Крапива из Оствика

- Есть дело, Босс. Тревельян закатила глаза, театрально вздохнув: - Что случилось? - Письмо от бен-хазрат, кунари предлагают сотрудничать и предлагают помощь Инквизиции на море и в разведке в обмен на нашу помощь им. - Даже так? – Тревельян рассматривала каменную кладку за плечом наемника, стараясь не глядеть на Быка, - что они хотят и что предлагают? - Союз, настоящий полноценный союз. Такого в истории кун не было. Они впечатлены работой Инквизиции… Тобой. Эвелин всё-же бросила на него косой взгляд, стараясь пригвоздить кунари к каменной стене крепости и еще немножечко размазать по ней. - Только правду писал, - развел руками Бык. – Дело не хитрое, а выгода очевидна. - Что нужно сделать? - Встретиться с агентом на Штормовом берегу, помочь с операцией – там контрабанда красного лириума. Тревельян кивнула: - Если дело касается Красных храмовников, то мы заинтересованы. - Нужна малая группа, - сразу объяснил Бык, - тихо пришли и тихо ушли. Я беру несколько Быков, ты возьми с собой ещё пару человек. - Дориан и Варрик, разумеется? – с лёту уточнила Тревельян. - Идеально, босс, - похвалил кунари. - Завтра выезжаем, на берегу по донесениям еще дела появились, закрепим результат, – так и не взглянув толком на товарища, Вестница развернулась на каблуках и направилась к конюшням, отдавать распоряжения.       Судя по расползавшимся из слухам, она много свободного времени проводила в обществе лошадей и жившего по соседству Серого стража.       Гатт не понравился Вестнице сразу. Другая жизнь, которой Бык вроде бы принадлежал, заявила о себе, материально воплотившись в остроухом воодушевленном эльфе, с неприятным выражением лица. Удивляясь разбушевавшемуся в груди пожару, Вестница, наблюдала за Быком, за тем, как появились в голосе сентиментальные нотки, и размышляла, может ли так сразу давнее прошлое перевесить яркое настоящее? Хотя, это были лишь её чувства, что творилось в голове хиссрада, не мог знать никто, кроме самого лжеца. Тревельян бесилась молча, вымещая всё на венатори.       Тревельяны не делятся тем, что считают своим по праву, а право на друга Крапива сама себе назначила, спрашивать было не у кого, и когда Бык засомневался, сразу поняла – или сейчас, или никогда. Шанс, вырвать, забрать себе то, что должно быть её. Демоны с ними, его любовницами: Кун был соперником куда более серьезным. - Спасай своих людей, Бык, - твердо приказала она, втайне наслаждаясь метаниями эльфа и очевидным для неё облегчением на лице коссита. За этот благодарный взгляд, когда его люди вовремя ушли со скал, она бы и правую руку не пожалела, не то что туманные связи с кунари. Просить эльфа понять её выбор она не стала, напротив, вздернула подбородок выше, шагнула вперед, отгородив коссита от прошлого, от эльфа, от кун и с вызовом бросила: - Его имя Железный Бык. Варрик переглянулся с Дорианом, обоих взрослых серьезных мужчин, прекрасно знающих, что такое кун и кунари, в этот момент так и подмывало показать ни в чем не повинному эльфу пару голых задниц. - Не о чем нам разговаривать, - возмущалась Тревельян в продолжение истории, измеряя шагами кабинет Каллена, - это были и мои люди тоже, я не могла так просто взять и пожертвовать Крэмом и командой. Да, я понимаю, чего мы лишились, - Инквизитор устало взглянула на своего генерала, - но как всегда приняла решение я, а не кто-то другой. Он сомневался, я видела это и просто толкнула его, - она замолчала на полуфразе. - К нам? – Каллен откинулся в кресле. - Да, - раздраженно ответила Эвелин, - к нам, окончательно, бесповоротно к нам. «К себе» - подумали оба, но промолчали. - Попробуй сохранить связи с агентами, - предложил Каллен, - может хоть что-то удастся отыграть. - Ты прав, - Тревельян почесала подбородок, как всегда, когда внутри спорила сама с собой, – это стоит обсудить. - Ему нелегко сейчас, - легонько надавил на Тревельян генерал, - вся жизнь насмарку. - Как это знакомо, - фыркнула Эвелин, - мы здесь все такие и ничего, справляемся. - Справляться вместе с кем-то легче, - туманно ответил Каллен и выбрал со стола новый отчет, показывая, что дел у него и так хватает.       