Капец и немцы в сарае

POV Author Два дня было тихо, без приключений. Первое время немцы вели себя просто отвратительно. Активно строя из себя мега звезд, они относились к нам как к персоналу отеля. Естественно, наши тоже не оставались в долгу. Дима отпускал в сторону немцев множество шуток, часто двусмысленных. Главными жертвами Чернова стали близнецы Каулитцы. Хотя и о Георге, и о Густаве у него было не лучшее впечатление. Зря говорят, что Билл такой пафосный, а Георг с Густавом тихоня и скромняга. Нет, это было далеко не так… звезды — есть звезды. Еще даже неизвестно, у кого запросов было больше. В общем, Диме общество немцев не нравилось капитально, и он их в открытую называл Токио Борделем. Вадим был куда спокойней. Ему было глубоко пофигу. Есть они — нет их. Единственное, ему не нравилось, так это как на него поглядывал Том. Порой Деме даже казалось, что том подмигивает ему или делает какие-то знаки внимания. Однако ударник сваливал это на игру света, слабое зрение, галлюцинации и т.д. Билл так же мало нравился Деме. Фактически, Билл и Дема были очень похожи по своему положению. И Геля подсознательно сравнивала Билла с Демой, Тома с Димой, Георга с Мишей… разве что Редрик с Густавом были несравнимы. Мише тоже было глубоко пофигу. Только, в отличии от Чернова и Дёмина, ему больше всех не нравился Георг. Но это скорее было чисто профессиональное, так как Миша не любил конкуренцию, а Георг все-таки тоже басист. Михаэль рос в богатой семье аристократов, ведущих свой род от каких-то графьёв. Тихую негласную грызню между родственниками он видел почти ежедневно. В их огромном загородном особняке вечно «не хватало» места его избалованным родственникам. Грызня была с утра до вечера и с вечера до утра. Поэтому, будучи привыкшем с детства к подобному поведению, Миша перестал реагировать на многое, и на многое закрывал глаза. Пафосное поведение немецких звезд. Внешний вид Каулитца младшего (да и старшего тоже). Открытая неприязнь русских… Он и не такое видел в жизни. Гелю тоже общество немцев не радовало. Том вечно пытался якобы ненароком прижать её в каком-нибудь углу. Билл казался ей странным и откровенно пугал девушку своим поведением. Он мог отказываться от любой работы или просто уходить глубоко в себя, что у Гели не получалось до него докричаться. Или наоборот отнимать у нее все подряд и с бешенным интузиазмом делать всю работу за двоих. Хотя первое происходило куда чаще. Геле хотелось помочь парню, но языковой барьер не позволял ей это сделать. Густав вечно нудел, ему постоянно что-то было не так. А когда он однажды заявил, что мясо в супе с жилками, Геля была готова ему этот суп на голову одеть, что она потом и сделала. Естественно, предугадать реакцию Шеффера было не сложно. Единственный немец, к которому у Гели не было претензий, это был Георг. Даже не Редрик, которого она знала уже черт знает сколько, а именно Георг. Возможно потому, что он редко показывался ей на глаза, а если и показывался, то всегда молчал. И не выказывал по отношению к ней никаких претензий. А вообще все немцы были жутко избалованными белоручками. Да и не только немцы бесили Гелю. Она, конечно же, не показывала каких-либо эмоций, но её раздражали и Дема, и Миша, и Редрик. Разве что к Диме она была лояльнее, да и то, только потому, что любовь все-таки скрывает какие-то недостатки избранника. Редрик же оставался единственной тоненькой ниточкой, связывающей русских и немецких музыкантов. Если бы не было Редрика, то эти вообще бы не разговаривали. Хотя в последнее время к Редрику, так страстно жаждущему немецкого общения, тоже стало отношение не очень. Напряженная атмосфера, царившая дома, уже начала надоедать. Воздух, как будто состоял из водорода, одна искра — и все. Искры случались довольно часто, но, к счастью «пожары» удавалось потушить довольно быстро. С каждым днем отношения становились все хуже и хуже… POV Angelina Два дня прошли без происшествий, чему я была несказанно рада. Правда Дима часто подтыривал над Георгом из-за того случая с водкой. Но Редрик быстро шикал на него, и Дима затыкался, недовольно бурча «Иш, какие нежные… даже пить нормально не умеют» На третий, точнее, на четвертый день нашего пребывания в это «Хацапетовке» снова начались приключения. Дело в том, что ужасно чистоплотные немцы каждый день меняли одежду. Дошло до того, что она у них, как мы и предвидели, закончилась. И