(Bring Me The Horizon – Hospital For Souls) it-is-the-diary-of-harry.tumblr.com/post/122256814283/bring-me-the-horizon-hospital-for-souls
Я забыл написать пожелание на будущее в мае. Я просто забыл сделать это. Я так же не написал, что было ровно сто восемьдесят четыре дня с момента начала твоей комы. Моя память, Луи. То, за что я так прочно держался, ускользает от меня и сказать, что это хреново, значит, ничего не сказать. Я не знаю, почему это происходит, потому что я день за днем прокручиваю в своей голове каждое воспоминание, связанное с тобой, но вот я просыпаюсь утром и уже точно осознаю, что утратил что-то важное из тех крупиц, что были. Если это не прекратится, я просто не представляю, что же будет дальше? А еще я смотрю на предыдущие записи и понимаю, что я писал тебе двадцать шестого числа каждого месяца, а сегодня девятнадцатое. Я не помню, почему я писал именно так раньше. Я снова забыл, Луи. Днем раньше, днем позже. Сделаем вид, что это не важно, да? Тем более я стал замечать за собой, что постоянно веду этот дневник только у себя в голове. Я иду по улице - я думаю, что написать тебе. Я пью таблетки - я думаю, что рассказать тебе о нас. Я ненавидел этот дневник сначала. Я считал его чем-то вроде глупого времяпрепровождения. Да я просто не видел смысла в этом куске бумаги, а теперь… я, может, до сих пор не думаю, что ты когда-то это прочтешь, но сейчас это может быть моей памятью. И поэтому это даже хорошо, что я начал писать его раньше обычного. Даже не знаю, кто из нас раньше лишится всех воспоминаний? Ты, придурок лежащий в коме, или я, придурок выжидающий тебя из неё? Вполне себе вероятно, что я скоро смогу составить тебе неплохую конкуренцию в состоянии овоща. По крайней мере, все к этому идет. Однажды мы лежали с тобой на твоем диване. Я помню, ты только вернулся из своего "секретного места", откуда ты всегда приходил обдолбанный, но я не знал, где оно находилось и что там происходило. Ты пришел и в бессилии упал на диван, а я просто лег на тебя сверху, обхватывая твое тело руками и утыкаясь лицом в твою грудь. Я часто любил так делать, да и ты никогда не был против, видимо, из-за своего состояния. Мы всегда молча лежали, иногда ты своими маленькими пальчиками зарывался в мои кудряшки и массировал мою голову мягкими прикосновениями. Я вдыхал твой запах, и мы просто жили. Пытались жить. – Я устал, Гарри, – слабо выдохнул ты в тот день куда-то в область моей макушки. – Что я могу сделать для тебя? – сквозь дрожь спросил я. Как же я тогда боялся, что ты скажешь мне уйти, исчезнуть, что это от меня ты устал, что я не нужен тебе больше. Мое тело пробила легкая дрожь, и я сильнее вжался в твое тело. – Подожди, Гарри, просто подожди. Я обещаю, что скоро все закончится. И даже при том, что я прекрасно знал, что ничего не изменится, я дал тебе понять, что ты можешь рассчитывать на меня. Мы тогда так и уснули, а когда я открыл глаза, тебя уже не было. Квартира была наполнена табачным дымом и пустотой. Ты ушел вместе с моей надеждой рушить свои обещания. Я это знал, но продолжал верить и всегда ждать тебя. Спасибо, что растоптал мою веру в тебя, Томлинсон. И после этого не смей оспаривать тот факт, что ты свинья в человеческом обличии. Тебе просто нельзя было верить, только понял я это слишком поздно. Я знаю, что алкоголь никак не поможет мне удержать мою память, но я все равно продолжаю запивать им таблетки. Да, мой психиатр знает об этом, но ничего не может сделать с этим. Да и что можно сделать вообще? Я не спиваюсь, я не алкоголик, я всего лишь использую его в качестве жидкости, которая проталкивает таблетки в мой организм. Можешь не говорить мне, как это плохо. Ты вообще можешь мне ничего не