Капец и немцы в сарае

POV Dema — Твою мать! — крепко выругался Дима, снова завязая в сугробе. Я сурово глянул на него. Не люблю, когда матом ругаются! Вот Георг — идет спокойно себе, и не вякает, а этот… — Может, ты мне поможешь, в конце концов?! — крикнул он. Снова вздыхая, отдаю санки басисту, и плетусь обратно. Кое-как вытаскиваю обрата, обтряхиваю. Сейчас он больше похож на снеговика, чем на гитариста группы HOSTL. Идем дальше… сколько мы уже идем-то? — Полчаса, — слышу я за спиной и оборачиваюсь на голос. — Я что, это вслух сказал? — Дима пожал плечами. Парадокс! Синдром близнецов существует! — Э, а где санки? — спрашивает вдруг Дима. — У Георга, — киваю вперед. Дима тут же отталкивает от меня, и резко вырывает веревку из рук мирно плетущегося немца. Георг от неожиданности застыл, хлопая удивленными глазами. — Что ты делаешь? — устало спрашиваю я. Да, сил орать, у меня уже нет. Да и если всю жизнь разговаривать с Димой как он вынуждает, то есть криком, то это же голос сорвать можно! — Ну, тогда сам тащи! — ответил я, Дима что-то пробурчал, потащил. Я подошел ко все ещё прибывающему в шоке Георгу, и успокаивающе погладил его по руке, улыбаясь, и приговаривая: «все хорошо, все хорошо». Георг слабо улыбнулся. Немцы — как дети, слов не разбирают, но интонацию понимают хорошо. — Вода!!! — вдруг завопил Дима. Мы с Георгом кинулись к нему. — Где? Где? — поспешно спрашивал я. — Вот, — слабо отозвался он, показывая вниз. И правда. Дима стоял, по колено провалившись в лед, и тихо постанывал. Вытащили, пошли дальше. Дима все так же отчаянно матерился, и я уже стал жалеть, что мы не оставили его там. Наконец мы нашли это озеро. На озеро оно было похоже очень отдаленно… собственно, если бы не торчащие палки — мы бы не поняли, что это, собственно, оно. <center>***<\center> — Давай, давай! — подначивал Дима. — Дим, — произнес я, пытаясь отдышаться, — я не могу больше! — Да ладно тебе! — махнул рукой он. — Дим, мы копаем уже минут 20, и прорыли около 2х метров. Тут воды нет! — Да есть, есть… — было видно, что он сам уже верил в это слабо. — Hey! Es nicht ist die Schilfe, die Büsche irgendwelche! (Эй! Это не камыши, а ветки какие-то!) — крикнул Георг, показывая вниз. — Что он сказал? — спросил Дима. — Понятия не имею, — ответил я, бросая лопату. Я подошел к Георгу. Он прокопал немного вниз около веток, и теперь было понятно, что это действительно были ветки, а не камыши, как мы предполагали. Дима это тоже понял, и я узнал пару новых слов. — Блин… — протянул Дима, разминая затекшую спину. К слову сказать, озеро мы нашли, и уже разложились. Дима пробурил полынью, Георг разматывал удочки, а я установил раскладные стулья и сел. Георг протянул мне леску, я насадил на нее тесто, и укрепил удочку на подставке около полыньи, опустив леску в воду. Всего у нас было 3 удочки. Дима сел рядом, достал из сумки пузырь и три железных стакана. — Ну что, мужики, живем! — радостно воскликнул он, раздав стаканы, и открыв бутылку. — Э… — протянул Георг, косясь на стакан. — А ты что думал, мы сюда что, правда рыбачить пришли?! Ха-ха… в прочем, — произнес он отвлеченно, — я вас не заставляю, как хотите… — и мы с Георгом моментально протянули ему свои стаканы. Дима хитро улыбнулся. Мда… если бы только знали, чем это закончится… POV Tom Господи… что я тут делаю? Редрик сказал, что нам было бы полезно приобщиться к русской культуре. И зачем я на это согласился? Нахрена мне эта русская культура, если я немец? А немцы, как вы знаете, с русскими — первые враги! Да ещё эти близнецы… ну как они могут быть близнецами, если они вообще не похожи?! Ну, собственно, как и мы с Биллом… хотя… — Эй, Том! — крикнул этот… как уж его звать… они между собой Мишей вроде зовут. — Что? — ответил я. — Иди сюда! — что он сказал? Не понял… блин… гребаный русский… Вот Густаву куда легче, мало того, что он сам русский учил, так и Редрик по-немецки шпарит во всю. Все-таки лучше подойду к нему, а то мало ли… Я подошел и, мягко говоря, был весьма удивлен. Во-первых, Миша уже успел нарубить довольно много дров, да ещё и куртку снял! Он тут, значит, в одной футболке тут стоит, в то время как я уже почти превратился в ледышку. Гребаные холода, гребаные обычаи, гребаная страна… Миша вручил мне топор. Что?! А