Дождь начинается

Два с половиной года понадобилось Акаши, чтобы забыть свое прошлое – и все-таки оно постоянно возвращалось к нему, стоило ему потерять бдительность. Он вернулся в Токио после учебы на Западе, потому что был рожден сыном великого человека, и якудза не отпустили его. Отец сам написал ему письмо с приказом возвращаться, и Акаши не стал перечить отцу. Он приехал и сразу с головой окунулся в атмосферу Токио. Районы, стычки, банды, аники и младшие братья… Через год он женился, но отношения с супругой так и остались формальными. Невысокая, хрупкая и вечно испуганная, она слушала каждое слово мужа, старалась больше молчать и радовалась, когда он отсылал ее подальше от себя. Сердце Акаши осталось глухим и окаменелым. Отец возлагал большие надежды – а Акаши не привык разочаровывать. Он сам их выбрал – четверых. Мидориму Шинтаро, друга со средней школы, подкупила власть и возможность проявить себя. Необыкновенно умный, он был сноб и больше всего на свете любил себя. Акаши неплохо играл на этих противоречивых чувствах, одарив Мидориму властью и деньгами, он получил в его лице отличного помощника, а вскоре и соперника. Второй, Аомине Дайки, был подобран с самых низов. Воспитанный улицей парень работал на вакагасиру небольшой дочерней организации. Акаши позвал его к себе, когда Аомине одной рукой сломал шейные позвонки белому ублюдку с севера. Вместе с Аомине пришли еще двое. Один, Мурасакибара, до Акаши подрабатывал информатором в Канто. Флегматичный и равнодушный, в кулаках он таил огромную силу. Второй, Кисе Рета, считался главным красавцем доосинкай. Акаши позвал его к себе, когда почувствовал, что симпатичного парнишку хотят пустить в расход – и не прогадал. Эти четверо и составили костяк его организации, а далее стали его силой, его стремлениями. Акаши для себя горизонтов не открывал, жил так, как хотелось самому. Отец гордился им – двадцатилетний сын уже управлял доосинкай Ханатару, внушал доверие кумите и слыл надежным. Год спустя у него родился сын. А потом Акаши и его парней взял к себе новый кумите Ниджимура – и мир для них изменился полностью. - Поработаете со мной, парни, - говорил он, крутя на тонком запястье браслет. – Перейдете в главный офис… Мне нужны сильные ребята. И надежные, - прибавлял он. Акаши смотрел на Ниджимуру снисходительно. Ниджимура был на четыре года старше, его анее-сан была красавицей-моделью, но сам Ниджимура больше времени проводил с подчиненными. Сильный, добрый, заботливый – имя Ниджимуры Шуузо стало известным полтора года назад в связи с ранением кумите в стычке с людьми из Киото. Ниджимура прикрыл кумите собой, завоевав его доверие, а в делах показал себя одним из самых рассудительных и осторожных людей семьи. Бывший кумите отошел от дел – и кандидатуры лучше Ниджимуры предложить не смог. Молодой кумите отметил свое повышение иначе, завоевал четыре района Токио, устроив для всех своих парней роскошные каникулы на горячих источниках. Акаши Ниджимура нравился, хотя он и не одобрял позерства и бравады. Он был умнее его, но ценил опыт Ниджимуры и его заботу. Сработавшись вместе, они побратались, а вскоре и стали любовниками. Вполне обычное для якудза явление – жена для потомства и домашнего очага, но брат по сердцу ближе других к тебе, и ты доверяешь ему. Нелепая и странная связь длилась несколько лет. Ниджимура привязался к Акаши, Акаши – к нему. А потом все изменилось. Его привел Кисе, потому что в обязанности Кисе входил поиск способных ребят. Он называл его своим другом – и почему-то все охотно поверили ему. Кисе был хорош, ослепителен, юн и испорчен. Тот, кого Кисе привел, был иным. Рубашка, жилет, узкие брюки, книга, ванильный коктейль вместо саке… - Куроко Тецуя, - вежливо сказал он. - Зачем ты привел его? – спросил Акаши. - Куроко-чии программист, - усмехнулся Кисе. – И гениальный взломщик. Он может быть полезен. - Без работы? – сплюнул Ниджимура. Он за годы привык говорить сразу и в лицо, и отказываться от привычки не был намерен. - Вовсе нет, - возмутился-было Кисе, но парнишка спокойно поднял голубые глаза и улыбнулся. - Ага, - кивнул он доверчиво. – Иначе стал бы я проситься к якудза?.. Это и подкупило. Куроко вошел в доосинкай, но направил Акаши его не к Кисе – тот слишком уж восторженно вилял хвостом, когда видел паренька – направил к Аомине. У Аомине на все был свой собственный взгляд, а из Куроко он обещал выбить дурь и вырастить нужного человека. Так оно, впрочем, и случилось. Акаши сам не понял, как это вышло. Очередная пьянка в связи с очередной победой кумите выбила его из колеи. Он очнулся только когда понял, что только что хватал кого-то за тонкие плечи, тряс и прижимал к стене. И этим кем-то оказалась не девчонка из подтанцовки – а сам Куроко. Большие голубые глаза скользили по раскрасневшемуся лицу, теребили взгляд. - Аники? – осторожно сказал он. – Вы же несерьезно, правда? - Что? – Акаши отстранился. – Что? - Я не думаю, что это хорошая идея, потому что аники пьян, и ему нужен покой. Он осторожно выбрался из его рук и мягко отвел их в сторону. Ни дать, ни взять – хорошо воспитанная девчонка из благородного дома. У Акаши сводило челюсти от таких, но от этого… Пальцы его притянули лицо парнишки к себе. Мгновение спустя он целовал его, целовал так, как не целовал жену, сына, Ниджимуру… - Солено… - сказал Куроко, когда он отпустил его. Из прокушенной Акаши губы сочилась кровь. Они потом не вспоминали об этом происшествии – старались. Акаши работал с усердием, Куроко вел себя, как должен был. Ниджимура пару раз спросил, не поссорились ли они, но ответа не получил. Получилось другое. Они перешли границы и бросили вызов другим семья, которые охотно приняли их. Стычки начались в западном Канто, охватили все районы и окропили кровью всех с ног до головы. Акаши и сам оказался в этом замешан – пару раз его люди вовремя ухватили за руку желающих отыграться на Тейко, несколько заказных завершали список. Вырванные из-под рук противников сделки, украденные миллионы, трупы в токийском заливе… Тяжелое время для семьи – Ниджимура не брал свободные дни месяцами, лишь время от времени позволяя себе навестить семью и самого Акаши. - Я хочу сбежать от этого, - признался он однажды. – Моих сил не хватит вытянуть Тейко. Акаши смотрел на него непонимающе – нагой и все еще доверчивый, все еще его младший брат. Перед глазами мелькали члены семьи, люди, дома, кабаки, пирушки, Куроко с его голубыми глазами…