Капец и немцы в сарае

— Сволочи! — крикнул Редрик. Немцы все ещё оставались в комнате. И хотя Редрика там уже нет, шум не утихал. — Я вас всех ненавижу! — мы молча слушали его. Эмоции у Реда били через край. Он ожидал какой-то реакции от нас, но остался ни с чем. Молниеносный взгляд был направлен в сторону Димы. — А особенно тебя! — рявкнул Штохман. Дима хихикнул. — А я-то тут при чем? — поинтересовался он. Глаза клавишника налились кровью. Умные люди сразу поняли, что лучше бы его сейчас не трогать. Но, напоминаю, Дима к ним не относился. — Что-то синяков не заметно, — хмыкнул он. — И крови нет… — заметил Миша. — Что же они с тобой делали? — Дема наигранно задумался. — Ред, повернись-ка задом… — попросил Миша. Редрик понял его. Штохман покраснел до кончиков и так рыжих волос. — Да пошли вы! — пацаны издевательски заржали. — Козлы! Сволочи! Уроды! — чуть не плача, он скрылся в сенях. — Может зря мы с ним так? — мне все же было его жаль. — Да ладно тебе, будет знать свое место, — махнул рукой Дима. Он был прав. Я это понимала, но все же… <center>***<\center> Света все ещё не было. Обещали починить, но там у местных намечался какой-то праздник, поэтому от пьяных до поросячьего визга мужиков мало что можно было ожидать. — Скучно… — протянул Дима, покачиваясь из стороны в сторону. — И не говори… — протянула я. — Wir wollen essen! — заявил Билл. И немцы закивали, как бы подтверждая это. Я устало посмотрела на Редрика. Тот отвернулся, не желая переводить. Я снова посмотрела на Каулитца и пожала плечами. Немцы попытались мне что-то объяснить. Естественно я ничего не поняла. — Они жрать хотят, — пояснил Дима. — Ты немецкий знаешь? — удивился Миша. — Ну, учил в школе… — Учил? — Дема толкнул брата в бок. — Хорошо, я прогуливал немецкий в школе, — Дема издевательски строил брату глазки. — А ты вообще блондинка! — огрызнулся он. Дема улыбнулся и положил голову брату на плечо. Тот увернулся и Дема, не удержав равновесия, упал с дивана. Дима довольно улыбнулся. Дема вскочил, потирая плечо. Он долго стоял, испепеляя брата глазами. Наконец Дима соизволил обратить на него внимание. — Что? — несколько раздраженно спросил он. Это окончательно вывело Вадима из себя. — Сейчас получишь! — Дема прыгнул на брата, пробегаясь пальцами по его ребрам. — Уйди! Уйди! — завопил Дима. Мда… взрослые люди, а щекотки боятся до одури. Чернов извивался ужом, пытаясь спихнуть с себя Дему. Но старший брат, несмотря на свою худобу, определенной силой все же обладал. — Может, разнимешь их? — спросил Миша. Я махнула рукой. — Да ну их… — ещё с детства я поняла — когда братья выясняют отношения, лучше не лезть. <center>***<\center> И правда, хорошо бы было чего-нибудь поживать. Я встала и направилась к шкафчику. Интересно, у нас чего-нибудь ещё осталось? Открывая шкафчик, и… — А-А-А!!! — ого! Не думала, что у меня такой тонкий голос. Пацаны тут же затихли и кинулись ко мне. — Что, что случилось? Helia, was? Что там? — мальчишки подбежали ко мне. Даже немцы соизволили проявить внимание. Я закрыла рот рукой и вытянула вперед руку. И тут уже завизжали мальчики. Кухонный шкафчик просто кишил тараканами. Усатые насекомые, противно пища, сновали туда-сюда. Том упал в обморок. Билл покачал головой, но поднимать не стал. — Что делать будем? — натянуто произнес Редрик. Густав исчез в туалете. Георг сделал шаг вперед, и, прикрыв рот рукой, убежал вслед за товарищем. Билл оказался самым стойким. Он просто стоял с перекошенной рожей. Собственно, из наших, нормальная реакция на тараканов оказалась только у Мишки. Вот уж, кто, казалось бы, непривычный к тараканам! Так нет, оказывает у графьев голубых кровей, тараканы тоже водятся. — Ловить? — предложил Дема. Естественно эта перспектива никому не понравилась. — Блондинка блондинкой… — протянул Дима. Дема