***
— Стоит её разбудить? — сквозь сон услышала девушка. — Я тебе не позволю! — громко шипел кто-то в ответ. — Ладно, пусть спит. Что ты расшумелся? Марлин осторожно открыла один глаз. Она уже успела забыть о том, что пришла в комнату парней, так что это было весьма неожиданное зрелище. Джеймс сидел на кровати Сириуса, поджав одну ногу, а Блэк, поднявшись на локте, спорил с ним. — А обещали, спокойный сон. Что вы так орёте? — прохрипела она, зарываясь в одеяло поглубже. — Ты в следующий раз иди чуть левее, а то Джим слишком скромен, чтобы предложить тебе жаркие объятия, — фыркнул Блэк, а Поттер улыбнулся и, схватив подушку, накрыл его лицо. Сириус махал руками и пытался достать своего обидчика, а Марлин смеялась. — Я за неё горой, а она смеётся и смотрит на моего убийцу, — буркнул Блэк, когда Поттер отвесил таки Поттеру затрещину. МакКиннон показала ему язык и села, заворачиваясь в одеяло. На тумбочке рядом с кроватью не было ничего кроме волшебной палочки, зато возле тумбочки валялся будильник и ещё пара мелких вещиц. Наверное, Джеймс сбросил, пока искал очки. Поттер поднялся и ушёл, а МакКиннон осталась в комнате наедине со своей безответной, как она поняла за пару недель, любовью. Сириус всё ещё ходил по школе, забросив руку на плечо той Саре, чем страшно раздражал Марлин, но, благодаря Алисе, она могла находиться с голубками в одном помещении и не краснеть от гнева. Это сложно объяснить, но когда ты делишь секрет с кем-то близким, становится намного легче. Помогали и советы Мерфи, хотя та не совсем понимала её. — Марлин Сьюзен МакКиннон, мне скучно, — медленно, проговаривая каждое слово, произнёс Блэк, смотря в потолок. — Обними меня, душа моя. — Попроси кого-нибудь другого, дорогуша. Думаю Сара сможет тебе помочь, — она пыталась сохранять будничный, чуть насмешливый тон, что, нужно отдать ей должное, удавалось. Она вдруг вспомнила о выцветшей майке и шортах, ставших ей совсем короткими, но сейчас это было на руку: пусть думает, что ей плевать. — Ты так жестока. Это были бы просто объятия, МакКиннон. Почему это Поттер достоин, а я нет? — картинно обиделся Сириус. Знал бы он, как хотелось почувствовать тепло его рук на талии и уткнуться в футболку. — МакКиннон, я не буду разговаривать с тобой месяц! — он немного понизил тон и тихонько добавил: — Это несправедливо... Марлин хмыкнула и кривовато улыбнулась. — Мне лень. Хочешь обниматься — поднимайся и иди сюда. Конечно же, она блефовала. Она рассчитывала на утреннюю или предобеденную лень, но та подвела. Сердце замирало, а дышать становилось тяжелее, когда он, приблизившись, положил руку на талию. Его прикосновение отозвалось лёгкими мурашками. — От тебя пахнет яблоками, — сказал он, улыбнувшись, а МакКиннон словно забыла, как дышать. Терпкий тяжелый аромат его тела... Она пыталась взять себя в руки. — Если ты думаешь, что это приятный комплимент, ты ошибаешься, Блэк, — сказала она. Как же Марлин гордилась собой: язык не подводил её, хотя мысли уже давно были заняты тем, чтобы как-нибудь не подозрительно повернуться к нему и прижаться сильнее. Он рассмеялся, убирая руку и располагаясь рядом, а она молила Мерлина, чтобы он вернул руку на талию. Сердце колотилось как сумасшедшее, и Марлин опасливо отодвинулась. Она выдохнула: — Думаешь, мы сможем выиграть кубок в этом сезоне, — квиддич казался отличной темой для отступления. — Я в этом не сомневаюсь. Он так нужен Лу, что она с нас живых не слезет, если ты понимаешь, о чём я. Марлин с укором взглянула на него, а Сириус снова посмеялся каким-то лающим смехом, какого она не слышала раньше. Этот смех нравился ей ещё больше. Чёрт, зачем она, вообще пришла сюда? Где Римус и Питер, и куда делся предатель-Поттер, который уже как неделю знал о чувствах МакКиннон. Вот уж точно предатель. Как по