Выйти замуж за капитана

Крыс зарядил прозрачный пистолет какими-то капсулами и повернулся к Норну. — Помочь или сам? Давай по старой памяти… — Сам, — ответил Норн. — Мы же договорились. — Я как лучше хотел, — Крыс отложил пистолетик в сторону. — Я не нуждаюсь в твоей помощи. Крыс пожал плечами. — Без моей команды связь не разрывать, — сказал он. — Односторонний разрыв приравнивается к сокрытию чувств и свидетельствует о неискренности, разорвавший связь считается совравшим. — Хорошо. Крыс подтянул к себе ноги и устроился с ними в кресле, положив руки на поручни. — Я готов, — жадно сказал он. Норн посмотрел на него и усилием воли подавил нарастающую в нем панику, что не справится. Справлялся раньше, получится и сейчас. Он закрыл глаза и расслабился, представил себе, как от него к Крысу тянется нить, входит в него на уровне сердца и натягивается между ними. Такой толщины будет вполне достаточно, чтобы выполнить обещанное и не раздразнить аппетит Крыса. В груди изнутри поднялась и толкнулась теплая волна, растворилась внутри него, собралась и потекла наружу — щит опустился, канал настраивался. Крыс закусил губу и зажмурился, словно кот, которому дали сметану. Норн наблюдал за его мимикой отстраненно, ожидая обратной волны. И она пришла. Ледяная глыба ударила его, рассыпалась на мелкие кусочки и заморозила его внутренности, реальность пошла волнами. Норн задохнулся, но выровнял дыхание, продолжая втягивать воздух поверхностно, маленькими порциями, чтобы тело адаптировалось к новому состоянию. Чувства Крыса, лежавшие на поверхности, не поражали — все та же жадность, тщеславие, довольство собой и своим умом, презрение к окружающим. Уровнем глубже лежала обида, желание мести, детские травмы от окружения, унизительное положение в криминальной иерархии, злость от поражений, досада от собственной несостоятельности, зависть к более сильным. Он читал Крыса без труда, одновременно контролируя его нахождение внутри себя, видел, как он привычно скользит по слоям его чувств и эмоций, которые ему были неинтересны — школьные победы, домашний уют, научные достижения, дружба, восторг от первых полетов, любопытство к окружающему в космосе, обостренное чувство справедливости, студенческие конфликты, тоска по Фиксу, первая любовь. Мимо воспоминаний о любви Крыс проскользнул без отдачи, совпадения спектра не последовало, значит, о любви Крыс солгал — это чувство было ему незнакомо. Кто бы сомневался. — Глубже, — приказал Крыс. Норн расширил канал, и сам спустился уровнем ниже, где эмоции Крыса были в подавленном состоянии, но, тем не менее, очень живыми. Его оглушило спектром отвратительных видений кровавых камер, цепей, криков, просьб о пощаде, торжеством доминирования и сексуальным влечением. Объекты влечения были настолько возмутительными, что у него появилась потребность немедленно разорвать связь, отдышаться, посмотреть на что-нибудь красивое. — Еще глубже, — сказал Крыс. Норн промолчал, открываясь ему, и сам продолжил спускаться до нижних уровней, где черными клубами исходили на яд самые тщательно скрываемые чувства пирата. Он обходил Крыса как минимум на уровень, и у него было время оценить масштаб катастрофы. Власть. Власть огромная, безграничная, безразмерная и ничем не стесненная была истинной и настоящей любовью Крыса. Эта страсть была в нем единственной, и где-то рядом с этим понятием, в тесной и почему-то неразрывной связи Норн увидел себя, грязного, окровавленного и зафиксированного в немыслимом положении. Система Медузы опять встала перед ним во весь рост, мир покрылся трещинами и начал осыпаться у него перед глазами. Это больше не было чужой фантазией, это было реальностью, и в этой реальности он лежал лицом вниз под ногами Крыса с удавкой на шее. Поля совпали, видения и образы дали трехмерное изображение, и Крыс засмеялся. То, что было наибольшим удовольствием для него, было наихудшим ужасом для Норна, но на этом уровне он был хозяином положения. Крыс встал, подошел к нему и притянул к себе его голову. — Задержимся? — спросил он. Норн чувствовал, как его парализует высасывающее чувство, словно в огромную трубу затягивает все, что было в нем живого. Крыс знал, как довести его до полного эмпатического истощения, из которого он не мог выбраться сам. Теперь, если не разорвать контакт, он будет медленно и верно сдавать Крысу позиции, пока тот не останется полноправным хозяином всех его чувств и эмоций, и тела в целом. И в этой тошнотворной мути неожиданно блеснул розовый лучик, отразился и прокатился по нему почти физическим теплом. Норн сосредоточился на нем со всем отчаянием смертника, которому дали второй шанс, почувствовал его плотность, запах, цвет. Компот в белой чашке. Малиновый отблеск. Красный комбинезон маленькой девочки с выгоревшей на солнце челкой. Сочувствие. Нежность. Любовь. Сострадание. Галактий. Друзья. Космос. Фикс. «Пегас» Алиса. Неожиданно тонкой струйкой воздуха в эмпатический вакуум потекли образы, которых он не знал до этого, но с интересом и жадностью узнавал сейчас, до того они были прекрасны. Реальность Медузы расщепилась, входящий эмпатический канал очень скоро догнал по размеру и перекрыл исходящий, и Норн смог дышать. Он узнал эти чувства, как хорошо знал и их владелицу. Светловолосая девочка в трюме, сидя в клетке, почувствовала его положение и прямо сейчас умудрялась подавать ему образы и чувства такой силы и красоты, что исходящий канал, лишенный поддержки, сжался в тонкую нитку и закрылся совсем. Еще некоторое время Норн, словно очарованный, следил за этим золотым сияющим потоком, позволил себе купаться в лучах этой красоты, а потом увидел, как Крыс со стоном сполз на пол к его ногам. Тогда Норн понял, что победил. Они с Алисой победили. Он встал, и, пошатываясь, покинул кресло, переступил через Крыса. Он не знал, куда он идет и что будет делать, но хорошо знал только одно — Алисе сейчас плохо как никогда в жизни, и он должен ей помочь. — Марти, прости меня, — жалобно сказала Мэри. — Я не думала, что это так… ужасно. Он хотел втянуть его личность в себя? — Стать одним, — сказал Марти, рассеянно глядя перед собой, — на своих условиях. Наверное, думал, что сможет проскочить войд с помощью этого. — Но переварить не смог, — презрительно отозвалась Мэри. — И что, это конец? — Не знаю. Крыс без сил, но и Норн тоже, да и Алиса, скорее всего. Посмотрим. — А ты… — Мэри не договорила, с изумлением уставившись на Марти, который уронил голову на руки и отключился прямо на столе.