тут встал вопрос о стирке. Конечно же, ни о каких стиральных машинах и речи не шло. А стирать руками немцы отказывались. О том, что наши парни будут стирать Tokio Hotel, тоже речи быть не могло. Хотя наивный, или просто наглый Билл заикнулся об этом, причем Деме. За что тут же, так сказать, не отходя от кассы, Дема высказал ему много «теплых» слов и подробную инструкцию, куда дальше ему пойти и что там делать. Если бы Билл знал русский, вероятно, нам было бы не миновать ещё одной Русско-Немецкой войны. Но русского Билл не знал, а Редрик не стал ему переводить. <center>***<\center> — НЕТ! — рявкнула я. — Ну, Гель… — протянул Редрик, делая шаг вперед, и тут же уворачиваясь от мокрого полотенца. — НЕТ! Я сказала!!! — Ты же у нас такая хозяйственная. Ну что тебе стоит? — Пошли вы в жопу! Я вам не прачка! — дело было в том, что, обсудив сложившуюся ситуацию, пришли к выводу, что раз я — девушка, то я и должна заняться стиркой. Ясен пень я не собиралась стирать на всю эту ораву. Своим бы мальчикам может повыпендривалась бы, но постирала. А эти… Обойдутся! В конце концов, все эти уговоры мне надоели, я оделась, и хлопнула дверью перед носами мальчишек. Достали уже! Пойду к тете Томе, развеюсь. POV George — Ну, и что будем делать? — спросил я, все ещё пялясь на закрытую дверь. — Что делать, что делать… — передразнил меня Том, — а я откуда знаю?! — и снова повисла тишина. — Это… — робко протянул Редрик, — может, сами попробуем? — но его предложение было встречено громким и всеобщим возмущением. — Еще чего! — орал Том, — Чтобы я, Том Каулитц, и сам себе стирал! — Точно! Ни за что на свете! — поддержал брата Билл. Весело? Не то слово! — Не, ребят, — я все-таки решил подать голос, — надо же что-то решать? — пацаны притихли и загудели между собой. — Стирать то надо… не голышом же ходить? — протянул Билл. — А что, я не против! — радостно воскликнул Том, отчего тут же получил тычок в бок от младшего. — Решать все-таки что-то надо… — ещё раз повторил Густав. — Я пойду Гелю искать! — сказал Редрик, — Может, уговорю… Мы проводили его взглядом, пока он не исчез за дверью. Тяжелый вздох разнесся по помещению. <center>***<\center> — Есть вариант! — Густав щелкнул пальцами. — Какой же? — спросил я. — Черноволосый кареглазый вариант уже не вариант. — Да нет, — сказал Густав, хитро поглядывая на Билла, которому это явно не нравилось. — Мой вариант повыше, поженственнее поблондинестее, — все разом уставились на дверь в комнатку, где в данный момент собралась большая часть HOSTL. <center>***<\center> — Чего вам надо? — спросил Дима довольно злобным голосом. — We have come to Dema, not to you, — огрызнулся Том. Дема переглянулся с братом и поднял голову, смотря на Билла снизу-вверх. — Dema, can you help us? — Дема неопределенно тряхнул головой. Том сглотнул. Я покосился на гитариста. Относилось ли это к Дёмину, или просто. — To us here it is necessary to wash something… And you such… — глаза Демы, и без того фонарообразные, округлились. <center>***<\center> — Совсем обнаглели! Мы вам не прачки! — орал Дима. Нас бесцеремонно вытолкали за дверь, и захлопнули её прямо перед носом, прищемив Тому футболку. — Жестокое, бессердечное русское хамло! — орал Билл. Да, жестко он, я не ожидал. — Никакого сочувствия! — Успокойся ты, — махнул рукой Густав, — Все равно ничего не добьешься. Русские, они такие… — И все-таки надо как-то решать этот вопрос, — сколько раз я это повторил за последнее время? — Перестрелять их к чертовой матери, — злобно пробурчал Том, пытаясь освободить футболку. — Да я не о русских! — уточнил я, окидывая взглядом ребят. Густав вздохнул, и Билл замахал руками с криком «ни за что»! <center>***<\center> — Том, по-моему, это не лучший вариант, — протянул я. Лицо Билла перекосилось при виде грязных старых тазов. Тому, похоже, тоже не очень нравилась эта идея, тем не менее, он взял в руки один таз. — Я СЮДА свою одежду не положу, не под каким предлогом! — наотрез отказался ударник. Но вариантов больше, к сожалению, не было. <center>***<\center> Нашли какой-то порошок. Разумеется, то, что написано на нем, никто не понял. Да и ладно, порошок, он и в России порошок. Правда, отсыревший и со странным запахом. Еще один приступ истерики, но уже со стороны Тома. Налили воды, положили шмотки, насыпали белую смесь, предварительно разбив её кирпичом до состояния порошка. Я начал стирать, неумело, не