быть сведены к минимуму. И если передача от Адмирала, значит, случилось нечто непредвиденное. — Что-то случилось в Гавани? — Нет, майн герр. — Покачал головой линкор. — Это не от Адмирала. — Так от кого же?! — Насторожился Отто. То, что инерфейс смог расшифровать сообщение, означало лишь то, что оно было зашифровано одним из двух известных им шифров: тем, которым пользовались канмусу, или же тем, который предоставляли установленные на немецких кораблях «Энигмы»… — Я не знаю, майн герр. Может быть, узнаете вы. — С этими словами интерфейс протянул Веберу листок бумаги, на котором стояли ровные ряды букв. Отто быстро пробежался по ним взглядом… И от увиденного ему стало дурно. Ноги в одно мгновение стали ватными, и немец поспешно сел на ближайший кнехт, боясь, что в противном случае просто упадет. Сердце бешено застучало в груди, а во рту пересохло. Вебер снова и снова перечитывал короткий текст, записанный ровным почерком Гёттердеммерунга: «Я знаю, кто ты, Вебер. Знаю, кем ты был раньше, и кто именно желает твоей смерти. Если ты хочешь узнать об этом, то ожидаю тебя в точке с координатами <далее шло указание широты и долготы места встречи>. Приходи один, и поторопись: через три дня истечет крайний срок моего предложения. Твой старый знакомый». — Удалось запеленговать источник передачи? — Хриплым от волнения голосом спросил Вебер. — Только направление: юго-юго-запад. Юго-юго-запад. Акватория близь Новой Гвинеи, контролируемая глубинниками. Или же, кем-то еще. — Шифр от «Энигмы»? — Тихо спросил Отто, не отрывая взгляд от текста. — От нее самой. — Подтвердил Гёттердеммерунг. — Только вот, есть одно «но»… — Что именно? — Сообщение было зашифровано «Энигмой» модификации «цвай» с помощью одного из шифров, заложенных в мою память. После этих слов повисла напряженная пауза. Кто мог использовать для передачи шифровальную машину, менее совершенную, чем те, которыми были оснащены корабли Вебера, и более, чем та, которую использовали вооруженные силы Рейха во время войны? Да еще и шифром, знакомым интерфейсу? — Слушай, — Наконец заговорил Отто. — тебе не кажется это чересчур подозрительным? — Возможно, майн герр. — Отозвался интерфейс. — Но кое-что заставляет меня верить в это. Кем бы ни был отправитель, но он точно имеет отношение к нашему прошлому. — В яблочко. — Угрюмо отозвался немец. В его голове сейчас царил хаос, заглушивший уже до чертиков надоевшие голоса, и отогнав боль даже не на второй план. Это был шанс наконец-то узнать обо всем. Шанс, которого он так долго ждал. И, который в дальнейшем может не представиться, упусти Отто его сейчас. Хотелось бросить все, и, последовав полученной инструкции, отправиться по заданным координатам. Но из глубины сознания голос разума говорил Веберу, что это может оказаться ловушкой. И это утверждение было весьма веским, чтобы просто взять, и отмахнуться от него. Отто сидел на кнехте, уставившись вперед, не зная, что же предпринять. — Что будете делать, майн герр? — После долгого молчания наконец спросил линкор. Отто встрепенулся, будто пришел в себя. — Пока ничего. Мне надо подумать. — Он встал, и внезапно понял, что до сих пор сжимает в руке листок с судьбоносным посланием. Вебер, помедлив мгновение, будто сомневаясь, порвал его на мелкие кусочки, и бросил их в море. Глядя на то, как клочки бумаги швыряет набегающими волнами, он отдал приказ. — Ни канмусу, ни персонал базы не должны узнать о содержании шифрограммы. Передай это остальным. И, не дождавшись привычного «Яволь!», Отто нетвердой походкой поспешил прочь с пирса. *** Первым, что сделал Вебер, придя к себе в комнату, был поиск на карте места, куда его вызвал неизвестный, который обещал снять завесу тайны с прошлого Отто. Это был небольшой островок в море Бисмарка, немного южнее архипелага, также носящего имя Железного Канцлера, и восточнее берегов Новой Гвинеи. Вебер слегка поторопился, назвав