волшебству, в комнате появился Джеймс, вытирающий голову светлым полотенцем. — Ах ты кобелина! Что скажет Сара, а?! — рассмеялся Поттер, а Марлин бросила на него затравленный взгляд. — Мисс МакКиннон предположила, что мы возьмём кубок в этом году. Так ведь, дорогая? — Несомненно, — твёрдо ответила Марлин, испепеляя Поттера взглядом. Тот ухмыльнулся, а она удержалась и не запустила в него подушку. — Ты же пойдёшь с нами на обед? Если да, то должен предупредить тебя: в коридорах прохладно, — напомнил Джеймс, а Марлин подскочила и, отобрав у Сириуса своё одеяло, убежала из комнаты.***
— Эй, ты где была? — Мэри махнула рукой подруге и повисла у неё на плече. Девушки стояли в холле перед Большим залом, куда собирались на обед. Завтрак Марлин благополучно проспала и теперь живот неприятно тянуло. — Досыпала, — бросила та, закрывая рот рукой, чтобы скрыть зевок. Лили стала как вкопанная, с укором глядя на подругу. Она так резко остановилась, что первокурсник врезался ей в спину, но девушка даже бровью не повела. — Ты ходила к Мародёрам?! — Марлин словила самый строгий взгляд, на какой была способна Эванс, и потупилась. Конечно, так и было, и вряд ли нужно было произносить это вслух. — Нам скоро нужно быть в Хогсмиде, — напомнила Алиса. В эту субботу девушки встречались с теми, кого так давно не видели и хотели задушить в объятиях. Если бы МакКиннон помнила о встрече, она бы точно не пошла к парням, за этот несчастный час сделала бы трансфигурацию и забыла бы о ней до понедельника. Она хлопнула себя по лбу и застонала. Мэри потянула всех к столу, заставляя Лили наконец сдвинуться с места. Эванс уселась на скамью и достала из сумки газету, которую не успела прочитать утром, а Марлин сразу же потянулась к еде. Не сказать, что она поглощала всё на своём пути, но МакКиннон очень любила поесть, и её желудок сильно переживал, когда его хозяйка пропускала трапезу. Мэри подшучивала над ней по этому поводу, но Марлин не сильно следила за фигурой и, наверное, поэтому никогда не была худой. Лили за газетой побледнела, настолько, насколько это было возможно. Она опустила газету и перевернула её, чтобы Марлин с Мэри могли прочитать первую полосу. Лили ткнула пальцем в самый неприглядный заголовок, который, казалось, хотели скрыть, но не могли не поместить на первой странице. «В пятницу, двадцать восьмого октября, с рельсов сошёл один из маггловских поездов. О жертвах крушения пока ничего не известно», — гласила первая строка. Марлин подняла глаза на Лили и нахмурилась. В Пророке не часто писали про магглов, а тем более про их проблемы. Мэри, продолжившая чтения, дотронулась до её руки, призывая присоединиться: «Министр магии Гарольд Уайт в ходе разговора с прессой признал, что крушение дело рук волшебников: — Мы не можем сбрасывать груз ответственности на магглов. Из показаний уцелевших было установлено, что несколько вагонов сошли с рельсов в связи с воздействием неизвестного заклинания. Маггловская полиция до сих пор уверена, что трагедия произошла из-за неисправной тормозной системы. Что это? Случайность или тщательно спланированный акт? Некоторые волшебники продолжают утверждать, что это дело рук группы людей, называющих себя Пожирателями смерти. Пока что мы можем только предполагать, кто виноват в случившемся, в то время как министерство пытается найти и наказать виновных. Стиратели памяти уже занимаются свидетелями происшествия, а волшебное сообщество всё ещё озадачено нападениями на магглов». Теперь стало понятно, почему Лили так побледнела. В газете не раз писали о нападениях и людях, которые называли себя Пожирателями смерти и обещали очистить магическую кровь и заставить магглов занять подходящее им место. Лили шумно вдохнула и выдохнула. Её можно было понять: родители, сестра и многие знакомые живут в мире, который для них стал небезопасным, и она ничего не могла с этим поделать. Алиса положила ладонь на её руку, и та снова вздохнула. — Всё в порядке, — сказала Эванс скорее всего себе, и нервно дернула плечами. Она взяла в руку вилку и стала без интереса ковырять ею кусок мяса. — Всё будет хорошо, Лилс. Их скоро поймают, и будет как раньше, — попыталась успокоить её Мэри, а Марлин молчала. Что-то подсказывало ей, что эти странные и непонятные события будут продолжаться ещё достаточно долго, но говорить это вслух она не собиралась.***
