Потерянные в полусвете

Но ты слишком хорошо знаешь меня Я переношу всё это на себе Между Раем и Адом У меня больше нет дома

The Classic Crime – Heaven and Hell

      «Я не достоин прощения, но разрешите мне сделать свой выбор», — Маса смотрел, как в лесном пруду утопали звёзды и луна, пока небеса казались такими чужими… недоступными ему — грешному, связанному теперь с сыном тьмы. Прикосновения Хиро, как и поцелуи, до сих пор обжигали кожу, а царапины саднили и не хотели заживать даже под целительным светом, который сберегался ещё внутри. Светом, который не позволял Масе уйти ко дну. Бережно сложив свои вещи на берегу, Маса зашёл в прохладную воду в желании очиститься, отмыться от знойной демонической страсти. Несколько раз окунувшись, он едва коснулся царапин и тихо зашипел. Похоже, они превращались в настоящие шрамы, а несокрушимая страсть — в воспоминания о первом неповиновении небесам, запрещающим сближаться с приспешниками тьмы.       — Тщетно, Маса. Моя страсть и тьма заполняет тебя изнутри, — если бы Хиро как истинный демон не избегал воды, то он бы обязательно появился в пруду, а не на берегу, наблюдая за Масой в невозможности прикоснуться к нему снова.       Маса хотел бы не слушать низкого, проникновенного голоса, звучащего в реальности и сознании одновременно, хотел бы не ощущать ранящего в спину взгляда и не чувствовать свою принадлежность другому миру. Пусть даже он не сказал заветное «да», принимая сторону Хиро: иногда слова были лишь словами и не имели никакого значения. Глупо было думать, что выстоять перед силой и чарами демона легко, прискорбно было осознавать, что его корыстная ложь и сладкие речи превращалась в правду. А может…       — …может, небеса ошиблись, послав на землю именно меня, — Маса закрыл глаза, водя руками по воде, плеская лунный свет. Он говорил тихо, будто в обессилении, но Хиро слышал даже его далёкий шёпот.       — Нет, Маса. Они не верили в тебя изначально. Полусвет — лишь способ продлить перемирье. Не более того, — Хиро с презрением взглянул на небо, покрытое звёздами и возглавляемое полной луной. Он был убеждён, что сейчас никому не было дела ни до него, ни до ангела, в один момент лишившегося сказки, в которой был воспитан. — Мой мир — лучшее место для того, чтобы познать то, что сокрыто тайнами и запретами. Ты ведь убедился сам.       Хиро откровенно намекал на так и не случившуюся близость и на тот первый поцелуй за сгорающим домом сиротливого мальчишки. В обоих случаях Маса был склонен поддаться, но отрицал своё смиренное желание даже самому себе.       — Хиро… — имя демона впервые сорвалось с губ в тревожном тоне, на обрывающейся нити надежды. — Ты бы убил меня, несмотря на перемирье?       — Зачем мне убивать свою пташку, м? Ты мне интересен живым, — улыбаясь лукавой улыбкой бесконечным помыслам, даруемыми фантазией, Хиро повернулся в сторону пруда, чтобы увидеть… чтобы не увидеть ничего, кроме слабых волн. Страх за ангельскую жизнь обязательно пронзил бы сердце, если бы оно не принадлежало демону и не билось бы сейчас равномерно в ритме привычных чувств.       — Лучше умереть, чем постоянно бегать от тебя, — Маса вынырнул из воды прямо возле берега. — Не хочу, чтобы ты смотрел на меня.       — Глупости, — Хиро выполнил завуалированную просьбу и отвернулся от Масы, продолжая удерживать улыбку на губах. Его забавляло играть в ангельскую невинность. — Уж ты-то точно не должен быть подвержен мыслям о смерти. Разве людишки не научили тебя на своих примерах?       — В тебе слишком много презрения и фальши к ним, — оставляя вопрос о смерти открытым, а оттого безосновательным, Маса оделся и вспомнил вдруг, не отпуская последнюю мысль о доме. — Знаешь, когда я ещё жил на небесах и мало что знал о мирах, мне было интересно, какое самое сильное чувство, которое испытывает демон?       — Ненависть, конечно, в противовес воспетой любви, — возведя руки к небу и изобразив жертвенную отдачу, которую люди часто демонстрировали в мелодраматических постановках, Хиро не сдержал грубого смешка.       — Всё не так. В белом мире одна любовь, в чёрном — другая. У неё просто разные названия, — Маса не желал оскорбить Хиро, он был мягок даже в острой резкости своих слов. — Вы либо не чувствуете совсем, играя со смертью, либо…       — Возомнил себя философом? Неплохая попытка рассмешить меня, Маса, — Хиро повернулся к Масе, посерьёзнев и упустив насмешку. — Мы не такие слабые, как вы. Хиро будто что-то скрывал, но на деле доказывал только своё превосходство в бесчувственности и равнодушии к людям.       — Хорошо, я не желаю спорить с тобой. Просто подумай, что было бы, если бы человек, боготворящий демонов, взывал тебя к себе? Вряд ли ты бы захотел убить его, — Маса пожал плечами, невозмутимо отдаляясь от Хиро по травяной тропинке, аккуратно обходя спящие цветы.       — Если бы он продал свою душу в обмен на какое-либо желание, я бы убил его. Если бы он хотел служить, то я бы пользовался им. Не всё же время мараться самому, правильно? — Хиро рассуждал так, словно бы Маса, забывающий о ноющей в груди обиде, разделял его хладнокровную жестокость. Он не отставал, иногда задевая Масу своим плечом. Маса не вздрагивал, только благодарил Хиро мысленно за молчание о том, что случилось в полицейском участке.       — Не знаю. Если боготворят ангелов, то мы просто даруем благо и исчезаем из жизни человека, наблюдая за ним только свысока… То есть всё это было раньше, — он и сам не заметил, как печальная улыбка скользнула по губам, не утаившись от внимания Хиро.       — Как же скучно быть ангелом, — хмыкнул он, подозрительно спокойно перенося разговоры о добре. — Из меня бы явно не получилось светлое существо.       — Совсем бы не получилось, — стоило Масе представить Хиро, превратившегося из тёмного в светлого, как пришло осознание, что поистине прекрасны лишь те, кто неизменен, те, кто не изувечен добром либо злом. Бесшумный выдох сожаления растворился в ночном летнем воздухе.       — Скажи, как долго ты знал о человеке, взывающем к демонам? — Хиро остановился на полпути, прислушиваясь к повторившемуся зову.       — Я не знал вообще, — Маса тоже остановился и сквозь тьму, завладевающую душой, тоже различил зов.       Глас в полусвете вторил о помощи, приводя ангела и демона в тёмную обитель, более не напоминающую обычную двухкомнатную квартиру. Теперь она была занавешена чёрными шторами и освещалась лишь шатким огоньком свеч, стоящих друг за другом на полу. Было душно и жарко, словно бы обитатель, искренне веря в ад, собирался воссоздать тёмный мир, впустить в него самого себя. Воздух пропитался не единожды пролитой кровью, и слышался зловещий шёпот мужчины, истязающего себя. Он не знал, что его душа, истосковавшаяся по свету, плакала сейчас во тьме. Увы, она была не отъемлема от человека, приносящего себя в жертву демонам.       Маса не получил даже туманного пояснения от страдающей души, почему мужчина обращался к сынам ада, почему желал стать покорённым ими. Душа молчала, лишь перемещалась из стороны в сторону, принадлежа тьме, но стараясь дотянуться до света.       — Романтично, правда, мой славный ангел? — Хиро вернул пламя погасшей свече и едва не столкнулся с Масой в проёме между двумя комнатами. — Атмосфера располагает к грехопадению.       — Мы не должны обсуждать это. Забудь, как это сделал я, — Маса сглотнул ком, подступивший к горлу. Хиро застал его врасплох.       — Ты не забыл, не ври мне, — взгляд угрожающе сверкнул красным огоньком. Хиро знал, что Маса никогда не забудет о том, что случилось между ними. Знал, потому что хорошо изучил ангела за всё время скитаний в поисках потерянных душ. — Разве можешь ты, когда я клеймил тебя? Твоя кровь сохла на моих пальцах.       — Пожалуйста, замолчи, — от благосклонности не осталось и следа, Маса, хоть и не сломив до конца тлеющую уверенность, смотрел на Хиро умоляюще. — Я… я всё ещё чувствую.       — Прекрасно, — Хиро отступил от горделивого напора только потому, что не видел вызова в ангельских глазах. — Теперь идём, нас ждёт неплохое представление.       — Сомневаюсь, — вздохнул Маса, следуя за Хиро в комнату, где находился мужчина.       Он сидел на полу перед засыхающей пентаграммой, которая была начертана его кровью, до сих пор капающей с глубокого пореза на ладони. Его глас срывался на рык, когда он уходил глубоко в своё сознание, вызывая самые могущественные силы тьмы в охоте увидеть их перед собой. Толстая книга с демоническими заклинаниями была открыта на странице жертвоприношения. Но вместо чужой жизни мужчина даровал свою, именно поэтому его душа ещё лелеяла надежду слиться со светом, а не испепелиться во тьме.       Хиро обратил внимание на книгу, закуривая в вальяжной медлительности — хотелось растянуть момент, наблюдая, как долго человек может испытывать свою веру, свою покорность и подчинение.       — Нет ни одного верного заклинания. Как же низко люди оценивают чужую веру в нас, — демон стряхнул пепел на пол и выдохнул дым, пока человек пребывал в самозабвенье, не обращая внимания ни на дрожание свеч, ни на запах дыма.       — Как и в нас порой, — Маса одёрнул себя от привычного порыва коснуться Хиро, чтобы если не успокоить, то напрасно унять гнев. Ангельская снисходительность не сгорела в нём до сих пор.       — И эта дурацкая пентаграмма на полу… — Хиро нахмурился, зарождая в себе брезгливое отношение к низшему существу, сидящему перед ним, старающемуся обратить на себя взор тёмной стороны. — Но нужно отдать должное: крови он не пожалел.       — А если бы он убил? — в огненном освещении свеч Маса не светился изнутри и совсем не выглядел ангелом, очеловеченный любопытством и эмоциями, то и дело сменяющимися во взгляде и на красивом лице.       — Одного человека было бы мало, — Хиро подарил демонскую усмешку и превратил недокуренную сигарету в серую пыль. Стряхнув со своего похоронного костюма её частички, он обошёл мужчину, не наступая на пентаграмму, и оценил его безумную одержимость как искреннюю веру, равную той, которая принадлежала всевышнему на небесах. Маса остался в стороне рядом с открытой книгой, предпочитая выждать удобный момент, чтобы изменить мужчину и не дать ему убить себя.       Мужчина, нашёптывая себе под нос очередное заклинание, взял в руки испачканный нож и начал вырезать на животе демонский треугольник. Он силился не кричать от резкой боли, прикусывая губы. Режущий по плоти звук давил ангелу на слух, а демон довольно скалился, наблюдая за капающей кровью и открывающимся порезом — неаккуратным, кривым.       — Безумец, — Маса нахмурился, не страшась кровожадного оскала, но не подходя к Хиро ближе. Казалось, тот на время отвлёкся от увлекательных игр с ангелом.       — Заберите меня! — несдержанно вскрикнул одержимый безумной идеей мужчина, дочертив на себе последний элемент знака. Он тоже был неправильным, но Хиро нисколько не сомневался в мужчине. Он был действительно готов отдаться тьме. И тогда демон решил явить себя ему.       — Хиро, это вмешательство, — Маса было потянул к нему руку, но Хиро уже нарушил никчёмное правило.       Мужчина обомлел, видя перед собой демона, само исчадье ада в человеческом обличии, очернённого своей гневной аурой и смотрящего пылающим взглядом. Оскал сменился ухмылкой.       — Моё снисхождение стоит твоей души, — Хиро с совершенно деланной деловитостью поправил свой костюм и резко наклонился над мужчиной, чтобы тут же высмеять его испуганный вздох.       — Я… я готов отдать свою душу, готов служить вам, — мужчина стоял на коленях перед Хиро, поклоняясь, боготворя. И демон горделиво приподнял голову, совсем упустив из внимания своего ангельского спутника, который не намерен был бездействовать.       Отчего-то неприятно было видеть человека рядом с Хиро. Или наоборот. Маса не стал разбираться, твёрдо решив перечеркнуть одно из правил вслед за демоном. Он подошёл ближе, пользуясь тем, что мужчина не видел его, и встал лицом к Хиро, обращая его корыстный интерес только на себя. Он обвил его шею руками, впервые заключая в объятия, впервые прислоняясь к нему по собственной воле, и потянул на себя, если не провоцируя на поцелуй, то неумело отвлекая. Мужчина недоумевал светлой тени перед демоном и его невниманию ровно до следующего момента, когда Маса незаметно коснулся его, возвращая благословлённую душу. Мужчина потерял сознание, частично лишившись памяти, помня лишь пришествие демона. Его нарекут сумасшедшим и упекут в больницу для душевно больных, и только там он найдёт спокойствие, вылечившись от безумной одержимости.       Губы невесомо соприкоснулись, но поцелуй так и не начался. Хиро был излишне недоверчив, чтобы не отличить чарующего обмана. Играя в презрительную нежность, он взял Масу за подбородок, вынуждая его поднять взгляд:       — Ты быстро учишься, но не учитываешь последствия, — шипением и ухмылкой, заглушая свет.       — А ты не должен был общаться с этим человеком, — Маса не размыкал объятий, пока Хиро читал его чувства и эмоции, переводя взгляд с глаз на губы. — Не должен был делать это напрямую.       — Потому что тебе претит моё всевластие? — Хиро хотелось изничтожить невинность Масы хлёсткой пощёчиной, но вместо этого он коснулся мягких, вьющихся прядей, продлевая фальшивую нежность ровно на несколько секунд. — Ну же, соври мне ещё раз, — он резко схватил Масу за волосы на затылке, болезненно принуждая того запрокинуть голову назад.       — У меня не осталось ответов, — Маса благородно выносил пытку, пока Хиро не отпустил его, разрешая разомкнуть объятия и отступиться.       — Ты знаешь, что я мог сделать с тобой сейчас, наплевав на правила. И никто бы не стал спасать тебя. На что ты надеешься? — Хиро, как ни в чём не бывало, переступил через лежащего в крови мужчину, подводя Масу к выходу.       — Ни на что. Только на самого себя. Я верю, что ещё могу сделать правильный выбор…       — Так вот пока ты делаешь выбор, ты цел и невредим, Маса, — Хиро прервал короткую исповедь, не давая возможности высказаться, и исчез первым, оставляя Масу над невидимыми осколками вдребезги разбившейся веры. Приближался закат полусвета.