Дождь начинается

Куроко впервые осознал, что его тянет к мужчинам, еще в юности. Тогда он поймал себя на мысли, как приятно ему находиться в обществе лучшего друга — и как вполне возможной он считает вероятность, что их отношения могут стать ближе. Оказалось, это больно — секс и расставания — так же, как когда ты теряешь любимую девушку. Куроко усвоил свой первый урок — у любви нет имен, лиц и национальностей — ты либо любишь, либо нет — и тебе одинаково хорошо, когда ты любишь, и одинаково плохо, когда ты остаешься один. Вторым уроком было то, что расставание неизбежно. Он потерял веру в то, что найдет пару на всю жизнь, но, открыв для себя свою гомосексуальность, внезапно осознал, что стал даже популярнее, чем был. Хрупкий и красивый, мужчинам он нравился — и вскоре вокруг него стали собираться влиятельные и сильные мужчины, и каждый из них хотел быть с Куроко, и каждому из них Куроко был необходим тут и полностью. Одним из таких людей стал вакагасира Акаши, принадлежащий влиятельной семье Тейко. Юный программист, который случайно оказался в здании, принадлежащем якудза, сразу попал на глаза Акаши. Через полгода они уже жили вместе. Куроко легко сместил с места любовницы вакагасиры нежную Момои Сацуки, которая и сама сходила с ума по милому мальчишке с острым умом. У Куроко появились деньги, почет, уважение, появились и большие возможности, чем было раньше. Внезапный мир японской мафии, который простых людей пугает и заставляет обходить его стороной, для Куроко стал некой страной чудес, и Акаши прекрасно со всем этим сочетался. Он был молод, силен и привязан к Куроко. Все изменилось, когда о Куроко узнал кумите Ниджимура. Ему не понравилось новое увлечение Акаши, которого Ниджимура прочил в свои преемники. Он сделал все, чтобы Куроко покинул семью — и сначала Куроко никак не мог простить Ниджимуре подобное отношение к самому себе. А потом, когда открыл для себя Сейрин и Кагами, начал испытывать благодарность. В конце концов, только с Кагами он почувствовал себя необходимым и, возможно, любимым человеком. Так иногда бывает. Ты ищешь себя. Ты находишь себя. И на самой вершине твоего развития ты внезапно открываешь для себя не только путь наверх — но и множество соседних дорог. Извитых, ярких и глубоких. И в конце одной из них нечто особенное для себя. И далеко не то, о чем ты мечтал в юности или молился на новый год. Куроко думал об этом лежа в постели Акаши, пока тот мирно спал, обняв его. Он думал — как было бы хорошо хотя бы одним глазом увидеть Кагами еще раз. Хотя бы раз. И посидеть рядом с ним, как раньше. Прижавшись к его плечу своим. *** — Зачем оно мне? — спросил Аомине. Мидорима терпеливо ждал — Такао, сидевший у двери в квартирку — чтобы не было хвоста, закурил и сплюнул. Он знал Аомине слишком хорошо, чтобы предположить, что тот спокойно и мирно примет все, что скажет ему сейчас Мидорима. — Оно нужно нам всем, — сказал он. — Изуки хочет поговорить с тобой. Как соучастник моего расследования, и… — Я презираю твою лживость, — сказал Аомине. — Ты скользкий тип, Мидорима. И ты выиграл гораздо больше, чем предполагал, на всем этом деле. Возможно, тебе даже вернут твои предприятия, ты снова станешь вакагасирой. Твое расследование — фикция. Я в ней не участвую. Сейрин виновны в том, что стало с Кисе и Тецу. И я не собираюсь говорить с Изуки. Я буду говорить только с аники. Или я покину семью. — Ты прекрасно знаешь, что это невозможно, — Мидорима развел руками. — И мне абсолютно плевать на твое отношение ко мне. Я пострадал из-за ваших неразумных действий. Я много потерял, и теперь мне нужно вернуть это. Для меня и моих подчиненных. Но сейчас я говорю не о Канто и о твоих темных делах, Аомине. Я говорю о Куроко. Мне казалось, ты