Дождь начинается

Боль, от которой внутри все смешалось в единый вязкий комок, сковала сознание. Тецуя торопливо вытирал мокрое от слез лицо — Сейджуро-сан не любит, когда он плачет. Он только что попросил его о том, чтобы открыться Кисе, и получил отказ. Ничего другого от своего любовника Тецуя не ждал, но вера в светлое, надежда окрылили его. И вот грубый ответ, после которого хотелось только лечь и умереть — ничего больше. — Почему? — спросил он. — Ведь Кисе тот, кто пострадал из-за меня. Он имеет право знать, что я жив. Я не буду общаться с ним, я не собираюсь возвращаться, но… — Рета будет знать, как и все, что ты погиб, — спокойно ответил Акаши. — Это общая версия, Тецуя. Ты погиб там, на той дороге. Тебя похоронили. Твои родственники успели оплакать тебя. Ты слышишь? Ничего другого я не приму теперь. — Но ведь однажды он и другие… — Тецуя сел поближе, заглядывая Акаши в глаза, как преданная собака. — Все увидят меня… В твоей компании… Они не настолько глупы… — Не увидят, — хмыкнул Акаши. — Я могу спрятать тебя от кого угодно. Или… Он ласково провел ладонью по лицу Тецуи, нагнулся и поцеловал его сомкнутые губы. — Я могу изменить твою внешность. Могу исправить все — глаза, нос, губы. Хочешь — могу даже пол тебе сменить. Это не проблема в наше время… Никто не узнает тебя. Никто, — нахмурился он. — Я оплакал твою гибель. И нашел тебя, Эрик-кун. Ты принадлежишь мне. Ясно? — Ясно, — Куроко отшатнулся. — Ты готов даже на операционный стол меня положить… В таком случае, почему бы не сделать это теперь? Побыстрее? Прямо сейчас, а? Он рассердился — и таким он нравился Акаши больше всего. Тот рассмеялся, открыл коробку, которую до того поставил на кровать. — Я принес тебе подарок, — сказал он. — Это последняя модель… Они дорогие, но ты мне дороже всего на свете. Ты и мой сын. — Я не заслуживаю таких подарков… — Куроко подставил руку, на которую Акаши надевал золотые часы в платиновой оправе. — Я и без того доставляю тебе много проблем… Но спасибо… Лицо Акаши стало мягче, и он погладил светлые взъерошенные волосы своего любовника. Держать Тецую тут, вдали от всех — это было его лучшим решением за последнее время. — Аники… — Куроко неловко поднял испуганный взгляд на Акаши. — Можно я задам один вопрос… Последний? Всего лишь один и все. — Конечно, любовь моя… — Акаши с нежностью смотрел на Куроко. — Спроси, о чем хочешь, кроме… — Кагами-кун и Аомине-кун убили Сакурай-сана? Это правда? — Куроко почувствовал, как меняется настроение Акаши, но выдержал давление, — Я просто хочу знать, правда ли это? Потому что я уверен, — Куроко серьезно посмотрел на Акаши, — Они не могли поднять руки на… — И все-таки ты спросил о тех, о ком бы я не хотел слышать вовсе… — вздохнул Акаши. — Какая крыса уже успела донести тебе о гибели Сакурая? Да, мы нашли его тело. И он был с Аомине и Кагами. Так что — они первые подозреваемые. По-моему, это вполне логичный вариант. Они те, кто сманили мальчишку бежать с ними, и они те, кто убили его. Они якудза. Они убивали до и будут делать это после. Поэтому я найду их и лично покараю. — Значит, правда… — Тецуя закрыл лицо руками. Он хорошо знал Сакурая, и импонировал его взглядам. К тому же был еще один очень важный человечек, о котором заботился Сакурай. — Как Момои-сан? — спросил он. — Можно что-то для нее сделать? — Она очень переживает… — серьезно сказал Акаши. — Сдала все позиции. Сейчас ей очень тяжело. Дайки был для Сацуки как брат, как старший брат. Он предал ее. А теперь она лишилась и Сакурая, который всегда заботился о ней. Я отправил Маюзуми проведать ее, чтобы она не натворила глупостей. Я думаю, что приближу Момои к своему дому на время хотя бы, чтобы помочь ей преодолеть этот период. Она мне дорога, и я позабочусь о ней. — Спасибо за нее… — Тецуя потупил взгляд. — Можно мне хотя бы передать ей что-нибудь? В знак скорби… Не от своего имени, конечно… Так, знак внимания. — Я отправлю ей цветы от имени Эрик-куна, — сжалился Акаши. — Что я еще могу для тебя сделать, мой Тецуя? — Только пусть это будут самые красивые цветы… — прошептал Куроко, пряча взгляд в объятьях Акаши. — Самые красивые. *** Вакамацу с силой ударил в дверь — не железной обивке остался след его ноги. — Момои, если ты не откроешь сейчас же… — сердито заявил он. — Я ее выбью эту дверь! — Уходи, — раздался голос из-за двери. — Я сейчас не хочу тебя видеть. И завтра тоже. — Черт тебя дери, женщина… — Вакамацу легко терял терпение раньше из-за Аомине, теперь из-за Момои. — Открывай немедленно… — Что ты тут делаешь, а? Вакасира… — услышал он. Позади него стоял Маюзуми с самым бесстрастным выражением своего лица. — Сейчас, когда в семье траур по Сакураю, не лучше ли тебе проверять свои позиции… — Я этим и занимаюсь, — буркнул тот. — Проверяю свою подчиненную… Она скорбит по Сакураю, и я боюсь, что натворит глупостей… — Она больше не твоя забота, — с удовольствием сказал Маюзуми. — Аники решил, что теперь Момои Сацуки, как информатор, будет в составе главной семьи. Я приехал поговорить с ней и обсудить детали. Слышишь, Момои Сацуки? Дверь приоткрылась — и помятая Момои с заплаканными глазами вышла к ним. Вакамацу расцвел-было — но тут же отшатнулся. Момои прижалась к груди Маюзуми и разрыдалась горько, как плачут брошенные одинокие дети. — А теперь пойдет в дом, — сказал Маюзуми мягко, как никогда не говорил ни с кем из членов семьи. — Момои-сан, тебе нужно успокоиться. Я принес тебе новости от аники. Но только тебе… — добавил он, оглядываясь на Вакамацу. — Что ж… — тот сумел взять себя в руки. — Момои, удачи тебе. Держи себя в руках. Если все же захочешь поговорить или встретиться, ты знаешь, как меня найти. Он поправил шляпу и вышел, не оборачиваясь. Злость его, однако, чувствовалась и на расстоянии. — Он больше не твой мужчина? — спросил Маюзуми. Момои покачала головой. — Мне нужна твоя помощь, — сказала она. — Пожалуйста, помоги мне, Маюзуми. — Я сделаю все ради тебя, — торопливо сказал он. Но девушка подняла палец к его рту, попросив его замолчать. — Я хочу покинуть семью… — быстро сказала она. — Но сначала я отомщу за Дай-чана и Сакурая…