Тревельян вышла от генерала взвинченная, готовая дерзить каждому встречному, прошла пустую башню, до которой ремонт так и не добрался, постояла у двери. Кунари ждал её на противоположном конце стены, расхаживал от внешней стороны к внутренней, мрачный, как жрец Думата.       К нему приближалась пара солдат Лелианы, они почти прошли мимо Быка, и Эвелин решила пока не подходить к нему, лишних свидетелей не хотелось. Один из парней, что-то выкрикнул на кунарийском наречии, а второй полоснул Быка по плечу широким кинжалом. Тревельян вскрикнула и кинулась вперёд, понимая, что кроме ножа на поясе, у неё нет никакого оружия. Бык, впрочем, справился сам – сломал шею одному и выкинул, кричащего о воздаянии солдата, со стены. Потом уже оглянулся на вскрик Вестницы и шагнул в её сторону. - Тебя ранили! – охнула Тревельян, подбегая к нему. - Да, мне понадобится помощь, - Бык кривился и зажимал ладонью рассеченное предплечье, по которому обильно струилась кровь, - Нет, не лезь, - рявкнул он неожиданно зло на потянувшуюся к ране женщину. Эвелин отпрянула. - Там яд, - пояснил коссит, - я постоянно принимаю противоядие, а тебе достаточно капли, чтоб кишки на землю выблевать. - Пойдём в лечебницу, - поторопила его ошарашенная Эвелин. – Что это было вообще? - Мне дали знать, что я теперь тал-васгот. Гребаный тал-васгот, - выругался Бык и скривился, но уже не от физической боли. - Это моя вина, - вздохнула Тревельян, не отрывая взгляда от струившейся по руке крови, - я надавила на тебя. Коссит блеснул в её сторону глазом: - Я слишком долго тянул, так что решила ты, всё честно. - Тогда какая разница? - Эвелин потянула Быка за локоть в сторону лестниц, - ты уже давно живёшь вольной жизнью, так что ничего не изменилось, по сути. Теперь ты сам за себя решаешь, что делать и кем быть. - Я одичаю, - хмыкнул Бык, - буду убивать всех налево и направо, громить таверны и щипать рыжих за попки. - Вот, ничего же не изменится, - поддакнула Тревельян, чувствуя, что сил сердиться на эту громадину, у неё больше нет, - как был хорошим человеком, так и останешься. Как тебя ни называй, ты в первую очередь мой друг. - И капитан наёмников Инквизиции, - напомнил коссит. - Бедные мои Бычки, - покачала головой Эвелин. - Слушай, Крапива, я тебе никогда не говорил, - Бык остановился, и Тревельян пришлось задрать голову, заглядывая косситу в глаз, - впрочем, неважно, если соберёшься надрать кому-то зад, зови. - Куда я без тебя, - ласково отозвалась Вестница. Вечером она зашла в таверну, проведать наемников: - Как вы, ребята? – устроилась за их столом, толкнув плечом Крэма. - Благодаря вам, госпожа Крапива, мы все живы, - торжественно ответил парень, остальные подняли кружки. - Где ваш Шеф? - Невзначай поинтересовалась Тревельян, - его ранили сегодня. - У себя, - Крэм отпил добрую половину кружки и брякнул ей об стол, - валяется в кровати, Стежка накачал его лекарством, спит уже, наверное. - Не один, поди, - Тревельян не удержалась от язвительных интонаций. - Да вы что, - возмутился Крэм, - он давно велел к себе никого не пускать, всех отвадил, - пожал плечами парень, - на него не похоже совсем. - Пойду, проведаю, мало ли что, - встала из-за стола Эвелин, - меня-то не пустить не посмеет.       