эту акваторию принадлежащей врагу. На самом деле это была скорее ничейная земля, «серая зона», установить контроль над которой не могли ни люди, ни глубинники. Но вражеские воды действительно были очень близко. Нельзя было сказать, что это полностью утвердило Отто во мнении, что надо нестись, сломя голову, на этот странный зов, но все-таки, эта информация слегка склонила чашу весов в ту сторону. Затем, не отрываясь от карты, немец прикинул, сколько бы времени занял путь до указанной точки, и обратно. По его расчетам выходило, что он мог бы справиться за три, максимум четыре, дня, если все пойдет так, как он рассчитывал. То есть, если бы он отправился сегодня ночью, то вернулся бы за пять дней до начала операции. На чашу весов лег еще один довод. Но на противоположенной чаше лежали два аргумента, перевесить которые будет весьма тяжело: это были осторожность и воинский долг. Внутри Вебера разыгралось настоящее сражение: одна часть его сознания рвалась рискнуть ответить на тот зов, в то время как другая призывала его быть благоразумным, и не поддаваться на такое сомнительное обещание. Но в это внутреннее противоборство вмешались внешние силы. Отто, раздираемый внутренними противоречиями, ослабил контроль, и в его сознание незаметно, будто змея через приоткрытую дверь, стал заползать шепот. Постепенно он усиливался, заглушая голос логики и разума, который старался удержать Вебера от неразумного решения. Отто, заметив это, встрепенулся, но он опоздал. Вес благоразумия на чаше весов был уже подточен, и теперь обе чаши находились в балансе. Нужен был только маленький толчок, чтобы одна из сторон одержала верх… Вебер испытал сильное желание покинуть комнату, и пройтись. В помещении для него внезапно стало душно, и ему начало казаться, будто бы стены давят на него. Он встал со стула, и направился к морю. Часы показывали половину восьмого вечера. *** Хошо возвращалась из столовой последней. Она, не желая быть бесполезной, пока другие целыми днями вкалывали на тренировках, помогала по кухне. И вот теперь, убрав со столов после ужина, она могла с более-менее спокойной совестью провести очередной спокойный вечер. Девушка решила пройтись вдоль берега. За ее спиной полыхал закат, окрашивая воду в красный цвет. Канмусу неспешно шла по песчаному пляжу, на котором те два свободных дня резвились остальные. Теперь же пляж был пуст. Или же, так казалось на первый взгляд. На траве, на границе, где песок встречался с береговой растительностью, сидел Вебер, уставившись вдаль, туда, где совсем скоро должны будут загрохотать орудийные залпы, знаменуя начало операции. Девушка в нерешительности остановилась. Она до сих пор бойкотировала Отто, но, увидев его в такой неформальной обстановке, решила попытать счастья. Быть может, хоть сейчас удастся переубедить его пересмотреть его решение! Хошо, набрав в грудь воздуха, решительно двинулась к Веберу. И, чем ближе она подходила, тем отчетливее видела, что тот сидел, нахмурившись, и явно напряженно о чем-то думал. Даже когда девушка вплотную подошла к нему, он этого не заметил, продолжая смотреть вперед. Но взгляд его был невидящим, все его внимание было сконцентрировано на каких-то размышлениях. — Думаете о следующем сражении? — Негромко спросила канмусу, выводя немца из его тяжких дум. Тот, видимо не ожидая, что его тут потревожат, вскочил, продемонстрировав потрясающую ловкость как для его возраста. — А, это ты. — Облегченно вздохнул Отто. — Да, именно. — Своим вопросом Хошо дала ему вариант для отступления. — Именно о следующем сражении. Думаю, как бы нам лучше всего провернуть это дельце… Он выдавил из себя слабую улыбку. — Кстати, как рука? — Решил он перевести тему. — Намного лучше, спасибо. — Хошо решила приступать. — Думаю, что завтра-послезавтра смогу взять в руки лук… — Даже не думай! — Осадил ее Отто. — Я не хочу рисковать тобой! — Да ну! — Девушка