вот это уже наглость! Отодвигаю его руку. — Том, ты чего? — удивленно спросил Миша. Все равно не понял, демонстративно отворачиваюсь. Мальчик, чтобы я, Том Каулитц, рубил деревья? Щас! Не дождетесь! Краем глаза я отметил, что Миша нахмурился. Ну и пускай, мне-то какое дело? Но тут произошло непредвиденное, что долго потом не укладывалось в моей голове. Шатен схватил меня за плечо, грубо развернул к себе и сказал: — Слушай, ты! Хватит тут из себя звезду корчить! И не таких обламывали. Это деревня, и тут нету служанок в обтягивающих коротких платьицах. Бери топор — руби деревья! А нет, тогда я пошел, а ты здесь останешься, один, — я сглотнул. Конечно же я ничего не понял из его пламенной речи, но тон его не предвещал ничего хорошего. А с виду вроде тихий мальчик такой… прям как наш Георг! А н-нет, оказывается тоже с характером. Не знаю, что он со мной сделает, если не буду помогать ему, но не сомневаюсь, что он точно сделает. Русские — люди слова. Мы тоже, но по меньшей части. Вообще они какой-то странный народ… Эх, ладно уж. Беру топор и иду к ближайшей… эм… не знаю, что это, всегда было плохо с биологией… Везет же Биллу, однако. Сидит там в тепле, с девушкой… Хотя Геля и не особо красива, но все же женского пола. Тут я почему-то вспомнил, что у меня уже несколько дней не было секса. Блин, жалко у них только одна девушка… Или не одна? Дема вроде парень. Или нет? Да не, точно парень. А, собственно, какая разница то? Или девка, или гей, это по любому. Спросите, откуда такие выводы? Больно уж он красив, ухожен и тактичен для парня: высокий голубоглазый блондин с длинными волосами и красивой фигуркой… Так, Томас, эк тебя заносит! Но уж лучше Дема, чем Геля. Я вообще сомневаюсь, было ли у нее когда-нибудь. Такой характер все желание отбивает! Остался один симпатичненький голубоглазенький вариантик. Геем я точно не стану, а вот побыть немного би, можно. Как говорил один мой знакомый, не бывает абсолютно натуральных натуралов. Интересно, а у Димы с ним что-то было? А у остальных? Да, я всегда был малясь извращенцем. А что вы хотите? 19 лет! Гормоны бушуют. Что ж, Каулитц, потерпи до вечера. Думаю, это лохматое чудо быстро согласится. Я в этом абсолютно уверен, как можно отказать такому, как я? На этой позитивной ноте я продолжил махать топором на лево и на право. Ну, держись у меня, Демочка. POV Bill Все ушли, и мы с Гелей остались вдвоем. Она оказалась весьма милой, тихой девушкой. И, кстати, вполне симпатичной. Теперь я мог разглядеть её лучше. Невысокая, кареглазая, с очень густыми черными волосами до плеч, которые весьма забавно пушились одуванчиком. Обычно, чтобы добиться эффекта «колючек» у меня уходило маре лака и куча геля, а у Ангелины оно так, само собой. Не большие глаза, маленький курносый носик, тонкая линия губ, и почему Том говорил, что она страшная? Конечно, ему, привыкшему к обществу большегрудых легкодоступных блондинок нормальные девушки кажутся стремными. Правда одеваться она не умеет, и я бы на её месте красился. В принципе я и на своем месте крашусь… Надо будет поговорить с ней на эту тему. Геля прошла по комнате ко мне и протянула мне тряпку. — Билл, может, поможешь? — я уставился на тряпку. Что она от меня хочет? — Bill, can you help me? Чего? Чтобы я пыль вытирал? — Nein, — спокойно ответил я, отворачиваясь. Не знаю, как в России, а у нас в Германии мужчины никогда не делали уборку! Ну, разве что мама заставляла… но это же другой случай! Глаза девушки стали ещё чернее, губы вытянулись в ниточку. Ну и? Что ты мне сделаешь, девочка? И тут мне на голову опустилось что-то мокрое. Я в недоумении потрогал макушку. Тряпка! Быстро снимаю её. С отвращением смотрю сначала на тряпку, потом на девушку. А это уже наглость! А она стоит такая спокойная, скрестив руки, смотрит на меня сверху вниз. Встаю со стула и одариваю её победным взглядом. Но не тут-то было. Геля не растерялась. Она тут же залезла на стул, где я только что сидел, и посмотрела на меня. Мне уже нечего было возразить, и я покорно взял тряпку. Она улыбнулась мне и спрыгнула. — Ничего Билл, это будет веселее, чем просто сидеть на стуле, — она погладила меня по руке, я улыбнулся в ответ. Черт, она же мне до груди! И чтобы такая маленькая девчонка смогла приручить