Дождь начинается

— Ты правильный адрес записал? — спросил нервно Кагами. — Мы уже полтора часа плутаем в этом районе… Касамацу не мог перепутать? — Заткнись, — раздраженно отмахнулся Аомине, петляя между узких улочек. — Я никак не могу понять, где тут начало улицы… Он сказал — первый дом, старый такой, в японском стиле. Но они тут все, блядь, старые и все японские… Неужели нельзя поконкретнее? Он злился, потому что никак не мог отыскать место, на которое ему дали наводку Касамацу и его информаторы. Всего час назад, выезжая из гостиницы, они узнали о крупном взрыве и вспыхнувшем после него пожаре на участке шоссе. Именно этот участок пронырливый информатор советовал выбрать для встречи с Касамацу и Кисе — и теперь стало ясно почему. Кто-то переплатил мерзавцу, опередил их с Аомине, уговорил его избавиться от них всех за один раз. И раз эти люди зашли так далеко, значит у них с Кагами не так много времени. Надо торопиться — поскорее встретиться с Касамацу и Кисе и перейти ко второму этапу. Место, правда, было выбрано не самое удачное — по слухам старый район, в котором Касамацу решил устроить встречу, только недавно был базой людей Киеши — и в этом был смысл, раз заговорщики покинули этот район города, сюда они больше не вернутся, и тут может быть безопасно. Аомине торопился — он хотел поскорее увидеть Кисе и убедиться, что с ним все в порядке, поскольку телефонные звонки могли бы тоже быть опасны в это время. — Вроде бы этот… — сказал он, наконец, пряча машину в кустах жимолости и сирени. — Дом старый, номер на нем один, да и нежилой, это видно. Я выйду первым, осмотрюсь, если дам сигнал — жми на газ. — Хочешь, чтобы потом у меня было чувство вины, да? — криво усмехнулся Кагами. — Я тебя не брошу, Ахомине. Даже не надейся, иначе потом ты будешь сниться мне в страшных снах. — Просто одному из нас все равно нужно будет встретиться с Касамацу и Кисе, — спокойно отозвался Аомине, хотя от слов Кагами у него и заболело сердце. — Так что не выебывайся и жди. Еще бы мне твоя помощь была необходима… Не забывай, я Аомине Дайки… — А я Кагами Тайга, придурок, — отозвался тот недовольно. — Иди и обыскивай дом. Я подожду. Он дождался, когда Аомине скроется за разбитыми воротами, закрыл глаза и попробовал вспомнить события последних двух дней — так много их было. Нервные встречи, переговоры и быстрый дикий секс с Аомине, все это слилось в одну единую массу, которая давила на переносицу и глаза, заставляла сходить с ума и испытывать страх. Кагами понимал, что все это ведет его в никуда, портит, развращает и делает его слабее и хуже — но у него все еще была надежда, единственный смысл, который мог оправдать любое падение. В конце этого страшного разбитого пути он видел Куроко Тецую — возможность снова увидеть его живым и невредимым, и тогда отчаянное желание перевешивало любые сомнения. Если Куроко жив, он не отпустит его больше от себя. Если Куроко жив, у него есть повод бороться дальше. Если Куроко жив… Внезапно Кагами почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд — и осекся. Тут же пригнулся, нащупал за резинкой джинсов пистолет, огляделся. Врожденное чутье подсказывало ему: он тут не один — и сейчас Кагами особенно хорошо чувствовал это. Он мог бы предпочесть уехать отсюда, настолько сейчас была на грани его нервы, но Аомине был в доме — а оставить его он не смог бы не при каких обстоятельствах. Поэтому Кагами предпочел осторожно оглядеться, пока, наконец, не увидел поодаль высокую фигуру знакомого ему человека. Это был он… Тот самый менеджер фальшивого айдол-певца. Высокий и изящный Лео-сан, который раньше не выходил на улицу без перчаток. Кагами видел его всего лишь пару раз, связанных с похоронами Куроко, но безошибочно узнал его — он уже видел это лица на газетных фотографиях и мельком пару раз на голубом экране. Сжавшись в нервный комок, Кагами всматривался в его лицо, пока, наконец, фигура не дрогнула и не скрылась в густых кустах, ведущих к соседнему дому, быстро, словно кошка или тень. — Что этот урод может делать тут? — ужаснулся Кагами. — Неужели он тут с людьми Киеши? Или… Или?.. Внезапная догадка обожгла его разум. Если тут лже-менеджер Куроко, стало быть, Куроко тоже может быть тут. Ведь он сейчас вроде как в руках Киеши и Маюзуми, так сказал Кисе. Значит, они могли держать тут Куроко — или его мог охранять этот Лео. Пока Кагами обдумывал все возможные варианты, он не заметил, как уже оставил машину и бросился за менеджером. Наставления Аомине и его тщательный план больше не имели над ним власти — если Кагами мог увидеть тут Куроко, он не позволил бы себе потерять этот шанс. — Эй ты! — крикнул он, увлекаясь в глубокие заросли жимолости и шиповника. — Стой! Я тебя видел! Куда ты дел Куроко? Эй! Он торопливо шел по следу тощего идиота, чтобы поскорее поймать его и допросить как