решила взять быка за рога. — А кто мне когда-то говорил, что война — это всегда риск? Что кто не рискует, тот не побеждает? Не вы, нет? — Погоди-погоди! — Внезапно остановил ее Отто, лицо которого приобрело задумчивое выражение. — Что ты сейчас сказала? — Что война — это всегда риск! Что не побеждает тот, кто не рискует! — Воскликнула девушка. — А знаешь, ты права… — Негромко пробормотал Отто. — То есть… — На губах Хошо уже расцветала улыбка. — То есть, ты остаешься на базе. — Ухмыляясь, ответил Вебер. — А я рискну, выйдя в бой без одного авианосца. От возмущения Хошо побледнела. Она не могла быстро подобрать слова, чтобы выразить овладевшее ею негодование. Но Отто не дал ей облачить ее досаду в словесную форму. Внезапно ухмылка исчезла с его губ, а на лице появилось выражение предельной серьезности. — Да, Хошо, я подвергну себя большому риску. — Негромко заговорил Отто, снимая с шеи ленту с Рыцарским Крестом. — Я не знаю, вернусь ли я из того похода. — Он аккуратно сложил ленту, поверх которой пристроил награду. — Поэтому мне нужна гарантия возвращения. Якорь, который будет связывать меня с землей. — Он взял руку Хошо, и вложил в нее Крест. — Держи его у себя, пожалуйста. Я заберу его, когда вернусь. — Отто, пару мгновений подержал ладонь девушки в своих руках, отпустил ее, и, развернувшись, неспешно побрел в сторону общежитий. — Спокойной ночи, мой друг. Хошо ничего не ответила. Она, остолбенев от удивления, молча смотрела на то, как Вебер отдаляется от нее. Когда она пришла в себя, он был уже далеко. Девушка раскрыла кулак, и посмотрела на лежащий у нее на ладони Рыцарский Крест. На его черной эмали ярко сверкнули последние лучи заходящего солнца, и, затем на берег опустился полумрак. Ночь вступала в свои права. *** Отто не пошел в свою комнату. Добравшись до общежития, он резко повернул, направившись в сторону причалов. Солнце только что село, на небе начали появляться звезды, а на базе зажигаться фонари. Но для Вебера это не имело значения. То, что он собрался сделать, не должно занять много времени… Добравшись до пирса, он сел в вельбот, и направился к стоящему на рейде Гёттердеммерунгу. *** Часы уже пробили за полночь, когда в общежитие вернулся Вебер. В холле сидело несколько канмусу, ведя негромкую беседу. — А ну марш по комнатам! — Нахмурив брови, приказал им Отто. — А то еще будете мне ныть, что не высыпаетесь! Девушки, негромко ворча, послушались, и поплелись к лестнице. — Спокойной ночи. — Бросил он им вслед, и сам направился в свою комнату, расположенную на первом этаже. Зайдя к себе, он закрыл дверь, и покачал головой. Пальцы привычно скользнули к шее, но вместо успокаивающей прохлады металла они почувствовали лишь пустоту. Да, риск был велик, но награда за него была не менее великой для Отто. Победа и риск — две вещи, которые всегда переплетены столь тесно, что одно без другого невозможно. Вебер знал это, знал лучше многих, но даже ему нужно было услышать эту аксиому из уст другого человека, чтобы решиться. Чаша весов окончательно склонилась в сторону активных действий. На душе у Отто было неспокойно, но он уже принял решение, и сомневаться было поздно. Остается только идти вперед, и встретить все, что его ждет, с высоко поднятой головой. Но осталась еще одна вещь, которую было необходимо сделать, чтобы хоть как-то утихомирить грызущую его совесть. Он сел за стол, и, взяв чистый лист бумаги, принялся за дело. «Я всегда держал свое слово, и никогда не убегал. — Быстро и уверенно писал Вебер. — Этот раз — не исключение. Но иногда возникают такие обстоятельства, перед которыми человек бессилен. То, что я сделал, было жизненно необходимо для меня. Я надеюсь, вы поймете. А если и нет — я готов понести любое наказание, которое будет необходимо, за свои действия. Я вернусь. Клянусь всем, что мне дорого, я вернусь. Вернусь до начала следующей фазы, и мои корабли примут