Дождь начинается

Маюзуми помнил, почему он полюбил Момои. Слишком сильно впитал он этот самый момент — вжился в него. Эта необыкновенная женщина вошла в его жизнь сразу и навсегда, будучи женщиной его кумите, и в тот самый день, когда Акаши впервые поручил ему сопровождать ее на важное собрание, Маюзуми четко осознал — он желает все, что есть сейчас у Акаши, и Момои в том числе. Нельзя было говорить о ней как о вещи, но он умирал от желания обладать ею, настолько она была хороша. Дерзкая и сильная, красивая — необыкновенно красивая, умная и талантливая во всем, идеальная женщина для якудзы, она знает все, умеет все, хорошо хранит тайны и из нее однажды выйдет хорошая жена и мать. Акаши в выборе не ошибся, так говорили все. Но Маюзуми, будучи правой рукой своего кумите, сразу понял, что Анее-сан Момои Сацуки не стать никогда. Этого не было в ее крови, не было врожденного величия, впитанной мудрости. Момои жаждала власти и безопасности для Аомине — и то, и другое было ее слабыми местами, и этим она сразу сделала себя ведомой и гибкой, оба эти качества не должны были быть присущи будущей Анее-сан. Жена кумите должна была и сама однажды стать главой семьи, а этого у Момои не было. Власть для нее заключалась в тряпках, цацках и дорогих машинах, о прочем, а самое главное, о том, как это все она может заработать, она не думала. И потому Акаши просто спал с ней, а в жены себе искал другую женщину. Но Маюзуми было достаточно ее красоты и свежести, он для себя давно решил — умным в семье будет только он. Жена обязана быть красивой обложкой, идеальной хозяйкой и доброй матерью, никем больше. Момои манила его как огонь, искренне внутри себя он желал разочароваться в ней, чтобы больше никогда не краснеть как мальчишка в ее присутствии, но ничего не выходило. Эта женщина привлекала его внимание, цепляла взгляд, появляясь в его окружении, она задорно шутила с ним, иногда заигрывала. Но уходила всегда с другим мужчиной — сначала горделиво с Акаши, после более скромно с одним из его глав отделов. Маюзуми слышал от них — Момои хороша в постели, умеет и любит все, и внутри себя горел от ревности и зависти — несмотря на то, что Момои любила легкие ни к чему необязывающие отношения и не гнушалась спать с теми, что был ниже ее по статусу, к Маюзуми с такой идеей она никогда не обращалась. Значит, требовалось что-то еще, что могло заставить ее посмотреть на него внимательно и с уважением. Добиться Момои означало стать тем самым главой, знаковой фигурой, к чему Маюзуми безумно стремился. Он мечтал о власти, а Момои была ее главным атрибутом. И лишь, когда он, наконец, обрел ее, он осознал — счастье было совсем не в этом, а о живом человеке нельзя думать, как о придатке статуса, иначе он почувствует это и вернет тебе все сторицей. Маюзуми четко осознавал, что использовал свою жену, чтобы залатать свое эго, а она, в ответ, использовала его и устроила такой переворот в угоду своим глупым амбициям, что теперь их будущее было под вопросом. Волновали его и ее измены… Их, судя по ее признанию, было немало. Маленькая красивая шлюха — Момои спала с любым, кто позвал бы ее, и в этом тоже был виновен он, Маюзуми. Получив в жены самую драгоценную женщину для себя, он был обязан спрятать ее от целого мира, увлечь в свою историю, защитить, в конце концов. Ничего этого не было — он оставил ее одну с ее иллюзиями, и потерял ее доверие. А теперь в чреве его жены живет ребенок любого из тех, к кому она питала страсть, и у него нет другого выбора, кроме как признать это. Момои понимала, о чем он думает теперь, когда смотрит на нее. Она сидела напротив него за обеденным столом и читала в его взгляде разочарование и ненависть. Красивая и уставшая она пыталась собрать мысли воедино — завтра нужно посетить кладбище и поставить цветы на могилу Рико-сан, идиоты-мужчины ее семьи об этом не додумаются, нужно навестить Дай-чана, нужно посетить врача, пробежаться по магазинам и купить парочку свободных платьев. Хорошо бы еще прикупить продуктов, в холодильнике пусто, рассчитать прислугу, возможно, в банк зайти, проведать свои счета, приготовить сытный обед — рыбу, водоросли, мисо-суп, как положено японке, возможно, немного прогуляться на свежем воздухе, и обязательно проверить прочистил ли вентиляцию ее садовник — вчера в парнике было слишком душно, розы немного повяли… — Я не намерен повторять, — сказал Маюзуми. — Вакамацу не лучшая компания для тебя. — Я не могу просто так выгнать его, — сказала его жена. — Он член нашей семьи, он друг. Или ты считаешь иначе? — Он