Не такой, как все

В такси, в котором ехали Джон и Шерлок, атмосфера была настолько напряженная, что буквально давила на сознание. Джону было ещё плохо после увиденного, а от осознания того, куда они едут, становилось ещё хуже. Шерлок чувствовал, что его начинает подташнивать, хоть по нему и не скажешь, притворялся детектив отлично, он бы мог стать известным актером, если бы не социофобия. Личности пострадавших удалось узнать, как и предполагал Холмс, оба оказались программистами. Семья была только у Тима Брауна, мужчины, занимавшего доминирующую позу в скульптуре, созданной убийцей, и Шерлок, чтобы отвлечься от неприятных ощущений, пытался сопоставить эти факты. Такси направлялась к дому покойного, дабы Холмс допросил его семью. И Шерлок, и Джон хотели отдохнуть, но не могли сейчас и пяти минут находиться в покое, ведь перед глазами сразу всплывали образы трупов. Холмс умело маскировал своё состояние под обычную заинтересованность делом, однако сейчас он больше всего на свете хотел оказаться дома, в своей кровати, под большим и тёплым одеялом, и хотелось, чтобы Джон был рядом, дабы за него не приходилось беспокоиться. Хотелось заснуть, а проснувшись, обнаружить, что это дело раскрыли полицейские и без его помощи, но детектив знал, что это невозможно. При этом ему действительно было любопытно узнать личность убийцы и его мотивы, хоть и психические защитные механизмы вроде лени и страха давали о себе знать. — Я так не могу, — тихо проговорил Джон, стараясь смотреть в одну точку. Для него пытаться отвлечься от этого кошмара, ещё больше погружаясь в него, было практически невозможно. Шерлок хотел было спросить, в чем дело, но увидев, что Ватсону хуже, попросил таксиста отвезти их на Бейкер стрит. Холмсу не хотелось передавать друга в руки к незнакомым врачам, сейчас он и сам мог неплохо о нем позаботиться. Холмсу показалось, что он испытал чувство, которое обычные люди называют ревностью, представив, как врач осматривает Джона, но быстро отогнал эту мысль, решив, что не желает контактировать с чужими людьми, когда в этом нет острой необходимости. Ватсону же было по барабану, куда его везут, только бы подальше от трупов и всего, что с ними связано. По дороге домой Джону стало чуть лучше, а Шерлок пытался заставить себя сделать хоть что-нибудь, но вместо этого он боялся даже пошевелиться, сам не зная почему, и при этом не прекращал анализировать ситуацию. В итоге Холмс выяснил все причины такого состояния Джона, составил идеальное расписание дня для того, чтобы друг пришёл в норму, а в конце концов попросил позаботится обо всем этом миссис Хадсон. Шерлок струсил, не смог пересилить себя и проявить слишком много дружелюбных эмоций по отношению к Ватсону, хотя в мыслях его всё шло так хорошо и гладко, в чертогах своего разума детектив представлял то, как будет заботится о Джоне, однако на деле Холмс, пока Ватсон не видел, давал миссис Хадсон инструкции, причём делал это так, чтобы женщина думала, что он её критикует, а не дает советы, волнуясь о докторе. В итоге Шерлок не выдержал такого напряжения, сидеть на одном месте и делать вид, что всё в порядке, было трудно, когда казалось, что все знают о том, что он притворялся, знают о том, что он социофоб и боится даже младенцев, а когда приходилось вершить благие деяния, маскируя их под обычное недовольство этим миром, это самое напряжение увеличивалось для детектива во много-много раз, заставляя думать о себе ежеминутно, постепенно сводя с ума. Холмс резко встал со своего кресла, быстро взял пальто и буквально вылетел из квартиры, на что миссис Хадсон сказала: «Ну это же Шерлок», а Джон удивленно смотрел ему вслед. — Ох, ну и странный он сегодня, — проговорила женщина спустя минуту раздумий. — Весь день критиковал меня по поводу того, как лучше заботиться о Вас, Джон, даже придрался к тому, с какой температурой я чай завариваю, — миссис Хадсон вздохнула и развела руками, что сделало её похожей на театральную актрису 60-х годов. Джон ничего не ответил, лишь подумал о том, что детектив всё-таки не совсем бесчеловечный тип, раз хоть каким-то образом проявляет заинтересованность и некую заботу, однако, Ватсон быстро отогнал эти мысли, решив, что Шерлок сегодня опять не в духе и просто ищет, к чему бы придраться. Если бы Ватсон составлял словарь антонимов, то он бы точно добавил в него Холмса и человечность, правда, сначала посомневался бы в этом решении, но потом бы всё же добавил, думая, что знает, какой Шерлок на самом деле, и лишь чуть-чуть сомневаясь в этом знании. Джон чувствовал себя зрителем, наблюдающим за иллюзионистом, только вот Ватсон не знал, иллюзия ли то, что он видит перед собой. На улице Холмсу полегчало, он будто бы сбежал из той давящей обстановки в квартире, которая в обычное время бывает очень даже уютной. Работать ему, как ни странно, не хотелось совершенно, поэтому Шерлок медленно пошел, куда глаза глядят, не замечая вокруг себя ничего и практически полностью погрузившись в собственные мысли. Он думал обо всем подряд, начиная от наиболее оптимального материала для изготовления носков и заканчивая Ватсоном и теми убийствами. Шерлок бы так и шёл, не обращая внимания на то, что его окружало, если бы в него не врезался мужчина, который почему-то кого-то очень сильно напомнил Холмсу, и, возможно, Шерлок даже вспомнил бы кого и чем он ему напомнил, если бы не смс от Лестрейда, пришедшая в столь не подходящий момент. «Мы нашли ещё одну жертву».