участие в бою. Ждите меня. Я вернусь. Адмирал Флота Бундесмарине, капитан цур зее Кригсмарине, Отто Вебер <подпись>.». Отто пару раз пробежал по тексту глазами. Вроде бы неплохо. Кивнув себе, Отто положил его на стол, с которого убрал все карты и инструменты. Затем заправил кровать, и, оглядев напоследок помещение, служившее ему домом последние шесть дней, погасил настольную лампу. Был второй час ночи, и никто не видел, как из окна комнаты Вебера осторожно вылез темный силуэт, который бесшумно двинулся в сторону пирсов. *** Стоя подобно мрачному викингу на мостике Гёттердеммерунга, Вебер вел все свои шесть кораблей на юг, туда, где его должен был ожидать таинственный человек, отправивший ту судьбоносную шифрограмму. Лицо самого Отто отмечала печать рока. Он шел туда, откуда мог не вернуться он сам, и все его интерфейсы. И даже, если удача будет благоволить ему, он имел все шансы загреметь под трибунал за самоволку накануне важной миссии, и, опять же, лишиться почти всего. Но Вебер уже бросил перчатку в лицо судьбе, и все, что ему оставалось — это двигаться дальше. Это был его личный поход, не как офицера Бундесмарине или японского контр-адмирала. Это были действия капитана цур зее Кригсмарине Третьего Рейха. И именно поэтому сегодня на флагштоках его судов вместо трехцветных полотнищ ФРГ развевались знамена со свастикой. Теперь флаг неудавшейся империи был личным флагом Вебера, который не пожелал пятнать своим поступком знамена Бундесмарине. Пока что все шло на удивление гладко. Снявшись с якоря около трех часов ночи, его корабли на малом ходу обогнули Трук с запада, и, набрав скорость, двинулись на юг. Как понял Вебер, их побег прошел незамеченным, поскольку в погоню никто не отправился. Да и знать, куда он отправился, никто не мог, так что напасть на его след на просторах Тихого Океана будет очень непросто! Еще одной проблемой могли бы стать глубинники, но, на удивление, они не показывались в этих водах, будто бы само Проведение желало, чтобы Вебер добрался до точки рандеву. До которой оставалось совсем чуть-чуть. Отто проследил, как мимо мостика проносятся две пары мессершмиттов с дополнительными топливными баками, отправляясь на воздушное патрулирование. Значит, скоро прибудут истребители, чья смена закончилась. Вебер, следя как самолеты набирают высоту, неопределенно хмыкнул. Последние несколько часов он ощущал смутное беспокойство. Помимо этого внутри головы вновь заскреблись голоса, и также в ней появилось чувство тяжести. «Терпи! — Приказал себе Отто. — Терпи, осталось совсем немного!». И действительно, спустя каких-то два часа на горизонте показался клочок земли, который медленно увеличивался в размерах. Они приближались к точке рандеву. *** Корабли стали на якорь в паре километров от берега. Подойти ближе им мешали многочисленные отмели и рифы, окружавшие остров, а также омывающие его быстрые течения. Но моторному вельботу не составит труда пройти меж всех этих препятствий. Сам остров представлял собой покрытый зеленью клочок суши, с несколькими возвышенностями в средней его части. Официально, он был необитаем, но Граф, совершив облет острова, заявил, что в небольшой бухте на севере, напротив которой и остановились корабли, лежит выброшенная на берег субмарина, Тип XXI, с большими пробоинами в корпусе. Также, по словам Цеппелина, на вершине холма, который с моря казался полностью покрытым растительностью, находиться прямоугольная площадка, мощеная камнем, и имевшая явно искусственное происхождение. И это была самая полная характеристика места, где Вебера должен был ждать неизвестный. Путь сюда занял почти пятнадцать часов, так что до крайнего срока была еще целая куча времени, и тот человек еще не должен был покинуть эту землю. Отто уже был готов к высадке на землю. Помня о том, что его желали видеть без сопровождения, он понимал, что в случае чего ему придется рассчитывать