нахмурился и оттолкнул жмущегося к нему брата. — Kann vergiften? — предложил Билл. — Чего он говорит? — спросил Миша. — Ядом предлагает, — пояснил Ред. — Вот ещё одна блондинка! Где мы яд тебе возьмем? — Дима покрутил пальцем у виска. — Wir können das Gift machen! — обиженно буркнул Билл, крестив руки на груди. — Сам такой! — огрызнулся Дима. — Он говорит, что мы может сделать яд сами, — Дима закатил глаза: — Ну тут просто без комментариев… — Ich weiß wie es, zu machen! — Да ладно! — теперь уже и Редрик удивился. — Народ, он умеет яд делать! — Alles ist sehr einfach… <center>***<\center> Под руководством Билла (а, значит, и Редрика), мы активно смешивали странные вещества, найденные тут. — Миш, а ты уверен, что это от тараканов? — В смысле? — Ну… вдруг это они нам за вторую мировую мстят? Вдруг от этого яда мы скорее сдохнем, — Миша понюхал содержимое миски и судорожно закашлялся. — Будем надеяться… А как оно применяется? — Что применяется? — не понял Редрик. — Ну как оно? Тараканов этим поливать будем, или кормить? Или там куда сложнее технология? — Редрик обратился с этим вопросом к Биллу. Он тоже слабо представлял действие этой серой субстанции. — Die Schaben werden es aufessen und werden verrecken! — Ну?! — с дин голос спросили мы с Мишей. — Они съедят это и сдохнут. Я с недоверием покосилась на содержимое миски. — Ты думаешь, тараканы будут это есть? — Редрик покачал головой и пожал плечами. Ну-ну… Во время приготовления данной гадости, Мишке стало плохо, и он ушел на воздух. У меня тоже понемногу начала кружиться голова. — Билл, долго ещё? — Noch ein bisschen. — Еще чуть-чуть, — перевел Ред. — Еще чуть-чуть, и я ему это на голову одену! — мне самой становилось не по себе. Запах стоял такой, что аж голова кружилась. И немного подташнивало. Интересно, а тараканы запахи различают? Или им чем хуже, тем лучше? — А теперь добавь вот этого, — показал Редрик на флакон с какой-то голубой жидкостью. Я послушно открыла его и капнула несколько капель. Что за дрянь? Сероводород что ли? К горлу подступила тошнота. — Смена караула! — крикнула я, со всех ног кидаясь к унитазу. Там сидел Георг. Это сколько же он уже тут! — Билл там яд делает, — пояснила я. Георг сочувственно закивал. Неужели он понял меня? Да нет, думаю, унюхал. — Wir werden auf die Straße gehen? — Я не понимаю, что ты говоришь, — вздохнула я. — Auf, auf, — Георг показывал за окно. — А… на улицу? Пошли! Проходя по комнате с зажатым носом, я увидела собственно, эту самую «смену караула». Дема с Густавом, с серо-зеленым цветом лиц послушно мешали «зелье» в миске, а Дима орал, что не за что этого делать не будет. Мы с Георгом как можно быстрее поспешили выйти. — О! Еще одни выжившие, — улыбнулся Миша. — Прям остаться в живых какой-то… — отметила я, — Только они на острове жили. — А мы в забытой богом деревне, — хмыкнул Миша, — Еще не известно, кому хуже… — Нам конечно! Ты помнишь, чтобы они на острове такое вот делали… — я показала на дом. Миша отрицательно покачал головой. — Интересно, а если не подействует? — протянула я. — Ну тогда проблема с тараканами решится посредством уничтожения недовольной ими стороны. <center>***<\center> — Все! — восторженно воскликнул Редрик, выходя из дома. Его тут же отпихнули в сторону. Из домам вывалились остатки HOSTL, за ними вышли Tokio Hotel. У Тома и Густава были такие же лица, как и у наших. — Мы все сделали! Еще немного и им хана, — весело сказал Редрик, поднимаясь из сугроба. — Еще немного и нам хана! — протянул Дема, падая в снег. — Und man so wenn nach Hause jenes kommen kann? (Когда мы домой сможем прийти?) — спросил Георг. — Nach Hause? Also… Nach der Stunde zwei… (Домой? Часа через два)— задумчиво произнес Билл. — WAS?! ZWEI?! — Том был в бешенстве. И остальные тоже. Я не знала в чем дело. — Что, что он