Не такой, как все

Джон чувствовал себя неловко, и следствием этого было много причин. Для начала эмоции поутихли, и теперь доктор осознавал, что едет, чёрт знает куда, с человеком, которого знает второй день. А ещё то, что они собирались делать, было связано с неправдоподобными самоубийствами. А то, что человек, сидящий в нескольких сантиметрах от него, в буквальном смысле был в невероятном восторге от возможных убийств, сгущало краски, заставляя чувствовать Ватсона себя ещё в более неловком положении. Также у доктора накопилось много вопросов и он, решая, как лучше завести диалог, поглядывал на Шерлока, а когда тот замечал это, сразу же отводил взгляд. Холмс глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. И, дабы не мучить ни себя, ни Джона, нарушил эту тишину: — У Вас вопросы есть? — голос детектива звучал малость раздраженно из-за того, что он не хотел первым начинать диалог, а дожидаться, когда его начнет Ватсон, было невыносимо. Шерлок не любил заговаривать первым, потому что в таких случаях ему постоянно казалось, что что-то пойдет не так. Было ощущение, что собеседник таковым как раз таки и не желает являться, Холмсу казалось, что он лезет, куда не надо, выставляя себя дураком. Чаще всего он сам не знал, чего боялся перед началом диалога, просто его разум настигала паника, а причину её резкого появления установить было чертовски трудно, а порой и вовсе не хотелось этого делать. — Да. Куда мы едем? — Джон стал чувствовать себя более уверенно, разговаривая о предстоящем. По мнению Холмса, ответ на вопрос был очевиден, и Ватсон мог бы и сам догадаться. Но, вспомнив о том, что у большинства людей в голове творится ровным счетом почти ничего, и в постоянном умственном отдыхе трудно догадаться о самых простейших вещах, он принял вопрос и «догадливость» Джона, как должное, почти не раздражаясь. — На место событий. Дальше, — разговаривая таким равнодушным тоном, ему хотелось быть столь же беспристрастным эмоционально. — Кто Вы? Чем занимаетесь? — и снова очевидные вопросы. Шерлок почувствовал себя малость увереннее, осознавая, что в какой-то степени ситуация под его контролем. — Как Вы считаете? — Шерлок усмехнулся, отводя взгляд. Проверить Джона на способность логически мыслить не помешало бы. Также, по мнению Холмса, его не мешало бы проверить абсолютно во всем, но, сделать это быстро и не вызывая подозрений, было бы затруднительно, да и наблюдать за тем, как доктор себя поведет в реальной ситуации, гораздо интереснее и продуктивнее, чем ставить на нём опыты. — Я сказал бы, Вы частный детектив, — молвил доктор, не закончив свою мысль. — Однако, — Шерлоку это уже начинало нравиться, это можно было понять по его мимике. Ему нравится подталкивать к размышлениям этого человека. — Ведь полиция не пользуется услугами частных сыщиков, — сказав это, он вопросительно посмотрел на уже улыбающегося Шерлока. Искреннюю улыбку на его лице можно было увидеть довольно-таки редко. Обычно Шерлок скрывал и подавлял свои эмоции, ему казалось, если люди узнают, что творится у него на душе, то он станет слабее и уязвимее. А улыбался Холмс чаще для того, чтобы при нужных обстоятельствах люди были лучше расположены к нему, а отнюдь не от положительных эмоций. — Я консультирующий детектив. Первый в мире, кто изобрёл эту работу, — трудно было не похвастаться тем, что изобрел профессию. Можно было просто сообщить, без доли эмоций, но Холмс именно хвастался и ему это нравилось. Нравилось ощущать, как люди меняют свое мнение о нём, узнав пару интересных фактов. — В чём её суть? — В том, что полиция, зайдя в тупик, что бывает всегда, идёт ко мне, — здесь уже проскальзывает гордость самим собой. — Полиция идет к любителю, — широко улыбаясь, сказал Джон. Шерлок взглянул на Ватсона, перевел взгляд на улицу, собираясь с мыслями, и снова посмотрел на Джона. — Помните, в первую встречу я сказал «Афганистан или Ирак»? Вы очень удивились… — Да, как вы узнали? — перебивая, спросил Ватсон. — Я не узнал, а увидел: у вас стрижка и выправка военного. И в первой же фразе подсказка: «Тут всё изменилось». Учился в Бартсе, то есть, очевидно, военврач. Загорелое лицо и кисти рук, были за границей, но не загорали. Войдя, сильно хромали, но стул не попросили, стояли, словно забыли о ноге, выходит, боль психосоматическая. Значит, обстоятельства ранения травмируют, то есть, рана получена в бою. Боевое ранение, загар — Афганистан или Ирак. — А насчет психотерапевта? — Джон неосознанно пытался подловить его на мошенничестве. — Психосоматика предполагает психотерапевта. Теперь о Вашем брате. — М? — Телефон с выходом в Интернет, с mp3 плеером, а квартиру в одиночку не потянете, значит, подарок. Много царапин, лежал в одном кармане с ключами и мелочью, Вы не тот, кто будет так обращаться с предметом роскоши, выходит, это предыдущий владелец, остальное просто. «Гарри Ватсон. От Клары». Гарри Ватсон — член семьи, вручивший Вам свой телефон, не берем отца, вещь молодёжная, возможно, кузен. Но Вы герой войны, которому негде поселиться, едва ли у Вас большая семья, значит, только близкие. Вывод: брат. Теперь Клара. Кто эта Клара? Три поцелуя — романтические чувства, дорогой телефон, не подружка, а супруга. Подарок совсем недавний, модели всего полгода. Брак в опасности, полгода - и всё рухнуло, брось она его, он бы оставил телефон, сантименты, но он избавился от него, отдал его Вам. Он хочет поддерживать связь. Вы подбирали дешёвую квартиру, не обращались к брату за помощью, значит, у Вас проблемы. Может быть, Вы любите его жену, а может быть, он пьет. Как же ему нравилось демонстрировать свои умственные способности, хоть раньше, в детстве, он и старался скрыть, что отличается от других, а теперь же это было его достоинством, но страха перед людьми, к сожалению, почти не убавило. Шерлок знал, что превосходит большую часть людей, однако страх не покидал его, чтобы он ни делал, детектив продолжал бояться людей, причем каждого боялся по-разному. Перед Джоном он боялся облажаться, упасть в грязь лицом, да так, чтобы в эту грязь в дальнейшем ещё тыкали лицом, как нашкодившего котёнка, который сходил в туалет на ковёр. Незнакомцев он просто боялся, сам не зная почему, однако, если общения с ними в дальнейшем не предполагалось, страх допустить ошибку был гораздо меньше. Если обобщить, то Холмс боялся, что всё пойдет не по плану, и он будет разгромлен, а с разными людьми этот ужас проявлялся по-разному. В общении с Ватсоном было что-то ещё, кроме страха, который в обычных ситуациях преобладал и в дальнейшем вызывал неприязнь. Был интерес, было восхищение вперемешку с удивлением. Шерлоку казалось странным, что военный может быть таким добрым и проницательным, ведь многие из них остались психически травмированными на всю жизнь: кто-то так же, как и Шерлок, боится людей, а кто-то жаждет их смерти. В Ватсоне же Холмс не замечал таких наклонностей, доктор был даже доброжелательнее, чем обычный среднестатистический человек. И Шерлоку это нравилось.