аккуратно, но хоть как. Парни последовали моему примеру. Только один Билл стоял в нерешительности. — Билл, это не страшно, — засмеялся Том. Билл махнул рукой не него. — Да не в этом дело, холодная она, — Том подошел и опустил руку в воду. — Билл, совсем, да? — спросил с недоверием Томас. — Ты зачем холодную воду налил то? — Так на этикетках, — Билл вынул мокрую футболку, продемонстрировал Тому ярлычок, — написано, стирать в холодной воде. Том секунду смотрел на Билла отупевшим взглядом, а потом засмеялся на весь дом, и потрепал брата по голове. — Блондинка ты моя, ой, не могу! — Я не блондинка! — надулся Билл. — Билл, — осторожно сказал Густав, — пока ты не начал краситься, ты был блондином, как Том. Билл тоже оскалился и похлопал брата по плечу. — Ты тоже блондинка, — Том прекратил ржать и покосился на брата. Далее Билл получил тычок в бок и был послан… нет, не туда, куда вы подумали, а ванную, воду менять. Ну, а потом уже и на… POV Dema — Может, все-таки надо было им помочь? — спросил я, устраиваясь на кровати с ногами. Надеюсь, Геля меня простит. — Ага, конечно, — скептически буркнул, сидящий на спинке кресла, Дима. — Ты им поможешь, они тебе на шею сядут. — Я согласен с Димой, — поддакнул Миша. — Да откуда вы знаете?! — Ха, а ты с Томом в лес сходи — масса вопросов отпадет. — А-А-А!!! — раздалось из коридора. — Пойду посмотрю, чего они там… — я встал с кровати и вышел из комнаты. Картина была замечательная. Пол весь мокрый, на стульях тазики стоят, рядом с ними кучи мокрого и сухого белья. Том орет во весь голос, пялясь на свою мокрую футболку. Рядом прыгает Георг, активно жестикулируя. — Что тут происходит? — спросил я. Немцы заткнулись и уставились на меня. Том, поняв, что это всего лишь я, продолжил орать, вытирая лицо футболкой. Я подошел к хихикающему в сторонке Биллу. Объяснить мне никто ничего не смог. Том совал мне под нос свою голубую футболку, что-то яростно крича. Я взял её в руки и выжал, Том все ещё орал. — Что не так-то? — может я тормоз, но до меня упорно не доходила суть проблемы. Густав сунул мне коробочку порошка, которым они стирали. Я опустил глаза и засмеялся. На синим фоне, гордо красовалась белая надпись «Синька». Услышав мой смех, из комнаты вышел брат. — О! — воскликнул он. Я показал ему коробочку. Дима оглядел немцев и тоже засмеялся. — Это что, они у нас все будут в голубом ходить?! — Дошло блин… — Зато теперь они будут соответствовать своему… положению. Э И все-таки я помог им, нашел порошок. Правда, просроченный полгода назад, но все лучше, чем в синьке стирать! Тем более, что хуже уже все равно не будет… POV Angelina Эта сволочь Штохман, все-таки уболтал меня, и я решила вернуться. Но что меня там ждало, я просто не представляла. Я зашла в дом и оторопела. В коридоре стояли стулья с тазиками и море пены. Один такой белый «сугробчик» повернулся ко мне. Это был Том. — Под потолком проходил довольно массивный провод, который теперь занимал бельевую веревку. Он сильно отвис под весом большого количества мокрых и почти не отжатых вещей. — Helia! — воскликнул Густав, вскакивая на стул и перекидывая через провод свой свитер. Тут раздался треск, и провод, оборвавшись, упал на пол прямо перед дверью в маленькую жилую комнату. Послышался чей-то испуганный визг. И свет погас. К одиночному воплю присоединились ещё семь. — Всем стоять на месте! — рявкнул Чернов. Он единственный, наверное, понимал весь ужас ситуации, потом и до меня дошел смысл. Кругом вода, на полу провод под напряжением, темно как в гробу. Хотя думаю, скоро тут будет как в гробу в прямом смысле этого слова. Ребята послушно замерли. — Не шевелитесь! — поспешно сказала я, кидаясь к кухонным шкафчикам. — А ты как же? — послышался голос Редрика, но я не ответила. Быстро роясь в шкафу, я на ощупь, наконец, нашла то, что искала. Свечки! Я бросилась обратно, но на пути моем встало препятствие. Это препятствие оказалось Томом. — Том, у тебя есть зажигалка?! — спросила я, и тут же вспомнила, что он не понимает. Запоздалое уточнение: «Was?» было излишним. Я уже поняла свой промах. — Редрик! — крикнула я. — Переведи Тому! Редрик перевел, тут же перед моим носом загорелся огонек, озарив тусклым светом хитрое лицо Тома. Он подмигнул? Или мне показалось? Я поднесла свечки, зажгла. Одну свечку и передала Тому, другую Редрику и Мишке, третью отдала близнецам. Стоящий на стуле Густав пошатнулся и грохнулся