сказал? — тихо спросила я Редрика. — Домой можно будет идти часа через два, — ответил Редрик, и тут же запнулся, поняв, что он сделал. Теперь за несчастным Биллом гонялись не только немцы, но и наши ребята тоже. <center>***<\center> Билла догнали и засунули в сугроб. Я узнала много новых немецких слов, но, боюсь применить их в разговоре не смогу, а то могу оказаться на месте Билла. Собственно, у нас было целых два часа. Предложений что делать не было вообще. Сами подумайте, лес, глухая деревня, несколько пьяных жителей по хатам. Билл предложил пойти смотреть достопримечательности. Предложение было встречено дружным смехом. Ах, да! Совсем забыла! Они же думают, что они на курорте… Не могу понять, эти немцы реально такие тупые? Или просто оптимистичные? Интересно, а какие у них деревни? — Es der genau alpine Kurort? (Это действительно альпийский курот?)— сомнительно прищурившись спросил Густав. — Ja, ja, naturlich! — поспешно заверил его Редрик. — Dann wo die Ski?! (Тогда где же катание на лыжах) — возмутился Том. — Чего им? — спросил Миша. — Лыжи требуют… — Нету лыж, есть горки и санки, — буркнул Дема. Это была правда. Лыж не было. И все-таки Редрик был великим оратором. Он все же смог уговорить до крайности избалованных немцев на катание на санках. Уж не знаю, чего он им там наплел, но они с большим энтузиазмом согласились. <center>***<\center> Гора была одна, не высокая, но довольно крутая. Мальчишки боялись с нее кататься. Причем все! Не боялся только на удивление один Дема. Дима его и не с таких вершин спускал. Так сказать, танки снега не боятся. Дема стоял, скрестив руки на груди, и раздраженно смотрел на трясущихся на краю обрыва Диму и Билла. Они решили ехать первыми. Точнее решил Дима, он просто хотел выпихнуть Билла из санок по пути вниз. Так сказать, борьба с педикулезом продолжается. Но, увидев какой там спуск, Дима струсил. Билла никто, в общем, и не спрашивал. Том сказал — ехать, значит, Билл едет. Однако Билла несколько напрягал злобный оскал Димы и его горящие глаза. Но делать нечего. Вот сейчас оба сидели в санках и дрожали от страха. — Ну? И долго вы ещё? — спросил Дема, отбивая ногой какой-то ритм. — Мы это… ну… — но аргументы Димы Дему не интересовали. — Считаю до десяти! — объявил Дема. — Де-ем, не надо! — Раз… — Дем, ну мы же братья! — Два… — Пошел ты! — Три… Дима отвернулся, глянул вниз. — А может… — начал, было, он. — Десять! — неожиданно Дема оказался рядом, и «первый пошел» крики были такие, что, казалось бы, земля тряслась. Дема со спокойным видом наблюдал за летевшими вниз санками. Теперь Дима уже не хотел выкидывать Билла, а наоборот, вцепился в него покрепче. Вспомнилась фраза Миши о «птицах гордых». — Ну, кто следующий? — Дема вопросительно оглядел толпу. <center>***<\center> Ура! Наконец-то дом! Как я этого ждала… Сейчас бы напиться какао и завалиться спать часов так на 15. Но, увы! Тут я вспомнила о тараканах и тяжело вздохнула. Хотя после этих «полетов», тараканы и Биллькина отрава, не казались такой уж проблемой. Редрик открыл дверь, и мы вошли в дом. Запаха почти не было. Зато на полу было настоящее кладбище! Дохлые тараканы усеивали полы коричневым ковром, и противно хрустели под ногами. — Я ЭТО убить НЕ буду! — быстро сказала я. — Мы уберем, — вдруг отозвался Дема, а что получил от брала по носу. — Зато они сдохли! — вздохнул Редрик. — Может, осталось что-то запакованное в целлофан, что они не прогрызли? — предположил Миша, направляясь к шкафчику. Мальчишки о чем-то переговаривались. И я уже тоже было начала расслабляться, как вдруг… — А-А-А!!! — ЧТО?! — хором спросили мы. — К-К-К-КРЫ-ЫСЫ-Ы-Ы!!! — заверещал Редрик. Я скептически посмотрела на него, потом на жирные копошащиеся в шкафчике тушки. Мда… сын военного! И крыс боится. — Не боюсь я! — взвизгнул Редрик, как