хорошо к нему настроен. Неужели ты желаешь, чтобы его смерть так и осталась нераскрытой. И тот, кто убил его, затерялся в наших рядах или в рядах Тейко?.. — А если этот кто-то ты? — Аомине зло смотрел в темное окно. — Или Изуки? Или сам аники? Тецу не вернешь… Он жертва обстоятельств, пострадал за просто так. Я презираю себя, что втянул Тецу во все это. И мне жаль Кагами, который пострадал вдвойне — потому что теперь остался еще и без Тецу. Но ни тебе, ни Изуки я не верю. Ясно? — Тогда я скажу тебе, что мне и без твоего доверия неплохо живется, — задумался Мидорима. — Но есть кое-какое дело, в котором мне нужна твоя помощь. Я ведь видел вас с Кагами… Я знаю, что вы вели свое расследование происшествия с Кисе. И у вас есть кое-какие догадки. Если я помогу тебе закончить это расследование, я выйду и на убийц Куроко. А потом верну себе Канто и начну свою историю заново. — Разве не Кагами отнял Канто у тебя? — заметил Аомине. — Какая тебе разница, что будет с нами? Ты все равно выиграл по-своему… — На вас обоих мне плевать, вы правы, — усмехнулся Мидорима. — Но мне, в отличие от вас всех, не плевать на семью. Я растил Тейко вместе с Ниджимурой-аники и кумите. Я мечтал о том, что буду в семье. Я мечтал о том, что моя семья станет самой могущественной и влиятельной, а ублюдки, подобные тебе, портят мою мечту и смеются над ней. Я хочу спасти семью, Аомине. И пока ты мне брат, я буду спасать и тебя. Но если ты попытаешься навредить аники, я убью тебя собственными руками. — Не ожидал услышать от заносчивой твари такие слова, — заметил Аомине, — Что ж я сделаю исключение и поговорю с Изуки. Но как мне выйти отсюда? Я под домашним арестом, и все такое. — Это дело поправимое, — улыбнулся Мидорима. — Изуки сам к тебе придет. Точнее, уже пришел. Такао! Такао легко встал, бросая недокуренную сигарету на пол, наступив на нее. Он тут же поправил куртку и открыл дверь. Два стука в дверь — и еще один о дверной косяк — из соседней квартиры раздался ответный стук. Изуки вышел и легко вошел в квартиру Аомине. — Тебе удалось заставить его принять меня, — с восхищением сказал он. — Уважаю, Мидорима-сан. — Я держу свое слово, — заметил тот. — К тому же у меня тоже есть свое условие, надеюсь, ты помнишь, Изуки-сан… — Помню… — улыбнулся тот довольно. — Я ведь тоже не с пустыми руками… Входи… Кагами тихо вошел в квартиру Аомине и встал у двери — расширенными глазами Аомине следил за ним, вне себя от ужаса и удивления. Он не видел Кагами со дня гибели Тецуи. — Почему? — смог выдавить он из себя одно только слово, — Почему? — Потому что так нужно, — сказал Изуки. — Кое-кто из нашего окружения решил убрать Кисе и Тецую со своего пути. Теперь кое-кто уберет с нашего пути и Кагами с Аомине… Сечете? — Зачем? — тупо выдавил из себя Аомине. — Не понимаю… — Ты уедешь сегодня вместе с Кагами, — сказал Мидорима. — Вы продолжите искать виновного в том, что произошло с Кисе. Остальное — за нами. Как только будут результаты, сообщите. Об узле связи узнаете позже. Вы покидаете семью, Аомине, Кагами, впрочем, от вас и до этого особо пользы не было. — Но какие гарантии? — спросил Аомине. — Откуда ты знаешь, что это не я виновен? — С тобой поедет один из наших людей, — сказал Мидорима. — Вот мои гарантии. Это Сакурай. Он предан тебе или что-то подобное. Сакурай будет ждать вас у подъезда через пятнадцать минут. Вы должны покинуть город за час — только на это время удалось оставить вас без охраны… — А потом… — Аомине схватился за голову. — Я ведь должен быть в Саппоро… Аники… — Аники посчитает вас виновными, — сказал Мидорима. — Это обеспечит вам свободу действий — если ты враг, то хуже тебе уже не стать. А пока мы сможем найти настоящего организатора и прижать его к ногтю. Ясно?..