Венец для Героя.

С самого раннего утра Люциуса раздражало всё: крики муэдзинов, с минаретов призывавшие народ к молитве (собственно они и разбудили только под утро с трудом заснувшего в непривычной обстановке аристократа), суета начавшегося дня за окном, но больше всего его раздражал вид любовника – до ужаса самодовольный и до отвращения бодрый. Казалось, профессор был всецело удовлетворен окружающим миром, методично и коварно стягивая с партнера одеяло, не смотря на то, что в такую рань сам Малфой обычно видел еще десятые сны. Следовало признать, что день начался крайне неудачно. - Ну что, Люциус, нам пора в путь! – с лучащейся самодовольством улыбкой заявил зельевар. Мужчина заскрежетал зубами, но послушно поднялся и, переодевшись, последовал за ним на первый этаж, где Снейп рассчитался за постой с престарелым арабом и где они, сидя за деревянными столиками в общем зале, выпили по чашке неприлично горячего и отвратительного на вкус (по меркам Люциуса) кофе. - Что ж. Пора в путь! – скомандовал с крайне неприятной, по мнению Малфоя, ухмылкой декан Слизерина. - Вчера, когда мы прибыли, ты нежился в ванной, а я тем временем нанял для путешествия верблюдов и двух проводников с охраной. - А двух-то зачем? – въедливо поинтересовался аристократ чисто из желания прицепиться хоть к чему-нибудь и тем испортить столь благостное настроение Северуса. - Или мы отправимся двумя разными дорогами до ближайшего портала? - Какой еще портал? – недоуменно фыркнул профессор. - Поедем на верблюдах, и будь благодарен, что тебе не придется идти своими ногами и тащить поклажу! И вообще: тебе что – денег на проводников жалко? Обнищал, небось, после развода с Нарциссой? – ехидно добавил он. - Ах ты ж наглый травяной червяк! – разъяренно прошипел ему в ответ слизеринец. - С чего это вдруг я должен ехать через всю пустыню в соседний городишко верхом? А уж твои инсинуации по поводу денег вообще смехотворны! Я по-прежнему в состоянии купить всю магическую и не магическую Англию на корню и еще останется на мелкие расходы! - Так ведь мы же с тобой уже решили, что должны пробраться туда незамеченными, а тамошний портал находится во дворце. Так что если не хочешь, чтобы о твоем прибытии узнали в две секунды – придется терпеть неудобства, мой скользкий друг! – мстительно усмехнувшись, ответил зельевар, пропустив похвальбу о финансах мимо ушей. - Нет! Ты точно смерти моей хочешь! – возмутился задетый за живое аристократ. - Сам бы подумал: как я перенесу такую жару? Сейчас еще только раннее утро, а я уже задыхаюсь от нестерпимого зноя! Профессор Снейп сделал самое зверское выражение лица и поинтересовался тоном, от которого падали в обморок самые стойкие оппоненты: - И кто это мне совсем недавно говорил, что жаждет спасти нашего гриффиндурка? Не ты ли? Северус знал, что истерики у любовника следует пресекать на корню, ибо если не сделать это вовремя, то они превращались в затяжную хандру, и тогда Люциус становился совершенно невыносим и неуправляем. Проверенное средство не подвело и в этот раз: аристократ тут же подобрался и принял вид оскорбленной добродетели, но скатываться в истерику прекратил моментально, чего собственно профессор и добивался. - Ладно, уж. Можно подумать я так много просил! – с хорошо ощутимой горечью в голосе фыркнул Малфой. - Все равно сочувствия от тебя ждать бессмысленно, так что пошли - нам действительно пора. И он с воистину королевским достоинством и малфоевским высокомерием прошествовал к выходу из гостиницы, в которой они остановились. В глубине души Северус понимал и даже сочувствовал любовнику. Пусть даже боль от пыточных заклинаний аристократ научился переносить благодаря широкому применению последних красноглазым чудовищем, сумевшим поработить их на долгие годы, но вот бытовые неудобства… Это было серьезно. Малфой – потомственный аристократ, единственный ребенок в семье, которого баловали и оберегали с раннего