будто прочитав мои мысли. — А я боюсь! — заявил Дима. Я удивленно посмотрела на него. — У вас же дома жила… — Ну, а ты не думаешь, почему именно жилА? — Дима поморщился. Дема рядом покачал головой, за что получил тычок под ребра и отпрыгнул в сторону. Крысы не вызывали такого ажиотажа, как тараканы. Они были крупнее и заметнее, и не таки быстрые и противные. Но что-то делать с ними надо было! А то нам и самим-то есть нечего, а тут ещё и зверей кормить… Мальчики переглядывались, ища в глазах друг друга, хоть какие-то предложения. Мой взгляд на несколько секунд задержался на Билле. Но тот успел его заметить. — Ich erinnere mich! Dieses Gift tötet der Schaben, aber er gefällt den Ratten sehr! (Я вспомнил! Этот яд убивает тараканов, но его очень любят крысы) — «обрадовал» Билл. — Лучше бы ты не переводил, — вздохнула я, обращаясь к Редрику. Послышался ещё ряд вздохов. Взгляды снова обреченно блуждали по присутствующим. И я снова глянула на Билла. Может он знает… — Kann vergiften? (Может отравить) — широко улыбнувшись, игриво пожал плечами Билл. — Что он сказал? — спросила я Редрика. Тот посмотрел на меня взглядом «а ты действительно хочешь знать?», я ответила взглядом «конечно!» О! теперь я, кажется, начинаю понимать их немое общение! — Он ядом предлагает, — усмехнулся Редрик. — А серьезно? — шутить было очень не в тему! — Я серьезно, — обреченно произнес Редрик. Затем покосился на Билла, — Точнее, он серьезно. — Что, опять? — Ну может… — НЕ-Е-ЕТ! — ответили парни. На нет и суда нет. С одной стороны. А с другой — делать больше все равно нечего. И пошло все с начала… <center>***<\center> Ура! Наконец-то дом! Снова… Как я этого ждала… опять… Сейчас бы напиться какао и завалиться спать часов так на 20. Но, увы! Тут я вспомнила о крысах и тяжело вздохнула. Хотя после этих очередных «полетов», крысы и Биллькина отрава, не казались такой уж проблемой. С первого раза то не привычно, а вот на второй уже как-то привыкаешь по чуть-чуть. Редрик открыл дверь, и мы вошли в дом. Запаха почти не было. Зато на полу было настоящее кладбище! Дохлые тараканы усеивали полы коричневым ковром, и противно хрустели под ногами. Теперь к ним добавились и серые толстые крысы. — Я ЭТО убирать НЕ буду! — крикнула я. Уж ладно тараканы, но крысы… уже слишком! — Зато они сдохли! — вздохнул Редрик. — Де жа вю какое-то! — хихикнул Дема. Под чьей-то ногой хрустнул таракан и мы смолкли. Представив, как мы будет ЭТО убирать (а убирать было не мало), настроение как-то упало. Но делать то было нечего! Пришлось засунуть все свои принципы куда подальше (и не только себе), взять в руки некое подобие веников, и выметать, в прямом смысле слова, на улицу трупы. Георг несколько раз убегал в туалет — тошнило его. Густав же оттуда не вылезал в принципе. Мне тоже было нелегко, как и многим нашим и не совсем нашим ребятам. Однако не простое же это дело! С учетом того, что тараканы были, так сказать свежие, а мы по ним шастали, то пришлось отскребать их от пола. И дело даже не в том, как это было противно, они просто не отдирались! А только размазывались по дереву и ковру (что самое ужасное). Отодрать их можно было только одним средством — расческой Билла. В Германии они какие-то странные, даже не смогу описать. Уж не знаю, как ими расчесываться… но отскребать тараканов от пола — супер! Билл сопротивлялся. И орал. Громко. Очень. Держали его втроем и попеременно, пока остальные, так же в порядке очереди, издевались над его расческой. Особенно это навилось Диме. И все же, кое-как общими усилиями мы это сделали! Вся живность, Кхем, простите, дохлость, была выметена на задний двор, где её незамедлительно засыпало снегом. — А все-таки, как на счет поесть? — спросил Редрик, когда мы зашли в дом. — Шутишь что ли? — усмехнулся Дема, — ты думаешь, они нам хоть