Если небо молчит

Кирилл, после обследования своего участка лаборатории, как и договаривались, ждал напарников в комнате повара, которая за их недолгое пребывание в школе уже стала настоящим секретным штабом. Перед глазами так и всплывала картинка, увиденная им несколько минут назад. Голова трещала, не позволяя принимать полученную им информацию. А сердце до сих пор бешено колотилось о грудную клетку, перевыполнив свой рабочий план на пару дней вперёд. Но продолжить свои размышления не дали ему Вера с Володей, вбежавшие в комнату. Будучи сами очень взволнованными, они не заметили состояние Кирилла. -Надо срочно звонить Князю. – Сказал Володя, едва захлопнулась дверь. -Да, Надю можно оставить только у него. – Согласилась с ним девушка. -Что случилось? – встревоженно спросил Воронцов. – Что с Надей? -Завтра девочку Надю должны доставить в лабораторию. И если мы не увезем её отсюда, то ей осталось жить меньше суток. – Пояснил Соколов. -И вы думаете, что Надя посреди ночи согласится с вами куда-то идти? Одна, без брата. -Ну, - задумался Володя, - можно её вырубить на пару часов, тогда проблем вообще нет. Или у тебя есть другие идеи? -Позвать Андрея и Виктора, объяснить им всю ситуацию, они помогут увезти девочку. -Это исключено. – Отрезала Вера. -Почему? – недоумевал Кирилл. – Тем более, обо всех подземных делах они в курсе. Да и вообще, не представляю, что со мной было, если б однажды утром я узнал, что Митя пропал. -А Кирилл прав. Мне кажется, ради безопасности Надюши они будут молчать. Вера сидела в кресле и обдумывала слова Кирилла, которые были довольно разумными. Она понимала, что сейчас очень многое зависит от её решения. Но медлить было нельзя: у них осталось очень мало времени. -Ладно, хорошо. Только Князя нужно предупредить. Спустя пару часов. Дом Князева. Надюша сидела на коленях у брата, не вдумываясь в непонятный для неё разговор взрослых. Рядом с ними сидел Поляков. Внимательно слушающий, он пытался не пропустить ни единого слова. А Князев и его агенты, в свою очередь, предоставляли им всю, ну или почти, информацию, известную им. -Надюш, - обратился к ней Князев, - познакомься, это Алёна. Хочешь, она тебе покажет этот дом? Девочка радостно закивала головой и побежала вслед за приятной женщиной, лет сорока, которая вела всё хозяйство в доме Князя. -Я надеюсь, Вы понимаете, - продолжил он, - что никто в школе, как бы вы не доверяли этому человеку, не должен знать о моих сотрудниках. Привезти вас сюда – это и так очень большой риск для нас. -Да, конечно. – Почти одновременно ответили Виктор с Андреем. -Нам всё равно нужно разыграть какую-нибудь историю, иначе никто не поверит в таинственное исчезновение девочки. Надя могла убежать одна в лес? – Поинтересовалась Назарова. -У неё раньше друг жил в лесу. Она часто к нему бегала. Только… - Авдеев запнулся. -Его убили полгода назад. – Продолжил Виктор. – Боюсь, этот вариант не сработает. -Это всё же лучше, чем ничего. Стоит попробовать. Сидя за большим письменным столом, маленькая Авдеева аккуратно выводила на белоснежном листке слова, что диктовали ей взрослые. Я ушла к своему другу, Гномику. Оказывается, он не умер. А может, и умер, но воскрес. Сегодня он подарил мне веточку с красивыми шишками. За то время, что он был мёртв, Гномик очень сильно проголодался, поэтому я должна принести ему покушать вкусных булочек, которые дядя Володя испёк на ужин. Устав от духоты, Вера вышла на крыльцо за порцией свежего и прохладного воздуха. Но её любимое место в этом доме, увы, было занято. Вглядываясь в бездонное небо, Кирилл жадно вдыхал никотиновый дым. -Не знала, что ты куришь. – Она подошла к нему ближе. -Бросил. Давно уже. – Говорил он немного отрывисто. – А сейчас сорвался. -В лаборатории что-то случилось? Ты после подземелья сам не свой. – Обеспокоенно спросила Назарова. -Я Снежану видел. Там, внизу. – Он горько усмехнулся. – Я столько лет просыпался посреди ночи от кошмаров, в которых мне каждый раз снилось, как этот чёртов водитель сбивает её. Я столько лет носил ей цветы на могилу. Столько лет думал, что она мертва. А она жива, понимаешь, жива. – Мужчина со злостью потушил