Билла Каулитца? Das ist fantastisch! Геля поправила голубую косынку и поманила меня за собой. Господи! Я не вытирал пыль уже… ну как мы стали знаменитыми, так и не вытирал. Постоянные гастроли, домработница… А тут прям детство вспоминаю. Как мама когда-то заставляла нас с Томом убирать в комнатах, помогать ей… А Геля очень веселая девушка. Что-то рассказывала мне, смеялась. Собственно, я почти ничего не делал. Это, правда, оказалось довольно весело. Если бы я ещё понимал, что она говорит… Геля мыла посуду, передавая её мне, а я вытирал полотенцем. Да уж, давненько я так не уставал. Мы облазили каждый угол. Разве что на печь Геля залезть не смогла. Но меня, при моих 190, все же заставила. Как же там было грязно… А про мертвых грызунов я вообще молчу! Мда, Каулитц, ты реально Белоснежка. Я раньше обижался на Тома, когда тот говорил, что я женственный. Куда там… по сравнению с ТАКИМИ женщинами как Геля, для меня в немецком языке слова ещё не придумали. А в русском? Надо будет спросить у Редрика, ну, или у Густава. Эх, повезло же ударнику — сам русский учил, так ещё и Редрик без проблем по-немецки шпарит. И все-таки русские странные люди. Взять хотя бы Гелю. На первый взгляд такая тихая серая мышка, а на деле солдат в юбке! А что касается близнецов, я вообще молчу! Ну, как они могут быть близнецами? Они же вообще не похожи! Ну, как и мы с Томом, хотя… Нет, мы с Томом похожи, у нас много общего, а у этих что? Одинаково голубые глаза и… И всё! Вообще они меня очень удивляют, особенно… нет, оба! Они такие дружные, так любят друг друга. Вон Дима как! Горой за брата, да и Дема тоже… Дема вообще очень выделяется на общем фоне. Такой высокий, худенький, голубоглазый блондин. Не могу не признать, что он симпатичный. Очень уж на девушку смахивает… Хотя назвать девушкой его очень сложно. Телосложение у него истинно-мужское, в плане фигуры я ему, признаться, немного завидую. Да и характером он тверд. Вот интересно, а у них с Димой, правда, такие сильные братские чувства? Или они просто геи? Однако… надеюсь, что первое утверждение верно. Боюсь я за свой зад… особенно после ТАКОГО количества поступивших предложений. Значит, я очень привлекателен, для представителей сво… дру… всех полов! Да, само совершенство! И тут я ощутил некоторую зависть по отношению к Деме. Везучий он однако… У него есть всё! Да, странно слышать от меня подобное. Да, у меня есть всё, о чем мечтают обычные люди: деньги, шикарное жилье, кучи фанатов… но нет самого главного — счастья. А я ведь тоже живой человек! А вот у Демы есть всё. Умная, хозяйственная, добрая Геля. Пусть не модельной внешности, но все же очень даже симпатичная девушка. А с другой стороны даже и хорошо, что не модель, не уведет никто такое сокровище (без сарказма!). Заботливый, любящий до потери пульса брат. Верные друзья. И фанатами, думаю, их группа не обделена. А деньги… не знаю. Но это и не главное в жизни, ведь так? А что есть у меня? Отец бросил, мать с отчимом далеко, и Том… такой родной, и, должно быть самый близкий, но такой холодный и скупой на чувства человек. Друзья… нет, коллеги. Вот и все! А ведь хочется порой простого человеческого счастья. Порой хочется бросить все, постричь волосы, выкинуть косметику, пройтись спокойно по улицам в обычной одежде из какого-нибудь секонд-хенда. В общем перестать быть той гламурной дивой, образ которой я столько лет тщательно поддерживал и, кажется, даже вжился в него. Если подумать, вся моя жизни — спектакль, где всё происходит ради публики. Чувства, эмоции, люди — всё фальшиво. А эти ребята, вот они! Реальные, живые, искренние… Я не заметил, как у меня слезы навернулись на глазах. Я плачу? Все, докатились… Геля заметила это, и подошла ко мне. — Билли, ну что? — заботливо, но как-то встревожено произнесла она. Я поднял глаза. На лице девушки читалось неподдельное, искреннее волнение. За меня? За человека, которого она и не знает толком? Да, недаром АНГЕЛиной зовут… — Билли, ты устал? Ну, если хочешь, я не буду больше тебя нагружать… Ты, главное, не переживай! Скоро придут ребята, и Том… — при упоминании знакомого имени внутри что-то дернулось. Геля провела рукой по моей щеке, вытирая слезу. Каулитц, ну ты баба! Быстро взял себя в руки! Немец ты, в конце концов, или