что-то оставили. — Что-то оставили, — подмигнул Дима, показывая знак, чтобы все замолчали, и указал рукой на Густава. Тот сидел в туалете и чем-то хрустел. Дима тихо подкрался сзади и резким движением вырвал из его рук пачку чипсов. Густав этого явно не ожидал. Поначалу он аж потерял дар речи от возмущения. Потом начал активно возмущаться на своем немецком. Дима усмехаясь ел чипсы. Вскоре к нему присоединился и Дема. — Э, народ, у него ещё есть! — воскликнул Мишка. Густав видимо понял намек, свернулся калачиком, прикрывая собой последнюю еду, и закрыл глаза. Он понял, что сейчас его будут бить. И может быть даже ногами. <center>***<\center> Сквозь сон я почувствовало легкое щекотание по лицу, и улыбнулась. Демка… Я сонно открыла глаза. Лучше бы я этого не делала… — А-А-А!!! — заорала я не своим голосом, резко садясь. Мальчишки тут же по вскакивали со своих лежбищ. Я рывком села. Толстая не поворотливая крыса упала на темное синее одеяло. Я спихнула её на пол. На полу, противно пища, копошились ещё крысы. Мальчишки тоже перепугались не на шутку. С криками, они тоже стали активно стряхивать с себя грызунов. Те падали на пол, пища до такой степени пронзительно, что аж уши резало. — Что это ещё за хрень?! — Редрик залез на спинку своего кресла, прижимая к груди подушку. — Fuck!!! — как видите, немцы так же выражали свою точку зрения. Это слово вечно! Выражает все эмоции одновременно! Не делайте резких движений, — предупредил Миша, — кто их знает… Но зверьки не проявляли к нам никакого интереса. Они шарили по полу в поисках еды, заваливались в коробки и чемоданы. Густав сглотнул подступающую к горлу тошноту, увидев, как крыса провалилась в его рюкзак. — Интересно, — тихо спросил Редрик, — а наши уже встали? И тут, как по заказу, из зала раздались такие же искренне-испуганные вопли. — Проснулись, — хихикнул Миша. Дверь открылась, и в комнату, высоко поднимая коленки, вбежали наши дорогие близнецы. И как на зло все четверо забрались на мою кровать! — Ich habe mich erinnert! Sie starben vom Gift nicht, und einfach schliefen ein! (Я вспомнил! Они не умерли от яда, они просто спали!) — воскликнул Билл, стряхивая с ноги крысу. — Wie Sie ihnen entgangen sind? (Как ты сказал) — спросил Редрик. — Schließlich sind sie verreckt! (В конце концов она сдохла) — Как сдохли?! — Дима крепче прижался к брату. — Сейчас спрошу, — огрызнулся Редрик. — Wie verreckt sind? (Как она сдохла) — Wie, wie… Die Mutter mit der Axt ist — sie gekommen und sind verreckt! (Как-как… Мать с топором пришла — она и сдохла) Повисло молчание. — Es gibt keine Mütter hier, (Но здесь нету матери с топором) — прищурился Том. Билл не ответил. — И что теперь делать? Неожиданно Миша решительно слез с кровати, чуть не наступив на крысу. Он наклонился, и достал из-под кровати топор. — Бить! — в глазах сверкнул маньячий огонек. <center>***<\center> Я не решилась смотреть на это. Мальчики все сделали сами. Я сидела во дворе с серо-зелеными Георгом и Редриком, пока вооруженные ножами маньяки гонялись за крысами по дому. Дверь открылась, Дима нес мешок. Сам был весь запыхавшийся, растрепанный, руки и ноги в крови. Глаза горели и на губах остался зверский оскал. Мне стало страшно. За ним вышли и остальные, не менее «красивые».  — Всё? — тихо спросилась я, прижимаясь к стене. — Всё! — махнул рукой Дема, падая рядом со мной. Я облегченно вздохнула. С одной стороны, хорошо было избавиться от непрошенных гостей, а с другой… И все-таки я жалостливая и мягкотелая, кто бы чтобы не говорил! Надеюсь, больше приключений не будет… Скорее бы уже в Москву… Нет! Скорее бы обратно домой к прежней жизни! И забыть поскорее весь этот ужас. Знаете, желания иногда могут и сбываться! Так что по аккуратнее. Я в этом убедилась, когда к домику подъехал грузовик без кузова (это была так сказать кабина на колесах) на огромных таких колесах. — Привет ребята! — крикнул дядя Гера. Позабыв про все на свете, мы дружно кинулись к нему. Он выпрыгнул из кабины. — Мы уедем от сюда, да, мы сейчас же уедем! — радостно кричали мальчики, прыгая на месте. — Боюсь, нет, ребят, — вздохнул он. Постепенно шум стих. До ребят стал доходить смысл сказанных им слов. — Как нет? — тихо спросил Дима. — Ребят, понимаете… — начал, было, дядя Гера. — КАК НЕТ?! — закричал Дима. — Мы что вам теперь, вообще никто что ли?! Плевать, да?! — Дим, успокойся! Вы скоро выберетесь отсюда. Я доеду до города и пришлю за вами кого-нибудь… И снова буря эмоций. А я-то думала девушки истерички… — А почему вы нас не заберете? — спросила я. — Понимаешь, тут такое дело… в общем вы сюда просто не поместитесь. А ещё и багаж… Проще будет за вами приехать позже. Это не задержится более чем на несколько дней. А так я могу взять пока только одного из вас… Вроде бы он говорил тихо, но мальчики все же услышали. Теперь уже шли споры о том, кого именно заберет дядя Гера сегодня. Он сам склонялся к одному из Токио Хотел, все-таки они несколько ценнее нас. Точнее ответственности за них нести больше. Но они сами не могли решить — кто. Поэтому дядя Гера взял меня. Мальчики не спорили. Все-таки я девушка. Правда я была против. Мне было банально страшно оставлять мальчиков тут одних. Но что было делать… <center>***<\center> — Дем, — тихо сказала я, прижимаясь к его груди, — И все-таки я поверить не могу. Как у вас… Как у тебя! Как у тебя хватило духу убить крысу. Живое существо! — Дема хитро улыбнулся и наклонился ко мне, тихо сказал мне на ухо: «А кто сказал, что мы их убивали?» Я отстранилась от него, непонимающего глядя ему в глаза. Дема усмехнулся. — Мы просто оглушали их и клали в мешок. Потом в лес отнесем. У меня как камень с души свалился. Дема обнял меня крепче. Разгрузили инструменты, и оставшиеся вещи тоже. Я поцеловала каждого из наших, и долго не могла попрощаться с близнецами. Оставляю их тут на произвол судьбы… — Пока, ребят! — крикнула я на прощание, высовываясь из кабины. И мы тронулись. Парни долго махали мне вслед. Я отвернулась к лобовому стеклу. Что ж… Будем надеяться, все останутся живы. POV Author Дема смотрел вслед удаляющейся машине. Дима тихо подошел сзади и встал рядом. — И все-таки я не понимаю, — после некоторого молчания произнес он, — Почему ты так горячо настаивал, чтобы поехала именно Геля? — Дема не ответил. Дима попытался заглянуть в лицо брату. — Потому, что она девушка? — и снова тишина. — Ты любишь её, заботишься о ней, я понимаю… — Диме было несколько обидно. Он и сам любил Гелю. И безумно ревновал её к Деме, а Дему к ней. Конечно, Чернов давно смирился, когда Геля выбрала его брата, но все-таки периодически ему становилось грустно от этого. — Не в этом дело, — вздохнул Вадим. — А в чем же? — удивленный таким ответом, спросил Дима. — Боюсь я за нее, Дим… — Э… почему? — Дема кивнул в сторону близнецов Каулитц. — Мне не нравится, как он на нее смотрит, — Дима посмотрел на двух стоящих в сторонке немцев. Он не понял, кого именно имел в виду Дема. Почувствовать тоже не мог, так как ему лично не нравились оба. Оставалось только гадать. <center>***<\center> — Как же мы теперь, без Гельки-то? — вздохнул Миша. — Лично я ЭТОМУ, — Дима указал на Билла, — не доверяю! Лучше уж я вообще есть не буду! Траванет ещё… — Чернов демонстративно скрестил руки на груди. Собственно, отсутствие Гели напрягало и немцев. Отсутствие сохраняющего нейтралитет человека, которого, вдобавок, все ещё и слушают, не могло не напрягать. Том что-то горячо доказывал Биллу. Билл был против, и остальные немцы тоже. Это было связанно с готовкой. Том готовил лучше Билла, это факт. Но Билл был категорически против идти в лес дрова рубить. Миша тоже