только на себя. И именно поэтому он тщательно подготовился к возможным опасностям. Сейчас Вебер больше походил не на старшего морского офицера, а на рядового маринензольдата (с нем. Marinensoldat — морской пехотинец). Поверх своей капитанской формы Отто надел разгрузочный жилет, в кармашках которого покоились магазины к FG-42 и Парабеллуму. За пояс было заткнута пара гранат, а на самом поясе висели ножны со штык-ножом. Не хватало только штальхельма, но Вебер решил оставить свою фуражку. И вот в таком виде немец стоял у спущенной веревочной лестницы. Вельбот уже покачивался на волнах у борта линкора. — И все-таки, я считаю, что вам необходимо сопровождение, герр капитан! — Сказал провожающий Отто интерфейс. — Нет, тут я должен справиться сам. — Покачал головой Вебер. — А ты оставайся тут. Ведь в случае вражеской атаки тебе труднее будет обороняться с расстояния. Будет лучше, если ты и остальные, будете на своих местах, готовые ко всему. И да, ты помнишь данные вам инструкции? — Да, герр капитан. — И я надеюсь, что вы беспрекословно выполните их. Хотя нет. Я надеюсь, что их вообще не придется выполнять… В общем, ты меня понял. — Да, герр капитан. — Отозвался Гёттердеммерунг. — Мы четко выполним этот ваш приказ, как и любой другой. Можете не сомневаться. Отто тяжело вздохнул. Он и не сомневался, но на душе все равно было тяжело. Как надеялся Вебер, он предусмотрел все, даже самые плохие варианты развития событий, и меры противодействия. И сейчас, прокручивая в голове эти самые плохие варианты, идея отправляться на остров не казалась такой уж и хорошей. Но возвращаться назад ни с чем Отто не планировал. Он начал свой спуск к вельботу. — Удачи вам, герр капитан! — Услышал он пожелание интерфейса, когда забрался в катер. Подняв взгляд, Отто увидел, как стоящий на палубе интерфейс перегнулся через ограждение, и отдает ему честь. Криво усмехнувшись, капитан также поднес ладонь к козырьку. Затем он завел мотор катера, и суденышко, подпрыгивая на волнах, направилось к острову. *** Вельбот ткнулся носом в песчаный берег, рядом с той злосчастной субмариной. Как и доложил авианосец, это был электробут, субмарина тип двадцать один, с ее характерным вытянутым узким корпусом. Но как этого смертоносного хищника Северной Атлантики занесло на юг Тихого океана? Вебер не имел ни малейшего понятия, но догадывался, что скоро поймет. Но одно он понял уже сейчас: скорее всего, именно с помощью оборудования этой подлодки неизвестный смог выйти с ним на связь. Субмарина лежала с креном на правый борт, напоминая выброшенного на берег кита. Кормовая ее честь покоилась в воде, а нос был приподнят над землей. На видимом Веберу левом борту субмарины действительно были большие пробоины. Но они были странными. Во-первых, с такими повреждениями подлодка почти мгновенно пошла бы на дно, а во-вторых… Во-вторых сами пробоины. Большие отверстия с рваными краями выглядели жутко. На следы от глубинных бомб они не походили — в таких случаях обшивка вминалась внутрь. На следы от снарядов они тоже походили слабо. Казалось, что от субмарины просто отгрызали целые куски, оставляя неровные, загнутые наружу края. Также, казалось что лодка потерпела крушение недавно: на сером корпусе еще не появились заметные следы ржавчины. Покинутая субмарина вызывала чувство запущенности и странной тревоги. Неужели, отправитель шифрограммы был членом ее экипажа? Отто намеревался это проверить. Путь его лежал к вершине холма, туда, где меж деревьев скрывалась закованная в камень площадка. Слегка углубившись в заросли, Вебер заметил, что на холм ведет узкая дорожка, также вымощенная камнем. Значит, остров когда-то был обитаем. Но, судя по тому, как растрескались камни, покрывавшие дорожку, и то, как сильно она заросла, эти времена прошли очень и очень давно. — Хорошо хоть, что подьем на вершину холма будет не очень трудным… — Прокомментировал