Капец и немцы в сарае

— А я тебе говорю, у гитаристов левые пальцы жесче правых, — заплетающимся языком сказал Дима, ударяя кулаком по столу. Тарелки звякнули, подпрыгивая. Билл помотал головой, растягивая губы в улыбке. — Auch wenn ich ein wenig verstehe an der Gitarre, aber… (Я хоть и мало понимаю в гитаре, но…) — начал Билл. — Да как ты можешь вообще что-то понимать в гитаре? — махнул рукой Дима, усмехаясь. — Ты ж вокалист! Билл помотал головой и поднял палец вверх, закрыл глаза и секунду думал, потом выдал: — Alle Musiker gleich (Все музыканты равны) Дима тоже замолчал на пару секунд. Они явно сильно тормозили. — А-а-а! Иди сюда, мой умненький упряменький барашек! — Дима развёл руками, притянул к себе сидящего напротив Билла за шею и врезался лбом в его лоб. Билл наморщил нос. Дима потёрся так об него и отпустил Каулитца. — За это надо выпить! — сказал он, разливая мутную самогонку по стаканам. — Шикарный тост ты придумал, Билля… — бубнил себе под нос Дима. — Ну! Будем! — он поднял стакан и залпом выпил. Билл повторил его действие. — Сколько они уже пьют? — спросил Миша, стоящий у стены, скрестив руки. — Не знаю… — протянул Редрик, удивленно качая головой, завороженным взглядом глядя на черноволосых парней. — Мне интереснее, как они друг друга понимают. Миша пожал плечами. — И всё-таки ты не прав… — сказал Дима, выпивая ещё кружку и занюхивая Биллом. (Почему-то ему очень нравился запах шампуня Каулитца младшего) — Абсолютно у всех гитаристов твердые кончики пальцев! Билл прищурился и вызывающе облокотился на край стола. — Erkundigen wir uns (Давай проверим). — А давай! Дима с Биллом ввалились в парную, где находились Густав и Том. Том лежал на ступеньке, а Густав сидел рядом. — Ага! Я же сказал тебе! — воскликнул Дима, хватая парня за руку. Том удивленно хлопал глазами. Билл язвительно усмехнулся, взял брата за руку, потыкал в подушечки пальцев. — Weiche (Мягкие) — сказал он. — Не, да быть не может! — Дима выхватил руку Тома и стал ощупывать его пальцы. Тому это явно надоело, он выдернул руку. — Всё понятно! — Дима поднял руку вверх, пошатнулся, но удержал равновесие. — Тут просто жарко! Ай-да на холод! Немцы округлили глаза. Дима взял за руки Густава и Диму и потащил за собой. Билл пошёл за ними. — Усё норм! — сказал Дима, останавливаясь около двери, и сделал жест рукой. Глаза его сошлись к переносице, он тряхнул головой и открыл глаза. — Рашн традишн! — воскликнул Дима, открывая входную дверь, и, утягивая за собой Тома, прыгнул в снег. Том стоял по пояс в снегу. Локти его были подняты параллельно снегу, лицо зубы сжаты в напряжении, глаз дергается. Рядом на спине лежал Дима, снег под которым быстро плавился, и делал «снежного ангела». Дима повернул голову в сторону Тома, взял его руку, потыкал пальцем в подушечки его пальцев, затем опустил его руку в снег и повторил содеянное ранее. — Я ж говорил, Билл! Они твёрды-… Дима не успел договорить, так как в этот момент, отчаянно матерясь на все лады, на него кинулся Том. — Может, поможем? — предложил Редрик. — Не, — отмахнулся Миша, — Холодно. Тому не удалось утопить Диму в снегу. Чернова спас Густав, сказавший Тому, что длительное пребывание в снегу влияет на работу мужского достоинства. Том сразу же отпустил Диму и как ошпаренный залетел в парную отогреваться. Парни ушли за ним, захватив по дороге со стола какой-то еды. Пьяного до поросячьего визга Диму в парную затащил не менее пьяный Билл. Всё это время они о чем-то говорили, причём на немецком. Однако даже Редрик не мог разобрать их речей. Диму положили на лавку, и его тут же разнесло. Он положил голову на колени Миши, ногу на Георга, а сам тянулся руками к Тому, пытаясь потрепать того за щеку, бормоча заплетающимся языком какие-то глупости типа «ну чего ты губки надул, мой сладкий». — Отъвьянь, — отмахнулся Том, отворачиваясь. — Тю… ну шо ты такой не ла-асковый ко мне, Томми, — улыбался Дима, трогая Тома за лицо. — Отъвьали, йа сказалъ! — Том повысил голос. — За-анька моя пуши-истенькая… — продолжал Дима, дёргая Тома за дреды и тыкая в щеку. — Да пошъол ты! — Том с силой ударил Диму по руке. Дима отдёрнул руку, прижал её к груди и печально выпятил нижнюю губу. В этот момент послышалось рычание. — Том, заканьчьивай давай, — с опаской сказал Георг. — Das ist nicht mir (Это не я), — сказал Том, хмурясь. — Тогда кто это? — парни дружно обернулись на дверь. Густав встал, приоткрыл дверь, и тут же закрыл её, прижимаясь к ней спиной. — Еs ist der Bär! — Что он сказал? — спросил Миша. — Я сам не до конца понял… — Редрик явно напрягся — Ред, иди посмотри. Штохман осторожно выглянул за дверь, и быстро закрыл её. Пять с половиной пар глаз (ну, глаза Димы нельзя было считать за полноценную пару, так как его взгляд не фокусировался вообще) уставились на Редрика. — Мать моя женщина! — произнес тот, хватаясь за сердце. — Там и правда медведь!