был против, так как от Тома хоть какая-то польза была. Но Георг и Густав, ну и Том, разумеется, не хотели, чтобы в дальнейшем Билл готовил еду. Русские были против Тома. Дима как бы невзначай предложил свою кандидатуру на данный пост. Тут уже все были хором против. Предложили Дему. На этот раз возразил Дима. Уж не знаю, по какой причине… Пришли к одному общему выводу — готовить пока будет Билл, а там посмотрим. Все-таки Билл у Гели учился. А Геля готовила хорошо — это факт. Хотя её саму учил Дема. Вообще были идеи по поводу разбиения группы рыбаков, так как их трое. Но пока безуспешно. Дему Дима не отдавал, а Георга не брал Билл, против Димы были все. <center>***<\center> Ах да, кстати… отъезд Гели породил ещё одну войну. Войну за кровать! Тут уже никто никого не жалел и каждый сам за себя. Решили все же быть гуманистами и отдать кровать человеку, ночующему в самых плохих условиях. И все дружно предложили свою кандидатуру, так как совесть отсутствовала практически у всех. Разве что Вадиму было вполне удобно на своей широкой лавке возле теплой печки. Дима в этой войне победил, так как он вообще спал на столе! Конечно, среди немцев, к слову будет сказать, все ещё думающих о том, что они на курорте, были недовольства. Но Миша с Демой настояли. Хотя Том обещал «так этого не оставить», всем было, мягко говоря, по барабану. <center>***<\center> А теперь о барабанах! Инструменты то дядя Гера привез! И «соскучившиеся» по музыке немцы принялись усиленно наверстывать упущенное. Что не есть хорошо нашим ребятам… HOSTL к инструментам и близко не подпускали. И впервые в жизни Миша пожалел, что согласился на отправку своей бас-гитары прямым рейсом вперед. Глада на гитару Георга он просто слюной капал. Пальцы, привыкшие к ежедневной нагрузке, неприятно ныли по ночам. И сам парень чуть не плакал. Да и Диме было нелегко. И хотя бешено дорогая гитара Тома была куда лучше его родного Ibanez, все равно Дима даже и не помышлял попросить поиграть. Деме было спокойней, он не очень любил барабаны. Играл, и даже с удовольствием, но не фанател от этого так, как его одногрупники. Всю жизнь играющему на ударных Деме было куда ближе фортепиано. Не синтезатор, а именно живое фортепиано. Но у немцев не было клавишного инструмента вообще. Редрику было в какой-то степени легче от этого. Хотя кому-кому, а ему-то как раз клавишные бы дали. Итак, подведем итоги. Хотя… чего тут подводить… и так видно, что дело дрянь. Немцы радуются стечению обстоятельств, а наши в полной жопе. В прочем все как обычно. POV Dema — Я больше не могу! — Дима схватился за волосы. — Я тоже, — простонал Миша, затыкая уши. — Может? поговорить? — предложил я миролюбиво. А что, я всегда был гуманистом. Из-за чего не раз получал по голове. И в большинстве случает вот Димки. — Я пробовал, — вздохнул Редрик. — И? — спросил Дима с надеждой. — Как видишь, — Редрик махнул рукой в сторону немцев. Вот уже два с половиной часа Tokio Hotel прогоняют весь свой репертуар. Причем, нет бы, сесть в маленькой комнатке, и тихо мурлыкать себе под нос — нет! Им обязательно нужна акустика, звук на полную мощность, и слушатели. Вот поэтому они закрыли все двери, чтобы мы не сбежали, и поют. Сбежать все равно было некуда и незачем. Двери все были простые деревянные, не защищали от звука нисколечко. Только в бане было не так слышно. Но эти сволочи перенесли туда «временно» все свое барахло, которого у них, смею заметить, было не мало. — Все! Я им сейчас устрою! — Дима ударил руками по дивану и решительно встал. Я хотел было ему возразить (и не столько я), но доораться было просто не возможно, а убирать руки от ушей было равнозначно самоубийству. Вот я поражаюсь, неужели немцы эти глухие? Вот лично у меня уже мозг взрывается от такого шума, про больные уши я вообще не говорю. А у них