Отто, покрепче сжимая винтовку в руках. *** Подьем действительно был преодолен быстро, и совсем скоро Вебер уже вышел на площадку. Скорее всего, древние жители острова использовали ее как место для жертвоприношений. Об этом говорил странный камень, покрытый резьбой, на дальнем конце площадки. Со всех сторон этот пятачок был окружен буйной тропической растительностью. Со всех сторон слышались птичьи крики, не умолкая ни на мгновение. Но никаких следов людей. Площадка была пуста. Значило ли это, что отправитель ждет в другом месте, или же он убрался отсюда прочь раньше срока? — Шайзе. — Проворчал про себя Отто. Он испытывал странную смесь разочарования и облегчения. Где-то с середины своей дороги вверх ему казалось, что за ним наблюдают. Он ясно чувствовал чье-то присутствие. Это ощущение было тяжелым, от него, казалось, воздух начинает густеть и давить на капитана. И чем ближе к вершине, тем сильнее было это чувство. Но, как оказалось, тут никого не было. Отто решил подойти к странному камню, на который можно будет присесть и отдохнуть. Подойдя к древнему алтарю, немец вновь окинул взглядом пустую площадку. — Эй! — Воскликнул он, решив испытать удачу. — Есть тут кто?! Но ответ, который он получил на свой возглас, оказался поистине кошмарен. Отто ожидал чего угодно, но не этого. — Я знал, что ты прибежишь, как пёс, стоит лишь правильно свистнуть. — раздался из зарослей позади капитана зловещий скрежещущий голос. Голос демона, который являлся капитану в его кошмарах! Отто, чья кровь мгновенно наполнилась адреналином, резко развернулся в сторону звука, нацелив туда винтовку. Он увидел, как из-за плотной завесы растительности выходит высокая фигура, облаченная в черную, как сама ночь, военную форму. На первый взгляд, это был человек, но стоило взглянуть ему в лицо, как это первоначальное впечатление мгновенно испарялось. Кошмарное, ужасное лицо, являвшее собой обтянутый кожей череп. Под отсутствующим носом кривился в вечной ухмылке безгубый рот. Пустые глазницы, в чьей глубине угрожающе светился красный свет, неотрывно смотрели на Вебера. На этом ужасном лице невозможно было прочитать ни намека на эмоции. Это была маска самой Смерти, бездушной и бесстрастной. Увидев, что его держат на мушке, ужасное существо подняло руки. — Давно не виделись, дважды предатель. — Вновь заскрежетал ужасный голос. Лицо демона при этом не шелохнулось. Казалось, что голос зарождается в самой его утробе. — Или же, теперь можно величать тебя трижды предатель? — Не понимаю, о чем ты! — Воскликнул Отто, внимательно рассматривая ставший явью кошмар поверх прицела. — Я никого не предавал! И вообще, кто ты?! Ужасное существо замерло. Казалось, слова Вебера шокировали его. Или же, оно к чему-то прислушивалось. Отто ощутил, как тяжесть в голове усилилась. — Ага, как я и думал! — После этой паузы внезапно воскликнул монстр. — Тогда это были лишь догадки, но сейчас они подтвердились. Браво, человек, браво! Твои решимость и находчивость действительно заслуживают уважения! — Повторяю вопрос: кто ты?! — Вновь спросил Отто. Для пущего эффекта он выстрелил поверх головы монстра. Напуганные выстрелом, из зарослей взлетели стаи птиц, оглашая пространство своими криками. — Невежливо говорить так со старым знакомым. — Заговорило чудище, делая шаг к Веберу. — Впрочем, если ты действительно не помнишь, позволь мне вновь представиться. Я — один из Темных Адмиралов, командующих силами Бездны, Демон Южных Морей… И, совсем недавно — твой союзник. — Врешь! — Закричал Вебер. — Врешь! Я ненавижу глубинную мразь! Ненавижу! Как же ты мог быть моим союзником?!! — Мог. И был. — Холодно возразил Темный Адмирал. — Ты сам предложил мне сделку. А потом, когда ты предал меня! Вспомни! Вспомни, дважды предатель! — Ложь! ТАКОЕ я бы запомнил! — Это правда, и в глубине души ты сам знаешь это. Доказательством тому — наша ментальная связь, которая