какой-нибудь сопливый француз?! Я через силу улыбнулся. И она улыбнулась. Геля отвела взгляд и осмотрела комнату. — Bill, can you help me? — спросила она. — Was? — в смысле?! — But we finished all work! — Yes, I know. But I never wearing make-up, and you do it very well! — я улыбнулся шире. Не то, чтобы я уж очень любил это делать (да, я знаю, по мне не скажешь), но думаю это поможет отвлечься… POV Angelina Билл обращался с косметикой немного неловко, едва касался кисточкой моих глаз. Боялся сделать мне больно? Или просто ему не приходилось раньше кого-то красить. — О, Билл! — воскликнула я, глядя в зеркало. Билл вздрогнул, ожидая приговора. Я думала, он накрасит меня в своем стиле, но я ошибалась. Веки до самых бровей были накрашены темными тенями, причем не равномерно, а с оттенками. Должна признать, мне очень понравилось. Темно-коричневые тени мне, правда, не очень шли, но мне явно нравилось. Может начать красится? Хотя не думаю, что у меня получится так же. Вот как забавно, мне уже 16 лет, а я не крашусь. — Bill, it is briliant! — улыбнулась я. Билла это явно обрадовало. Мы с Биллом сделали несколько фотографий, а потом у меня с непривычки заболели глаза. Не знаю, понял ли это Билл, но он тут же протянул мне средство для снятия макияжа и выпроводил в туалет, смывать эту красоту. <center>***<\center> Я вышла из туалета и отдала Биллу его принадлежности, как входная дверь открылась, и в дом вошли Миша и Том. Оба злые и уставшие. Они отряхнулись, бросая друг другу колкие фразочки. Билл кинулся к брату, стряхивая с него снег и о чем-то расспрашивая. Том ответил короткой односложной фразой. Можно было предположить, что он его просто послал, так как Каулитц младший нахмурился, и, проведя по голове брата, натянул шапку ему на лицо. Том посерел от злости. И неизвестно, чем бы это все закончилось, если бы дверь снова не открылась, и в дом не вошли, а точнее, не ввалились бы наши рыбаки. Дема и Дима стояли по бокам, и держали Георга. Георг висел, держась за их плечи, и что-то лепетал заплетающимся голосом. — Дэржи, дэржи, — хрипел Дима, поддерживая, медленно сползающего на пол, басиста. — Дьержу, — ответил Дема тоже не своим голосом. Георг поднял довольно улыбающуюся рожу, и что-то присюсюкивая, потянулся к Деме. Тот отвернулся. Георг поцеловал его в щеку. Дема тут же отпрыгнул в сторону, тщательно вытирая щеку. Дима крякнул под весом немца, и честно высказался в адрес брата. Дима все же не удержал Георга, и тот свалился на пол. К нему подошли Каулитцы и подняли его. Но тут Георг выдал ТАКОЕ, чего близнецы явно не ожидали. Он коротко махнул рукой, чтобы его не трогали, потом кашлянул, и с чувством затянул: — Komm und rette mich, Ich bin в стэльку иннэрлихъ. Билл схватился за сердце, ему стало дурно. Том тоже перебывал в шоке. Уж не знаю, что значит это «иннэрлихъ», но судя по слову перед ним, не трудно догадаться. Тем временем я снова перевела взгляд на Дему и Дима, которые ржали в сторонке. — Вы научили? — спросил Миша. — Я, я, натюрлихъ! — серьезно и гордо ответил Дима, ударив себя кулаком в грудь. И все трое снова заржали. Я оценивающе посмотрела на них. Заметив меня, все трое заткнулись и встали по стойке смирно. — Признавайтесь, пили? — спросила я. — Нэт! — заплетающимся языком ответил Дима. Почему-то, когда они пили, то звук «е» автоматически заменялся на «э». — Дыхни! — потребовала я. Дима долго отнекивался, потом все-таки дыхнул. У меня аж в глазах защипало. Никакой алкотестер не нужен! — Так, ну с этим все понятно, — откашлявшись, сказала я, и перешла к Деме. — А ты пил? — Дема отрицательно мотнул головой. — Признавайся, пил? — Дема повторил то же движение. — Тогда скажи Гибралтар! — сказала я и победно посмотрела на него. — Гир… Гибл… — начал Дема пробовать, но, в конце концов, опустил голову и честно признался: пил. Тем временем дверь снова открылась, и на пороге появились Штохман и Шеффер. Причем Редрик шел, запрокинув голову назад, а Густав поддерживал его под локоть. Вокруг глаза клавишника налился темный синяк. — О… — протянул Чернов, а Дема присвистнул. — Да пошли вы! — огрызнулся Редрик и скрылся в ванной комнате. Мы все дружно засмеялись. И все-таки все хорошо, что хорошо кончается. На самом деле, это было ещё только начало…