Потерянные в полусвете

Нечто ужасное просачивается Сквозь мои пальцы внутрь. Эти благословления, эти огни... Я безбожен под твоим покровительством.

David Usher – Black Black Heart

      Вечер, не приносящий за собой ничего, кроме влажного ветра после прошедшего дождя, медлительно накрывал столицу сумраком — теперь настоящим, неподвластным демонам. Он был чист, прохладен, но чист, бережливо сохраняя луну не сокрытой облаками. Вместе со скромной россыпью блестящих звёзд она смотрела свысока, несмело рассеивая серебряные лучи. Вот только там, где горели вечерние огни, они тускнели. Там, на крыше высотки, опираясь о железные поручни, Маса едва мог разглядеть луну и звёзды, не успевшие ещё воссиять в истинной красоте. В красоте, которой он наслаждался раньше, летая под облаками днями напролёт. Раньше, когда он только готовился стать ангелом потерянных душ, следуя по стопам своих старших собратьев. Он даже брал с них пример, воспитывая в себе стойкий, независимый от слабостей характер. «Тебе будет легко устоять перед демонскими речами», — приободряли наставники, на что Маса только безропотно улыбался, не зная, как на самом деле сложно будет терпеть присутствие Хиро, как на самом деле будет сложно терпеть его… его неприятные прикосновения, его никчёмные попытки стать ближе в коварном желании подчинить или унизить.       — Всё думаешь обо мне, ангел? — низкий, теперь уже знакомый голос раздался поблизости, и Маса почувствовал Хиро рядом с собой. — Я вовремя как всегда, правда? Он встал спиной к поручням и скрестил руки на груди, награждая себя созерцанием Масы — безмятежного, озарённого робким отблеском звёзд. Они, сыновья двух противоположных миров, не виделись несколько дней — целый промежуток времени, когда души не бродили в полусвете, ожидая их пришествия.       — Не знаю, ведь это я чувствовал, что ты ищешь меня, — если бы и хотел, Маса бы не смог поверить стремлению Хиро увидеться с ним просто так после всего, что произошло между ними, после всего, что случилось с некоторыми людьми и их душами. В нём не было ни крохотной капли доверия к исчадью тьму, в нём не было ни толики симпатии, лишь непроходимая тяга изменить его в лучшую сторону — ангельская зависимость невидимым, но ощутимым шрамом в сознании навсегда. Маса смотрел на Хиро с присущим ему вниманием, представляя, как бы он стёр ухмылку на губах, как бы преобразил хитрый, совершенно нечитаемый взгляд, как бы привёл в порядок торчащую в разные стороны копну волос и траурную одежду. Только потом он бы коснулся ладонью груди демона и обратил бы его пепельный сгусток ненависти и коварства в бьющееся сердце, способное чувствовать. Лазуритовый ангельский свет мелькнул во взгляде, но остался незамеченным Хиро.       — Я заскучал по тебе, представляешь, — Хиро вновь высмеял жалость, совсем неправдоподобно изобразив её скопированными с людей эмоциями на лице. — Навестил своих собратьев и понял, что с тобой куда веселее. Видишь, даже приоделся. Вдруг сегодня на чью-то душу повезёт, — он, горделиво приподняв голову, ослабил галстук, сливающийся с похоронным костюмом, пиджак которого был расстёгнут, а рубашка не заправлена в небрежности.       — Ты неисправим, — Маса покачал головой и даже улыбнулся бы едва заметно непропитанной ненавистным ядом шутке, если бы она не была адресована людям, ищущим спасения и, возможно, благословения. Подчиняясь исключительно перемирью, с демоном можно было и поладить, избегая тщетных споров и конфликтов, если бы… Если бы этим демоном был не Хиро.       — Можно я задам тебе вопрос, светлый? Видишь ли, — Хиро на несколько секунд приложил палец к губам, передавая притворную задумчивость, — мы с тобой расходимся во взглядах, но моё увлечение от этого только возрастает, — он подошёл к Масе ближе, ожидая ответа. Ожидая убеждённое «нет», нежели заинтересованное «да».       — Спрашивай, — вопреки ожиданию Маса коротко кивнул, пока вечерний ветер игрался с шелковистыми волосами, пока присутствие демона ощущалось не так остро, как в ситуациях, напрямую касающихся людей.       — Если однажды твои крылья сгорят в адском пламени, и ты станешь человеком, согласишься ли ты принять мою сторону? Я бы подарил тебе безболезненную смерть или наделил бы своей силой. Только представь... Падший ангел, принявший сторону тьмы, — глаза Хиро загорелись красноватым хищным блеском, словно бы сейчас он откровенно подбивал Масу броситься на сторону тьмы. Очернить своё сердце, загубить священный свет и лишиться благодати — одно предложение взамен на предательство, на фальшь и бесконечную власть над грешниками, искренне верующими в своих приспешников ада. Одно предложение — вечный круг того, что было, и того, что будет всегда.       — Я никогда не приму сторону тьмы. Пусть некоторые мои собратья были сломлены соблазном быть свободнее и сильнее, предпочитая твой мир, я останусь тем, кем я был рождён, — «безболезненная смерть» была лучшим даром демона, и Маса знал это, но, даже не имея шансов для защиты перед тьмой, предпочёл бы страдать в муках до последнего удара сердца.       — Какой предсказуемый ответ, — недовольно хмыкнул Хиро и мгновенно появился позади Масы, шепча выше уха и скалясь. Не прошло и дня без его скверных помыслов. — Хочу испытать твою веру.       — Не боишься, что сейчас они смотрят на нас? — Маса поднял взгляд в кристально-чистое сумеречное небо в надежде если не увидеть своих собратьев, то хотя бы дать им знак, что он здесь — несломленный даже сейчас, вблизи Хиро. Сердце билось ровно, дыхание не выдавало волнения.       — И что сделают? Спустятся с небес и убьют бедного демона? — Хиро неожиданно прильнул к Масе, пользуясь своей независимостью и держа его за плечи, даже зная, что он никуда не денется. — Покажи мне свои крылья, и ты перестанешь быть для меня слабаком, подчиняющимся воле хозяина.       Ни один ангел не показывал демону свои крылья, ни один ангел не был настолько рискован. Хиро мог обмануть и сжечь крылья Масы, мог сорвать их и скинуть ангела с крыши высотного здания. Он мог сотворить что угодно, пряча демонскую блажь в зазеркалье карих глаз. Но Маса видел иной исход.       — Хорошо. Я встану ближе к краю, — он вновь взялся за поручни, нарочито представая перед Хиро обманчиво покорным и доверчивым. Играя на толстых, натянутых струнах его эмоций и импульсивности, которая была готова завладеть им в любой момент — стоило лишь спровоцировать.       Тихий шелест, тонкая мелодия колокольчиков — капель дождя с мягких перьев, лёгкое дуновение, и… Хиро замер, будто скрывая от самого восхищение или самое яркое разочарование. Маса расправил белоснежные крылья, и они, обрамлённые живым блеском звёзд, светили алмазным светом, но не слепили и не испепеляли тьму. Прекрасная, недоступная тайна ангела была раскрыта тому, кто был не достоин видеть её, тому, кто… прикасался сейчас к бархату перьев и забывал на короткий мир о презрении. Любопытство? Возможно.       Маса шевельнул крылом, чувствуя, как длинные пальцы пробираются выше, касаются самых мягких и крохотных перьев. Он не должен был разрешать, но реакция Хиро стоила его риска. Пусть даже он искал слабое место, думал сейчас сжечь каждое перо дотла, пусть даже задавался вопросом, как больно Масе может быть, если дёрнуть за крыло.       — Тебе приятно? — тихий вопрос, напоминающий прелюдию к греху, резанул и по слуху, и по сердцу, оплетенному несуществующим теплом. Маса не видел, но чувствовал, что Хиро приподнял уголок губ не то в загадочной улыбке, не то в усмешке.       — Ты не должен знать, что я испытываю, — строгость в тоне голоса перемешалась со стыдом: что думали собратья, видя, как демон гладит прекрасные ангельские крылья?       — Правда? — грубый смешок: Хиро вернул себе понимание, что он никогда не станет для Масы тем, кому он будет верить. — Всё равно я считаю твои крылья совершенно бесполезной штукой, — он последний раз провёл кончиками пальцев по белоснежной мягкости.       — Ты и вправду неисправим, — Маса, больше не чувствуя прикосновений, сложил крылья и развернулся к Хиро, различая усмешку — вовсе не улыбку на губах.       — Мне нравится убивать, тебе нравится любить. Всё по-честному, пташка, — он пожал плечами, и хотел было добавить что-то колкое, как одновременно с Масой, не успевшим возразить, услышал мольбу потерянной души.       Это мужчина, пропавший в аморальных страстях, взывал к себе. Хиро откровенно забавляла история, рассказанная его душой, всё, что грех, — лишь шалости, маленькие, но спешные шаги в направлении к самой непроглядной тьме, к заветной принадлежности демонам. Маса, так же услышавший историю, совсем не одобрял поступки мужчины, но непреодолимо хотел простить ему свершённые ошибки и устремить его на верный путь. Свет не прятался, даже когда зашевелился мрак, ожидающая принять в свои объятия заплутавшего в полусвете человека.       Молодой мужчина, владеющий скромной репутацией и неспешно поднимающийся по карьерной лестнице, был обыкновенным офисным служащим — невзрачным, молчаливым, как и остальная часть серой массы, работающей в крупной компании. Но в мнимой тишине и натянутом спокойствии крылось безвылазное, тягучее болото интриг и запредельных фантазий: того, что привлекало не спящих демонов и отталкивало непорочных ангелов. Но они были обязаны помогать тому, кто ещё пытался выкарабкаться на берег, тому, кто ещё сопротивлялся пьянящим соблазнам.       Часы пробили точно десять раз, и служащие, оставив свой пост ровно до завтрашнего утра, разошлись по домам, кроме нескольких. Кроме троих, запертых на одном этаже под покровительством одной тайны. Мужчина, чья душа перемещалась от Масы к Хиро, стёр со лба выступивший от волнения пот, поправил красный галстук — единственное яркое пятно в официальном костюме и, оставив сумку с документами на рабочем столе, плавной тенью проскользнул мимо камеры к единственному закрытому кабинету на этаже. «Начальник» — гласили иероглифы на двери. И ангел, и демон: оба чувствовали, как исступлённо билось сердце в груди мужчины, как сопротивлялось его сознание, и как сожалела душа, но были обездвижены её молчанием. Она позвала, но замолчала, когда рука мужчины прикоснулась к дверной ручке.       Никому не было ведомо, что он, зная о романе между женатым начальником и замужней хозяйкой соседнего офиса, наблюдал за запретным единением каждый раз. Он следил за ними, выискивал лазейки их безгласных встреч и смотрел. Смотрел сквозь приоткрытую дверь отеля или офиса, получая удовольствие, за которое раньше осуждал себя сам. Раньше, но не теперь, готовый продать душу любому из демонов за «ещё один раз». Он даже и не думал о непрощении ангелов и позабыл о своей судьбе, которую был в состоянии построить самостоятельно, перестав жить чужой жизнью.       Он, судорожно облизнув губы, медленно опустил дверную ручку и приотворил дверь. Разговор, поцелуи, прикосновения — чужие чувства в бесчисленный раз эфемерным туманом окутали его, лишая рассудка. Выдох, дрожь. Он продолжал смотреть, когда начальник усадил свою любовницу прямо на стол.       — Как думаешь, на кого на самом деле он смотрит: на мужчину или на женщину, м, Маса? — пренебрежительный смех в адрес подглядывающего мужчины не уменьшал желания Хиро завладеть грешной душой в личное пользование. Он бы побуждал его на более аморальные поступки, на преступность и в конечном итоге — на убийства ради того же безумного удовольствия.       — Мне всё равно. Меня коробит одна мысль о том, насколько он жалок, — даже сейчас, становясь свидетелем человеческого пристрастия к тому, что под незыблемым запретом, Маса не желал разочаровываться в своей любви к низшим существам. — Им не хватает сил сказать «нет» самим себе.       — Так пусть скажут «да», и я позабавлюсь вдоволь. Представь себе аттракцион из секса, пыток и жестокой расправы, — Хиро говорил с очевидным предвкушением и трепетом наслаждения, а Маса неодобрительно хмурился, перебивая представление о возможном будущем слабовольных мужчин и женщин:       — Представь себе чужое счастье, славный, неприступный мир.       Они словно пытались победить друг друга словесно, пока мужчина наблюдал за откровенными действиями, а его душа стала проситься в объятия демона.       — Отвратительно, — Хиро брезгливо поморщился и рассмеялся в следующую же секунду, окончательно заманивая душу к себе. — Иди ко мне, сладкая жизнь ждёт тебя в моём мире. Забудь про свет.       На последних словах он повернулся к Масе, одаривая его демоническим оскалом — знаком быстрого ангельского поражения. Но Маса не сдавался, больше не выдерживая дистанцию и решительно появляясь рядом с мужчиной.       — Метнёшься к демону, умрёшь вскоре, причинив боль своим близким. Ты ведь ещё помнишь о них, я знаю. Тебе предначертано иное счастье, — слыша благодатный шёпот на подсознательном уровне, мужчина боязливо обернулся, но никого поблизости не обнаружил. Спрашивать «Кто здесь?» было глупо: оставалось лишь наблюдать дальше или прийти в себя и стыдливо покинуть рабочий пост.       — Не слушай его милостивый лепет. Ты ведь давно мечтал о роскоши, мечтал о женщинах и мужчинах, которые принадлежали бы только тебе. Так вот ты получишь их, только следуй за мной, — Хиро хоть и легко, но ощутимо толкнул Масу плечом и вдруг лукаво оскалился. — Или хочешь… Именно эти двое станут твоими.       Он уже был готов щёлкнуть пальцами, очаровывая двух влюблённых засмотревшимся на них мужчиной, как Маса, идя на позволительную хитрость, решил проблему сразу за всех. Дверь полностью открылась под его мысленным велением, душа метнулась к свету, а мужчина, пристыженный удивлёнными и вместе с тем осуждающими взглядами двух любовников, застыл на месте не в состоянии сделать ни шага назад. Наверное, ему хотелось убежать, скрыться от самого себя и забыть обо всём, что он видел.       — Ты вмешался! — Хиро озлобленно рыкнул на Масу, готовый прижать его к стене и обжигать взглядом до тех пор, пока он не осядет на пол и не прижмётся к его ногам, умоляя прекратить. — Ты забрал душу, которая должна была принадлежать мне!       — Что тебе стоит смириться с этим? Не велика твоя потеря, Хиро, он был обычным извращенцем, и сердце его только начинало черстветь. Не вышла бы из него марионетка, способная радовать твоё показное самолюбие, — Маса не превышал голос, он отвечал вкрадчиво, раня Хиро беззлобным взглядом. — Не злись, в тебе и так слишком много мрака.       — Думаешь, что в других меньше? — Хиро, испытывая Масу своим напором, проигнорировал момент, как мужчине выкрикнули: «Уволен!», как он, сберегая очищенную душу, бежал по лестницам, едва ли не падая. Он бежал, чтобы больше не возвращаться, чтобы начать новую жизнь.       — Ты напоминаешь мне обиженного ребёнка, у которого отняли игрушку. Ты уже забыл, что было на крыше? У тебя слишком много прихотей, — Маса уже поднял руку, чтобы рискнуть в который раз и прикоснуться к Хиро в ангельском желании унять гнев, напоминая о других эмоциях, скрытых, но всё-таки доступных демону.       — Оставь свою жалкую ласку для людей, глупый ангел, — Хиро сам опустил его руку и приподнял уголки губ в голодной по жестокости ухмылке. — Ты ведь знаешь, что я привык добиваться своего.       — Не сегодня, Хиро, — взглядом к взгляду, когда Хиро окончательно переступил через дистанцию.       — Увидимся, Маса, — хитростью в карих глазах, загадочностью в низком голосе, оставляя пепел в светлых волосах, исчезая сквозь.       Маса шумно выдохнул, едва устояв на ногах. Может быть, эта победа и должна была принадлежать Хиро, может быть, Маса поступил неправильно, освободив несдержанное зло, но… Он был чист перед собой и своим хозяином, силясь не думать о том, куда исчез демон, и почему небо вновь неестественно почернело.