— Где же они? — Алиса топталась на месте, оглядываясь по сторонам. Они опаздывали уже на полчаса. Девушки сидели на каменных перилах моста возле паба «Три метлы». Алиса давно уже вскочила в нетерпении. — Наверное, они задержались у бабушки, да? Мерфи ходила мимо подруг, которые прижались друг к другу: от сильного ветра по коже бежали мурашки. — Я больше не могу. Пошли внутрь, они нас найдут, — соскочила с перил МакКиннон. Лили и Мэри кивнули и грустно потянулись сзади: радость от долгожданной встречи куда-то улетучилась. В пабе было тепло и пахло корицей. Подруги нашли себе шестиместный столик, который можно было считать небольшим по сравнению с остальными. Марлин заказала четыре пива и, когда пухленькая девушка чуть старше их принесла заказ, сделала глоток. Тепло расползлось по телу. Здесь, в Хогсмиде девушки должны были встретиться с Фортис, у которых в Шармбатоне сейчас были каникулы. Сёстры прислали сову с письмом, от которого подруги до сих пор были под впечатлением: Фортис писали так, что губы растягивались в улыбке. Ровный почерк Элизабет и примечания от Эмили в скобочках, написанные другим цветом и почерком помельче. Сёстры до сих пор были очень близки и письма писали сообща. Марлин посмотрела в окно, где на голубое небо наползли серые тяжёлые тучи, готовые разразиться холодным ливнем. Лили, сидевшая напротив, молчала, а Мэри и Алиса пытались вести обычный разговор о какой-то ерунде вроде сахарных леденцов. МакКиннон наблюдала за Эванс, которая беспокойно оглядывалась и заправляла вылезшие из пучка пряди за уши, словно её что-то сильно волновало и на сердце было неспокойно. Марлин молчала. Первая ледяная капля упала на землю, а после неё, как по команде, посыпались и остальные, в секунды превратившие дорожки в реки. Холодный ветер теперь обрёл новое оружие и резал стекло косыми полосами, периодами завывая, словно в его душе накопилась боль, которую он выпустил в этом крике. В пабе прибавилось народу: люди вваливались в дверь, стараясь стряхнуть с себя ледяные капли, а несчастный ветер безрезультатно пытался ворваться в помещение. Алиса посмотрела на часы и снова за окно, где быстро потемнело. Дождь и не собирался прекращаться, а у девушек не было с собой зонтов. Лили медленно поднялась с места и накинула на плечи куртку, а за ней стали лениво двигаться и остальные. Марлин встала последней и, оставив на столе деньги, ступила навстречу пронзающему ветру.***
Лили сидела рядом на диване и делала важные пометки карандашом в работе МакКиннон. Она уже давно никак не комментировала текст, а Марлин без интереса наблюдала за горящими поленьями. Мэри сидела рядом и занималась складыванием магического пазла, который отличался от маггловского только тем, что взрывался и восстанавливался когда ему заблагорассудится. — Девчонки, — подошедшая Алиса положила руку на плечо Марлин. — Это не сова Фортис? Она показывала рукой за окно, где мокрая взъерошенная сова уже и не пыталась стучать в стекло: стук перебивал грохот дождя. МакКиннон подскочила и побежала открывать окно. Кто-то недовольно ругнулся, когда ветер швырнул в окно холодные капли, а она не обратила на это внимания. Сова, больше похожая на мокрый комок перьев, радостно цокая когтями по камням, перелезла на