говорить! Продолжай молчать в своей этой коме! Мне же совсем не нужна твоя компания! Я же совсем не схожу из-за этого с ума. И без вас всех знаю, что алкоголь губителен. Но эта процедура – "глоток, таблетка, повторить" – она такая успокаивающая, это как мой спасательный круг ежедневно. Наверное, только из-за этого я еще не разнес к чертям собачьим твою палату. Благодари алкоголь, Томлинсон. Я каждый день задумывался над тем, почему ты поступил так, как поступил? Что сподвигло тебя? Это же было умышленно? Такой умышленный чудовищный передоз. Только для чего, черт возьми? Ты всегда твердил мне про какую-то свою Утопию, которая творится в этом мире. Я никогда не мог подумать, что все, что ты мне рассказываешь – все эти ужасные мысли и непонятные слова – все это правда. Все эти теории – они пронизывали тебя, ты все видел в своей реальности, ты отказывался понимать, что только в твоей голове главный ужас, что это все лишь твой воспаленный мозг, ну, или наркотики. Ты проклинал фатум, ты бежал от мира, крича, что он безумен, но единственным безумцем был ты. Тебя убило твое же собственное подсознание, твои же собственные мысли затянули тебе петлю на шее, твои теории поглотили твою жизнь, а ты и рад стараться. Я слепо восторгался тобой, не замечая, что ты того, сумасшедший. Господи, да признайся ты хоть сейчас, честно, что ты просто больной человек, который обозлился на весь мир только потому, что он обошелся с тобой жестоко. Луи, ты глупый, мир надругался над каждым, не только над бедным тобой. Мы все родились, а значит уже испытали дерьмо, которое будет преследовать нас до тех пор, пока мы не постигнем высшее дарование небес – смерть. И в одном я теперь согласен с тобой: смерть – лучшее, что может произойти с человеком, и только достойные испытывают это счастье. Ты – недостойный. Ты застрял между двумя мирами: рай и ад (смерть и жизнь соответственно). Потому что не тебе решать, где ты должен быть. И я теперь даже не знаю, что хуже: застрять посередине без чувств или гнить в этом забытом Богом мире? По-моему, я не уступаю тебе в рядах душевнобольных, но я очень надеюсь, что смогу вылечиться с помощью психиатра, а ты просто-напросто забудешь все эти ужасные вещи, когда выйдешь из комы, ну, если выйдешь.(The Neighbourhood – Afraid) it-is-the-diary-of-harry.tumblr.com/post/122256915583/the-neighbourhood-afraid-19
Чему не учат в школе, так это как сохранять спокойствие, когда все вокруг сочувствуют тебе. Я иду по улице, я сталкиваюсь взглядами с людьми, на лицах которых читаю скорбь, обращенную в свою сторону. Да не нужна мне их жалость! Я, может, и ненормальный алкоголик, но я не тот, кого надо жалеть. Я живу получше всех этих людей. Я не бью своих детей, я не трахаю своих секретарш на рабочем столе, и я не вру людям только, чтобы заполучить побольше их денег. Это они себя должны жалеть! Их жизнь в разы ничтожней моей. У меня всего лишь искалеченная душа, пара психических сдвигов и парень в коме. Разве это причина для вселенской жалости? Лучше бы пожалели бездомного на улице и помогли ему, а не лезли ко мне со своей заботой и пониманием. В гробу я видал это сочувствие. Только почему-то окружающие не хотят принимать сию маленькую истину от меня. Все сопереживают, все пытаются поддержать, все лезут со своей скорбью, не замечая, что им-то это все нужнее, чем мне. В отличие от всех них я не ищу сочувствия, и все это дерьмо меня не интересует. Я ищу лишь тебя, Луи, а нахожу только свое тело на холодных простынях нашей постели одинокой ночью. И это только лишь кома окружающих: признавать жалкими кого угодно, но только не себя. Погода сегодня агрессивная, в связи с головной болью и нехваткой тебя. Тебе бы понравилось