следует. Все прочие мысли покинули его голову — Кагами сейчас хотел только одного — увидеть Куроко. *** Маюзуми сидел у постели Момои — его жена все еще не пришла в себя. Он осторожно поправлял на ней одеяло, стараясь не сделать ей больно. Время от времени его взгляд падал на ее плоский еще пока животик, и терпкие болезненно-отчаянные мысли касались его изнутри — он скоро может стать отцом. У него может быть ребенок. Ребенок от любимой женщины, что может быть лучше? Он, признаться, предлагал ей завести ребенка раньше, но всегда слушал отговорки, и в конце понял, что Момои пока не готова иметь детей. От него — или вообще — какая к черту разница?.. В душе Момои жил прежний ребенок, ее вели инстинкты, у нее была мечта, которую он обещал исполнить, и матерью становиться было пока не в ее планах. Приходилось смириться с этим. Приходилось ждать. И вскоре он и сам смирился с этой мыслью — у них пока не будет ребенка, но зато появилась цепкая надежда — в ближайшем будущем, когда они объединят семьи, отомстят обидчикам и начнут жить заново, она вполне может оценить своего супруга и решит подарить ему сына. Или дочку. Или даже двоих. Маюзуми с завистью смотрел на Рико — она, как настоящая женщина, любила и лелеяла свое материнство, и ему иногда хотелось, чтобы и у Момои появилось желание пеленать, купать, баюкать, растить, воспитывать. И вот теперь его мечта стала реальностью… — Я тебя люблю, — сказал он на ухо своей жене. — Ты главное, что есть у меня… То есть, вы… — Это не твой ребенок, — еле слышно ответила ему Сацуки, беззвучно глотая слезы. — Не твой. — Я… Ты проснулась? — взволнованно Маюзуми попытался обнять жену, пока разум его отказывался воспринимать все, что она говорила ему. — Ты совсем плоха. Тебе стоит отдохнуть. Все пройдет… Я позову врача и… — Я беременна от другого мужчины, — прошептала молодая женщина. — Я не знаю от кого… Может, даже от Вакамацу… Или от своего тренера… Или от пьяного придурка в клубе… Я изменяла тебе, Маюзуми-кун. Много. Часто… И вот я беременна. — Зачем ты все это мне говоришь? — спросил он. — Ты ведь врешь, правда? Ты обманываешь меня? Ты боишься? Ничего не бойся, я сумею защитить вас обоих… — Потому что теперь нет смысла скрывать правду, — устало прошептала Момои, отворачиваясь от него. — Акаши сбежал. Он презирает меня и никогда не простит. Он придет за мной и уничтожит меня. Меня и этого ребенка. Но может, это и к лучшему. Он не должен был рождаться, этот ребенок. Его не должно было существовать… Я беременна не от тебя. Прости, если сможешь. Прости. — Я был слишком плох, да? — Маюзуми обхватил голову руками. — Я совсем плох, чтобы быть отцом? — Нет, — Момои воспаленными глазами посмотрела на него. — Ты лучший, Маюзуми-кун. Это я плоха. Недостойна даже надежды жить иначе. Но теперь все рухнуло. Он придет за нами… Ты же и сам знаешь его. Мы отняли у него Куроко-куна. Он отнимет у нас все. Он всегда платит по счетам. Она разрыдалась и отвернулась от него снова, пряча лицо в подушках. Маюзуми молча смотрел на нее, изучая каждую черту любимого лица, каждую косточку любимого тела. Он действительно обожал эту женщину. И это чувство было главным — остальное все могло подождать. — Спи спокойно, — сказал он, чуть помолчав. — Ничего не бойся. Никто тебя не тронет. Он встал и отошел к двери, осторожно ступая по мягкому ковру, обдумывая, наверное, самое важное в своей жизни решение. — И еще, — сказал он, уходя. — Это Мой ребенок, Сацуки. Только мой и ничей больше. Запомни это. Он вышел, плотно прикрыв за собой дверь, оставив Момои с зыбким еле ощутимым привкусом забытой уже надежды. Два часа спустя раздраженный Мидорима толкнул дверь в бывший кабинет Акаши, где теперь восседал Маюзуми. Увидев того за столом, он разозлился еще больше. — Ты не думал, что люди могут спать в двенадцать ночи, а? — спросил он. — Или ты считаешь, что будешь вызывать меня, когда тебе вздумается, да? — Что?.. — отрешенно спросил Маюзуми. — Что ты сказал? — Ты сбрендил, да? — разозлился Мидорима. — Я сейчас морду тебе разукрашу, придурок… — он сел напротив, сузив глаза. — Говори, зачем позвал к себе — и я вернусь домой, я устал и хочу спать, и… — Момои беременна, — сказал Маюзуми. — Я стану отцом. — Поздравить? — вспыхнул Мидорима, но вдруг осекся, увидев серьезный взгляд Маюзуми. — Говори дальше… — Я час назад сообщил всем нашим партнерам, что мы, члены Тейко, отреклись от Акаши Сейджуро, и он больше не кумите нашей семьи. И завтра в час дня я собираю общее собрание по поводу Тейко Интерпрайзенд в главном офисе. Даже если Акаши решит вернуться, теперь он будет знать, что обратно его никто не ждет. — Что ты сделал, повтори еще раз? — уточнил Мидорима. — Ты точно с ума сошел… — Я сделал свой шаг, — спокойно сказал Маюзуми. — Теперь мне есть за что бороться, Мидорима-сан. И мне потребуется твоя помощь.