протянутую руку. Письмо, обработанное заклятием сухости, было привязано к лапке. Хотя письмом это назвать нельзя было. Фортис обычно присылали огромные развернутые письма, а это была короткая записка. Марлин села на диван. За ней стала Алиса, а Мэри и Лили уместились рядом. Марлин ловко сняла заклятие и развернула записку. Почерк был настолько неровным, что слова еле читались, а некоторые и вообще расплылись. Наверное, сёстры плохо наложили заклятие. Слова прерывались, словно мысли обгоняли перо. «Мы ехали в Англию на поезде. Он сошёл с рельс. Эмили больше нет…» Там было написано что-то ещё, но руки МакКиннон опустились, а листик упал на пол. Сзади что-то ударилось в спинку дивана. Лили сидела, будто её ударили чем-то тяжёлым. Внутри всё оборвалось. Пустота, возникшая на месте чего-то светлого разрушала каждую клеточку. — Нет. Не правда. Нет... — Марлин мотала головой из стороны в сторону. Девушки сидели в тяжелом молчании, а вокруг шумела гостиная. Марлин резко вскочила с дивана, опрокидывая столик, который никогда не использовали по назначению. Она резко злобно вскрикнула, и гостиная замолкла. В этот вскрик она словно вложила всю свою злость. Повисла звенящая тишина. Она толкнула ещё один стол, и с него что-то посыпалось с жутким грохотом. Ещё движение и по ковру расплылось тёмное пятно чернил. Джеймс, появившийся ниоткуда, схватил её за плечи и потряс, пытаясь привести в чувства. Девушка упорно молчала. Она почти не видела его из-за слёз, льющихся с такой силой, что ливень за окном мог бы позавидовать. Она даже не чувствовала, как он обнял её, пытаясь успокоить. Она тихонечко завыла, уткнувшись в его рубашку. Она ударила его в грудь, пытаясь оттолкнуть. Уйти. Ей нужно уйти. Джеймс от неожиданности выпустил её из объятий. Марлин раздражал его непонимающий взгляд. Она бегло оглянулась: Мерфи сползла на пол и закрыла лицо руками. Лили сжала в кольцо колени и тупо смотрела в одну точку. Из её глаз сами по себе ползли струйки слёз. Мэри согнулась, пытаясь стать как можно меньше. Похожая на комочек, она вся дрожала. Гостиная всё ещё молчала. Марлин отбросила от себя руки Джеймса и рванула к портрету. Только в коридоре он смог поймать её руку и притянуть к себе. МакКиннон билась в беззвучной истерике, пока совсем не ослабла. Она вцепилась в грудь Джеймса, а он крепко сжимал её в объятиях, пытаясь успокоить. — Марлин, пожалуйста. Я прошу тебя. Что случилось? — он умолял сказать хоть слово, но ей нечего было ответить. Это всё глупая жестокая шутка.***
Руки дрожали и еле могли держать стакан. Мадам Помфри наливала умиротворяющий бальзам в ещё одну кружку: рядом сидела Лили. Она всё ещё молчала. Марлин просто хотела забыться. Думать не хотелось, особенно о худеньком холодном тельце девушки, которая уже никогда не откроет каре-зелёные глаза, в них больше не будет блеска: они остекленели навсегда. Уж точно не хотелось сейчас вспоминать её улыбку, которая ножом распарывала грудь. Больше не будет этих озорных веснушек на курносом носике. Не верилось, что совсем недавно её могло волновать что-то, кроме этой жуткой пустоты внутри. Какая-то суета. Как можно было улыбаться, если она уже была мертва? Нет, она не верила в это. Она не хотела верить, но её будто распускали, как старый вязанный свитер, навсегда вытягивая из её жизни Эмили Фортис. Страшно было думать о Лизи. Слёзы снова полились градом, и умиротворяющий бальзам был бессилен. Вся шелуха ушла. Осталось только важное. Такие далёкие исчезновения магглов и волшебников. Это подошло так близко, стояло прямо за спиной. Как она могла не заметить? Родители, разговаривающие шёпотом на кухне и замолкающие при её появлении. Предостережения старшего брата. Всё обрело смысл, которого раньше не было видно. Началось что-то страшное, и Марлин не была к этому готова.