сигарету. – Интересно, она хоть вспоминает о нас, о Мите. Господи, как можно бросить родного сына? – спросил он у кого-то из пустоты. Вера внимательно слушала рассказ Кирилла, даже не представляя, что сейчас творится у него в душе. Хотя, нет, наверное, представляла. Ей, как и ему, жизнь нанесла несколько колотых ран. Не смертельных. Но раз и навсегда меняющих жизнь. Да, раны постепенно затянулись, но шрамы, что остались от них, при любом малейшем воспоминании начинают нарывать с новой силой. -Знаешь, я всё время жила с тем, что моя мама умерла. Умерла, даже не увидев меня. Ни разу. Когда-то, ещё совсем маленькой, я даже винила себя в этом. Думала, если бы я не появилась на свет, она осталась жива. И всё бы у них с папой сложилось хорошо. Но потом оказалось, что моя мама – не моя мама, а мой папа – не мой папа. А про своих настоящих родителей я вообще ничего не узнала, и не узнаю, наверное. Ингрид умеет заметать следы. – Она закрыла глаза, не давая скатиться ни единой слезе. Кирилл смотрел на Веру, любуясь красотой девушки. Желание поцеловать её вдруг стало особенно сильным. Воронцов осторожно провёл ладонью по её волосам, убирая за ухо выбившуюся прядь. Затем, скользнув, его рука нежно легла на талию девушки. Вера всё ещё стояла с закрытыми глазами, ожидая дальнейших действий от мужчины. Кирилл определённо ей был симпатичен: настоящая мужская сила и острый ум прекрасно сочетались с трогательной заботой о сыне. От него веяло надёжностью. Он не предаст, не бросит, не уйдёт. Именно этой уверенности в завтрашнем дне сейчас и не хватало девушке. Кирилл осторожно, боясь спугнуть, коснулся её губ своими, тем самым остановив поток её мыслей. Вера, ответив на поцелуй, обвила руками шею мужчины. Поцелуй был лёгким и ни к чему не обязывающим, но в тоже время помогающий отгородиться от проблем, хотя бы на время забыть обо всех трудностях. Оторвавшись от девушки, Кирилл крепко обнял её, не желая прерывать эту мимолётную близость. Из-за небольшой разницы в росте, выглядывая из-за плеча Воронцова, Вера заметила на балконе второго этажа Володю, наблюдающего за этой сценой. Назарова поспешила снова закрыть глаза, чтобы не столкнуться взглядом с поваром. Но не успела. Глаза в глаза. По всему её телу прошёл электрический ток. 220 вольт. Не меньше. У девушки подкосились ноги; а чтобы не упасть, она ещё сильнее прижалась к Кириллу. Никто был не в силах разорвать этот зрительный контакт. Его глаза были наполнены горечью и болью, а её – сожалением и чувством вины. Но отчего? Они ведь даже не друзья. Напарники. Или она лишь так хочет думать? Первым опомнился Соколов, резко повернувшись, холодными руками он взъерошил волосы. Кровь пульсировала даже где-то в голове. Почему же так больно смотреть на них? Та мышца, что все называют сердцем, сжималась, не желая верить в увиденное. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, его состояние немного стабилизировалось. А в голове всплыла картинка из далёкого детства. 13 лет назад. Двое мальчишек сидели в небольшой комнате. Оба молчали, стараясь не смотреть друг на друга. У одного красовался огромный фингал под глазом, а бровь была рассечена. Другой же периодически проверял разбитую губу, которая до сих пор ещё кровоточила, и ободранную щеку. А причиной всему этому была пришедшая несколько месяцев назад в их класс девочка Лена, которая понравилась сразу обоим мальчикам. И с помощью этого боя, они решили выяснить, кто же наиболее достоин с ней встречаться. Но победитель так и не был выявлен: их опекун, заметив драку, успел остановить их. А сейчас, сидя в маленькой душной комнате, обдумывая своё поведение, они были наказаны. -Кирюх, давай больше никогда не будем ссориться из-за девчонок. – Спустя несколько минут, предложил Володя. -И влюбляться в одну девочку тоже не будем. – Поддержал его Кирилл. -Обещаю, что наша дружба всегда будет важнее всяких девчонок. – Он протянул правую руку вперёд. -Обещаю. – Воронцов сделал тоже самое. После рукопожатий в знак примирения они крепко обнялись и побежали за их любимым мороженным, что лежало в холодильнике. Похоже на этот раз своего обещания они сдержать не смогут.