выработалась во время нашей совместной работы. — Какая еще связь?! И не подходи! — Отто вновь выстрелил, на сей раз под ноги монстру. Пуля, отрикошетив от камня, высекла сноп искр. — Связь, остатки которой сохранились, не смотря на твои старания. — Пояснил Темный. — Отголоски которой напоминали тебе о твоем прошлом. Та связь, благодаря которой я понял, что ты жив. — Обьясни! — Потребовал Отто. — Когда мы работали вместе, ты начал интегрироваться в нашу ментальную сеть. Общую сеть, через которую я, и мои собратья общаемся и передаем команды боевым единицам флота Бездны. Так мы могли держать контакт, не завися от технических средств. Но ты предал нас раньше, чем наша связь окончательно сформировалась. А затем… А затем ты обрубил ее, нарушив работу мозга! Да, человек! Твоя амнезия искусственна! Твоя память была платой за то, чтобы ты исчез из нашего поля зрения. Признаю, это был хороший ход. Но, как оказалось, несовершенный. Барьер, скрывающий твои воспоминания, слабел, а вместе с ним слабела и завеса, укрывающая тебя от меня! Сначала ты возникал на самой границе сознания, на доли мгновений, и я думал, что мне просто кажется. Но затем я стал ощущать тебя все яснее и яснее, а затем ты явился на мою территорию, и я ясно понял, что ты жив! — То есть, тот случай… — Ошеломленно сказал Вебер, вспоминая свою потерю сознания на мостике Гёттердеммерунга. — Да, именно тогда я окончательно убедился, что ты жив. И начал догадываться о причине, почему я не мог почувствовать тебя раньше. Тогда и возникла эта идея — заставить тебя самого прийти ко мне! Нужно было лишь облачить мое приглашение в убедительную форму. И тут сама судьба дала мне в руки эту возможность! — Ты получил «Энигму». — Да. Одна из субмарин, которые когда-то непристанно шныряли на юге Атлантики, и которые практически исчезли в последние годы, появилась вновь. Нам осталось лишь захватить ее целой. И притащить ее сюда. — Что вы сделали с экипажем?! — О, люди нам были нужны лишь для того, чтобы научить нас пользоваться шифровальной машиной. А затем они были… утилизированы за ненадобностью. — Подонок! — Зарычал Отто. Винтовка в его руках дернулась. — Но-но. — Самодовольно отозвался Темный. — Капитан той жалкой посудины проявил просто неимоверный энтузиазм, когда узнал, зачем именно мне нужна та «Энигма». Определенно, не только лишь я желаю привести тебя к ответу. — Ну вот, я здесь! — Закричал Отто. — Прямо перед тобой! И чего же ты хочешь, а? — Палец Вебера, лежащий на спусковом крючке, напрягся. — Я хочу, чтобы ты вспомнил. — Проскрежетал монстр. — Чтобы ты вспомнил все, что сделал. Чтобы ты понял… Вспомни! — Внезапно раздался его громкий клич. Отто, который от волнения забыл о тяжести в своей голове, внезапно почувствовал себя дурно. Он почувствовал, будто бы в виски впились сверла, и, деловито вращаясь, принялись прокладывать себе путь вглубь его черепа. — Не… Подходи! — Он дал очередь в сторону монстра, но руки его затряслись так сильно, что ни одна пуля не достигла цели. Дрожащими руками он принялся было перезаряжать винтовку… — Вспомни! — Темный Адмирал сделал еще один шаг к Веберу. Тело Отто будто бы пронзил электрический разряд. Полный магазин выскользнул из пальцев, а внезапно ставшая неимоверно тяжелой ФГ-шка опустилась к земле. — Вспомни! Вспомни! Вспомни! — Каждое слову было будто ударом плетью. Монстр, видимо используя ранее упомянутую ментальную связь, пытался залезть в голову Веберу, и разрушить все находящиеся там барьеры. — Вспомни! Отто, не в силах устоять на ногах, упал на колено. Стена в его разуме, отделяющая его прошлое, наконец, не выдержав напора, рухнула. И из ранее огражденного закутка разума Вебера хлынул бурный поток воспоминаний. Под его напором невозможно было устоять, и сознание Отто, барахтаясь в волнах памяти, будучи не в силах удержаться наплаву, стало медленно погружаться в глубины воспоминаний…