на пол. Его шибануло током, но, слава богу, не сильно. Миша с Биллом перетащили барабанщика на стол по указаниям Редрика, и временно бросили там. — Я знаю! — вдруг воскликнул Дема, отбирая у брата свечку. — Ты чего это удумал! — воскликнул Дима. Но Дема уже исчез за дверью в сени. На одну свечку стало меньше. А мне в голову пришли мысль. Осторожно лавируя между тазами и лужами, я кое-как пробралась в уборную. Я быстро нашла там деревянные швабры (других все равно не было), кучу старых тряпок и резиновые перчатки. Со всем этим вооружением я вернулась к пребывающим в ступоре мальчикам. Парни крайне удивились, когда я вручала им данное вооружение. Немцев это вогнало в ещё больший ступор. Том с таким откровенным отвращением пялился на оружие чистоты, что я решила это передать скорее Биллу, тому привычней будет. Билл тоже не выказывал особого рвения, но все же смирился. Он оказался куда покорней, чем я думала. За дверью послышался тяжелый металлический скрежет. Потом щелчок, и шипение у провода прекратилось. Из-за двери высунулась лохматая голова ударника. — Ну, как? — спросил он. — Не шипит, — констатировал Миша. — И хорошо, — вздохнул Дема. — Но я думаю это вы правильно, — он указал на перчатки, — мало ли… — So what do you do? — спросил Том. — Я вырубил электричество, оно нам все равно не к чему, — я подошла к Деме и поцеловала его в щеку. — Какой ты у меня молодец, — сзади послышалось тихое шипение. Я обернулась. Лицо Димы было сильно напряженно, а в глазах сверкал огонь. Конечно, можно было подумать, что это отражается пламя свечи, но я-то знала, что дело не в этом. Дима всегда был крайне ревнивым. Только я никак не могла понять, кого он ревнует. Толи меня к Деме, толи Дему ко мне… Но то, что Дима очень любит нас обоих, и на многое ради нас готов, я не сомневалась никогда. Да и он не давал повода сомневаться. Когда, по мнению Редрика, вода более-менее разрядилась, мы принялись убираться. Том нашел ещё пару тазиков, в них мы складывали мокрые тряпки. Решили пока не рисковать, отжимать их, мало ли… Вода была частично собрана, теперь пришло время заняться шмотками немцев. Дима и Миша выжимали одежду, Редрик руководил. Том и Георг таскали выливать тазы на улицу. Я просила выливать воду подальше от двери, иначе скоро перед дверью будет настоящий каток. Но послушали ли они меня — не знаю. Дема снял толстую леску с одной из неиспользовавшихся удочек (собственно, поэтому и не использовавшихся), и теперь они с Биллом натягивал её по типу бельевой веревки. Вещи были развешанные, вода собрана, и мы уже хотели было вздохнуть спокойно, как вдруг вспомнили про лежащего на столе в отключке Густава. Все столпились вокруг него. Густав открыл глаза, секунду смотрел на нас и вырубился снова. Дема проверил его пульс, давление и дыхание, заключил, что это просто обморок, только почему он в обмороке, было не ясно. Мне в голову пришла мысль, и я не смогла сдержать смеха. — Нет, а вот вы представьте, — начала я, отвечая на вопрос Редрика «ты чего ржешь?», — тебя ударило током. Приходишь ты в себя, лежишь на чем-то твердом, а над тобой со свечками стоят! — мальчишки тоже засмеялись. Когда Редрик успокоился и перевел сказанное немцам, они тоже засмеялись, а потом и мы ещё раз. Было забавно смотреть на их непонимающие лица, а потом на запоздалую реакцию. Густав пришел в себя, понял всю неловкость положения и тоже смеялся с нами. Однако откуда-то сверху послышался странный скрежет, как будто что-то ползет по крыше. Около входа в дом раздались глухие удары. Первым сообразил Георг. Он скрылся в сенях. Через некоторое время раздался его голос: — A-A-A!!! Die Tür öffnet sich nicht! Wir werden sterben! (Дверь не открывается! Мы все умрем!) — Билл поспешил в сени, и привел оттуда басиста. Тот орал так, как будто его режут. «Wir werden sterben» раздавалось по всему дому. Потом Георг заткнулся, опустился на колени, закрыл лицо руками и разрыдался. — Что с ним? — испуганно спросил Редрик, и тут же спохватившись, перевел вопрос на немецкий. — Claustrophobia, — пояснил Том. И ответ не нуждался в переводе. — Эй, ребята! — позвал Дема. Все обернулись. Он стоял перед окном. Мы тихо подошли, я проследила за его взглядом, то же сделали остальные. Дема смотрел в окно. Окно до половины завалило снегом, и только узкая полоска сантиметров в 40 давала обзор на белую пустыню за окном. — Во попали… — тихо произнес Миша…