детства. Конечно, когда он повзрослел, отец учил его преодолевать неудобства и лишения, возникни такая необходимость. Но всё это не шло, ни в какое сравнение с теми лишениями и страданиями, которые перенес в своей жизни, скажем, тот же зельевар. Это все равно, что сравнивать игрушечного утенка с живым оригиналом – на первый взгляд вроде бы и похоже, а вот уже на второй начинаешь понимать, что это совсем не то. Это Снейп понимал и даже готов был простить, но попустительство чужим эмоциям никогда не давало приемлемых результатов и он давил его в себе на корню. Они выбрались за город спустя минут сорок. Охранники и проводники, предусмотрительно нанятые деканом Слизерина, быстро распределили между собой обязанности и споро выстроились в короткую цепочку, гуськом направившуюся к городским воротам. Городская стража тоже с блеском исполнила положенную им роль по отъему у путешественников некоторого количества звонких галеонов и они, наконец, смогли выбраться в преддверие ада, как окрестил Люциус знойную пустыню. Сидя на спине верблюда, гордый потомок аристократов возмущенно ворчал себе что-то под нос, но громко озвучивать свои мысли не торопился. Северус, которому быстро надоело слушать это ворчание, фыркнул и с мученическим видом наложил на любовника охлаждающее заклинание. - Ну что – всё? Теперь твое величество довольно? – желчно поинтересовался он. - Надеюсь больше жаловаться не на что? А? - Я бы и сам так мог! – высокомерно фыркнул Люциус в ответ. - Мог, - согласился профессор. - Но ведь не додумался это сделать! – тут же подколол он. - Забыл, - лаконично, но с явной угрозой в голосе отозвался Малфой. - Ну да, - снова согласился Снейп. - У тебя вместо этого голова забита мыслями об одном зеленоглазом чудовище, которое еще не стало частью нашего трио, а в приключения нас уже втравило! – сварливо добавил он. Однако он тут же спохватился и замолчал: не следовало забывать, что при всей своей холодности и высокомерии Люциус был весьма чувствительной натурой, хотя видеть это доводилось только очень близким ему людям. Поэтому зельевар кашлянул и примирительно проворчал: - Ладно. Забудь об этом и давай уже сменим тему разговора. Побеседуем о чем-то отвлеченном, чтобы скоротать время. Малфой очень знакомо вздернул бровь и с нескрываемым сарказмом поинтересовался: - И о чем будем говорить? Декан Слизерина облегченно вздохнул: всё как будто обошлось и настроение любимого пришло в норму, относительную, но и этого было достаточно, чтобы дальнейший путь прошел без излишних эксцессов. Они завели разговор о Драко – эта тема у обоих вызывала неиссякаемый и искренний интерес, и Люциус посетовал, что сын никак не женится. Все перебирает: то одна ему не по нраву, то другая не хорошá. Увлекшись обсуждением, они даже умудрились пропустить обед и только когда желудок Малфоя совсем не аристократично заурчал, они спохватились и разбили лагерь прямо там, где остановился их небольшой караван. Как оказалось, они успели преодолеть изрядный кусок пути и непривыкший к подобному способу передвижения Люциус вытребовал у зельевара обещание остаться здесь до утра. Он не желал признаваться, но во время этого вояжа у него ощутимо пострадали ноги и мягкое место. Пусть он и не шел пешком, но и на верблюдах двигаться ему прежде не приходилось и как следствие – образовались потертости и многочисленные ссадины на коже. Сам Северус тоже не спешил признаваться спутнику, что получил аналогичные повреждения и потому принял предложение остаться на этом месте до утра с тщательно скрываемым удовольствием. Вообще ему было удивительно, как проводники и обслуга справляются с этой жарой и тяготами путешествия по пескам. Он даже отдаленно не представлял, как они вообще находят ориентиры в этой однотипной местности, где, куда не кинь взгляд, все было одинаковым – песок и песок. Однако он благоразумно молчал, опасаясь втянуть Малфоя в очередную стрессовую ситуацию.