Крэм рассмеялся – не посмеет.       Зашла, как к себе домой, даже не постучав, разрываясь между возможностью застукать друга не одного и подогреть успокоившуюся обиду, но и тайной надеждой, что Быки не врут.       Внутри горела одна единственная свечка, и в её скромном свете, сидевший на кровати коссит, пытался перевязать плечо. Пальцы соскальзывали с коротких кончиков ткани, и узел никак не хотел завязываться. Бык недовольно обернулся в сторону двери: - Просил же, не беспокоить. – Разглядел гостью, и тон его сразу изменился, - Крапива? Тревельян подошла ближе: - Хотела узнать, как твоя рука. Помочь? - Да, - вздохнул Бык, - горит всё, чешется ужасно, потревожил.       Тревельян присела рядом и перемотала повязку поверх примочки, затянула крепко, упрятав кончики под полотно и чуть прикоснувшись к воспаленной коже коссита. - У тебя жар, - забеспокоилась она. - Не, нормально всё, только у раны горит. – Бык смотрел на неё сверху, - спасибо, кадан.       Тревельян повела плечом, не подняв головы. - Сердишься, Крапива? – спросил Бык, после затянувшегося молчания. - Наверное, - Тревельян погладила его по руке, - не знаю за что, правда, но сержусь.       Бык хмыкнул. - Блэкволл меня на дуэль не вызовет, если узнает, что ты ко мне по ночам заявляешься без стука?       Тревельян уставилась на коссита с таким искренним недоумением на лице, что тот сделал вид, что закашлялся. - Что это вдруг? - Говорят, ты последнее время часто на конюшню ходишь, - мягко произнес Бык, пытаясь не вспугнуть сидевшую рядом женщину. - Ага, так теперь и про меня говорят, - восхитилась та, - про Дориана говорят, про тебя говорят, до меня добрались, значит. - Ну, ты бы осторожней там тогда, - попытался прощупать почву отставной шпион. - Знаешь что? – перебила Эвелин, - я знаю, что значит «кадан», выучила язык, когда занималась контрабандой. - Надо было тебя в бен-хазрат брать, - нервно хохотнул Бык, - а я-то думаю, что ты не переспрашиваешь ничего, когда я со своими общаюсь. - И я должна тебе сказать, что потребовала спасти твоих людей, - Эвелин замолчала, сказать было нужно и невыносимо стыдно, - не совсем потому, что их пожалела. То есть я не хотела, чтоб они погибли, но не это главная причина.       Женщина сбилась и закусила губу. - Рано или поздно это случилось бы, - Тревельян подняла глаза на Быка, тот смотрел на неё с пониманием. Бык усмехнулся и продолжил, - мне пришлось бы выбирать. Просто, это произошло раньше, а я оказался не готов. - Прости, – Тревельян взяла его ладонь в руки. – Решила не бороться с таким искушением. - Я не в обиде на тебя, кадан, – коссит с нежностью вгляделся во встревоженное лицо подруги, - и никогда не сержусь на тебя, запомни. - Кадан, - женщина не отводила взгляда от Быка, - моё сердце, мне нравится, как это звучит.       Бык вздохнул, чуть наклоняясь к ней. - Кунари не разбрасываются такими словами, так ведь? – требовательно спросила Эвелин. - Я теперь тал-васгот. - А Железный Бык, что скажет?       Не желая больше сдерживаться, Бык здоровой рукой охватил шею Тревельян, провел по губам большим пальцем. - Хочу, - и впился в женский рот.       Она ответила сразу, со всей скопившейся страстью. Бык осторожно надавил, укладывая женщину на кровати, но та вдруг отпрянула. - Нет, - вырвалась она из рук, задыхаясь, умоляюще глядя на него, - не могу. Как подумаю, сколько здесь народу перебывало, - Крапива задохнулась от негодования. – Не могу я.       И выскочила за дверь, оставив Быка сидеть на постели, сжав громадные кулаки.