как? Хотя… взрываться там уже, по моему (и не только по моему) нечему. Дима подошел в Тому, и выхватил у него гитару. Немец возмутился, остальные затихли. — Сейчас ты у меня durch der дверь башкой вперед! — рявкнул Дима. Том попытался выхватить гитару. Дима отшатнулся от него, выдернул шнур и с нахальной улыбкой протянул инструмент обратно. Том аж позеленел от злости. И всем было известно почему. Любой музыкант знает, что выдергивать шнур из не выключенного усилителя крайне для него опасно. Заметив такую реакцию друга, Густав изобразил нагнетающую обстановку барабанную дробь. В один прыжок Дима преодолел расстояние от Тома до барабанной установки и отобрал у Густава палочки. — Еще один удар, и monsun крови я тебе гарантирую! — прошипел Дима, швыряя палочки в ударника. Билл хихикнул. Дима приблизился к солисту. — А тебе сейчас этот микрофон знаешь куда запихаю? Schrei будет родном Берлине слышен! Хотя… — Дима оценивающе посмотрел на Билла. — Тебе это, скорее всего, даже понравится… Немцы были в ступоре. А мы покатывались со смеху. Проходя мимо Георга, Дима и ему высказал: — Я тебе без всякое hilf с горы спихну, ты будешь долго fliegen. А когда приземлишься, получится такой Ich bin nicht ich, мать родная не узнает. Дима сел на диван, скрестил руки на груди и нахмурился. Я положил голову ему на плечо. — Ну, ты даешь, братишка! — Дима посмотрел на меня и внезапно улыбнулся. — Знаешь… а я думаю это ещё не конец… — Георг покосился на бурых от злости Tokio Hotel. День прошел хорошо. Немцы не бузили, хотя и поглядывали на наших косо. — Они что-то замышляют, — шепнул Миша мне. — Ты лучше Диме скажи, он любой протест на корню задавит, — ответил я. — Что Дима? — я аж подпрыгнут от неожиданности. Над правым плечом возникла лохматая голова брата. — Ты меня напугал! — Дима тряхнул черными волосами и улыбнулся. — Вот как не надо — тут как тут, а как нужен — хрен дозовешься! — Вот такой уж я, — и снова этот бесящий оскал. Я демонстративно нахмурился, изображая недовольство. — Да ладно тебе, — Дима легко толкнул меня в плечо. Я не отреагировал. — И все равно ты меня любишь! — заявил он, поднимая палец вверх. — Неа, — я прищурил глаза, уже не в силах сдерживать улыбку.  — Так о чем вы ту говорили? — Да так… предположение, — Миша снова посмотрел в сторону немцев. Tokio Hotel тоже собрались кучкой и что-то обсуждали, поглядывая в сторону наших ребят. POV George — О… Как они меня достали, — Том закатил глаза. — И не только тебя, — вздохнул Густав. Я тактично промолчал. — Давайте сделаем что-нибудь такое… такое… — Билл подпрыгивал на стуле, пытался формулировать мысли. — Какое такое? — хмыкнул Густав. — Ты же знаешь этих русских, хрен знает, что им в голову придет. — Вот-вот, — подхватил я, — Нам же хуже будет… — Это ещё не факт, кому хуже! — прищурился Том. — И все-таки я категорически против! — стоял на своем Густав. — Гели то с нами больше нет, а она была, пожалуй, единственным адекватным человеком, ко мнению которого прислушивались эти… — он махнул в сторону группы. — Что, против своих идешь? За них, да? — Том сверлил глазами дырки в Густаве. — Нет! — в голосе ударника прозвучали странные нотки. Видно было, что он побаивается Тома. — Просто единственный нормальный среди них человек, это Редрик, но его не слушают. Им вообще на всех плевать! — И ты не учитываешь, что мы все-таки на русской земле, — надо же и мне вставить свое слово. — Да какая разница то! — воскликнул Билл, — Россия — Германия… что мы, с русскими не справимся что ли? Том одобрительно положил руку на плечо брата. Густав о чем-то задумался. — Третья мировая? — предположил он. Каулитцы заговорчески заулыбались от уха до уха. — И все-таки я против… — хотя кого мое мнение интересовало? Так началась война. Жестокая, кровопролитная война между немцами и русскими.