мужчина, влюбленный в тебя, — уточнил Маюзуми. — Сацуки, я больше не буду к этому возвращаться. Забудь его. Это мое последнее слово. — Хорошо, — согласилась она. — Я больше никогда не буду говорить с ним. Вежливо отвечу и уйду, если это тебя так волнует. Я готова на все ради нашей семьи. — И не ходи к Аомине, — осторожно сказал он. — Там тебя могут подстерегать опасности… Кто знает, какие люди там работают. Ему и так достаточно уделяют внимание, хватит того, что эта клиника стоит сто тысяч йен в год, он лечится лучше президентов. Ты будущая мать, и… — Считаешь, что меня тоже могут убить? — сказала она, вспомнив холодное лицо Кагами. — Думаешь, я следующая по очереди? Будущая жертва? Или ты просто не хочешь, чтобы я была рядом с Дай-чаном. Он сейчас очень нуждается в помощи, и никого, кроме меня, у него нет. — Акаши Сейджуро однажды уже едва не лишил тебя жизни, — напомнил Маюзуми. — Ты лежала в больнице, ты чуть не потеряла ребенка. Во второй раз он уже не ошибется, Момои. Если тебе не дорога твоя жизнь, подумай о своей беременности… Охрана может не успеть к тебе, а я могу быть далеко, и… — Акаши Сейджуро однажды отпустил меня, — мягко сказала она. — Если бы он хотел моей смерти, я бы давно уже была мертва. У него был повод лишить меня жизни, вспомнить хотя бы то, что мы угрожали ему жизнью его ребенка… Я не хочу думать о нем хуже, чем он есть, Чихиро-кун. И думать о нас с тобой лучше, чем мы есть. Я больше не буду бояться. И ходить к Аомине я не перестану, — упрямо добавила она. — Это можешь даже не просить. — Вот как? — Маюзуми с треском бросил вилку. — Решила инициативу проявить, да? Смелая ты моя девочка, давай, рискуй еще, больше сделай, почему так мало?! Я устал вдалбливать тебе в голову, что это все не просто игры, это твоя жизнь, это жизнь нашей семьи! Мы тут не в куклы играем, черт тебя дери… И что за приступ любви к Дай-чану, — передразнил он, — Когда ты тот человек, что довела его до такого? Решила поиграть в хорошую героиню? Решила поменять команду?! — Он мой брат, Чихиро-кун, — серьезно сказала Момои, ребенок зашевелился в ней, и она решительно встала с места. — И если ты собрался кричать на меня, то я этого больше не позволю! Я виновата перед тобой, пусть так, но я не буду терпеть такое обращение! Не хочешь жить со мной — можешь уходить, но если хочешь остаться, уважай меня! Я не твоя игрушка! Я твоя жена! И все, что ты делал ради меня, ты делал по собственному желанию. Хватит обвинять меня во всех своих грехах! Будь ты предан Акаши, ты никогда бы не предал его даже по моему наущению! Она вышла из-за стола, сильно ударив спинкой стула по стеклянной столешнице, быстрым шагом направилась к лестнице, ведущей на второй этаж, но уже у двери немного остановилась отдышаться. Теперь ей было не так просто, пережитый стресс сделал своего дело, у Момои появилась тревожность и переживания. В одном ее муж был точно прав — она отвечала за жизнь своего ребенка полностью. И рисковать им она не была намерена. Этот шанс, подаренный ей богом или дьяволом, она упускать не собиралась. Маюзуми посмотрел ей вслед, и внезапно почувствовал тоску, когда увидел, как изменилась его жена за последние месяцы. Она стала отекать, округлилась, стала больше, испуганнее, тревожнее. Ничего в ней не осталось от той резкой сильной и смелой женщины, в которую он влюбился — и это он, Маюзуми, превратил ее в блеклую тень того светила, кем она была. В этом вся и разница, подумал он, Акаши Сейджуро не сделал ее своей женой, чтобы она осталась цвести дальше, а он сделал — и превратил ее в обычную домохозяйку, уродливую пародию самой себя. Не в силах сдерживаться он встал из-за стола и подошел к жене, поддержав ее под локоть. Момои с благодарностью оперлась на него, но глаза ее смотрели испуганно и осторожно — она еще не знала, чего ей ждать от мужа. — Пусть Аомине будет твоим братом и дальше, — мирно сказал он. — Я не против. Но пообещай мне, что не пойдешь в клинику без охраны, и не будешь говорить с Вакамацу… Сейчас нестабильное время. Я беспокоюсь за тебя. — Хорошо, — тихо шепнула она, осторожно прижимаясь к его груди. — Спасибо, Чихиро-кун. И за меня, и за ребенка, — добавила она. Большая грубая ладонь Маюзуми осторожно легла ей на живот, никакого толчка, как и ожидалось — в отличие от матери, ребенок Момои был более принципиальным. — Это девочка, — счастливо сказала она ему, подставляя губы для поцелуя. — Я вчера узнала. У нас будет дочь. Дочь — это было как раз то, что отлично вписывалось в хрупкие светлые будущие планы Маюзуми. Божье благословение.