то, что ты увидел бы, открыв глаза. Пустые холодные стены, жалюзи на окнах, которые ограждают от внешнего мира. Все в твоей палате безжизненное: медицинские приборы, мебель, свет. Советую проснуться сейчас, пока я окончательно не обжил эту твою (нашу, конечно же, нашу) палату. Ведь благодаря мне и моим усилиям здесь хоть иногда появляется хоть что-то живое. Я чувствую себя крайне неприятно в этой больнице. Я имею в виду, что я вполне дружелюбно принимаем персоналом, который должно быть считает меня частью этого здания, но я тут единственный здоровый человек, который приходит сюда не с целью получения денег. То есть, понимаешь, я окружен умирающими, больными людьми и я будто чувствую свою вину перед ними. Что-то типа: "Простите, мне так неловко, что я не болен и не умираю", когда я прохожу по коридору и встречаюсь взглядом с одним из обитателей этой больницы. Я знаю, должно быть, я идиот, но я чувствую, что как бы в знак солидарности я тоже должен заболеть и, честно, мне бы этого очень хотелось. Так, я думаю, я бы смог искупить свою вину перед всеми этими людьми. И, наверное, даже перед тобой, Луи. Ходить среди больных, это как ходить по кладбищу. И я хожу один, отличающийся от них, и как бы при всем этом даже они сожалеют мне. Даже самый последний калека ни за что не выберет себе такую жизнь, как у меня. Никогда так ясно не чувствовал свое унижение этой жизнью, как сейчас. У меня вроде бы есть все при том, что я не имею самого главного. Ни одна жизнь не сравнится с той, где есть ты живой, улыбающийся и такой любимый. Кажется, даже я сам жалею себя. У каждого здесь своя собственная кома. Когда-то ты рассказывал мне о коме своих родителей. Они всегда много значили для тебя, несмотря ни на одно обстоятельство, что разлучило вас. Ты никогда не мог пожелать для себя лучших маму и папу, нежели тех, что у тебя были. Они любили тебя. До поры до времени, конечно. Твой отец всегда гордился тобой, ведь ты был успешным футболистом. Мать любила тебя больше жизни, ведь ты был самым понимающим сыном. Но все это было в счастливые времена. Когда, наконец, наступила и твоя черная полоса (не думай, что я радуюсь этому, вовсе нет), все пошло не так как должно было пойти. Отец жестко отвернулся от тебя, сказав, что с такими проблемами истинный Томлинсон справится сам. Мать, у которой ты искал необходимую поддержку, в бессилии приняла сторону отца. Наверное, во всем, что с тобой произошло, есть и их вина в том числе. В беде они, увы, почти отказались от своего ребенка. А когда ты ушел, они не попытались остановить тебя или помочь выбрать правильный путь. Ты заблудился в этом мире без них. Ты мало говорил мне о своих родителях, но это всегда было воспоминание с неким трепетом, даже пусть и не самое веселое. Ты всегда любил их, ты не мог скрыть тот трепет, который вызывало у тебя слово "родители". Я, наверное, никогда не смогу понять, как ты мог их любить за все то, что произошло с тобой в некотором роде по их вине. Как ты мог оставлять их в своем сердце, когда любой другой на твоем месте давно вычеркнул бы их из своей памяти? Но ты очень любил, а сейчас, когда ты в коме, я даже не знаю, где они и захотят ли они узнать, что с тобой произошло. Они ведь, наверное, имеют право знать о том, что ты коматозный гомосексуал с наркоманским прошлым? Или мне лучше промолчать? – Это их собственная кома, – усмехаясь и пожимая плечами, всегда говорил ты про своих самых дорогих тебе родителей. Пожелание на будущее? Впредь ничего не забывать. Мне слишком дорога каждая крупинка той памяти, что осталась от тебя и нашего ничего. Мне все нужно рассказать тебе, и я не могу позволить себе забыть хоть что-то.Двести четыре дня как ты в коме, я помню – Г.